Если приходится много ждать, то ты не умеешь жить! (с)
Впереди меня ждет долгая дорога. Я рассматривала верхушки высотных домов, облаченных летним солнцем, будто прощаюсь с родной архитектурой навсегда. Но нет, меня ждет путешествие всего лишь на неделю в другой город моей необъятной родины. Подошел мой поезд на назначенный перрон. Я зашла, бросила рюкзак на свое место и смиренно смотрела в окно. Путь должен состоять из нескольких остановок в общей сложности три с половиной часа. В купе зашел невысокий молодой человек со злобным взглядом, и рухнул напротив. Он долго перебирал документы длинными пальцами, пыхтел, его бледное лицо наполнилось розовым оттенком на щеках, посматривал на часы и невнятно бормотал себе под нос. Он постоянно рукой убирал со лба темно-русые волосы. Вздыхал, и явно чем-то был недоволен. К нам подошла приветливая проводница, проверила наши билеты и торопливо ушла. Не смотря на ее достаточно преклонный возраст, она будто порхая над полом, пробегала по вагону. Все ее движения были лаконичны, быстрые и отточено чёткие. В вагоне царила суматоха: люди прощались, плакали, провожали, передавали сумки. Фраза «доедешь – позвони» передавалась из уст в уста. Голос из громкой связи проронил мысль, что провожающим необходимо покинуть поезд. Гул продолжался еще несколько минут. Проводница еще раз оглянула каждое купе, закрыла плотно входную дверь в вагон. Поезд прощально погудел городу и людям на перроне. И тронулся.
Медленно стали сменяться композиции домов. Я восторженно смотрела в окно и стала делать фотографии на свой старый аппарат. Я приоткрыла форточку, чтобы чувствовать каждый снимок. Купе наполнилось теплым сухим воздухом, и залетели две пушинки тополя. Я тут же закрыла окно. Они зацепились друг о друга, как будто тянутся руками и вместе танцуют на потоке воздуха в солнечных лучах. Фотоснимки выдавались тёплыми и нежнейшими, пушинки в лучах светились счастьем от солнца. Молодой человек очень серьезно смотрел на меня. Его черные глаза устремились на меня. Я ему подмигнула и улыбнулась, продолжая заниматься фотографией.
Всё та же проводница предложила нам чай и кофе с богатым ассортиментом булочек. Лёгким, все тем отточенным движением она наполнила большой стакан в резном подстаканнике. И вот, передо мной три булочки и большой стакан черного кофе. Мой сосед все хмурился, постоянно глядел на часы, томно вздыхал и топал такт ногой. Я рассматривала сделанные кадры, и уже продумывала, как здорово ими можно оформить на подарочные открытки, чтобы признаться в первой любви. Я отвлеклась от мысли об открытках и погрузилась в пейзажи, мы далеко отъехали от области родного города, и высотные дома сменились низенькими деревушками, большими полями, сине-голубым небом и огромными облаками. Подстаканник тихо гремел о граненое стекло, поезд стучал, вагоны переваливались с боку на бок. Я снова соприкоснулась взглядом со своим спутником. Он опер рукой голову и сказал: «Как я ненавижу ездить, столько времени убивается в пути». Я сделала глоток кофе и вспомнила одну очень интересную фразу из студенчества: «В моем институте, на двери, где проводили лекции для физмата, были написаны две записи: «здесь зверски было убито время» и под ней: «сами виноваты – жить не умеете».
М.К.