Глаза Леса (часть 1)⁠⁠

Каждый знает плач младенца. Этот истошный крик живого человека, неспособного осознать действительность. И сейчас звучит именно он. На небольшой кушетке, вытягивая ножки и суча ручками, лежал кричащий грудничок с покрасневшим от натуги личиком.

Детский плач продолжался до тех пор, пока малыша не взяла на руки молодая женщина, ласковым голосом запевшая колыбельную.

– Спи моя радость, усни.

В доме погасли огни.

Она обняла кроху, поднесла его к лицу и закрыла их обоих своими длинными до ступней локонами. Под завесой, прижавшись к тёплому телу и наслаждаясь ласковым пением, ребёнок начал успокаиваться.

За этим наблюдала горбатая, низкорослая и широкоплечая старуха. Она стояла над огромным котлом, мешала в нём варево, смотрела в него и всё в нём видела. Как нянечка берёт малыша на руки, как обнимает, как накрывает волосами и начинает петь. Затем старуха взяла птичий череп и бросила его в котёл. Но перед этим шепнула в пустую глазницу одно слово: «Неси».

Не прекращая петь, длинноволосая нянечка с младенцем на руках спустилась в подвал.

Ведьма смотрела в котёл и выворачивала речь невнятными стихопесенными трактатами. Варево шипело, испарялось и пузырилось. Огонь озарялся редкими всполохами. Над котлом задрожал воздух. Старуха продолжала бубнить, мешая булькающий жидкий экран, в котором она видела происходящее из подвала. Она смотрела в варево одурманенным, из-за экстаза от увиденного, взглядом, смакуя своё омерзительное блаженство.

Вдоволь насладившись, ведьма вытащила из бурлящего котла череп и шепнула в глазницу: «Довольно». Из подвала, шагая по ступенькам, поднялась длинноволосая нянечка, покрытая кровью с головы до ног. Она была одна.

– Лидия, подойди ко мне, – прозвучал скрипучий старческий голос.

Она подошла к старухе, и на алом от крови лице засияла улыбка истинного наслаждения. Гладя свои окровавленные волосы, Лидия заговорила:

– Это было прекрасно! – Она словно продолжала свою колыбельную и протягивала каждый слог. – Как скоро мы повторим? Я хочу ещё! – пропела она с откровенным наслаждением.

– Подойди ко мне, – старуха говорила твёрдо и громко. Голос её был командным и низким. – Посмотри, – Лидия подошла к котлу и увидела в нём молодого парня. – Ты должна привести его. И тогда будет тебе ещё.

Варево менялось: цвета изливались в калейдоскопе психоделических цветов, где красный становился синим, синий зелёным. Затем краски стали сгущаться, сливаться воедино, крутились в водовороте и вскоре показали силуэт человека.

Жертвой ведьминых интриг сегодня стал любитель непыльного труда и мастер по накапливанию долгов Игорь Винопалов. Ему срочно понадобились деньги, и он безоговорочно согласился отвезти небольшой брикет вглубь леса, чтобы затем закопать его. Большой гонорар, простая задача и никакого физического труда. Всё как Игорь любит. Правда, пришлось оставить залог. Единственной ценностью была золотая цепочка, подаренная ему в день совершеннолетия. А сейчас что? Сейчас долги из микрозаймов под сумасшедшие проценты. Ну и что, что пенни набежали до суммы позволяющей разменять квартиру в счёт покрытия долга? Зато он модно одет, дома огромный телевизор и у подъезда стоит новенькая машина. А долги? С долгами он рассчитается сразу, как только выполнит работу.

Перед ним предстал тёмный бастион, простирающийся от левого горизонта к правому. То была величественная цитадель, стенами которой была лесная полоса из крон и стволов. Некоторые деревья торчали шпилями из беспросветного лесного массива, напоминая башни чёрной крепости лесного владыки. Верные придворные летали от дерева к дереву, охотились друг на друга, рыли норы и выли на луну. Но сейчас им нет дела до своих занятий. Сегодня замок приветствовал нового гостя. И приём до́лжно провести с подобающими почестями. Званый ужин, для пира всё готово. Не хватает главного блюда.

Игорь вошёл в лес.

Стемнело очень быстро, как по щелчку. Над головой смыкались листья с верхушек деревьев, и солнечный свет не мог пробиться через их густую вязь.

