Бунтарка из аула.2
Я забежала домой и схватив Коран, уселась на стул. Минут 15 тяжело дышала, не в силах привести дыхание в норму. Живот крутило от страха, ноги не держали совсем, рука тряслась настолько, что я была не в силах перелистнуть страницу.
Из кухни показалась мама.
- Ты уже погуляла? - нахмурилась она. Причину ее подозрения я потом поняла: раньше нас, девочек, невозможно было загнать в дом, мы могли торчать на поляне целыми днями. Конечно же, изредка прерываясь на намаз.
Но целый день на поляне - верх блаженства. Эту полянку, вдали от домов, на склоне горы все считали неимоверным олицетворением свободы, и хоть все девочки да и мальчики уважали каноны и законы мусульманского мира, каждый хотел (возможно из детского любопытства) узнать каково это там: по ту сторону мира. Просто кто-то боялся даже думать об этом, а кто-то всерьез задумывался, например как я.
- Я просто очень проголодалась, - сказала я, на что брови матери еще сильнее насупились.
- Да и намаз скоро! - поспешила я привести более разумную причину моего раннего появления.
- Очень интересно, - строго окинула меня взглядом мать и тут же лицо ее изменилось: - Почему твоя одежда грязная?
Она подошла и сильно дернула меня за рукав. Еще бы моя одежда не была грязной - пока я бежала на ватных от страха ногах, умудрилась не раз упасть, пропахать носом землю и испачкаться как самое ненавистное мусульманами животное - свинья.
- Где ты была?- строго переспросила мама.
Я как будто уменьшилась в росте тогда, ладони намокли и руки затряслись еще сильнее, внутри все сжалось в комок. Врать я еще тогда не умела, да и не хотела, нельзя: Аллах не позволял.
- На поляне! - прохрипела я.
- Откуда грязь на одежде? - не отступала мама.
- Мы... мы играли!
Мать выглянула в окно и небрежно бросив: "Иди переоденься, отец будет в ярости, увидев тебя в таком виде", ушла.
Я закрыла лицо руками, в голове проносилось множество идей: а что будет со мной, вдруг этот парень меня сдаст...
Хочу отметить, что наш аул, (не знаю как остальные) был ярким примером самодурства и самодержавия. Там царил свой, непреклонный порядок, своя власть, свои законы. Уже потом, годами позже, знакомясь с историей Древней Руси, я мысленно сопоставляла общество того времени с жизнью аула, и каждый раз вздрагивала, представляя то, в какой же древности и неотесанности я росла.
Жители не считались с законами, царившими в государстве, они устанавливали свои. Метод правосудия был тоже особенный: никаких тюрем, только смерть и физическая расправа, за малейшее непослушание. Многие даже и не знали, что творится за пределами аула, главное внутренняя ситуация. Образовалось некое мини-государство, со своими "главарями". Кровная месть, кстати, имела место быть.
Русских не любили совершенно, особенно мужчин. Да и сейчас, насколько я наслышана, народы Кавказа соперничают с русскими. Но тогда это было не принято разглашать везде,те, кто рос в 80-ых поймут, что тогда было вообще не принято высказывать свое мнение. Однако, когда я была еще совсем малышкой лет так 13, я отчетливо помнила, как часто появлялись в ауле русские девушки, совсем еще девчонки. Молодые, красивые, славянской наружности. Тогда будучи наивным ребенком, я и не подозревала каким образом они попадают к нам "оттуда" - из внешнего мира. Скорее всего, их просто насильно привозили, возможно накачивали чем-то (чем не знаю, я не знаток). Но эти девушки всегда были радостны, не тосковали по родным, когда мы спрашивали их о прежнем месте жительства, отмахивались от нас и спешили замять разговор. Русские с удовольствием носили платки, но спустя какое-то время после приезда исчезали. Нам строго-настрого запрещалось общаться с такими "женами", и хоть их и приравнивали к нам по статусу, но тех, кто ослушается и заговорит с ними ждало немедленное наказание в виде порки. Припоминаю одну такую, кажется ее звали Марина, но имя в ауле ее было Марзия. Ее муж был достаточно обеспечен, даже богат, баловал ее красивыми платками, вкусной едой. Она даже как-то была беременна, что считалось вообще недопустимым (смешение наций, крови - позор), но видимо муж ее очень любил. Но у Марины-Марзии всегда были грустные глаза, бледное лицо и худощавое телосложение, что тоже не соответствовало стандартам (во вкусе у кавказцев всегда были "пышные" дамы, считалось что она сможет родить много здоровых и крепких детей). Она никогда не отвечала на расспросы о Родине, только сразу терла глаза. Плакала. Одна из немногих, кто грустил, остальные же, как было сказано выше, радовались и никогда не плакали.
