Farewell, Greece. Часть 1⁠⁠

Автор: Алексей Котов.

Адмирал Каннингем, командующий Средиземноморским флотом Великобритании, вспоминая о проведении операции «Ластр» по доставке британского экспедиционного корпуса в Грецию, отмечал: «Действительно, когда наконец было принято решение о вводе войск, мы сразу начали думать, как их вывести». Под «мы» он подразумевает себя, маршала авиации Лонгмора (командующего ВВС на Ближнем востоке) и майора!!! Фрэнсиса Де Генганда. Последний, являясь штабистом до мозга костей, несмотря на невысокое звание, занимал весьма ответственную должность - в тот момент он являлся личным секретарем генерала Увэвелла – главнокомандующего силами британцев на Ближнем востоке. Де Генганд был привлечен к планированию и осуществлению операции «Ластр», в рамках этой работы он оценил перспективы английских войск в Греции и понял, что необходимо начинать разработку планов эвакуации.

Главнокомандующий британской армией на Ближнем Востоке сэр Арчибальд Уэйвелл и его начальник штаба, генерал-майор Артур Смит изначально не знали о самодеятельности Де Генгагда. Когда Смит узнал о том, чем занимался секретарь главнокомандующего, он сообщил об этом Уэйвеллу, который приказал де Генганду немедленно прекратить свою работу, так как опасался, что планирование будущей эвакуации негативно повлияет на моральный дух командования экспедиционного корпуса в Греции. Однако после вмешательства главнокомандующих военно-морскими силами и авиацией де Генганду было разрешено продолжить планирование, но Уэйвелл приказал не информировать о его ходе непосредственное армейское руководство. Общий замысел эвакуационных мероприятий, разработанный инициативным штабистом, в конечном итоге, лег в основу операции «Демон».

13 апреля 1941 года немецкие войска вошли в Белград, и это символизировало крушение идеи создания Балканского фронта. Было очевидно, что югославская армия разгромлена наголову и англо-греческим войскам придется столкнуться с многократно превосходящими их по всем параметрам силами противника. На состоявшемся 15 апреля 1941 года совещании высшего военного руководства Великобритании на Ближнем востоке, Уэйвелл, Каннингем и Лонгмор пришли к выводу, что с военной точки зрения единственным приемлемым решением в сложившейся обстановке является вывод британских войск из Греции. Однако на данном этапе развития событий они не могли осуществить или даже упомянуть об этом решении по политическим мотивам. Для сохранения лица Великобритании и правильной политической конъюнктуры было необходимо, чтобы инициатива на вывод британских войск исходила от греческих властей.

16 апреля в ходе рабочей встречи главнокомандующего греческими войсками (и формально командующего британским экспедиционным корпусом) генерала Папагоса с генералом Вильсоном (командиром соединения W), греческий военачальник обмолвился, что в текущей ситуации только вывод британцев может спасти страну от опустошительного разрушения войной. Вильсон интерпретировал это замечание, как возможный образ мыслей греческого правительства, и сообщил об этом Уэйвеллу. На основании этого сообщения 17 апреля контр-адмирал Х.Т. Бэйли-Громан был отправлен в Грецию, с задачей непосредственной подготовки к эвакуации. В Афинах был сформирован Объединенный штаб планирования, сформированы и отправлены на побережье Греции разведывательные группы, которые должны были уточнить и доложить о состоянии наиболее подходящих для эвакуации пляжей.

Черчилль так отреагировал на новости из Греции: «Мы не можем оставаться в Греции против воли греческого главнокомандующего и тем самым подвергать страну опустошению. Вильсон или Палайрет (посол Великобритании в Греции) должны получить одобрение правительства Греции на просьбу Папагоса. После этого согласия можно будет начинать эвакуацию, однако, не в ущерб оборонительным позициям в Фермопилах и сотрудничеству с греческой армией. Естественно, надо позаботиться о сохранении как можно большего объема материальных средств».

То есть, по сути, в середине апреля 1941 года складывающаяся ситуация для британских войск в Греции не считалась критической. Генерал Вильсон уверял греческое командование и свое собственное руководство в том, что при необходимости его войска смогут удерживать линию Фермопил по меньшей мере в течении месяца. Подобные оценки внушали уверенность британскому руководству. Черчилль прямо считал, что стоит по возможности продлить греческую кампанию для того, чтобы как минимум связать в Греции силы немецкой авиации, которая, после прекращения боевых действий на Балканах могла быть перенаправлена в Ливию, чем существенно усложнить обстановку в Северной Африке. Однако ситуация в Греции стремительно ухудшалась, что послужило катализатором дальнейших событий.