Цитадель встретила гостя придворным оркестром. Заунывному пению скрипучих стволов аккомпанировала флейта воющего ветра. Насвистывали трели лесные птахи, стучали на барабанах дятлы, фоном им служил вой невидимого волка. Тёмные ветви, похожие на костлявые пальцы, украшали залы, поддерживая высокие потолки из лиственной основы.

Игорь потерял счёт времени. Он и не заметил, что ушёл очень далеко и что в просветах между листьями голубое небо сменилось чёрным саваном. День уступил место ночи.

– Копать будем здесь, – сказал он сам себе.

Игорь снял со спины рюкзак, достал столовую ложку и стал копать ямку. С каждым куском земли в нос ударял резкий запах сырости и плесени. Копошились черви, запах усиливался. Глаза налились слезами, лоб вспотел, зрение помутилось. Но он продолжает копать.  Ведь он хочет выбраться из этого проклятого леса, получить деньги и забыть всё как страшный сон. Наконец, дело сделано.

– Пятнадцать человек на сундук мертвеца. Да какой ты сундук? Ты так, шкатулка,  – Из кустов выглядывали два маленьких жёлтых глаза, принадлежавшие толстой жабе, что наблюдала за землекопом, – Ого! Ничего себе жабища какая! Буду звать тебя Бакстером.

Та неподвижно сидела в кустах, изредка надувалась слушая Игоря.

– Почему Бакстером? Не знаю. Похожа на Бакстера и всё тут. Мамочка, наверное, завизжала бы, встретив такую мерзкую тварь вроде тебя. Да, ты отвратительная и жирная! А кто здесь тётя-бородавка? А кто отвратительное создание? Наверное, ты жрёшь за троих, раз такая огромная. Чего пялишься? Как будто ты понимаешь меня. Да, я яму рою, мне нужно закопать эту коробку. Может, я тоже хочу есть за троих. Бабки нужны, понимаешь? Дошёл… Разговариваю с лягушкой.

– Закончил?

– Твою рать! Так всё, пора валить. Я слышу голоса. Еду домой, и завтра в дурку. Скажу, что с лягушками разговаривал.

Жаба квакнула, вздула подбородок и снова квакнула.

– Ладно. Пока, Бакстер. Поменьше говори. Людей пугаешь, – Игорь вздохнул. – Точно с ума схожу. Пора домой.

Ветер медленно и плавно качал ветки. Верхушки лиственных деревьев плыли над головой. Лесное волхование запело тягучими мотивами. Вновь заиграл оркестр, сложенный из звуков чащи, гипнотизируя Игоря мягким напевом и уводя в потаённые залы.

Прилетели светлячки. Их было пять или шесть. Они летали вокруг Игоря, словно танцевали. Вырисовывали светящиеся неведомые рисунки. Узоры не исчезали сразу, а какое-то время зависали в воздухе и после плавно испарялись. Идти становилось труднее, словно воздух сгустился до консистенции воды. Игорь не шёл, он плыл в этой невидимой субстанции из деревьев, кустов и травы. Лесная волшба несла своего гостя по течению вглубь своей чащи. Светлячки летали, садились на деревья и снова взлетали. Золотистые рисунки, создаваемые ими, становились ярче, опоясывали деревья, листья, Игоря. Манили за собой, уводили всё глубже в лес. Заворожённый, он следовал и повиновался летающим художникам, пока не услышал…

– Правда, здесь красиво? – прозвучал певучий женский голос.

Игорь вздрогнул.

– Ну-ну, мой дорогой. Бояться не стоит, – Речь лилась, словно колыбельная, протягивая каждый слог. Слова не говорились, они напевались.

– Кто здесь? Бакстер? Кажется, я заблудился и уже слегка того.

– Ты не заблудился. Ты пришёл куда надо.

Игорь увидел юную девушку с очень длинными волосами, закрывающими ступни, и глазами изумрудного цвета. Светлячки залетели в её локоны и стали вырисовывать свои золотые полоски по поверхности волос. Светящиеся дуги опоясывали тело, голову и руки появившейся лесной нимфы.

– Не бойся, больно не будет, – Голос по-прежнему напевал, а не говорил.

