Кабачки⁠⁠

– Запомни главное – они убийцы. Не пытайся общаться. Почувствуешь опасность – сразу беги.

– Есть бежать!

– Помни, ты сталкер. Увидишь их – найди и сообщи. В бой не вступай.

Я оттолкнулась от платформы и полетела вниз, глядя в удаляющееся лицо капитана поисковиков. Лебедка быстро спускала меня в середину заданного квадрата.

Моя цель – найти места возможного размножения овощей. После катастрофы на химзаводе ничего так сильно не мутировало, как овощи. Фрукты на деревьях гнили, едва созрев, зерновые исчезли как вид, корнеплоды стали ядовитыми, а вот овощи…

Десять лет назад начались изменения, которые продолжаются до сих пор. Недавно доктор Власов пошутил, что придет день, и овощные мутанты полностью заменят нас, если мы не уничтожим их первыми. Над шуткой никто не засмеялся.

Удар о землю. Я отстегнула трос, поправила рюкзак. Вот я и за стеной. В первый раз. Лебедка потащила трос обратно.

Первый участок оказался чист. Никаких признаков овощей, засохших плетей лиан, вытоптанных полян. Лишь травы, сплошные луговые травы. Можно выдохнуть.

Я сняла рюкзак, маску с лица, достала упаковочную бумагу. Примяла траву, расстелила на ней широкий лист, аккуратно сняла одежду.

Я только немножечко полежу, только почувствую – как это лежать на природе абсолютно голой и загорать.

Старшие девчонки из первого отряда частенько приходили из рейдов нежно-румяными, чуть розоватыми, и мы, бело-синюшные, им завидовали.

Повезло тем, кто успел выехать из зоны заражения сразу. Оставшихся закрыли, как в чумном бараке. Нам завозили продукты, лекарства, одежду. Забирали тяжелобольных, но обратно те уже не возвращались. Именно так я потеряла семью и попала в лагерь поисковиков.

Что же так голова-то кружится? Может, аллергия? Какой-то из ее видов? Или перегрелась? Нет, навряд ли – тонкий слой облаков прикрыл рыжий солнечный блин. Наверно, головокружение с непривычки. Столько воздухом на улице без фильтра я никогда не дышала.

Повернулась на бок, бумага подо мной захрустела. Сгребла свои вещи с рюкзака и положила под голову, получилась хоть и не мягкая, но подушка.

Травинка коснулась лица. Щекотно. Поморщилась, чихнула и вдруг ясно почувствовала ароматы, которые никогда не встречала до этого. Нос все это время точно был забит ватой, смоченной в антисептике.

Я была слишком маленькой, чтобы помнить запахи до катастрофы. И сейчас словно бомба взорвалась – вокруг столько всего, и это все мне незнакомо. Чужой, но такой притягательный мир.

Мой же мир – коробка без окон, бетон, кафель, бактерицидная лампа, антисептик, удушливый хлор в туалете и душе. А еще – костюмы химзащиты, потные спортзалы, короткие стрижки у мальчишек и девчонок, так что по подросткам и не отличишь, кто перед тобой. Все бледные, анемичные. Интернат для выживших детей.

Я лежала и втягивала в себя местный воздух, прикрыв глаза. Чья-то рука легла на плечо. Не было ощущения человеческой кожи. Словно меня осматривал врач в медицинских перчатках.

Меня, наверно, нашли врачи. Нашли и щупают – жива ли? Может, не открывать глаза? Я прикинусь мертвой. Они через перчатку не поймут, что я теплая, живая. Потрогают и пойдут мимо.

Хотелось отгородиться от трогающего, свернуться клубочком, закрыться, зажмуриться, но нельзя. Нельзя даже дышать. Тень коснулась глаз. Я чуть не вздрогнула. Пальцы скользнули по щеке, притронулись к губам, подбородку, шее. Нащупали на спине выступающий позвонок и стали спускаться, перебирая круглые косточки, как Димка из библиотеки – корешки книг. Спустя мгновение рука уже оказалась на талии. Гладила мою поясницу. Странно. Первоначально холодная ладонь быстро нагрелась. Рука ухватила меня за бедро и резким движением повернула на спину.

Я открыла глаза, но от яркого света увидела лишь силуэт нависшего надо мной человека. Он лег на меня, прижав к земле. Я дернула бедрами, но он лишь сильнее навалился.

Оттолкнула его руками, а он прижался так, словно хотел слиться со мной в одно целое. Наши лица оказались друг напротив друга. Я все еще плохо видела – различала лишь телесный оттенок серого, но, проморгавшись, наконец сфокусировалась на лице – он был очень красив: большие глаза, ровный нос, пухлые губы, мужественный овал подбородка. Пытаясь столкнуть незнакомца с себя, я вдруг поняла, что он на ощупь весь как резиновый, словно кожа обработана каким-то составом. Может, это новый вид защитного костюма? Он наклонился ко мне и поцеловал. Нет – это был не поцелуй. Незнакомец провел своими губами по моим. Потерся своей щекой о мою.

