Bird.in.blue

История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Закрой за мной дверь⁠⁠

Закрой за мной дверь

Обещать можно много, сделать – обещанное совсем другое, особенно когда нет вариантов. Сид сам это понимает. Ему уже давно не весело. Он не смеётся, не шутит и не улыбается. Не орёт «Фантома», не лезет в драки, молчит чаще и чаще смотрит в пустоту отрешённым взглядом. Сид похож на дикобраза которому повыдирали все иголки. За почти два года что я его знаю – никогда его таким не видела.

Когда я просыпаюсь следующим утром, его нет рядом. Зову. Молчание. Иду искать его на крышу.
За дверью чердака холод. Над морем крыш скрипит одинокий флюгер. Ветер трепет чёлку. Ноябрь. Морозно.

История о том, как я жила с бомжами, или "Похороните меня под поребриком" Бонус - Закрой за мной дверь Мат, Негатив, Бомж, Видео, YouTube, Длиннопост

Сид стоит у самого края и смотрит вниз. Вроде ничего такого, но мне его до грусти жалко. Он как-то весь осунулся, ссутулился, схуднул. Мне кажется я слышу от него скрип как от того флюгера. Ему больно и мрачно. Он стоит вроде уверенно, но я ощущаю, как его трепет ветром, шатает. Холодным бризом Финского залива, холодным сквозняком чердаков, метелью наших скитаний. Сид в шаге. В шаге от того что бы шагнуть по-настоящему.

Иду к нему тихо, чтобы не спугнуть. Если он шагнёт, то пусть вместе со мной. Беру его за руку.
«Сид…»

Он смотрит сквозь меня. Увожу его от края. Обнимаю. Он весь холодный, не по-человечески, как мертвец. Сколько он так стоит? Час? Два? Взгляд пустой. Ему всё равно что я с ним делаю. В серо-зелёных глазах мёртвое болото, ржавчина крыш, порванные струны и Питерская хлябь. Целую его в уголок губ, жму к себе, грею. Настала моя очередь.

«Сид, всё будет нормально, не надо!»
Как против своей воли он кивает.

Веду его обратно на чердак. Собираю небольшой костёр. По карманам у меня два честно спизженых шкалика водки. Мы уже давно воруем по магазинам. Один шкалик сую ему. Ноль реакции. Заставляю выпить.

Его чуть попускает.
«Не делай так больше, напугал…»
Кивает.

Горит огонь. Сижу с ним в обнимку, грею. Если он простудится и охрипнет – нам пизда. Он всё такой же холодный, как будто в нём нет жизни. Сидим так долго. Молчим. Я готова отдать что угодно, что бы он снова ожил и сказал, что «нормально будет». Но у меня ничего нет. И «нормально» вероятно не будет. Это конец.

«Пойдём просто погуляем?»
«Надо хоть что-то нааскать, даже сигарет нет…»
«Ещё пачка…»
Сид хмыкает.
«Даже до Казани дойти не хватит...»

«Значит я меньше покурю…»
Он отвечает минут через пять.
«Нормально покуришь, пошли...»

До конца дня мы просто гуляем, медленной Питерской походкой. Очевидно, что у Сида нет сил ни петь, ни играть, и скорее всего даже жить. Славливаю его хандру, мне тоже не хочется идти аскать. Но жрать хочется. К вечеру идём в тёплую трубу.

Ближе к стороне Гостинки стоят другие аскеры, похуй, становимся на другом конце перехода.
Аск ужасный. Кроме того, Сид ударился в какую-то депресуху. В сером питерском ноябре под депрессию подают крайне плохо. Где-то над нами крапает осенняя морось, мимо бегут люди по своим делам, проходит час – в аскерке рублей сто. Весь день мы ничего не ели. И это провал.
Сид в крайней степени отчаяния, ещё и эти пидарасы на другом конце. Садится, сидит минут пять. Смотрит в стену, сквозь людей. Потом в нём что-то щёлкает, он как-то преображается, выпрямляется, встаёт. Как будто бы он вдохнул. Он поёт как умеет хорошо. На ближайшие пять минут – это снова тот панк с Арбата.

По рёбрам потолка несётся его голос, как шёлк по ветру. Этим голосом режет и рвёт.

https://www.youtube.com/watch?v=5UrdPaivj1c

«Они говорят им нельзя рисковать,
Потому что у них есть дом, в доме горит свет.
И я не знаю точно кто из нас прав,
Меня ждёт на улице дождь, их ждёт дома обед.»

Это звучит по-настоящему сильно. Народ начинает останавливаться, в аскерку мне что-то суют.

«Закрой за мной дверь. Я ухожу.
Закрой за мной дверь. Я ухожу.»