– Да ладно! Ха! Вот это патлы! Ты чего в лесу делаешь? Мамочка тебе такую причёску сделала бы, – Нимфа стала медленно подходить к Игорю. – Так, стой на месте, – Лидия приближалась. – Ты, наверное, здесь в лесу совсем одичала, у доктора давно не была. Ты хоть волосы свои моешь? Так, давай договоримся, ты постоишь на месте, а я принесу тебе шампунь. У меня папа парикмахерской владеет, давай мы тебя запишем, – Игорь нервно тараторил, а Лидия приближалась. – Подруга, пожалуйста, стой на месте. Вдруг ты маньячка и убьёшь меня.

– С радостью! – прошептала она, улыбаясь в оскале. Её зубы стали меняться и обрели заострённые концы.

В птичий череп прозвучала команда: «Не смей!» – и старуха бросила его в котёл.

– Но нельзя, – с грустью сказала она. Нимфа засунула руку вглубь своих волос, достала вязаный мешочек и передала его птице, которая будто пролетала мимо.

– Я помогу тебе, – Она протянула руку. – Я покажу выход.

С неба посыпался блестящий снег. Золотые точки качались в воздухе и приземлялись Игорю на ладонь. Он посмотрел наверх. Над головой чёрным зернистым облаком кружилась стая птиц. Каждая выпускала из лапок светящиеся снежинки.

Это ненормально. Надо уходить. Но почему-то она стала внушать доверие. Тревога сходила. Словно они всю жизнь знали друг друга.

– Идём, – Она улыбнулась, Игорь взял её за руку, – Дыши глубже, дорогой.

Она вела его через непроходимые лесные дебри, через высокую траву, сквозь колючие кусты. Игорь еле успевал отмахиваться от атакующих веток, в то время как нимфа просто и плавно проскальзывала между деревьями.

– Патлатая, долго ещё?

– Пришли, – пропела она.

– Ты уверена? Это не выход.

Она резко остановилась, схватила его за плечи и уставилась на него.

– Выход здесь. Выход всегда был здесь.

Нимфа плавно отодвинула берёзовую ветку и открыла проход. Впереди оказалась лесная опушка. Посередине стояла деревянная изба. Из трубы на крыше клубился дым. Игорь прошёл вперед и услышал шёпот над ухом:

– Хочу твои глаза.

– Так, мать, – Он развернулся. – Куда мы пришли? – Нимфы не оказалось. Игорь стоял один.

Бледная луна нависала над крышей деревянного дома. Вокруг продолжал дышать лес. Чёрный монумент из чёрных смолистых брёвен беззвучно зазывал в свои закрома.

– И что дальше? Напугать меня захотела? Не угадала! Слышишь, патлатая? Мне не страшно! – кричал он в воздух. – Не страшно, слышишь?! Не страшно!

Игорь постучал в дверь.

Она со скрипом отворилась. Вместо входных сеней, в доме оказался коридор с горящими канделябрами на стенках, испускающие алое мерцающее свечение. Игорь пошёл вперед. Каждый шаг сопровождался скрипом в полу. Не осмелившись заглянуть за угол, он решил крикнуть в пустоту:

– Здесь есть кто-нибудь? Лесники, охотники? Могу показать, где сидит жирная жаба.

Вместо ответа его толкнул вперёд сквозной ветер, с грохотом захлопнув входную дверь.

Игорь оказался в большой комнате, по центру которой расположился стол с подсвечником и графином, вокруг расставлены стулья. За столом сидела старуха. На вид ей было около сотни лет: лицо морщинистое, как пень, губы скривлены в форме подковы, брови сведены. Из ушей и носа старухи росли седые волоски.

– Присаживайся, – произнёс низкий и старческий голос.

– Эм…

– Ты заблудился…хр... я поняла, – Между словами проскакивали похрюкивания, речь твёрдая и тихая. – Присаживайся. Отдохни, – Она взяла деревянный графин и протянула Игорю.

– Так, я всё понял, – Он попятился назад. – Я…я приведу соцработника, вам, наверное, пенсию задерживают, автобусы сюда не ходят, вы в поликлинике давно не были, я сейчас вернусь, точно, я быстро, – Он развернулся и увидел знакомую нимфу.

– Не уходи, – пропела она жалобно, вытянула руку ладонью вверх и сдула золотистый порошок ему в лицо.

В глазах забегали искры, мир как будто немного замедлился. В голове пробудилось долгожданное спокойствие.

