Когда жизнь переворачивается: Часть третья⁠⁠

Итак, 9-го июня меня перевели в реанимацию. На этот раз я почувствовал тягучесть времени. В прошлый визит я пробыл тут около полутора суток, большую часть из которых либо спал, либо мне было слишком хреново чтобы зацикливаться на том, сколько прошло времени. Кто не знает, что такое реанимация: ты лежишь голый под одеялом, вставать нельзя, вещей с собой оставлять не дают (ни телефонов, ничего такого), разве что можно нескоропортящуюся еду. Бумага у меня была и ручка, ещё книги мне родители передавали. Общался с ними посредством записок, которые они получали от медсестры. Она же мне носила передачки. Раньше я считал, что часов не бывает только в казино. Теперь знаю, что их нет и в реанимации. Время можно узнать по процедурам, приёму пищи и солнцу на стене (чем дольше там лежишь, тем лучше прокачивается навык). Одна медсестра мне очень помогла, предложив позвонить родителям. Вся эта история с реанимацией случилась внезапно, и в такой ситуации даже короткий разговор с родными становится чем-то особенным. Плюс они ничего не знали о моём состоянии, так как врачи там неразговорчивые, дозвониться до них сложно, ну и с прогнозами они предпочитают не рисковать.

Я лежал в такой палате: у нас было место на две тележки (вроде так называется передвижная кровать с поднимающимися бортиками по бокам), рядом была стена-перегородка, но она не доходила до конца входа, и за ней такая же комната. Мне неудачно поставили в правую руку катетер, отчего по кисти пошёл отёк и синяки. Поставили подключичный катетер, который жутко мешал, потому что развернуться нормально было невозможно (поспать на боку, например), ведь там несколько тонких трубок. С той же правой стороны мне ставили долгие капельницы. На левом предплечье фистула, поэтому там только гемодиализ. С отделения ко мне всё также в спец. форме (а-ля костюм биозащиты) приходила сотрудница, пригоняла аппарат и проводила процедуру. Я вспоминал неудобный шейный катетер с любовью, потому что иглы на диализе толщиной со спичку (там есть вариации, но конкретно у меня 15G) и для меня это был новый уровень боли. До кучи ещё аллергия на цветение добивала мои глаза, когда открывали проветривать окна.

У меня ощущение, что бОльшую часть времени в палате в сознании был только я. Слева без сознания лежал мужчина на ИВЛ. Справа через перегородку лежали вроде две женщины, периодически постанывая от плохого самочувствия. Спал я плохо и в какую-то ночь в очередной раз проснулся. Напротив моего места был вход в палату, без двери, а до этого входа вёл длинный коридор. И я увидел двух здоровых мужчин в чёрной униформе, которые вывезли из нашей палаты на кровати человека, положили в большой чёрный мешок и застегнули. С этого момента за два дня умерли все, кто меня окружал (минус три пациента). Я остался в палате один. В этот момент психика начала надламываться.

Я пытался отвлечься от дурных мыслей чтением - самым лучшим занятием из возможных в той ситуации. Сначала взял то, что принесла медсестра. Там было три книги и закончились они моментально. Затем литературой меня снабжали родители. Через несколько дней, пока ждал медсестру для диализа, я не смог пописать. Оказалось, в мочевом пузыре скопились сгустки крови, перекрывшие мочевыводящий канал. Я точно не назову в чём было дело, но как понял, мне ставили слишком много гепарина (в живот постоянно, плюс на диализе он медленно вводится). И то ли это вместе с чем-то другим так сработало, то ли ещё что, но вышла серьёзной. Пришёл уролог... Мне нужно было прочистить мочевой пузырь, т.е. разбить большие сгустки крови на мелкие и вывести их. Врач, достав свои приспособления, понимающе грустно на меня посмотрел. Бежать было некуда, да и проблему бы это не решило. Мне предстояло хуёвое испытание. Врач закачивал мне через катетер воду, затем организм под позывом выталкивал её обратно (по типу ссал), пока канал не забивался снова. Затем он брал, не знаю названия, металлическую(!) трубку в форме буквы "Г" и вворачивал мне в уретру. Так сгустки должны были становиться меньше. Затем по новой закачивалась вода, выходила, врач делал УЗИ, мы продолжали, - он проворачивал, я орал. Таких циклов было слишком много. На следующий день он вернулся и об этом снова узнало всё отделение. Как говорится, такое и врагу не пожелаешь. После нашей второй встречи он сказал, что почти всё вышло. Мне поставили катетер и пару дней делали промывание капельницами. Я пошёл на поправку и достаточно скоро меня перевели обратно в инфекционное, оно же ковидное. Это случилось 21-го июня. Сестра, что давала мне позвонить, велела к ним больше не возвращаться. А я и не против.