Среди прочих останавливается представительный мужчина в классическом пальто. Проникновенно слушает.

«И если вдруг тебе наскучит твой ласковый свет,
Тебе найдётся место у нас, дождя хватит на всех.
Посмотри на часы, посмотри на портрет на стене,
Прислушайся – там, за окном, ты услышишь наш смех.»

Подхожу к мужику в пальто.
«Сударь, не будьте скупы на мелочь уличным музыкантам.»

Мужик кивает на Сида.
«Ему бы не по переходам играть.»
«Так вышло. Может быть оставите хотя бы сигарету?»
«Вам что не дай – всё пропьёте.»
«Мы голодные…»
Вид у меня жалкий.
«Этот? С таким голосом? И голодный?»
Жму плечами.
«Этот голоднее меня…»

Мужик цокает языком, мотает головой и лезет за кошельком. По переходу несётся голос Сида.

«Закрой за мной дверь. Я ухожу.
Закрой за мной дверь. Я ухожу.»

Мужик смурно смотрит в кошелёк и за уголок достаёт пятихат. Замирает, цокает языком, убирает пятихат и достаёт косарь. Отдаёт мне.

«Мой комплимент музыканту. Знаете, редко такой талант встретишь, да ещё и на улице. Если голодный – пусть поест.»

Мужика мне хочется расцеловать, на пару дней он спас нашу жизнь. Делаю кривой реверанс.
«Благодарствуем, сударь!»

Сид играет долгий проигрыш, останавливается и просто садится. Шоу окончено, народ расходится. Видимо «Закрой за мной дверь» было последнее на что он был способен. Он весь выдохшийся, снова мрачный и поломанный. В любом случае аскать сегодня больше не надо. Нам хватает на еду и на бухло. С косарём можно много куда вписаться. Но косаря Сид пока не видел. Сажусь к нему. Пихаю его в плечо.

«Перестань! Сегодня отличный день!»
«Хуёвый…»
«Почему?»
«У меня день рождения…»
«Бляяя… Серьёзно? Чё ты молчал!»

На лице у него крайнее отвращение ко всему миру.
«А у тебя что? Подарок есть?»
Хмыкает.

«Есть!» Достаю из аскерки косарь. «С днём рожденья, чувак! Сегодня спим на вписке!»
Оттуда же достаю сигарету Парламента, прикуриваю и отдаю ему. «И бухаем!»
Сид выдыхает и грустно улыбается. Курим.

Замечаю, что уже наверное минуты две, на нас стоит и смотрит компания. Парень, и с ним две девушки. Кажется, это те аскеры с другого конца, к тому же звука там больше нет.
Подходят.

«Ты здесь, блять, разорался?»
Сид смотрит на него устало, не отвечает и не поднимается. Будь это недели две назад, он бы в него уже вцепился. Видимо моя очередь разруливать.

«А вам понравилось?»
Парень молчит, а девчонки на удивление кивают. Очевидно инициатива идти бить морду Сиду принадлежала парню, и сейчас видя, что с ним не согласны он тушуется.

Смотрю на них.
«Мы планируем нажраться и возможно ещё поорать.»
Одна из девчонок отвечает.
«Бухать - мы с вами!»
Обстановка разряжается. Собираем вещи и идём за бухлом с этими ребятами.

Парня зовут Фант, он среднего роста, волосатый и похож на классического фаната Арии. Девчонки Бес и Лиса. Бес – низенькая, болтливая, дёрганая брюнетка с панк-ёжиком на голове, целое погоняло у неё - Бесючка, а по имени она Жанна. Лиса немного полновата для своего роста, она щекастая и с длинными рубиновыми волосами. Фант и Лиса встречаются.

Жуём горячие чебуреки, пьём по кругу баклашку, разговариваем. Допиваем. Фант предлагает сходить за ещё, но нам надо сваливать искать вписку. К тому же нажираться пока не знаешь где будешь спать – хреновая идея.

«Останьтесь – мы вас впишем! Для вас даже комната есть.»
Переглядываемся. Сид кивает.

Берём бухла, пожрать, шагаем в сторону вписки. Прогулочным шагом от Казани идти где-то час.
Старый доходный дом, абсолютно брошенного вида, первые два этажа визуально заколочены, двери забиты тоже, однако одна из таких дверей прекрасно открывается.

«Осторожно! Вот тут и тут не наступайте, у нас тут растяжки.»
Хмурюсь.

По широкой лестнице идём на шестой этаж. На одной из площадок курит весёлая компания, такого же бомжового вида, как мы с Сидом. Наши новые знакомые здороваются, поднимаемся дальше.