Но потом и она исчезла. Просто в один прекрасный день не вышла встречать коров из стада, все девочки терялись в догадках, куда же подевалась наша экзотическая подружка.
Я встала и прошла в комнату, где хранились моя одежда и одежда сестер. То, что произошло на поляне никак не давало мне покоя.
Чтобы хоть немного развеять страх, я решила переодеться и прогуляться - хоть это нам свободно разрешалось, так как мы не прослыли "проблемными" детьми и считалось, что мы можем передвигаться по аулу без происшествий.
Собственно, так я и сделала. Моим излюбленным местом для прогулок была своеобразная "набережная" горной реки. Я могла часами гулять по дамбе, а если устала - посидеть у воды, которая шумела и бурлила, образовывая своеобразную бело-серую пену. В реке никто никогда не купался, потому что течение было более чем просто сильное.
- Ну наконец-то! Живая душа! - послышалось сзади.
Я невольно дернулась и сердце забилось быстрее. Обернувшись, я снова увидела его - Олега.
- О! Ты! - он радостно спустился к воде и сел рядом.
- Уходи,- зашипела я.
Олег странно глянул на меня и спросил:
- Ты боишься что тебя кто-то увидит? Оглянись, здесь вокруг ни души!
Это было правдой - редко кто приходил к реке в послеобеденное время.
Я опустила голову и больше прикрылась платком - сохраняла остатки мусульманского благоразумия.
- Послушай, я понял почему от меня все бегают. Я типа плохой для вас, да? Не свой, да?
Я кивнула не глядя.
- У моего отца есть знакомый мусульманин. Их семья очень приветлива, всегда поможет любому несмотря на возраст, пол и веру,- кидая камни в реку, сказал парень, - а вы здесь готовы оставить человека на подыхание, только потому что он не Аллаху молится.
Я в ужасе вскочила: он ведь ужасно отзывается о нашем ауле!
- Да ты сядь, успокойся, - сказал он.
Не знаю почему, но я послушала его.
- Я до сих пор не нашел помощи, я просто не понимаю, почему мне здесь никто не хочет помочь, - откровенно недоумевал Олег.
- Завтра я двину в другой поселочек, если он тут конечно есть, - хмыкнул Олег.
-Как ты сюда попал? Ты не знаешь наших правил? - решилась задать вопрос я, а внутри все колотилось.
-О, заговорила, ну ничего себе, - рассмеялся парень, - мне просто нужно попасть из одного города в другой. Я и не думал, что моя машина сломается, и я смогу наткнуться на такое безразличие как здесь. По платкам я понял что вы мусульмане, но помня отношение отцовского друга-кавказца к людям, думал что так везде.
Я вздохнула. Насколько же глуп этот парень!
- А тебе сколько лет-то?- спросил он.
- Семнадцать.
- Мне двадцать четыре. А у тебя верно, уже и муж есть? - улыбнулся Олег.
- Уже ищут, - склонив сильнее голову, произнесла я.
- А ты хочешь?
- Нет.
Воцарилось молчание.Я нервно перебирала горсть серых камней в руке и бросала их в воду. Олег же просто смотрел на красно-желтый закат.
- Красиво у вас. Но скованно.
Я помню каждое его слово, до малейшего междометия. Помню то чувство, которое чувствовала, сидя рядом с Олегом. Я первый раз так близко сидела с мужчиной, чувствовала его, его взгляд, разговаривала с ним. Все это было как-то странно-необычно, но больше всего страшно.
- Ты очень симпатичная, но мне кажется платок тебя портит. С волосами ты была бы намного раскованнее, - шепнул он, будто кого-то опасаясь.