На этот раз палата оказалась на втором этаже. Продолжилось лечение антибиотиками. Я боялся того, что в мочевом пузыре ещё остаются сгустки крови. И хоть эти твари были огромные и напоминали пиявок, зато вышли сами и почти безболезненно. Я продолжал много читать. Книги помогали отвлечься. Я убедил себя в том, что вот скоро выпишут и скорей домой. Нет. Состояние моё было стабильным - без улучшений. Я кашлял, всё время что-нибудь болело, отёки, общая слабость, грусть и всё такое. Сам диализ я переносил тяжело: шла адаптация организма, скакало давление, тошнило, кружилась голова и т.д. Все последующие дни я находился в палате один. Дальше слишком подробно, так как много переписывался с родителями и друзьями.

23 июня. Температура 37.6, сбивается Парацетамолом. Врач сказала, что может быть из-за диализа.

24 июня. Температура 37.7, сбивается Парацетамолом. Может, это из-за остаточной крови в моче и воспалительного процесса?

25 июня. Утром от боли ставят Кетарол. Приходит отрицательный ПЦР. В шесть вечера температура 38.8, ставят Анальгин. Из-за сильного кашля пульс 116. В полдесятого вечера ставят Диклофенак и Дексаметазон. Держится 38.1.

26 июня. Утром 36.2. В пять вечера 37.6. В семь вечера 38.5. Бахнули Амоксиклав, Дексаметазон, Анальгин и Демидрол. Жопа в экстазе. Амкосиклав назначили трижды в день, часть уколами, часть в капельнице. К 12-ти ночи сбилась до 36.9.

27 июня. Взяли кровь, мазок на микрофлору. К пяти вечера 37.9. Сестра дала Парацетамол. В шесть тридцать долбанули Диклофенак и Дексаметазон. В 11 вечера 36.7.

28 июня. Утром анализы мочи и кала. Врач сказала, что я подхватил какую-то бактериальную инфекцию, по анализам будут выяснять что именно. В полтретьего дня температура 38.3. К шести часам 36.8.

29 июня. В восемь утра 36.9, в час дня 37.4, в три часа 36.9 - да что за херня?!

30 июня. Поднимается до 37, постепенно приходит в норму. Анализ изо рта на микрофлору нормальный. Кровь тоже. В моче нашли какую-то бактерию, но она лечится теми антибиотиками, что мне ставят. Пульс в покое 80-90. Назначили УЗИ сердца и брюшной полости. Знаете, куда я еду его делать? В красную зону. В реанимацию. Там, где лежал. Где люди помирают. На входе та медсестра округляет глаза, ведь она мне ясно в прошлый раз сказала. Отвечаю, что я только на УЗИ. Но проводить его в таком месте... Ну это же просто Бред Евграфович! На вопрос: "Почему тут?", ответили: "Советская медицина" и развели руками.

1 июля. Поднимается до 37.2, держится полдня, сама опускается.

2 июля. В обед 36.8, через час 37.4. В семь вечера 37.8. Причины никто не знает.

3 июля. С утра пораньше 38.0. В обед то же самое. Ставят Диклофенак. К четырём дня 36.8. Кашель остаётся. Два дня из-за него толком не спал.

