Девяностые...⁠⁠

В продолжение больничного поста...

Горечь от женской подлости после изобличения той незнакомой девочки в больнице прошла быстро. Она сменилась для меня радостью. Ведь домой мы с мамой поехали на троллейбусе!

Дело в том, что троллейбусы в нашей нестолице тогда были редкостью и ездили они в стороне маршрутов, где ездили мы. В гости — на одном автобусе. В собес с дедушкой за пенсией — на другом автобусе. Гулять в горсад — вообще можно было на любом, хоть и бывали мы там реже, чем в гостях или собесе. Денег-то не было на аттракционы, выжить бы.

А троллейбусы я в городе видел. Они стремительными птицами проносились мимо меня, быстро, но плавно останавливались и так же набирали скорость, скрываясь за зданиями. Они походили на белоснежные теплоходы, столь же редкий и романтичный для меня тогда транспорт. И если каким-то чудом мне удавалось прокатиться на этой волшебной колеснице, восторга хватало до конца дня. Я играл в троллейбус дома, играл на улице, бегая между домами и изображая стрекотание электрического двигателя.

И тут на тебе — поедем на троллейбусе! Целых три остановки! Потом, правда, опять сядем на привычный автобус, но сейчас-то, сейчас-то!

В салоне мама протянула мне талон: пробей. Может, кто помнит эту систему? Талоны надо было покупать в киосках, потом специальным компостером пробивать в них дырки. Причем, для троллейбусов и автобусов были разные талоны. Если зайдет контролер, а талончик не пробит, штрафа и позора не миновать.

Я взял талон в руки и уже начал протискиваться к компостеру, как вдруг увидел страшную ошибку. Ну какая же глупая мама — она дала мне уже пробитый талончик!

— Мама, он же уже пробит! — закричал я на весь салон. — Ты дала мне неправильный!

Мама прожгла меня взглядом, с деревянной улыбкой взяла из рук талон, спрятала в кошелек, порылась и достала другой. Но и он оказался уже пробит!

— Мама, он тоже пробит! — снова закричал я. — Ты опять ошиблась!

Мама начала что-то говорить, пряча взгляд. Дескать, я все не так понял, он не пробит, а если пробит, то неправильно, надо пробить правильно. Я, маленький и глупый мальчик, не понимал, что талон был пробит по одной простой причине: он был у мамы один. И на нем она приехала за мной в больницу, пробив как раз по пути. А больше у мамы не было талонов. И не было денег, чтобы их купить. Она надеялась три остановки проехать по старому талону, но я выставил ее на посмешище.

Мы вышли на ближайшей остановке, проехав только одну вместо планируемых трех. Дальше шли пешком: мама размашистым шагом, я семенил следом.

— Мама! Почему мы не поехали на троллейбусе! Я же так хотел! Я хотел! — капризно кричал я и давился злыми слезами несправедливости.

—Пойдем пешком, так полезнее, — вздыхала мама, держа меня за руку.

Ненавижу девяностые. Ненавижу нищету и унижение... Мама, ты где? Пойдем пешком. Хоть десять остановок. Хоть сто. Или поехали на троллейбусе? Я куплю тебе тысячу талонов... Только приезжай за мной, пожалуйста...