Я в ужасе схватилась обеими руками за голову, за платок. Каждая мусульманская девушка,женщина боялась остаться без платка на глазах толпы. Стоять без платка - будто бы стоять голой.
Я снова вскочила и стала взбираться вверх от реки.
- Куда ты?- крикнул Олег.
- Мне нужно идти, пока, - бросила я и быстрым шагом направилась к аулу.
Я слышала, как он шел за мной, что-то кричал. Теперь я боялась уже его, его настойчивости и иноверия.
Из кухни показалась мама.
- Ты уже погуляла? - нахмурилась она. Причину ее подозрения я потом поняла: раньше нас, девочек, невозможно было загнать в дом, мы могли торчать на поляне целыми днями. Конечно же, изредка прерываясь на намаз.
Но целый день на поляне - верх блаженства. Эту полянку, вдали от домов, на склоне горы все считали неимоверным олицетворением свободы, и хоть все девочки да и мальчики уважали каноны и законы мусульманского мира, каждый хотел (возможно из детского любопытства) узнать каково это там: по ту сторону мира. Просто кто-то боялся даже думать об этом, а кто-то всерьез задумывался, например как я.
- Я просто очень проголодалась, - сказала я, на что брови матери еще сильнее насупились.
- Да и намаз скоро! - поспешила я привести более разумную причину моего раннего появления.
- Очень интересно, - строго окинула меня взглядом мать и тут же лицо ее изменилось: - Почему твоя одежда грязная?
Она подошла и сильно дернула меня за рукав. Еще бы моя одежда не была грязной - пока я бежала на ватных от страха ногах, умудрилась не раз упасть, пропахать носом землю и испачкаться как самое ненавистное мусульманами животное - свинья.
- Где ты была?- строго переспросила мама.
Я как будто уменьшилась в росте тогда, ладони намокли и руки затряслись еще сильнее, внутри все сжалось в комок. Врать я еще тогда не умела, да и не хотела, нельзя: Аллах не позволял.
- На поляне! - прохрипела я.
- Откуда грязь на одежде? - не отступала мама.
- Мы... мы играли!
Мать выглянула в окно и небрежно бросив: "Иди переоденься, отец будет в ярости, увидев тебя в таком виде", ушла.
Я закрыла лицо руками, в голове проносилось множество идей: а что будет со мной, вдруг этот парень меня сдаст...
Хочу отметить, что наш аул, (не знаю как остальные) был ярким примером самодурства и самодержавия. Там царил свой, непреклонный порядок, своя власть, свои законы. Уже потом, годами позже, знакомясь с историей Древней Руси, я мысленно сопоставляла общество того времени с жизнью аула, и каждый раз вздрагивала, представляя то, в какой же древности и неотесанности я росла.
Жители не считались с законами, царившими в государстве, они устанавливали свои. Метод правосудия был тоже особенный: никаких тюрем, только смерть и физическая расправа, за малейшее непослушание. Многие даже и не знали, что творится за пределами аула, главное внутренняя ситуация. Образовалось некое мини-государство, со своими "главарями". Кровная месть, кстати, имела место быть.
Русских не любили совершенно, особенно мужчин. Да и сейчас, насколько я наслышана, народы Кавказа соперничают с русскими. Но тогда это было не принято разглашать везде,те, кто рос в 80-ых поймут, что тогда было вообще не принято высказывать свое мнение. Однако, когда я была еще совсем малышкой лет так 13, я отчетливо помнила, как часто появлялись в ауле русские девушки, совсем еще девчонки. Молодые, красивые, славянской наружности. Тогда будучи наивным ребенком, я и не подозревала каким образом они попадают к нам "оттуда" - из внешнего мира. Скорее всего, их просто насильно привозили, возможно накачивали чем-то (чем не знаю, я не знаток). Но эти девушки всегда были радостны, не тосковали по родным, когда мы спрашивали их о прежнем месте жительства, отмахивались от нас и спешили замять разговор. Русские с удовольствием носили платки, но спустя какое-то время после приезда исчезали. Нам строго-настрого запрещалось общаться с такими "женами", и хоть их и приравнивали к нам по статусу, но тех, кто ослушается и заговорит с ними ждало немедленное наказание в виде порки. Припоминаю одну такую, кажется ее звали Марина, но имя в ауле ее было Марзия. Ее муж был достаточно обеспечен, даже богат, баловал ее красивыми платками, вкусной едой. Она даже как-то была беременна, что считалось вообще недопустимым (смешение наций, крови - позор), но видимо муж ее очень любил. Но у Марины-Марзии всегда были грустные глаза, бледное лицо и худощавое телосложение, что тоже не соответствовало стандартам (во вкусе у кавказцев всегда были "пышные" дамы, считалось что она сможет родить много здоровых и крепких детей). Она никогда не отвечала на расспросы о Родине, только сразу терла глаза. Плакала. Одна из немногих, кто грустил, остальные же, как было сказано выше, радовались и никогда не плакали.
