Еще одна психушка
В один из интереснейших дней весеннего призыва 20… года, пожаловавшись психиатру военкомата на панические атаки (не с целью откоса, а токмо волею судеб, ибо страдал я этим), был отправлен на осмотр в славную Центральную клиническую психбольницу Московской области (тогда еще - Московскую областную психиатрическую больницу).
С чего начать рассказ? С проходной, конечно же.
Вход на территорию больницы только по паспорту с обязательным указанием сотруднику ЧОП к какому именно врачу и в какое отделение ты направляешься. Но никаких суперохранных систем обнаружено не было – обычное полуармейское КПП с вертушкой (я ожидал колючку под током и собак).
Беседа с врачом была долгой и немного изнуряющей. 3 с половиной часа. Мы могли бы дойти с ним до монголо-татарского ига, если бы он захотел еще глубже узнать мою родословную. «Чувствуете ли вы ускорение или замедление мыслей в голове? Бывает так, что ваша мысль как бы чешется, зудит в голове? Вам не кажется, что кто-то управляет вашими чувствами и идеями? Опишите мне процесс тошноты. Какой он на вид?» - иногда хотелось рассмеяться и переспросить, мол, вы серьезно спрашиваете это?
После я был отравлен к еще одному специалисту (не могу назвать, так как забыл, кто это). В общем, я там тоже просидел часа 2, проходя на различные тесты и рисуя вымышленных животных и реальных людей. По итогам данный специалист в карте написала, что я в развитии немного задержался, социофобичен и все в таком духе. «Вы рисуете животных на уровне школьника, а не выпускника вуза, и они с грустными мордочками», - сказала она мне. Ну, епта, откуда вы можете знать, как должен выглядеть несуществующий пупырчатый рылохвост? А морда у него грустная, потому что я уже 5 часов нахожусь в заведении, от которого большинство старается держаться подальше.
На следующий день я уже был определен в палату на недельный срок – стандарт для выявления или невыявления у меня проблем. Здание представляло собой двухэтажную постройку, на 1 этаже располагалась охрана в лице двух крупных санитаров, старшая медсестра и помещение для буйных пациентов, запирающееся на замки. На втором этаже лежали такие «неопределившиеся» вроде меня, выведенные из запоя алкоголики, люди с нарушениями психики, но не представляющие угрозу, а так же отскочившие самоубийцы. На этаже две палаты по 7-8 человек в каждой, санузел, столовая и кабинет зав. отделением.
Режим отделения был следующим: завтрак в 9.00, до обеда процедуры или взятие анализов (если назначены), обед в 13.00, полдник в 16.00, прогулка лиц, не имеющих нарушений, но тоже под присмотром, ужин в 17.00. Заснуть предлагалось в 22.00.
В палате в момент моего пребывания в ней находились:
- «косящий» от армии, совсем не скрывающий этого. Парень был младше меня, лежал, судя по всему, долго, стабильно в период призывов, обустроился по полной, вплоть до игровой приставки и мини-холодильника;
- мой сверстник, обладатель массивного тела и утомленных жизнью глаз. Был из неблагополучной семьи, очень ранимый, видимо из-за этого он воткнул нож в папу;
- трое хронических алкоголиков, для которых пребывание в дурке стало уже обыденным явлением. Мужики явно не хотели домой (а может его и не было). Им предоставляли постель и пищу, раз в 3 дня ставили «систему», а они за это вкалывали по полной на кухне, в роли грузчиков, обслугой для буйного первого этажа;
- суицидник
- очень молчаливый угрюмый мужчина, который стонал и плакал во сне и просил дать ему сильных обезболивающих. В итоге его куда-то перевели от нас.
Само здание запиралось на засов и дверной замок. В двери было окошечко, чтобы можно было рассмотреть посетителя. Посещать разрешалось до 18.00, но зато каждый день. На прогулку в обязательном порядке выходили все, кроме нарушителей режима. Строгая тетка-медсестра садилась на облезлую скамейку, а «припадочные» (то бишь мы) ходили или сидели на корточках и курили, обязательно в зоне ее видимости. За теми, кто покидал эту зону, она не гналась - просто запоминала и потом всячески гадила – игнорировала просьбы, выбирала из пакетов что-то вкусное и под предлогом запрета возвращала обратно родственникам.
Еда в психушке мало чем отличается от кормежки в другом государственном социальном учреждении, в общем, умереть не дадут. Санузел представлял собой помещение с раковиной и отверстиями в полу, без перегородок. Само собой, дверь не закрывалась, на окнах решетки, все объяснялось требованиями безопасности. В самой палате решеток на окнах не было, поэтому окна открывать категорически запрещалось, ручки-открывашки были только у медсестер. Ну и так как стояло лето – было очень душно.
В целом, за неделю особых психопатологий мне не довелось лицезреть. На третий день разбушевался хроник-алкоголик и ему быстро вкололи диазепама. А перед моей выпиской, в палату перевели с 1 этажа мужчину, мол, он не буйный, кризис прошел идет на поправку. Так совпало что в этот вечер нас решили проветрить и открыли окно. Мужчина тихо-мирно играл с другими в карты, а потом подошел к окну и выкинулся. А так как потолки в здании были высокие – высота превышала стандартный 2-й этаж. Мужчина сломал ноги и повредил позвоночник, в палате решили провести шмон тумбочек и кроватей, окна позакрывали и уже не открывали до моей выписки. У своего врача я потом узнал причину самовыпиливания мужика – ему показалось, что все в палате хотят его убить. Он сам этого не очень хотел и рассматривал контрвариант - покоцать всех, но понял, что нас чуть больше, чем надо и решил проблему иначе.
Пожалуй, тогда, за всю неделю пребывания в стационаре мне первый раз стало по настоящему страшно.
Ну а я получил диагноз, собрал шмотки и больше в такие заведения попадать не хочу. И вам не советую.