Код Фиолетовый. Книга 1. Часть 1⁠⁠

2.
Она, молча переоделась в джинсы и удобную кофту, вышла в коридор и всё также молча одела болоньевую куртку с капюшоном, кожаные кроссовки и открыла дверь. Вслед услышала - "Что, яйца забыла купить? Я так и знала! Ни о чём попросить нельзя!"
Под этот эмоциональный аккомпанемент Оля закрыла за собой дверь и спустившись по лестнице вышла из подъезда их девятиэтажки. Ждать лифта проживая на третьем этаже она не стала. Выйдя из подъезда, она вдруг поняла, что ей некуда идти. Нет у неё теперь ни парня, ни подруги. Сходить за треклятыми яйцами и вернуться домой? Ну уж нет! Затрезвонил телефон в кармане. Она достала его и глянула на экран. Ну конечно, мамочка решила, что негоже дочери за одними яйцами в магазин возвращаться, поэтому пусть купит ещё и ... Впрочем, что нужно было ещё купить Оля так и не узнала, потому что переключила телефон на полностью беззвучный режим, даже без вибро, и убрала его обратно в карман. Ну а кто ей ещё может позвонить? Из тех, кого бы она была рада услышать - некому. Раньше, она частенько уходила к бабушке. Они сидели допоздна на кухне и гоняли чаи, как выражалась бабушка, разговаривая о всякой всячине. С ней, почему то, было гораздо легче и проще общаться, чем с мамой. И было так тепло на душе и уютно, коротать с ней вечера за чаем с разговорами. Несмотря на огромную разницу в возрасте, бабушка понимала Олю куда лучше матери. А ещё она рассказывала множество интересных историй из времён её молодости. Весьма увлекательных, к слову сказать, историй. Так они и жили. Мама нянчилась и возилась с Наташей, а Оля была с бабушкой. Она вспомнила чай с ароматным бабушкиным вареньем из крыжовника и их посиделки на кухне. Но нет больше ни варенья, ни бабушки. А на той кухне сейчас бухает Наташа с очередным хахалем. И так уже второй год. Оля не могла свыкнуться с такими крутыми и печальными переменами, и потому грусть частенько накатывала на неё от тех светлых и тёплых воспоминаниях о безвозвратно ушедшем. А сейчас что? Ничего. Совсем ничего.
Никому она не нужна. Женя, её парень, теперь уже бывший, предал. Аня, которая лучшая подруга, бывшая, тоже. За спиной у неё они построили свои отношения. Бабушка бы обязательно смогла успокоить, найти нужные слова. Да и просто обнять, прижав к себе и молча гладить её по голове и спине. И сразу бы стало легче на душе. И печаль, и грусть отступили бы. Но бабушки нет. А я? Зачем я вообще живу? Ходить на работу, помогать матери, водиться с племянницей, которая ценила Олю за компьютер с мультиками. Это что ли её смысл жизни? Да на кой ей сдался такой смысл?! Да и жизнь такая зачем сдалась? Не переставая жалеть себя и проклинать своё никчёмное существование, она шагала всё быстрее и быстрее. Ноги несли её куда-то, и совершенно неожиданно принесли к дому единственной, хотя теперь уже бывшей, подруги. Та жила почти в такой же девятиэтажке, лишь чуть посвежее годом постройки. Оля зачем-то подошла к её подъезду и вдруг услышала шум машины, заворачивающей во двор. Ну конечно, его машину она сразу узнала. Довозит до дома свою новую любовь. Ей стало неловко. Сейчас они увидят её у подъезда и … Что они подумают? Начнут лживо утешать, Женя быстро ретируется, а "подруга" снова начнёт убеждать её в том, что так всем им лучше. Ну уж нет. Такого унижения и стыда она не выдержит. Оля мигом шмыгнула в подъезд. Благо код от замка помнила наизусть. Поднялась по лестнице на площадку между первым и вторым этажами и застыла там в ожидании. Она решила дождаться, пока Аня зайдёт в лифт и поднимется к себе на восьмой этаж, Женя в это время уедет и тогда она выйдет из подъезда и пойдёт ... А куда она пойдёт? В клубы и кабаки за приключениями на свою пятую точку? Она и так не жаловала эти злачные места, а уж одной туда идти, это вообще добром не кончится.
