Гребень из рога единорога (часть 7 глава 2)⁠⁠

часть 6

— Это нам, что? Туда? — С сомнением смотрю в чернющий зев пещеры.

— Несомненно, — отвечает Пиф. — У меня инфа, заслуживающая всяческого доверия.

— А что? Какие-то сомнения? — Сохраняют оптимизм сапоги. — Темно, сыро, и дует оттуда какой-то мерзостью. Для гномов самое то.

— Да. Но мы то не гномы. И каково нам там будет? — всё же продолжаю сомневаться я.

— А без вещей Мары нам её не найти. Так что, идём внутрь, — подаёт голос принцесса.

Сивый по своему обыкновению помалкивает. Что бы на этот счёт сказал Аспид, нам уже не узнать.

— А как там будем ориентироваться? В темноте? — задаю самый насущный вопрос.

— Я мастер по ориентированию в пещерах, — уверенно заверяет Пиф. — У меня нюх как у трёх собак.

— Ну, внутрь так внутрь. — Раз с нами идёт такой опытный провожатый по подземельям, я соглашаюсь и, оставив Сивого пастись, первым углубляюсь внутрь пещеры. Предусмотрительно запалённый факел, пропитанный смолой растущих рядом деревьев, если что и освещает, то только самого себя.

Принцесса и Пиф шагают следом. Некоторое время в пещерной тишине слышны только наше напряжённое дыхание и осторожный перестук четырёх копыт.

— Долго ещё? — через некоторое время спрашиваю в темноту я.

— Там должен появиться свет... — отвечает Пиф.

— Должен? Или — появится? — уточняю диспозицию.

— Иди на свет...

— Да-а? А где тут свет? Чтобы на него идти...

— Впереди...

Вот же... И у меня появляются первые сомнения в адекватности осла. Но поскольку мы уже порядком углубились, путь назад без опытного провожатого гарантированно заказан. Радует, что смола сможет поддерживать горение факела часов пять к ряду...

— Сколько мы уже шагаем? — наконец озвучиваю свои всё более разрастающиеся подозрения.

— Наверное час или два, — отвечает принцесса, — В этой темноте время как-то по особенному идёт.

Провожатый же помалкивает. Что вызывает ещё большие сомнения. Да, в добавок, эта темнота кругом...

— Привал, — командую я. И первым валюсь на ближайший валун. — Мы назад то сможем выйти, если что?

— Да-да, у меня тоже такие мысли появились, — поддерживает меня Дара.

— Найдём... — Но в голосе Пифа уже нет былой уверенности нюха трёх собак в одном осле.

— Ну-ну... Отдыхаем десять минут.

Темнота и абсолютная тишина быстро окутывают меня поволокой сна, и я незаметно для себя отрубаюсь.

Просыпаюсь от того, что кто-то шарит по моим карманам. Перехватываю ловкие ручонки и открываю глаза.

— Эй, ты чего? — Передо мною стоит коротышка гном во всей своей гномьей красе — с бородой по колено, острой зелёной шапчонке, красных широких штанищах с помочами и выглядывающими из под них полосатыми носочками в деревянных башмаках.

— Гном? — на всякий случай уточняю.

— Гномикус Перференципус. — Важно трясёт бородой коротышка.

— Команда, подъём! — расталкиваю дрыхнущих без задних ног принцессу и осла.

— Ой! Какой миленький, — радуется Дара.

— Я ж говорил, что у меня нюх как у трёх псин. — Находит повод для гордости Пиф. Словно это он нашёл визитёра, а не тот сам тут нарисовался такой красивый. .

— Тебя как зовут то, Гномикус Пере-... Фере-... Ципу-... С-с-с... — спрашиваю у гнома.

— Пер-фере-нципус, — по слогам диктует тот.

— В общем, будешь — Паря, — решаю я. — Слушай, Паря. У вас тут кто-то скупил одежонку вот её сестрёнки. Нам бы пару вещей вернуть. Фамильная память...

Киваю на Дару.

— Хм-м-м... — задумывается Паря, — Коллекционеров у нас несколько. Да и скупщиков старья немало...

— Эй-эй! — возмущается Дара, — Какое старьё?! Всё новое, только по разу надёванное!

— А могли и перепродать уже. Вроде, великаны интересовались. Им для кукол надо...

Вот же... Меня просто перекосило — Это что? Кроме подозрительной пещеры с гномами, ещё и к великанам тащиться?

— А можно узнать, кто перепродавал? Или не перепродавал, а у себя держит? — спрашивает принцесса.

— Конечно. Идите за мной. — Кивает гном и добавляет, — За сопровод три монетки серебра...

— Чего? — удивляюсь такой скаредной меркантильности я.

— Ну, нет так нет. Прощевайте...

— Эй-эй, — останавливаю уже намылившегося в темноту гнома, — Я хотел сказать — Всего-то?

Город гномов располагается в огромной карстовой пещере. Мелкие домишки кучкуются по самому центру, окружённые этаким известняковым лесом из свисающих сталактитов и торчащих вверх сталагмитов. Узкие улочки подсвечиваются многочисленными неярко фосфоресцирующими шарами на невысоких столбиках. И между ними шныряют обитатели этого подземного города.

— Гномополиус, — представляет Паря.

Но мы это и так видим, что гномо-... Я передаю сопровождающему как обещано — три монетки.

— Поможешь с обладателем наряда принцессы, получишь ещё пять, — заинтересовываю на дальнейшее плодотворное сотрудничество.

— Семь секунд, — обещает тот и куда-то смывается, оставляя нас посреди улицы, возвышаться этакими неповоротливыми великанами в стране лилипутов. Особенно достаётся Пифу — ему каждый манёвр между домиков приходится строить с учётом заноса приличного крупа.

— Может, зайдём в местный кабак? — зову принцессу смочить горло и перекусить.

— Ты приглашаешь на свидание? — Неожиданно алеет принцесса.

— Кхм-м, да нет. Просто поесть.

— А-а-а... — Кажется, разочаровывается Дара.

И что у неё в голове? Мы глубоко под землёй, среди гномичьей мелкоты, а она — свидание!

— Я согласен перекусить и без свидания, — встревает Пиф. — Интересно, у них зефирки есть?

— Какие тебе зефирки? — одёргиваю зарвавшегося осла я, — Ты не в королевском замке. Тут ты просто осёл. Радуйся, если сена найдут. Под землёй то.

Пиф начинает обиженно сопеть. И я с усмешкой смотрю на этих обоих надувшихся сопровождающих. Не хватает только, чтобы и сапоги ещё потребовали свиданки.

В кабак мы едва вмещаемся, предварительно ударившись бесчётное число раз о косяк двери, брусы перекрытия и светильники под потолком. Да и за мелкий столик приходится с трудом втискиваться.

— Чего будут вкушать господа? — появляется хозяин. Точь в точь, как родной брат Пари — и по бороде, и по шапочке со штанищами, и даже по носочкам в башмаках.

— Что есть выпить и поесть?

— Есть эль — вчерашний, сегодняшний и завтрашний. Жаркое из кузнечиков — вчерашнее, сегодняшнее и завтрашнее...

— Постой-постой, — прерываю я присутствующего одновременно, как оказалось, и в прошлом, и в настоящем, и в будущем гнома. — Какое это — завтрашнее?