Империя смерти и драгоценностей в европейских церквях
Известный специалист по древним захоронениям, охотник за сокровищами прошлого Пол Кудунарис по кличке Индиана Боунс (bones — «кости») обнаружил жутковатую коллекцию «инкрустированных» драгоценными камнями скелетов, покоящихся в церквях по всей Европе вот уже четыре сотни лет.
Историк и искусствовед Пол Кудунарис сфотографировал десятки пугающих скелетов в самых закрытых католических церквях и монастырях. Некоторые из этих удивительных скелетов хранились в сейфах и других подобных контейнерах. Все эти фото вошли в книгу Пола, в которой он проливает свет на забытые всем миром разукрашенные драгоценностями мощи.
Этого святого Бенедикта получила церковь святого Михаила в Мюнхене.
Кудунарис получил доступ в подземелья старых европейских церквей, в которых хранятся мощи первых христиан, скрываемые от посторонних глаз уже около четырех веков, и сфотографировал их.
Рука святого Валентина в Бад-Шуссенриде, Германия.
В XVI веке тысячи скелетов были найдены в римских катакомбах и по приказу Ватикана выставлены на всеобщее обозрение в разных городах Германии, Австрии и Швейцарии. Человеческие останки были распределены между католическими церквями и монастырями, чтобы заменить мощи, уничтоженные в результате протестантской Реформации в 1500-х годах.
Святой Феликс в Зурзее, Швейцария.
Принятые за останки ранних христианских мучеников, эти ужасные реликвии, известные как Катакомбные святые, стали святынями, напоминающими о духовных ценностях загробной жизни. Они сделались символами католической церкви, вновь обретшей влияние в протестантских регионах.
Святой Фридрих в бенедиктинском аббатстве в Мельке, Австрия.
Перед установкой в церковных нишах каждый скелет был тщательно декорирован золотом, серебром и драгоценными камнями многотысячной стоимостью. На украшение некоторых мощей ушло до пяти лет.
Ребра святого Винсентия украшены золотыми листьями, Штамс, Австрия.
Было объявлено, что эти скелеты принадлежат святым, хотя никто из них не соответствовал этому титулу согласно строгим правилам католической церкви, требующей, чтобы святые были канонизированы. Но к XIX веку они стали болезненным напоминанием о темном прошлом, поэтому многие были лишены регалий и выброшены за ненадобностью.
Этот череп назвали Деодат, потому что личность, которой он принадлежал, так и не была установлена.
Новая книга Кудунариса «Священные тела: сокровища культа и удивительные святые из катакомб» — это первое печатное упоминание пресловутых скелетов.
Святой Деодат в Райнау, Швейцария.
Кудунарис, проживающий в Лос-Анджелесе, рассказывает: «Я работал над очередной книгой, обследуя различные склепы, когда наткнулся на эти скелеты.
Чем больше я узнавал о них, тем настойчивее становилось мое желание поведать эту захватывающую историю широкой публике. После того как они были найдены в римских катакомбах, власти Ватикана подписали сертификаты, объявляющие их мучениками. Потом кости были сложены в ящики и отправлены куда-то на север, где скелеты были облачены в одежды и украшены драгоценными камнями, золотом и серебром. Занимались этим в основном монахини.
К ним могли быть допущены только те, кто принимал священную церковную клятву: поскольку их сочли мучениками, с ними не могли иметь дело простые миряне. Эти скелеты стали символами всепобеждающей веры и были объявлены святыми в муниципалитетах.
Важность их для церкви определялась не духовными заслугами, которые были довольно сомнительны, но социальной значимостью. Они считались чудотворными и укрепляли связь людей с их городом. Это также укрепляло городской престиж».
Альберт в церкви святого Георгия в Бурграйне, Германия.
Святая Мундиция в церкви святого Петра в Мюнхене.
Святой Валентин в Вальдзассене.
Святая Лючиана в монастыре Хайлигкройцталь, Германия.
«Сегодня невозможно по достоинству оценить значение этой находки», — утверждает Кудунарис.
Упокоенный с золотом и драгоценностями — святой Валерий в Вейарне.
«Проходя по всем этим местам, фактически совершая паломничество во все эти соборы на мощах, я постоянно испытывал одно чувство — чувство абсолютного безвременья. Безвременья и единства. Вот я стою и смотрю на прошлое — и в то же время я заглядываю в свое будущее. Все, что было, и все, что еще впереди, — все это соединено в каком-то неразрывном цикле».