Разложение отступающей греческой армии шло стремительными темпами и достигло своего апогея. 18 апреля 1941 года, после заседания правительства Греции, на котором была обрисована ситуация с вооруженными силами, премьер-министр Козирис покончил с собой, так что получить от него одобрение эвакуации стало проблематично. Занимать вакантную должность в текущих условиях возможные претенденты как-то не спешили, поэтому финальные переговоры 19 апреля 1941 года, поставившие точку в вопросе эвакуации экспедиционных сил, британское командование проводило уже напрямую с королем Греции. Стороны изо всех сил старались выставить друг друга в выгодном свете, и в конечном итоге, решающим фактором, вызвавшим эвакуацию британцев (официально), стала невозможность обеспечить гражданское население Греции продовольствием в сложившихся условиях. Так что формально бегство британских войск служило гуманистическим целям. Впрочем, у британцев имелись серьезные политические мотивы – судьба экспедиционного корпуса очень сильно волновала власти доминионов Австралии и Новой Зеландии, из войск каковых доминионов корпус на 2/3, собственно, и состоял. Правительства заваливали британского премьера телеграммами, в которых прямым текстом заявляли, что разгром и пленение соединений доминионов в Греции может критически негативно повлиять на готовность и решимость поддержки Британии в дальнейшем.

Положение британцев в Греции стало окончательно безнадежным после официальной капитуляции Эпирской греческой армии, подписанной 21 апреля 1941 года. Капитуляция греков означала, что освободившиеся немецкие силы могли (и, в конечном итоге смогли) попасть на Пелопонес, минуя Фермопилы, тем самым выйти в тыл англичанам, и сорвать эвакуацию. Приходилось спешить.

Единственным большим портом Греции доступным для союзников и способным принимать крупные корабли был Пирей. Однако последствия апрельской катастрофы (когда в порту после налета немцев взлетел на воздух британский транспорт с грузом боеприпасов, уничтожив портовую инфраструктуру и потопив в гавани несколько судов) еще не были устранены, и порт мог работать едва ли на десятую долю своих возможностей. Основным способом эвакуации оставались погрузка эвакуируемых людей с пляжей и небольших портов, что требовало задействовать большое количество малых судов, способных забирать людей оттуда. Огромным плюсом в этих условиях стало наличие в составе Средиземноморского флота Великобритании нескольких специализированных десантных кораблей, каждый из которых нес два десятка самоходных паромов, способных забирать людей непосредственно с необорудованного берега.

Эвакуация должна была проходить при полном господстве противника в воздухе. Все имевшиеся в распоряжении маршала авиации Д’Альбиака, командующего ВВС в Греции, силы истребительной авиации (примерно три десятка истребителей «Харрикейн») были сосредоточены в районе Афин, пытаясь прикрыть с воздуха хотя бы Пирейский порт. Однако в условиях тотального численного немецкого превосходства в самолетах эти попытки превратились в избиение немцами остатков английских ВВС в Греции. 20 апреля в неравных воздушных боях над Пиреем были сбиты пять британских истребителей, причем в числе погибших пилотов был лучший на тот момент (и оставшийся таковым до самого конца войны) ас британского содружества, командир 40-й истребительной эскадрильи Пэтт Паттл. Точка в истории пребывания британских ВВС в Греции была поставлена через два дня – немцы таки выследили место базирования английских истребителей на аэродроме в Аргосе, после чего произвели удачный налет на него, поймав англичан на земле . В результате «образцово произведенной» (по мнению британских летчиков) атаки на аэродроме было уничтожено 14 из 20 остававшихся боеготовыми английских самолетов и все четыре зенитных орудия, прикрывавших аэродром. После этого оставшиеся английские истребители были переброшены на Крит, войска в Греции лишились последнего прикрытия с воздуха – господство немецкой авиации стало безраздельным.

