Дневник студента-медика. «Эти камни никуда не денутся»⁠⁠

В связи с наступившими каникулами, из тубдиспансера мне пришлось уволиться. К сожалению, ту трудовую книжку я потерял, поэтому работа в тубдиспансере в мой стаж не вошла. Но думаю, что при желании восстановлю.

Вкусив, так сказать, все «прелести» взрослой самостоятельной жизни во время учёбы, которые, помимо самой учёбы, заключались ещё и в постоянном подсчёте скудного бюджета, голоде, холоде и поиске подработки, я решил лето посвятить заработку. Время тогда такое было: поступлений финансовых откуда-либо не предвиделось, а кушать, одеваться, оплачивать комнату в течение всего следующего курса надо. Моя старшая сестра, которая уже работала фельдшером на ФАПе одного из знаменитых курортных уральских поселков, однажды сказала:

- У нас в санаторной зоне «новые русские» себе коттеджи строят. Строителям платят хорошо. В нашем доме живёт бригадир строителей. Хочешь, я поговорю с ним, чтоб он тебя на работу взял?

- Да из меня строитель такой себе, - отвечал я. - Могу копать, а могу и не копать...

- Вот подсобником и пойдешь! Как раз лопатой там бетон мешать надо и камни таскать!

- Ну давай, попробую... - неуверенно сказал я.

Через два дня я познакомился с бригадиром и вышел на работу.

Бригадиром оказался таджик по имени Карим. Рослый, крепкий, чернявый, с «фиксами», но хорошо говорящий по-русски. На вид ему было около тридцати пяти лет.

- Сможешь работать? - спросил он.

- Что делать-то надо?

- Раствор замешивать, камни таскать.

«Ну, не сложнее, чем гипохлорит кальция активировать нашатырём», - подумал я и ответил:

- Смогу!

С Каримом мы стали друзьями. Он был простым работящим человеком, без каких-либо национальных замашек. Много рассказывал про свою родину, о том, какие события заставили его уехать оттуда. Во время перекуров он разгадывал сканворды.

- Знаешь, что самое сложное в них? - сказал он однажды. - У нас в таджикском языке нет мягкого или твердого знаков, поэтому, когда у меня остаётся одна свободная клетка в слове, то я ставлю туда мягкий знак!

Стена из бутового камня.

Строили мы стену из бутового камня вокруг коттеджа. Первая зарплата, которую я получил уже в конце первой рабочей недели, была в несколько раз больше моей стипендии и зарплаты в тубдиспансере вместе взятых.

Тогда эта мысль впервые посетила меня:

- А на того ли я учиться пошёл? - спросил я Карима, когда он вручил мне "кучу денег".

Карим усмехнулся, сверкнув "фиксами":

- Завтра выходной. Приходи в гости, я тебя настоящим таджикским пловом накормлю!

Так плотно я никогда не наедался.

Потом, чтоб немного растрястись, мы пошли на озеро. Жарко тогда было. Карим, разбежавшись по понтону, нырнул прямо в одежде. Я прыгнул следом, но верхнюю одежду скинуть успел. Народу на пляже было много. Откуда-то появился матрас и круг, с которых мы, словно дети малые прыгали в воду.

Когда вылезли из воды, Карим, пошарившись в кармане шорт, сказал:

-У меня, прикинь, деньги в кармане лежали, я забыл!

Он вытащил несколько мокрых купюр из кармана.

- Да ерунда! - сказал я. - Сейчас на солнце быстро высохнут! Или дома развешаешь, как бельё на веревке!

После моих слов, Карим как-то кисло улыбнулся и помрачнел. Держа в руках мокрые купюры он смотрел на них с какой-то то ли неприязнью, то ли с сожалением.

- Много потерял? - спросил я.

Карим, скомкав бумажки, сунул их обратно в карман, скинул с себя мокрую футболку, стал её усиленно выжимать, бормоча что-то на своем родном языке.

