Доброе дело комедианта⁠⁠

Когда-то повезло мне поработать с одним очень хорошим человеком. Старый-добрый слесарь, и годков ему уже было за 70. Шутник, что ё-маё. Вечно у него какие-то истории были, шутки-хохмы, прибаутки. Слышишь в цеху ржание лошадиное – значит где-то собрал вокруг себя в кружок работный люд, да и байки травит. А еще, промежду прочим, любил он себя «комедиантом» называть.

А тут горе приключилось у одной сверловщицы. Сын у нее в предсмертном состоянии, денег надо на перевозку, на операцию – ну все то же самое, что по телевизору говорят, только не где-то с кем-то отдаленным, а вот – прямо тут. А деньги просить, так чтобы кого за рукав ловить и умолять коленоприклоненно – это… это не по-людски. Распечатали объявление, развесили в местах скопления народа. Основное: «Кто сколько может, кому сколько не жалко». А сборы все не идут и не идут. И ясно понятно, что мальчугана десятилетнего особо и не ждет завтрашний день с таким народным подходом.

И тут старичок этот в очередной раз, на субботнике (было там и такое на уборке территории) снова давай байки свои травить, ну и народ подтянулся считай что весь. И наш – цеховой, и кто из прочих, неподалеку трудившихся. А вот под занавес, когда народ уже усмеялся всласть и слезы от смеха утирал, пустил душещипательную историю о дочери своей, что во годы молодости, когда была красивой студенткой, приболела. Первые то дни думали поправится сама, а ей хуже и хуже. Врача вызвали, тот покумекал, отправил на обследование, а оказывается у дочки с сердцем плохо было. Времена то давние были, и потому операции такого рода только в Ленинграде (тогда еще) и делали. А денег у них было – в кармане вошь на аркане. Давай по людям побираться, а там, пока суть да дело – дочка то и отошла. Вот так то вот – несвоевременность, а нет больше дочери. И пустил скупую мужскую слезу, и бычок у него в морщинистых пальцах трясется.

В тот день собрали очень даже приличную сумму на мальчишку сверловщицы. Даже с избытком. Расстрогался народ.

А спустя пару недель носится радостный дедок слесарь по цеху и верещит, все мол, братцы, друзья-товарищи, увольняюсь я. Дочка в Питер зовет, поеду к ним на ПМЖ, а то, говорят, что ты там старый один кукуешь.

Ну тут то на него народ и налетел стаей воронья:

- Что ж ты, Петро, нам свистел, что дочка у тебя преставилась, а тут ты к ней жить подался. Или у тебя их две было?

- Одна и была всего, не успели второй народить.

- А что тогда нам заливал.

- А вы б пока телились, кончился бы пацан, а так – дело доброе. Нам то, комедиантам, что – лишь бы вас потешить, да людям помочь. И потешил, и доброе дело сделал – кому от моего вранья плохо сделалось?