Сложившаяся обстановка накладывала серьезные ограничения на действия флота по проведению эвакуации. Для того, чтобы союзники не сомневались в возможностях люфтваффе, немцы в течении двух дней 21 и 22 апреля потопили 23 крупных греческих корабля, включая эсминец и госпитальное судно. Единственной надежной защитой от действий немецкой авиации была ночь. Назначенные для эвакуации корабли и суда должны были прибывать к месту погрузки через час после наступления темноты и выходить в море не позднее 3 часов ночи, для того чтобы уменьшить вероятность быть замеченными и атакованными с воздуха в неподвижном состоянии.

Общий замысел эвакуации заключался в следующем. Исходя из имеющегося в распоряжении корабельного состава в течении одной ночи флот был способен принять на борт до двух бригадных эквивалентов в одной или двух точках посадки. В соответствии с планом эвакуации конкретное бригадное формирование должно было совершить ночной переезд на собственном транспорте из места своей дислокации в район рассредоточения около точки эвакуации. Перед началом выдвижения подразделениям было приказано вывести из строя тяжелое вооружение, артиллерию и боевую технику. С орудий снимали или уничтожали оптику и затворы, на технике сливали охлаждающую жидкость и масло после чего заводили двигатель, который заклинивался. В некоторых случаях кувалдами разбивали картеры двигателей или трансмиссии, иногда машины поджигали. В районе рассредоточения подразделения укрывались весь следующий день, после чего в сумерках уничтожали свой автотранспорт, оборудование и снаряжение, запрещенное к погрузке, и посадочный персонал флота вызывал его на пляж, где происходила посадка на малые суда, лодки и шлюпки, которые доставляли людей на борт кораблей.

Надо сказать, что командующий новозеландцами генерал Фрейберг, которому, по-видимому, очень не нравился исход греческой кампании, своей властью внес некоторые коррективы в приказы сверху. Новозеландские подразделения должны были полностью сохранять боеспособность до самого последнего момента, и производили уничтожение тяжелого вооружения только перед посадкой на корабли. Кроме этого, Фрейберг распорядился вывезти с собой все имеющиеся боеприпасы, радиостанции, пулеметы, минометы и противотанковые ружья. Однако при погрузке на корабли посадочные команды потребовали от новозеландцев уничтожить все это имущество, во избежание задержек во время посадки. С одной стороны, новозеландцам крайне будет не хватать всего этого во время сражения на Крите, с другой стороны эти ограничения были введены не просто так – единственный серьезный инцидент во время эвакуации произошел из-за задержки при посадке людей на борт. Резюмируя – благие пожелания Черчилля о сохранении материальных ценностей так и остались благими пожеланиями.

Стоит отметить еще один момент – в апреле 1941 году британцы очень чувствительно относились к перспективам потерь пленными среди высшего командного состава – после того как в Северной Африке 6 апреля 1941 года в плен попали сразу два британских генерала – Ричард О'Коннор и Питер Ним. В соответствии с этими установками, генералам соединения W было предписано эвакуироваться по возможности быстрее, чтобы не рисковать возможностью попасть в плен. Однако генерал Фрейберг не счел возможным оставить свои войска сражающимися и заявил, что покинет Грецию вместе с последним подразделением своей дивизии. Впрочем, штаб дивизии был им отправлен в первой волне эвакуации.

Какими же силами располагали союзники для проведения эвакуации из Греции. Сразу стоит отметить, что планы британцев не учитывали использование сил греческого флота, в этом деле англичане рассчитывали только на себя.

При проведении эвакуации не рассматривалась проблема противодействия со стороны главных сил итальянского флота, соответственно не предусматривалось использование линейных сил. Кроме этого, флот просто не имел достаточного количества эсминцев, для того чтобы обеспечить их прикрытие.

Для проведения операции «Демон» выделялись следующие силы флота под командованием адмирала Придэма-Уиппелла: крейсера «Орион», «Аякс», «Фиби» и «Перт»; зенитные крейсера «Калькутта», «Ковентри» и «Карлайл» ; двадцать эсминцев и три шлюпа; пехотные десантные корабли «Гленерн» и «Гленгайл» , оснащенные моторными десантными катерами; четыре лихтера «А» — ранний тип танкодесантных кораблей — и восемь транспортных судов. К слову, большая часть транспортов ходила под голландским флагом и имела немецкое происхождение. Еще до войны власти третьего рейха национализировали трансантлантическую транспортную компанию и продали лайнеры голландцам. После вторжения немцев в Нидерланды эти корабли попали на службу англичанам.