Это так… Со мной так никто не делал.

Я замерла.

Он начал весь тереться о меня, не только лицом, всем телом. Я уже не отталкивала, давая возможность прижаться сильнее. Он слегка прикусил мне губу, а потом губы прижались к моим. Вкус поцелуя – словно воды холодной хлебнула.

Я обняла незнакомца за плечи, позволив прижаться к груди. Потянулась руками вверх – хотела оттянуть голову и рассмотреть… Эмм… Как же назвать его? Даже не знаю. Парня? Мужчину? Любовника?

Вдруг я нащупала на макушке странный нарост. Это не волосы. Это что-то жестче. Потянулась выше, и…

Да это же овощ! Овощ, еще не оторвавшийся от плети! Мутант!

Обдирая руку о мелкие колючки, дернула за плеть и увидела искаженное лицо.

Все же я не просто сталкер, не просто поисковик, я еще и боец. Училась рукопашному бою, обращению с холодным оружием. Мне б только дотянуться до рюкзака – там мачете.

Удар ребром ладони по шее – противник замер на миг, а я воспользовалась заминкой, чтобы выскользнуть. Отпрыгнула на метр в сторону, успев выхватить мачете, и встала в боевую стойку.

Он уже стоял напротив. Не должен быть агрессивен – от плети не отделился. Но тем не менее подтягивал ее к себе, чтобы сохранить возможность для маневра, и перехватывал часть плети как удавку. Удавку для меня!

От ужаса похолодели конечности. Стало трудно дышать.

Как же так? Я же тренировалась!

Смотри в глаза противнику. Пойми, что он думает. Это кабачок. Мутант кабачка. Бледно-зеленый. Даже глаза бледно-зеленые, точно отлитые из радиоактивного адаманта. Зрачков нет, а значит, как говорила наша няня, у него нет души – можно убивать. Не человек это – греха не будет. Он глухой и слепой, чувствует вибрацию земли.

Я замерла. У моих ног стоял рюкзак, если его пнуть, то кабачок кинется туда, ощутив легкую вибрацию почвы. Он дернул к себе плеть, и я увидела на другом конце человеческого зародыша. По форме – эмбрион, по факту – кабачок. Значит, они сразу развиваются как люди.

Зародыш двигал ручками, открывал беззвучно рот, словно возмущаясь, что его сдернули с нагретого места. Я ахнула и непроизвольно шагнула назад. Мутант тотчас сделал резкий выпад в мою сторону, выбрасывая вперед петлю.

Годы тренировок – мачете разрубило плеть. Кабачок заметался, а я ударила ногой рюкзак, чуть не сломав пальцы о бак с водой. Это спасло мне жизнь. Он нагнулся к рюкзаку, шаря впереди себя руками, и я отсекла ему голову.

Отсечь голову мутанту – это полдела, надо его всего искрошить на маленькие кусочки – отрубленная рука способна убивать. Это оказалось легче, чем во время учебы. Плоть была мягкой и нежной. Я оставила только голову и, вонзив мачете в ухо, поднесла к лицу.

Глаза были слепо открыты, не моргали. Губы дергались, кривясь. Это гнев. Он злился. Злился, что я убила его. Страшно было подумать, что еще недавно я целовалась с этим. Как так вообще получилось?

Я схватилась за колючий кусок плети и порубила кольцами его голову, словно нарезала колбасу. Все, кабачок! Больше не полезешь целоваться!

Взяла в руки рюкзак, вытащила бак с водой и рацию. Сигнал слабый, но стабильный. Запросила эвакуацию и услышала в ответ что-то невнятное, оборвавшееся на полуслове. В голову закрались черные мысли, что мутанты захватили нашу базу и сейчас там идет рубка – человечество против овощей.

Меня словно кто-то обнял, выдавив из легких воздух. Оглянулась. Никого нет. Просто паника.

Вдруг что-то влажное потерлось о ногу. Я, взвизгнув, подпрыгнула и обронила мачете. Зародыш кабачка подполз ко мне и попытался укусить. Я отпихнула его и покрошила на мелкие кусочки.

Подул ветер, на небо взгромоздились тяжелые тучи. Надо одеться. В рюкзаке еще должен быть пистолет с сигнальными ракетами. Там на два выстрела.

Быстро одевшись, огляделась по сторонам и прислушалась – не летит ли коптер. Натянула капюшон защитного костюма и заметила среди густых кустарников еще одного мутанта. Он стоял рядом с кустами и смотрел в мою сторону. Я знала, что он ничего не может видеть. Я уже нашинковала двоих – нет у них никаких органов: ни слуха, ни зрения. Не могут они видеть, слышать, говорить. По идее, и ходить не могут, нет у них мышц и костей, но ведь ходят, даже бегают иногда. Так может, кто-то из них в состоянии видеть?

Он глядел прямо на меня. Начал двигаться в мою сторону.