Вот, вроде бы только что мы веселились, а тут вдруг, он что-то вспомнил и замкнулся. Стало понятно, что Карим вспомнил что-то плохое, поэтому я замолчал. Выжав футболку, он посмотрел на меня, увидел мое недоумение и неохотно стал рассказывать:

- У меня отец был председателем райкома... Там, в Таджикистане. У нашей семьи было всё. "Волгу" машину только выпустили, а он её уже через полгода купил. Весь кишлак к нам телевизор приходил смотреть, потому что больше ни у кого не было. Нам все завидовали. А однажды, отец шёл домой пьяный после какого-то собрания или совещания и упал в ары́к*...

Карим замолчал и посмотрел на меня:

- У тебя курить есть?

Я дал ему сигарету. Он прикурил и жадно затянулся.

- Вот так же, прямо в одежде. Люди его увидели, из арыка вытащили, домой привели... Мама с него одежду сняла, чтобы просушить, а там деньги в кармане... Много денег... Она их на веревке развешала сушиться, а утром милиция пришла... Отца посадили...

Карим затянулся в последний раз, бросил окурок в урну:

- Пойдем домой. Завтра нам надо "пять кубов поднять"*.

...

На следующий день мы работали молча. Я всё не решался спросить, что было дальше в жизни Карима. Зато второй подсобник по имени Леха, который накануне, не теряя времени в единственный выходной, "накушался", - периодически стонал и жаловался - то на неудобное ведро, то на занозу в руке, то намекал, что "перекур бы не помешал". Потом, когда он многозначительно пожаловался на начавшуюся жару, Карим достал вчерашние смятые купюры, прижал их Лёхе к груди и резко сказал:

- Иди!

- Куда? - испугался Лёха.

- За пивом! Куда ж ещё?

У Лехи заиграл румянец на щеках. Леха быстро скрылся из виду.

Карим присел в тени, закурил. Я присел рядом.

- Мне пять лет было, когда его посадили. Через четыре года он освободился. Совсем больной вернулся из тюрьмы. Сначала мой старший брат за ним ухаживал, потом я, потом младший брат... Потом война в Таджикистане началась... Они с младшим братом из больницы шли. Выскочили какие-то бандиты, крикнули, что они "оппозиция" и выстрелили в отца и брата из гранатомета...

Карим замолчал, неподвижным взглядом уставившись на поднимающийся дымок от сигареты.

-... ё-моё..., - только и смог ошарашенно произнести я, схватившись за голову.

- Вот, такая вот жизнь. Так что учись, чтоб мог хоть где врачом работать... А эти камни..., - он кивнул на стену, которую мы строили - камни никуда не денутся...

Я молчал, обдумывая его слова.

...

Сначала из-за угла до нас донеслось тяжелое дыхание и громкие шаги, потом появилась довольная красная физиономия Лёхи. Он тащил тяжелый для него пакет, в котором было две полуторалитровые бутылки "Балтика Медовая", бутылка водки и полкилограмма свежих огурцов.

Я среагировал мгновенно:

- Леха, блин! Ты совсем сдурел? Нахрена ты цистерну бухла́ приволок на работу?

Леха посмотрел на нас взглядом добытчика, кормильца семьи и торжественно-философски произнес:

- Я тут подумал... День-то долгий!

Я глянул на Карима. Он улыбался. Улыбался от Лехиной бестолковости, беспечности и бесшабашности.

- Вот, видишь! - сказал он мне и повторил, - вот поэтому учись! Эти камни никуда не денутся!

_______________________________________________________

*АРЫК— гидротехническое сооружение в виде небольшого оросительного канала преимущественно в Центральной Азии.

*"ПЯТЬ КУБОВ ПОДНЯТЬ" - Стена, которую мы строили, имела полметра толщину и два метра в высоту. Соответственно, один погонный метр такой стены был равен по объему одному кубометру. То есть, за день, нам втроем необходимо было сделать пять метров стены. источник