– Как тебя зовут? – спросил уже послушный Игорь.

– Лиди-я, – пропела она.

– А теперь выпей, – отчеканила старуха.

Он заслужил отдых. Работа выполнена, брикет закопан. Сейчас он поест, выспится, наберётся сил, поблагодарит хозяев за тёплый приём и поедет домой. Игорь взял деревянную плошку из рук старухи, начал пить. По вкусу как ключевая вода.

На улице загрохотало, сверкнув белым светом в окно. Собиралась гроза.

Последствия выпитого зелья не заставили себя ждать. Игорь сделал шаг, утопая в полу, который стал вязким, как зыбучий песок. Он опёрся рукой о стену: та поддавалась, как пружинный матрас. Казалось, его сознание, неуправляемое собственной волей, отделяется от тела, словно его что-то выталкивает. Канделябры на стенах извивались и тянулись вверх, словно ожившие змеи. Растянувшись в тонкую нить, они доросли до окна и коснулись ветвей берёзы. Игорь ощутил, как его разум вздёрнули рыболовным крючком и подсекли наружу из тела.

А через миг он услышал шёпот чужеродных мыслей внутри себя. Мысли влетали в голову, жёсткими ударами. Одна за другой, удар за ударом, слово за словом – и вот с ним говорит что-то живое, разумное и голодное. Неведомая сущность потянула Игоря к себе: по стволу и веткам к берёзовым листьям. Обнявшись, они улетели в корни и заплутали в лесном лабиринте.

Игорь очнулся утром, сидя на полу и опираясь о стену. В голове туман, во рту сухость, в желудке тошнота. К нему моментально подскочила бабка, прислонила к его губам графин и крикнула: «Пей!». Он даже не успел опомниться. Горло само сделало первый глоток.

В этот раз разум остался при нём, но тело отобрали. Руки и ноги парализовало.

– Следи за ним, – Бабка протянула два графина Лидии, – этот тебе, а этот ему. Проследи, чтобы выпил всё до последней капли, затем снеси …хр… его вниз к остальным.

Ведьма взяла два пустых ведра и ушла прочь из дома.

Узник сидел на полу и оценивал положение, в котором он оказался: старая ведьма свалила, пошевелиться он не может, патлатая осталась с ним. Лидия, гладя маленького крота, не сводила глаз с Игоря. Зверёк послушно лежал на руках и явно наслаждался поглаживаниями хозяйки.

– Попал, – с хрипом протянул он.

– Почему ты боишься? Боль – это не страшно, – Лидия была искренне удивлена его сопротивлениям.

– Да пошла ты! Клянусь, когда я смогу двигаться, ты сильно пожалеешь, что связалась со мной.

– Тебе предстоит переродиться и стать больше, чем ты сейчас.

– Лучше отпусти по-хорошему.

– Некуда отпускать. Есть только Лес. Всегда был только Лес. Лес будет всегда, – Голос Лидии окреп, она начала ходить вокруг Игоря, как по сцене. – Лес – наш отец и мать, он – наш дом и пища, – Она остановилась. – И мы должны кормить его в ответ.

– Завязывай с барбитуратом.

Ответ не последовал. Вместо этого Лидия села на стул, улыбнулась, откупорила графин и сделала несколько глотков.

– Что ты пьёшь?

– Л-е-с, – пропела она.

– Всё ясно, – Игорь замолчал, посмотрел в сторону открытого окна и вспомнил, как пришёл сюда. – Таким же ненормальным меня сделаете? Ты – человек, а не какая-то лесная нимфа. Бабка таблетки не принимает, а ты на барбитурате. Я свалю отсюда. Ты не заставишь меня это выпить.

Лидия положила зверька на подоконник и взяла со стола брикет. Тот самый, который Игорь закопал в лесу. Она сорвала с него серую бумагу, под которой оказалась шкатулка из красного дерева. А зверька лапками схватила большая птица и унесла прочь.

– Это твой крот принёс тебе?

– Разве это не прекрасно?

– Ещё как! Я надеюсь, он раньше не был человеком?

– Глупая человеческая головушка. Ты знаешь, что это? – спросила она, указав на шкатулку.

– Сердце лесной ведьмы.

Лидия убрала посылку, явно расстроившись отсутствием интереса своего пленника.