Ну и как всегда, действовал принцип спасение утопающих дело рук самих утопающих. С учетом того, что одной из точек назначения эвакуируемых был остров Крит, до него вполне можно было добраться на малых плавсредствах, траулерах, яхтах, каботажных пароходах, которые предполагалось покупать/реквизировать у местного населения. Командование австралийцев и новозеландцев независимо друг от друга выпустили прокламации, уведомляя местное население, что любая помощь, оказанная при эвакуации, будет оплачена правительствами этих доминионов. К слову, после войны выплаты действительно производились.

Также в эвакуации принимали участи королевские ВВС, которые вывезли около 500 человек своими воздушными лодками.

А что же в это самое время происходило у немцев, которые должны были попытаться разгромить британцев в Греции и не позволить им эвакуироваться? А у немцев была полная логистическая жопа, которая не позволяла им быстро и решительно разобраться с британским экспедиционным корпусом. Особняком, как водится стояло люфтваффе, которое в полной мере воспользовалось своими естественными преимуществами – аэродромы располагались гораздо ближе к складам и базам снабжения, а на передовые точки базирования топливо и боекомплект можно было доставить транспортной авиацией, минуя прелести греческой и югославской транспортной сети. К слову, именно загруженность транспортной авиации стало причиной относительно позднего проведения воздушно-десантной операции по захвату моста через Коринфский канал, которая, будь она проведена хотя бы на пару дней раньше, могла бы стать причиной очень серьезных проблем с проведением эвакуации.

На земле же дела обстояли гораздо хуже. Узкие греческие и югославские дороги, «улучшенные» британскими саперами во время отхода, с трудом переваривали немецкие объемы траффика. Одиночный немецкий солдат преодолевал расстояние в 270 км. между передовым портом снабжения в Салониках и армейской тыловой базой в Лариссе, самое малое за четверо суток. Доставка тонны снабжения или армейского подразделения занимало минимум вдвое больший срок. Квартирмейстерская служба 5-й танковой дивизии отмечала, что 4/5 использованного дивизией в греческой кампании топлива было трофейным. Топлива было мало, потому и использовали немцы лишь незначительную часть своих сил. В общем накопление сил и средств для последнего усилия – сбить британцев с позиций у Фермопильского прохода - шло очень медленными темпами. Это не отменяло проведения немцами мелких частных операций, проведения разведки и прочих незначительных усилий, но серьезное наступление они смогли начать только 24 апреля 1941 года.

К этому моменту основные силы союзников уже успели покинуть Фермопилы и перед немцами оставался относительно небольшой заслон, перед которым была поставлена задача удерживать свои позиции до вечера 24 апреля, после чего отходить в назначенные точки эвакуации. Так что, если бы немцы на сутки задержались бы со своей атакой, новой битвы при Фермопилах бы не случилось.

Вопреки устойчивым представлениям Фермопильский проход не является узкой долиной, которую способны перекрыть 300 спартанцев. На самом деле это даже не одна, а две горные долины, по которым проходили дороги, соединяющие север страны с Афинами.

Отступающие войска АНЗАК заняли позиции к вечеру 19 апреля и имели достаточно времени для укрепления на них. После того, как основные силы корпуса покинули эти позиции, на пути немцев остались 6-я новозеландская бригада, прикрывающая Фермопильский проход и 19-я австралийская бригада, занимающая проход Браллос. За позициями новозеландцев располагалась мощная артиллерийская группировка – 4, 5, и 6-й полки полевой артиллерии и противотанковые орудия 2-го королевского конного полка. Позиции артиллеристов были хорошо замаскированы, в том числе маскировочными сетями, так что немцы не могли их обнаружить с воздуха.

Со стороны немцев, к городу Ламия перед Фермопилами вышли сразу два корпуса, 40-й и 18-й. Немцы начали сосредотачивать силы для наступления. В свою очередь австралийцы выдвинули два полевых орудия на передовые позиции и вели по противнику беспокоящий огонь. Немцы вызывали авиацию, но несмотря на несколько десятков самолетовылетов не смогли уничтожить пушки.