В правой руке мачете, в левой – сигнальный пистолет. На поляне с вытоптанной травой валялись упаковочная бумага, пустой рюкзак, бак с водой и рация. В паре метров от меня – порубленные на мелкие куски овощи.
Кабачок приближался. Я поняла, что это песчано-зеленый, в цвет моего костюма, перезрелок. Быстро натянула маску и очки, чтобы не начался приступ аллергии. Бежать бесполезно. Говорят, что бегают они быстрее людей и им лучше не подставлять спину.

Чем ближе он подходил, тем больше подробностей я могла рассмотреть. Он не такой нежно-зеленый, как первый, у него на лице больше деталей. Будто бы молодого кабачка вырезал начинающий скульптор, которому еще не даются мелкие черты, а перезрелка создавал мастер.

Я смотрела в его лицо и понимала, что он меня все же видит. Он ухмылялся злой улыбкой существа, которое понимает, что оно крупнее и сильнее соперника. Я видела в его глазах темные, почти черные, зрачки. Нахмуренные брови, морщинки на лбу, складки от носа до подбородка, хищный оскал зубов.

Он шел среди травы, доходящей ему до груди, и я понимала, что этот кабачок такой же обнаженный, как и тот, которого я зарубила. Судя по груди, плечам, накаченным рукам – это мужская особь.

Почему-то мне страшно было увидеть его ниже пояса, хотя я читала анатомический атлас, смотрела фильмы. Однажды, когда тренера заменял Егор, он прижал меня к полу, беря на удушающий, я тогда почувствовала его возбуждение. Мы отскочили друг от друга как ошпаренные и разбежались в разные стороны. И сейчас я не знала, чего боялась больше – быть удушенной, а потом изнасилованной или наоборот.

Совсем близко.

Подняла левую руку с пистолетом и направила на него. Левую ногу выставила вперед. В правой руке мачете, замах…

Кто-то сзади вырывал у меня клинок, и от удара в спину я упала. Перекатилась на спину, выставив перед собой пистолет. Надо мной стоял такой же перезрелок, как и тот, что шел на меня. У него в руках теперь было мое оружие.

Их двое. У меня всего две сигнальные ракеты. И их двое. Промахнуться подобно смерти!

Я не сводила глаз с кабачка, держа его на прицеле. Рука от напряжения начала дрожать, и я схватила пистолет обеими руками. В этот момент заметила нависшую тень с другой стороны. Это подошел второй перезрелок, и теперь его нога готовилась опуститься на мою голову!

Я выстрелила в мутанта. Ракета ушла вверх, зацепив его по касательной. Я получила смазанный удар в лицо, который сбил с меня маску. Второй замахнулся мачете, и вторая ракета попала в цель, отбросив от меня перезрелка.

Хоть бы они испугались и убежали! У меня не было больше оружия, кровь текла из разбитого носа в горло, и я захлебывалась ею, пытаясь глотать. Тот, в которого я стреляла первой, наклонился, и его руки сцепились у меня на шее.

Воздух!

Он. Меня. Душит.

Боль в шее, тело дергается в конвульсиях, в голове шумит.

Я расцарапала перезрелку руки, содрала толстую кожуру ногтями – хорошо, что не успела надеть перчатки. И тут внезапно его голова надо мной взорвалась, и на лицо посыпались мелкие куски мякоти. Но руки продолжали душить меня. Еще грохот, и еще!

Теряя сознание, оторвала пальцы с шеи и перевернулась на бок. Наконец-то можно было дышать. Шум в ушах отступил, и я услышала мерный звук лопастей коптера. Хватала ртом воздух, приходя в себя.
Надо мной завис вертолет. Чужой, в фиолетово-черных цветах. Но мне было все равно.

Они сбросили трос. Я подобрала рюкзак, запихнула в него рацию и пистолет. Мачете нашла зажатым в руке второго перезрелка. Моя ракета прожгла в его туловище дыру, снайпер снес ему голову, и еще одним выстрелом тело разорвало на две части.

Застегнула на себе трос и дернула за него, показывая, что можно улетать. Меня начали поднимать, и тут кто-то прыгнул мне на ноги.

Я задергалась. Вертолет рванул вверх, но лебедка прекратила затягивать меня внутрь.

Сбила ногами того, кто полз по мне все выше. Удерживаясь левой рукой за трос, правой – взмахнула мачете, и лезвием наугад ткнула в прицепившиеся останки. Попала!

Сил нет. Я едва держала в руках мачете. Словно в тумане видела, как меня затянули в кабину. За гулом винта слышалась стрельба. Перед глазами появились тяжелые армейские ботинки – черные с фиолетовыми полосками.

– Сраные кабачки! – раздался мужской крик над головой. – Ненавижу этих недоразвитых тварей! Повезло тебе, что мы сегодня залетели так глубоко в Зону.

– Спасибо, – я повернулась на спину, с трудом фокусируя зрение, чтобы рассмотреть своего спасителя. И замерла от ужаса.

Из-под шлема с гладкого черного лица на меня с живым интересом глядели темно-фиолетовые глаза баклажана.

Автор: Коста Морган
Оригинальная публикация ВК