Детское вранье и гениальность
На днях зашел разговор с друзьями на тему, умеют ли дети врать правдоподобно. Вроде сошлись на том, что рано (в дошкольном возрасте) начинают виртуозно врать или дети злых маргиналов, потому что им этот навык требуется для выживания, или очень умные дети, которые врут оттого, что им скучно в коллективе средненьких.
Но сейчас я вспомнила одну девочку, которая ни туда, ни туда не вписывается. Современные киноманы окрестили бы ее психопаткой, но и психопаткой она не была и не является - я училась с ней 11 лет и продолжаю изредка общаться до сих пор. Держите конечно же котолампу. На деле это история, которую я систематизировала сама, и никогда никому не расскажу вслух полностью.
Все началось в 1992 году, потому что в этом году наш класс пошел в школу. В классе выделялась одна девочка, назову ее Таня. В 6 лет она уже умела читать и писать, и на уроках или читала на задней парте огромные книги Купера, Дюма и прочих классиков (в первом классе), или оформляла стенды для учительницы. Это сейчас я понимаю, что и по нынешним меркам она, возможно, могла бы пойти сразу во 2-3й класс, тогда мы считали, что все на уроках работают, а Таня отдыхает. Учительница вплоть до 4го класса могла ее спокойно оставить вести урок и уйти в соседний класс. Притом на переменах она была обычным активным ребенком с руками во рту, и это был такой диссонанс с ее умениями и знаниями, что ее считали придурковатой.
Одновременно с первым классом обычной школы ее отправили в художественную, куда принимали с 9 лет (говорю же, котолампа), и она ездила туда 2-3 раза в неделю. Никогда не забуду, как попросила ее нарисовать мне домик, и вместо квадрата с треугольником сверху Таня нарисовала настоящий объемный дом. В 1 классе. Попыталась в процессе пояснить мне за параллелепипед и перспективу, но я была обычным ребенком и просто хотела домик.
Мы ее постоянно пытались как-то задеть, потому что не понимали что можно читать в книгах без картинок, зачем красивый рисунок черкать карандашами (про графику и штриховку я думала, что это мат), почему она сейчас бегает по коридору на четвереньках, а после звонка становится прямо-таки взрослой. Саму не били, но часто портили или воровали какие-то вещи вроде красок, папок, тетрадей, механических карандашей (1992 год). Не помню, что ей испортили наконец, но на разборки в школу пришла мама Тани и учительница просто отдала ей класс на урок. И тут на сцену выходит собственно девочка, которая врала, Маша. То ли ей нравился мальчик, который испортил вещь Тани, то ли не нравилась сама Таня, то ли привлекла возможность поговорить с мамой Тани. Маша из-за парты первая сказала "А знаити чтоо" и полилось. По ее версии выходило, что Таня сама портит и выкидывает свои вещи, потому что ей тяжело учиться и она не хочет ездить в художественную школу. И почти все с этим согласились, потому что почти все портили или таскали что-то у Тани.
Наша учительница и мама Тани, возможно и поверили бы всему этому, но вот только - Таня с первого класса и до конца школы не училась. Она прочитывала все учебники в начале года и ей хватало сначала на пятерки, под конец на четверки и редкие тройки. И портить все свои вещи она не могла, потому что вещи портились и во время ее отсутствия. Закончилось тогда тем, что учительница и мама Тани поговорили с мамой Маши, и Машу тоже стали возить в ту же школу, но на танцы или музыку.
После этого Маша стала считать Таню подругой. Но у Тани в школе друзей не было. Насколько я понимаю, ей дома объяснили, что издеваться над другими плохо и она с первого класса приближала к себе тех, над кем начинали издеваться, их переставали трогать, они наглели, Таня отдаляла их обратно, как-то так. Я таким образом тоже побывала у нее в подругах, теплоты с ее стороны не помню, но рядом с ней была защищенность как от взрослого. И сейчас я понимаю, что в классе у нас во многом благодаря ей не было трешачка, который был в других классах - тёмных не было, никому не портили одежду, травли тоже не было, ничего такого. После ни разу не встречала человека, который так умел бы гасить конфликты до разрастания (с 6 лет). Притом она была очень молчаливой лет до 12, охотно говорила только на тему скульптуры или графики.