Отход британцев для эвакуации не остался незамеченным немцами, разведка сделала неверный вывод, что проходы в Фермопилах охраняются арьергардными батальонами, практически без артиллерии и это означало, что их можно относительно легко сбить с позиций Оба немецких корпуса получили задачу прорваться через Фермопилы, 18-й силами 5-й танковой дивизии должен был наступать по Новой дороге, занимаемой австралийцами, а 40-й силами 72-й пехотной дивизии по Старой дороге на Молос. Из-за проблем со снабжением, немцы смогли выделить для наступления две боевые группы примерно усиленного батальонного состава, то есть непосредственно на поле боя союзники немцев численно превосходили. Артиллерийской поддержки немцы не имели, по причине нехватки снарядов, авиация ограничилась налетом на предполагаемые позиции противника, после чего началось наступление.

5-я танковая дивизия смогла выделить для наступления одну усиленную танковую роту, и 55-й мотоциклетный батальон, которые должны были двигаться вдоль Новой дороги. Очень быстро наступающие войска убеждаются, что для техники эта дорога непроходима – над ней поработали саперы союзников, подорвав в нескольких местах мощные фугасы. Танки были вынуждены уйти на старую дорогу, в полосу наступления соседей, а мотоциклисты продолжили наступление без поддержки брони и тяжелого вооружения на хорошо укрепленные позиции австралийцев. По свидетельству одного из командиров рот австралийцев, «гунны были для нас как мишени в тире». Плотный огонь пулеметов и артиллерийских орудий австралийцев не позволял немцам сосредоточить силы для атаки. В этих условиях мотоциклисты не смогли достигнуть хоть какого-то успеха, и командир батальона принял решения дождаться темноты.

Танковая рота выехала на старую дорогу и там встретилась с боевой группой 72-й пехотной дивизии, которой командует майор Бааке. Группа наступала вдоль дороги, вытесняя пехоту новозеландцев с передовых позиций. Любые попытки немцев развернуть крупные силы для решительной атаки пресекались огнем новозеландской артиллерии из глубины обороны. Своей артиллерии для подавления вражеского огня у немцев не было, повторно вызванная авиация не появлялась, зато прибыли неожиданные танки. Однако командир танковой роты не имел приказа подчиняться майору, а майор вообще то говоря тут самостоятельный командир, поэтому договориться о совместных действиях не удалось и дальше немцы воевали сами по себе. Дорога проходила в довольно узком дефиле, сжатая с одной стороны болотистой местностью, с другой – горными отрогами. Утопив в болоте один танк при попытке развернуться в боевой порядок, танкисты быстро понимают, что двигаться можно только гуськом по дороге. Командир роты докладывает сложившуюся обстановку напрямую командиру корпуса, а тот выдает гениальное решение - пехоте мешает продвигаться английская артиллерия, поэтому танки едут в английский тыл и там всю эту арту умножают на ноль. (Тут надо понимать, что танки относились к другому корпусу, и их было, в общем-то не жалко).

Танки двинулись вперед, легко прошли мимо позиций новозеландской пехоты, у которой не было серьезных противотанковых средств – несколько ПТР не остановили немцев. Однако прорвавшись через пехоту, немецкие танкисты обнаружили себя в огневом мешке. 25-фунтовые орудия 5-го новозеландского артиллерийского полка били по по танкам кинжальным огнем прямой наводкой метров с 100. Танкистам в этой ситуации могла бы помочь пехота, но ее не было, с ней не договорились, и немецкие пехотинцы вновь остановились перед позициями пехоты новозеландцев. Артиллеристы подбили головные машины, и после того, как колонна остановилась на нее обрушился огонь всей новозеландской артиллерии. Командир роты Шёнбург-Вальденбург вспоминал:

«Снаряды яростнее визжали в гуще атакующих танков роты… Пулеметные пули тысячами свистели в воздухе. Разрывы снарядов корежили стальные корпуса... Жуткий танец смерти... По радио отчаянно голосили товарищи. Куда бить? Когда английская контратака? Прибудет ли подкрепление?» … Рота была бы полностью уничтожена, если бы не долгожданный налет «Штук» заставивший артиллерию врага ненадолго замолчать...

Продолжение следует...

Подпишись на сообщество Катехизис Катарсиса, чтобы не пропустить новые интересные посты авторов Cat.Cat!

Пост с навигацией по Cat.Cat

Также читайте нас на других ресурсах:
Телеграм ↩ – новости, заметки и розыгрыши книг.
ВК ↩ –наша Родина.