Большая старая коммуналка, убитая, но на много чище вписок где мы иногда бываем. Видно, что тут убираются. Проходим в большую комнату напоминающую гостиную. Тут уютно. На полу, стоптанный кавролин, по кругу стоят разномастные диваны и кресла, вместе составлены такие же разномастные столы, вместо занавесок на карнизах висят одеяла. Старая большая люстра, у неё нет нескольких плафонов, но все лампочки на месте – светит ярко.

В комнате сидит человек семь – десять. Кто-то просто кушает, кто-то курит, кто-то бухает. Все выглядят мирными. Вроде вписка ничего. Выдыхаю.

Знакомимся, садимся, едим, пьём. Фант играет на гитаре. Гитарист он хороший, а вот поёт – ужасно. Тенором, местами переходящим в визг. Хотя в переходе за ним вроде такого не было. Возможно это эффект от того что он пьяный. Нам всем весело.

На всякий случай до слюней мы не напиваемся, больше едим. Моя мечта наконец-то сбылась – рюмка водки и тарелка пельменей. Ночью расходимся. Для нас есть отдельная комната с относительно приличной кроватью. Счастливая засыпаю.

Просыпаюсь, осматриваю комнату. Трёхметровые потолки, одно высокое окно, бывшие когда-то белыми обои - почти на месте, но сейчас они серые, с какими-то надписями и изрисованные. Кровать, шкаф, большая тумбочка, у окна два низких кресла и журнальный столик. На окне, как и в гостиной одеяла на карнизах, отодвигаю одеяло, за окном большой внутренний двор. Тут уютно. Хочу тут остаться.

Ложусь обратно на кровать, обнимаю Сида, сую ему руки под балахон, просыпается как всегда резко, моргает.
«РУКИ!»

Улыбаюсь. Буквально за один вечер его отпустило, Сид снова начал отращивать свои иголки. Ещё вчера с ним можно было делать буквально что угодно, сегодня он почти в порядке. Как мало нам надо для счастья. Съесть горячего, выпить, и поспать в тепле на кровати.
Просыпаемся окончательно, идём в общую гостиную искать опохмел и узнавать, что это за место куда мы попали.

О том, что такое может быть прям в центре Питера, я даже не представляла. Мы в сквоте. Этот большой дом целиком когда-то состоящий из коммуналок расселили под реконструкцию, но пока ничего не происходит и у дома новые «хозяева».

Народ здесь живёт абсолютно разномастный, от бомжей и алкашей, до творческой интеллигенции. И это вовсе не тот сквот из тех, что романтически описывают люди искусства в своих мемуарах, скорее это криминальный бомжатник.

Здесь есть бомжи, но не из совсем опустившихся, а скорее обыкновенные колдыри, такие же как мы аскеры и музыканты, уличный художник, простой люд по той или иной причине оставшийся без жилья, несколько проституток, но главные здесь – «зона», так их называет Фант. Зона – это бывшие сидельцы, они самые отмороженные и в сквоте их порядки. Конечно можно попробовать побузить против зоны, но вероятно получишь ножом под ребро, Фант говорит тут такое не раз было.

Главное правило сквота – не палиться. Не водить друзей толпой, не орать, и никак не мешать местным аборигенам. Окна на три стороны, на проспект, во двор-колодец и в глухой внутренний двор, вход в который только через сквот. В окнах на проспект нельзя зажигать свет, открывать их и вообще там появляться. Во всех жилых квартирах эти окна забиты где чем – одеялами, фанерой, картоном, как и в нашей гостиной, но вчера я не сразу заметила, что за одеялами на окнах – картон. Окна во внутренний двор не такие палевные, но если включаешь свет – занавешивай окно чем-то плотным. В идеале дом должен выглядеть пустым. Маленький внутренний двор – это колодец внутри дома, туда у нас выходит кухня, там окна со сквота – на сквот. Свет там горит постоянно, но занавески тоже имеются.

К тем же правилам скрытности – вход и выход из сквота только в тёмное время суток. Этим правилом иногда пренебрегают, но очень аккуратно, днём ходят оглядевшись, и по одному.
Нельзя открытый огонь, это без комментариев по понятной причине, никто не хочет сгореть во сне.

Ну и ещё зона не любит наркоманов, никто их не любит, они слишком палевные, впрочем, если ты допьёшься до того что будешь постоянно орать, валяться рядом со сквотом, бухать во дворе или лезть к местным, в лучшем случае тебя отпиздят и выкинут, в худшем, как уже говорилось – нож под ребро.

Так же в доме достаточно странная система коммуникаций, целиком они не отключены, но что-то где-то забито, что-то сломано, оторвано, не работает – в результате в каждой квартире свой собственный набор жилищно-коммунальных услуг.