Итак, все дальнейшее, думаю, выросло из того, что Маше не удалось стать подругой Тани, а учительница продолжала выговаривать нам, когда у Тани что-то пропадало или оказывалось испорченным.
У Маши стали пропадать и портиться вещи. Испорченное и пропавшее находилось в рюкзаке или шкафчике Тани. Притом Таня благодаря двум школам уже умела держать лицо и спокойно реагировала на обвинения. Маша краснела, рыдала, тряслась, ее успокаивали. В конце концов Таня убрала все из своего шкафчика (у нас в начальных классах были шкафчики как в садике) и стала носить рюкзак всегда с собой. И тут я впервые стала свидетельницей того, что Маша врет, но промолчала. Как - мы с Машей перед школой играли в снежки, она выгребла снег из своих карманов и прошла в класс. Позже пришла Таня и стала всех угощать леденцами. Маша сорвалась с места, выбежала к шкафчикам, вынесла свою куртку, заплакала, покраснела, стала кричать, что взяла сегодня с собой леденцами чтобы всех угостить, а теперь их нет в карманах. И вот урок уже начался, а Маша сидит у доски на полу, у ее куртки вывернуты карманы и она рыдает до вздутых вен на голове. И может только повторять - "вот такие же леденцы пропаали", показывая на леденцы у Тани. Таня отреагировала спокойно - "так возьми мои раздай", но все, Маша весь день в истерике с редкими всхлипываниями. Я смотрела на вывернутые карманы ее куртки, с которых еще капал растаявший снег и не могла сказать, что она врет, хотя знала это точно.
И классу к третьему это уже устоялось как-то само, наш треугольник. Маша в рыданиях обнаруживает пропажу, Таня молчит и внимательно смотрит на нее, я в курсе вранья Маши и молчу. Нам с Машей было по дороге в школу и жили рядом, наши мамы дружили и я всегда знала про те пропажи, которые обнаруживались у Маши дома. Но я молчала об этом в школе, Маша тоже. Почему я молчала? Сначала думала, что ведь может две таких штуки было у Маши, одну украла Таня, вторая нашлась. И в классе Таню с первых "пропаж" Маши начали считать то ли воровкой, то ли что она мстит за те слова Маши, а мне всегда было сложно возразить коллективу.
Потом я поняла, что никогда никому ничего не скажу, после этого. Маша из их общей школы привезла историю - Таня обворовала девушку, которая возила Машу в школу. Обокрала одежду той девушки в раздевалке, взяла деньги в кошельке и ключи. Деньги положила в карман своей одежды, а ключи и кошелек кинула, таадам. В сапоги Маше. Не знаю, насколько я раскрыла, что Таня была талантом, близким к гениальности. Пробел у нее был в бытовых вещах - она всегда перед физрой раздевалась в одном углу, всегда складывала одежду в шкаф одном порядке. Это тоже было одним из наших издевательств - переложить Танину шапку из одного рукава в другой или переставить ее обувь на полметра. И смеялись как она искала шапку по несколько минут, а обувалась после всех, когда на 100% убедится, что обувь ее. Став постарше, ее кроссовки и ботинки были разрисованы ручкой, тогда она их узнавала. Но провернуть многоходовку с тем, чтобы опознать и одежду Машиной подруги, и обувь Маши в общей раздевалке дополнительной школы ей наверняка даже сейчас не под силу. И я бывала в той их школе, одежда Тани висела всегда немного отдельно, иначе она не смогла бы ее найти. То есть в эту историю сначала поверили не все, а потом вообще никто не поверил, кроме двух Машиных подружек. Потом еще у одной девочки в классе пропали деньги и Маша кинулась к Тане перетряхивать ее рюкзак. Деньги не нашла, но по дороге домой шла красная и говорила мне, что она еще докажет, что Таня воровка. Я спросила "как, опять в вашей школе ей подкинешь деньги, а себе ключи и кошелек?". Она в ответ разревелась, затряслась, упала в сугроб и описалась в конвульсиях. Я побежала за ее родителями, они потом все пришли ко мне домой и доказывали моим Родителям, что Таня воровка и меня учит воровать, а я ее покрываю. Мне дома был дан втык не вмешиваться больше и Машу не доводить.