– Ты всегда говоришь нелепости, когда боишься?

– Кто боится, я?! Не угадала! Я тебя не боюсь, слышишь? – И на выдохе повторил, – Не боюсь.

– Всё будет хорошо, – улыбаясь, протянула она. – Если пожелаешь, я могу быть твоим пением, твоим дыханием, твоим сном. Я пою для хозяйки, могу спеть и тебе. Когда хозяйка сердится, я рассказываю сказки, что нашёптывает Лес. Это её успокаивает. Может, успокоит и тебя.

– О, вы точно здесь слегка поехавшие, – Игорь сделал тяжёлый хриплый вдох. Он не думал, что всё закончится именно так – Дашь стакан воды?

– Ты можешь выпить Лес, – Она протянула графин.

– А нормальной воды нет? – Лидия молча поставила графин на место. – Ты можешь дать попить простой воды!?

– Я могу рассказать сказку.

– Дай воды!

Лидия не слышала его. В это время происходило перерождение. А чтобы оно не казалось таким тягостным, она расскажет ему историю.

– Давным-давно жила-была девочка. Она любила играть на окраине леса с диковинными зверями. Ими были: снегирь – Торопышка, что загонял охотников в непролазную чащу, крот – Брод, он выкапывал гигантские ямы, из которых не выбраться, а лягушка – Тонкопрядка ткала мешочки. Из них Торопышка доставал тела охотников.

Мама постоянно твердила, чтобы девочка не уходила гулять одна в чащу. Но однажды малышка услышала плач ребёнка. Она побежала в его сторону. Плач не становился ближе, но и не стихал, а девочка всё бежала и бежала вглубь леса. Наконец она сама не заметила, как заблудилась. Вдруг на неё напало огромное чудовище. Оно схватило девочку и уже собиралось съесть её, но крошка взмолилась и попросила отпустить. Она пообещала, что каждый год будет приносить корзинку свежего мяса, если её пощадят. Чудовище согласилось, но предупредило, что если девочка не исполнит обещанного, то оно пожрёт весь её род. Она убежала.

В тот момент в кустах сидели её друзья: Тонкопрядка, Торопышка и Брод. Они всё видели и слышали, и решили помочь девочке. Торопышка украл у охотников клетку, Тонкопрядка повесила клетку на деревья, а Брод принёс девочке свежее мясо, чтобы наполнить корзинку.

Через год девочка вернулась. Чудовище ждало её. Стоило ей появиться, как оно рвануло в её сторону, а через мгновение с неба упала огромная клетка и закрыла собой зверя. Но чудовище могло многое. Оно обратилось в прекрасного белокурого юношу. Девочка увидела его, забылась и вошла к нему в клетку. Юноша захотел обернуться зверем, но, посмотрев в её в глаза в обличии человека, влюбился. Так они и остались в клетке. Чудовище больше ни на кого не нападало. И все жили долго и счастливо.

Лидия отпила из графина.

– Отвратительная сказка. У меня папа писатель, он бы не одобрил.

– У тебя удивительные родители, мы можем их привести сюда.

– Приведи. Может, хоть в первый раз увижу их.

– Ты не видишь родителей?

– У меня их нет! Я вырос в детском доме. Единственное, что у меня есть, – это гора долгов из микрозаймов и неоплаченная коммуналка за несколько лет. Теперь мою квартиру могут разменять и забрать её часть в счёт долга. Мне нужны деньги. Вот я и согласился на эту проклятую работу. И теперь я здесь, а ты не можешь мне дать попить чёртовой воды!

Лидия встала со стула, взяла с полки маленький мешочек и высыпала из него золотой порошок себе в руку. Затем подняла графин и пошла в его сторону узника.

– Лидия, стой! Не надо! – Он сидел на полу, опираясь о стену и изо всех сил пытаясь пошевелить хоть какой-нибудь частью тела.

– Успокойся. Боль придётся тебе по вкусу.

Внезапно он понял: её нужно отрезвить, она же всё время под барбитуратом.

– Лидия, просто не пей эту дрянь! Просто не пей, – Она подходила ближе. – Один раз! Пропусти хотя бы один раз! Ты всё поймёшь! Не пей! Не пей!

Игорь почувствовал, как пыльца разлетается вокруг него и уплыл навстречу зелёному свечению.