Её размышления прервал звук открывающейся подъездной двери и весёлый смех. До боли знакомый и такой чужой. Они зашли в подъезд вместе. Вызвали лифт и ожидая его продолжали о чём-то весело болтать. О чём именно, Оля не могла разобрать, но судя по интонациям, им было весело. И тут девушка вспомнила, как они, также весело щебеча, всего пару месяцев назад, также ждали лифт. Только все трое стояли там, внизу, ожидая, когда кабина лифта спустится и радушно распахнёт для них свои двери. Они тогда доехали до девятого этажа и затем, поднявшись по лестнице вышли на крышу. Были последние жаркие, летние деньки и они решили позагорать на крыше. Женя и Аня набрали пива, Оля взяла себе сок. Не любит она пиво. Гадость. А вино было как-то не в тему. И они лежали и загорали. Потом Аня ушла домой. Да и Оля с Женей не сильно задержались. Потом он проводил её до дому. От этих воспоминаний снова покатились по щекам слёзы. Лифт, наконец-то, приехал и парочка укатилась на восьмой этаж. Вспоминая тот летний день, Оля заодно вспомнила, что и навесной замок на решётке, которая закрывала подъём на крышу, висел лишь для вида и легко раскрывался руками. По крайней мере Женька тогда без особых усилий его разомкнул и потом снова замкнул так, что со стороны тот казался закрытым. И тут ей в голову пришла мысль подняться наверх и посидеть на крыше. Там спокойно, никто не побеспокоит. Дождик кончился. И она решительно двинулась воплощать свой замысел. Замок действительно оказался чистой фикцией и даже её сил вполне хватило его разомкнуть, а потом снова замкнуть, так что со стороны он казался закрытым. Она вздохнула и поднялась на крышу. Сначала она планировала сесть, обхватив колени руками и посидеть так, отпустив мысли, чтобы они унеслись туда, куда им заблагорассудится. Но реальность разрушила её планы. Крыша была мокрой и холодной. Ветерок же, почти не ощутимый внизу, здесь чувствовался куда сильнее. Даже стоять, и то было некомфортно, какие уж тут посиделки. Тогда Оля принялась медленно мерить шагами мокрый рубероид, залитый гудроном, которым была закатана вся крыша. Обойдя её всю по периметру, она встала поближе к краю. Не так чтобы очень близко, всё же у самого края находиться было страшновато, но достаточно для того, чтобы видеть прилегающий к дому двор. Там было безлюдно, только какой-то мужчина выгуливал собаку, да полная женщина шла вперевалку с пакетами к подъезду. Погода как-то не способствовала прогулкам и уличным посиделкам. Тогда Оля сделала ещё шаг к краю, чтобы увеличить обзор двора. Но ничего интересного в поле зрения так и не появилось, и девушка перешла на другую сторону крыши. С этой стороны вид был поинтереснее. Здесь проходила улица, была дорога, по которой сновали машины, и тротуар, по которому гораздо реже машин, которым такая погода нипочём, проходили люди. Все они шли торопливо и никому из них и в голову не приходило взглянуть наверх, где стояла одинокая, несчастная фигурка в куртке яркого, салатового цвета. Оля всхлипнула от накатившего ощущения собственной ненужности в этом мире и бессмысленности своего существования. Ей стало невыносимо жалко себя и слёзы снова потекли из её глаз. А люди всё также торопливо шли внизу, по своим делам, и никто из них не поднимал головы, чтобы увидеть её, никому не нужную, непонятно зачем живущую. От жалости к себе перехватывало горло и слёзы лились вперемежку со всхлипываньями. Уже не вполне отдавая себе отчёт в своих действиях она приблизилась почти к самому краю. Но ничего не изменилось. Машины всё также ехали, а на город начинали опускаться сумерки, поэтому люди, казалось, стали внизу идти ещё быстрее, чтобы скорее добраться туда, где их кто-то ждёт, где они кому-то нужны. Все они кому-то нужны. Только не она. Вот если она сегодня не вернётся домой, ничего не изменится ни для кого. Всем только проще будет. Всем будет лучше, если она вообще никогда никуда не вернётся. На работе? Начальство поворчит и возьмёт на работу нового сотрудника, коллеги же через неделю её отсутствия вообще забудут о её существовании. Ну, Федя, может, чуть подольше, да и то вряд ли. Он весь такой рациональный, а держать в памяти мертвую её – не рационально. Так что все её быстро забудут. Кроме одного. Того, который сидит сейчас этажом ниже с её бывшей лучшей подругой. Да, он не забудет через неделю и через две, но вздохнёт с облегчением. Ему больше не надо будет делать вид, что всё нормально и так и должно быть, когда они пересекутся иной раз на улице. И Аньке. Ей тоже будет лучше. Сестре вообще всё равно. Мать? Вряд ли сильно будет переживать. Только разозлится, что теперь забота о Наташеньке и Катеньке ляжет целиком и полностью на её плечи. Отец? Она даже его толком и не помнила. Он ушёл от них, когда она ещё в садик ходила, а Наташка только начала ползать. И больше он в её жизни не появлялся. Алименты платил исправно и на этом его участие в её жизни и заканчивалось. Людям же внизу вообще фиолетово на какую-то зарёванную дуру, которая всем только мешает. Никто из прошедших там ни разу не поднял головы. Все спешили туда, где их кто-то ждал, не обращая на неё никакого внимания. Оля сделала ещё шажок вперёд, уже не вполне отдавая себе отчёт в своих действиях. Потом ещё один…