Например, в нашей квартире есть электричество, газ и горячая вода, так же отопление, но только в трёх комнатах и батареи там чуть тёплые, остальные пять комнат и кухня – холодные. Квартиру греют постоянно горящим на кухне газом. Без газа квартира – ледяная.

Большая странность с водой – пока половина Питера живёт на газовых колонках и водонагревателях в этом доме есть центральное горячее водоснабжение. Возможно дом не такой старый как показалось мне в начале. Эта самая горячая вода течёт у нас из-под крана, зато холодная не течёт. Возможно в нашей квартире она совсем отключена. Для любых нужд в вёдра наливается кипяток и ставиться остывать на кухню, что бы в квартире не было сырости. За счёт этого на кухне не так сухо от горящего газа. Такая своеобразная экосистема.
В других квартирах тоже свои собственные наборы ЖКУ, жилые в основном те, где одновременно есть электричество и вода.

Ещё в сквоте есть разная бытовая техника, оставленная бывшими хозяевами, естественно ничего приличного, всё из той категории что оставить проще чем продать или куда-то с собой тащить. У нас, например, есть стиральная машинка, она жутко прыгает и немного течёт. Два холодильника, оба ужасно старые, один даже больше морозильник, за три часа способен превратить кефир в кубик льда. В гостиной есть магнитофон, но на нём работает только радио.
Нас проводят по сквоту, с кем-то знакомят, что-то показывают. Вчерашние растяжки на первом этаже, оказались хитрой системой оповещения, своеобразная сигналка. Дёргаешь неаккуратно ногой за леску, наверху звенят колокольчики из банок и бутылок. Если это не мгновенный наряд омона, то можно попробовать убежать через чердак, крыша общая с несколькими другими домами. Фант говорит, что это ещё ни разу не пригождалось, леску дёргают в основном свои – пьяные.

В сквоте вообще много всяких секретов, тайников, нычек, закрытых дверей и спрятанных вещей. Например, дверь в нашу квартиру легко открывается, если знать, где потянуть за леску. Не нужны ключи или что бы тебе кто-то открывал. Жильцы приходят и уходят, когда хотят.
Кстати о соседях. В нашей квартире восемь комнат, жилых из них пять. Фант, Бес и Лиса – живут вместе в одной комнате, посередине у них стоит шкаф и висит зановесочка, у Фанта с Лисой получается свой уголок. Ещё живут две парочки хохлов, вчетвером в одной комнате, на самом деле это две комнаты, но вход туда только один. Парней зовут Андрей и Тёма, девчата Оксана и Даша.

Ещё у нас есть дед-колдырь, перманентно пьяный нытик – Аркаша. Допрыгивает до шестого этажа на костылях, одной ноги у него нет. Фант говорит, что когда он пришёл, приличных жилых комнат пониже не было, он и у нас живёт не в самой приличной – окна на проспект, окно у Аркаши в комнате - наглухо забито.

Ну и главные кто у нас живут – зона. Зона есть почти в каждой квартире, но наших мы пока не видели. По именам они Саня-Похуй и Вова-Ухо. Фант обещает, что когда они вернутся с нами будет рамса, без рамсы с зоной в сквоте никто не остаётся, и нам бы подготовиться.
Сказать, что мы напряглись – это ничего не сказать.

«Ну вы особо не бойтесь, спросят – кто такие? Откуда? Кто по жизни? Главное ровно отвечать, Похуй с Ухом нормальные. И это, будут предлагать в карты, скажи, что ты музыкант. Это, короче, нормальный ответ. Я вот с дуру согласился…»

«И что?»
«Ну там ставки у них обычно не деньгами…»
Фант становиться напряжённо-смурной.

«А чем?»
«Я Беса поставил…»
«И…?!»
«Да, чё, она ж – шалава. И так, и так обоим бы дала…»
«Вот ебать!»

«Да ты не парься! Просто говорю, скажи – музыкант. В гитару умею, в карты - нет. Нормальные они. Тут бля все ровных строят. На край, поставишь гитару!»
«Поставлю гитару, это ясен хер! Но без гитары потом херово…»

«Тебе запасная есть.»
«Откуда? И чья?»

«Ничья. До вас тут Фил и Катя жили. Больше недели уже как пропали. Весь шмот, вещи, гитара на месте. Хуй знает куда делись. На вот кстати ключ. Катя Лисе оставляла. Замок, хочешь можешь поменять.»

«Хуя говоришь, тут у вас нормально. И чё? Часто кто пропадает?»
«Пропадает – редко. Съезжают, заезжают – как придётся…»

Мы с Сидом переглянулись. Место тёплое, но нужно быть крайне аккуратными…
________________

Всем спасибо за отзывы и комментарии. Продолжение следует.