4 июля. С утра пораньше 38.0. Как же я устал. Очередной диализ в таком состоянии переносится тяжело. В четыре часа дня 36.6. Просил обезболивающее из-за кашля и болей во всём теле. Врач сказала, что УЗИ у меня лучше, чем было в реанимации. Каких-то воспалительных очагов нет. Думает, что кашель может быть сердечный, якобы в сердце какая-то жидкость. Опять брали кровь, ставили капельницы. К этому моменту нахождение в больнице начало меня сильно напрягать. Я прямо сказал врачу на обходе, что у меня вот-вот будет нервный срыв на почве затянувшегося лечения, тем более такого тяжёлого. Дали таблетку. Нейролептик. Его по четвертинке надо пить раз в несколько часов. У-у-у, привет галлюцинации. Пока нейролептики. Я лучше потерплю. По совету врача купили Амбробене Стоптуссин в таблетках. По-моему, в такой ситуации "попейте Амбробене" звучит как настоящая Ересь Макаровна!

В какой-то день случился спазм в правом боку, посреди ночи конечно. Дозвониться на пост медсестре было трудно, дождаться пока она переоденется, придёт, потом посмотрит и пойдёт за врачом, потому что сама решение принимать не будет, было ещё труднее. Я даже сидеть не мог нормально. Врач просто спросил очевидное и разрешил укол, после которого отпустило. Эти минут 10-15 я просто ахреневал от боли. Кстати, тогда мой кашель всё ещё разрывал мои мышцы в области живота.

5 июля. На обходе врач сказала, что мне снова меняют антибиотик, а на мой резонный вопрос: "какого Хрена Петровича?", ответила, что они все не справляются, а она не в курсе почему. Мне назначили Зинфоро. Мол, этот самый сильный что есть. И намекнули: дальше как бы уже ставить нечего, и если вдруг даже этот не поможет... Тут прозвенел колокол, предвещая полную трубу. Плюс гемоглобин упал до 80 (десять дней назад был 122). Добавили противогрибковый в капельнице, я его сначала пропил три дня в таблетках. И стали капать и то и то дважды в день. Сказали, отправят мои данные в Челябинск, чтобы там комиссия ознакомилась и посмотрела вносить ли ещё корректировки в лечение. Насчёт кашля врачи думали, что он сердечный может быть, потому что те объемы лекарств, что мне против него дали, не могли не сработать. Думали, в сердце жидкость есть между мышцей и пленкой из-за того, что сердце, якобы, недостаточно сильно выбрасывает кровь. Так мне пытались объяснить. Между тем друг в переписке шутит: "Твоей кровушкой можно нынче недуги лечить, в ней столько антибиотиков, да ещё и противогрибковых".

6 июля. Очередной диализ: мне за процедуру убрали 4 литра жидкости (поныне личный "рекорд"), после чего я с обеда и до следующего утра больше не вставал с кровати (утка помогла). Просто не было сил, даже чтобы покушать. Хотя и аппетита особо не было.

7 июля. Ночью больше чем на 20-30 минут я не засыпаю. В четыре утра попросил сделать укол обезболивающего, стало полегче. Правда после диализа всё равно нормально уснуть не могу. Чувствую себя как зомбарь. Гемоглобин пока держится. Сделали рентген. Стало откашливаться.

8 июля. Пришли результаты: сказали, что динамика положительная, жидкости в лёгких нет, и они будут решать когда выписывать. Капельницы до понедельника. Всю руку уже истыкали. Приходит ответ из Челябинска: ничего больше назначать не надо. От кашля болит просто всё. До судорог. На ночь поставили обезболивающее. Утром ещё. Поел немного, только все таблетки выпил и стошнило. Несколько дней снижается сатурация. Мне выдают кислородный аппарат с бурлящей водичкой. Чтобы спать было полегче. Но всё равно самочувствие продолжило ухудшаться. Я понял, что без аппарата не могу пройти два метра до двери, потом ещё два метра через коридор до окна, чтобы хоть издали увидеть родителей, которые привезли мне еды и чистую одежду.

10 июля. Сатурация на кислороде 88. Я просто задыхаюсь. Невероятно страшное чувство. Я привязан к аппарату. Пришли очередные анализы: гемоглобин резко упал до 67, моча вроде более-менее. Продолжают ставить обезбол.

11 июля. Назначили переливание. Пока его делали, пришла врач с предложением перевестись в реанимацию. Я звонил родителям. Общались по громкой связи, врач им всё объяснила. Мама плакала, я очень не хотел туда возвращаться. Врач сказала, что это дней на пять, наверное. Ну и я согласился, ситуация была безвыходная. В этот же день началась вторая реанимация.

А дальше... Дальше было плохо.