Так мы закончили начальную школу, Таня становилась все отстраненнее, серьезнее, свою художественную она уже начинала заканчивать, у нее там были почти взрослые одноклассники, она с ними устраивала выставки. В 7-8 классе Таня оформляла стенды уже нескольким учителям, объясняла им и нам, что такое паспарту, какое-то время вела кружок по переплетному делу (в 13-14 лет), на любом уроке могла сказать "если у нас не будет письменного, то я пойду в библиотеку" и ее отпускали. То есть с нами по сути учился человек намного взрослее нас и учителя это признавали. У Маши продолжали вещи то пропадать, то портиться, но теперь ей верили только две ее подруги и конечно, ее родители. Она так же краснела и заливалась слезами, иногда ей и кто-то из учителей верил. Таня так же ни с кем из нас не сближалась, в конце 9-11 класса под конец года спокойно говорила на уроках учительницам, которые возмущались, что их предмет не любят "хотите, я по вашему выберу экзамен?" - и вот таким образом выбрала себе экзамены по предметам, которые больше никто не выбрал.
Маша обязательно требовала со своих родителей путевки в те же лагеря, куда отправляли Таню и привозила оттуда истории о воровстве. Пожалуй, самым громким из последних обвинений было, когда у Маши пропал калькулятор, она рыдала по нему несколько месяцев. У Маши пропал карманный обычный черный калькулятор, у Тани были модные тогда часы-калькулятор, профессиональный большой калькулятор, и небольшой калькулятор-игрушка в виде мобильника, так что на обвинения она вытаскивала свои два, клала рядом руку с часами и смеялась, что у нее все на месте. Потом оказалось, что даже родители Маши приходили к Тане домой (10-11 класс) чтобы сказать, что Маша прощает ей калькулятор и хочет дружить обратно. Я это знаю, потому что мои и Машины родители дружили и они часто жаловались, что Таня обкрадывает Машу и не хочет с ней дружить. В то время нам было 16-17 лет.
И это все, пожалуй. Машина ложь растянулась на 11 лет и тянется до сих пор. На настоящее время Маша рассказывает уже своим детям про то, как у нее в классе училась девочка, которая постоянно ее обворовывала и портила ей вещи. Чокнутой ее никто не считает, хотя обычно весной и осенью она маниакально расспрашивает всех бывших одноклассников, друзей и знакомых, что слышно о Тане, где она теперь, с кем она, сколько получает. Про Таню я знаю только, что она после школы уехала подальше от наших мест, лет в 20 завела себе девушку и единственная из нашего класса очень хорошо зарабатывала. Вроде бы они куда-то эмигрировали вдвоем. Не знаю, повлияло ли на нее то, что над ней издевались в начальной школе, вдруг бы она сейчас была в списках Форбс если бы не мы. Я работаю учительницей начальных классов, своих двое детей. Больше чем за 15 лет я повидала много детей, но не встречала ни в ком того, что было в Тане, в Тепляковой тоже не вижу. Все же я думаю, что у нее был какой-то синдром или заболевание, благодаря которому она так спокойно относилась ко всему происходящему и была увлечена только тем, что ей было интересно. Все же она была из очень обычной семьи и никто ей не занимался, это какое-то врожденное состояние позволило в 90-е пройти через регулярные обвинения, издевательства и насмешки почти не обратив на это внимания. И ведь у нее были данные пройти даже на золотую медаль, но она уже лет с 13-14 предпочитала куда-то ездить, что-то рисовать, знакомиться с новыми людьми и выбирать, что ей будет интересно.