Но потом и она исчезла. Просто в один прекрасный день не вышла встречать коров из стада, все девочки терялись в догадках, куда же подевалась наша экзотическая подружка.
Я встала и прошла в комнату, где хранились моя одежда и одежда сестер. То, что произошло на поляне никак не давало мне покоя.
Чтобы хоть немного развеять страх, я решила переодеться и прогуляться - хоть это нам свободно разрешалось, так как мы не прослыли "проблемными" детьми и считалось, что мы можем передвигаться по аулу без происшествий.
Собственно, так я и сделала. Моим излюбленным местом для прогулок была своеобразная "набережная" горной реки. Я могла часами гулять по дамбе, а если устала - посидеть у воды, которая шумела и бурлила, образовывая своеобразную бело-серую пену. В реке никто никогда не купался, потому что течение было более чем просто сильное.
- Ну наконец-то! Живая душа! - послышалось сзади.
Я невольно дернулась и сердце забилось быстрее. Обернувшись, я снова увидела его - Олега.
- О! Ты! - он радостно спустился к воде и сел рядом.
- Уходи,- зашипела я.
Олег странно глянул на меня и спросил:
- Ты боишься что тебя кто-то увидит? Оглянись, здесь вокруг ни души!
Это было правдой - редко кто приходил к реке в послеобеденное время.
Я опустила голову и больше прикрылась платком - сохраняла остатки мусульманского благоразумия.
- Послушай, я понял почему от меня все бегают. Я типа плохой для вас, да? Не свой, да?
Я кивнула не глядя.
- У моего отца есть знакомый мусульманин. Их семья очень приветлива, всегда поможет любому несмотря на возраст, пол и веру,- кидая камни в реку, сказал парень, - а вы здесь готовы оставить человека на подыхание, только потому что он не Аллаху молится.
Я в ужасе вскочила: он ведь ужасно отзывается о нашем ауле!
- Да ты сядь, успокойся, - сказал он.
Не знаю почему, но я послушала его.
- Я до сих пор не нашел помощи, я просто не понимаю, почему мне здесь никто не хочет помочь, - откровенно недоумевал Олег.
- Завтра я двину в другой поселочек, если он тут конечно есть, - хмыкнул Олег.
-Как ты сюда попал? Ты не знаешь наших правил? - решилась задать вопрос я, а внутри все колотилось.
-О, заговорила, ну ничего себе, - рассмеялся парень, - мне просто нужно попасть из одного города в другой. Я и не думал, что моя машина сломается, и я смогу наткнуться на такое безразличие как здесь. По платкам я понял что вы мусульмане, но помня отношение отцовского друга-кавказца к людям, думал что так везде.
Я вздохнула. Насколько же глуп этот парень!
- А тебе сколько лет-то?- спросил он.
- Семнадцать.
- Мне двадцать четыре. А у тебя верно, уже и муж есть? - улыбнулся Олег.
- Уже ищут, - склонив сильнее голову, произнесла я.
- А ты хочешь?
- Нет.
Воцарилось молчание.Я нервно перебирала горсть серых камней в руке и бросала их в воду. Олег же просто смотрел на красно-желтый закат.
- Красиво у вас. Но скованно.
Я помню каждое его слово, до малейшего междометия. Помню то чувство, которое чувствовала, сидя рядом с Олегом. Я первый раз так близко сидела с мужчиной, чувствовала его, его взгляд, разговаривала с ним. Все это было как-то странно-необычно, но больше всего страшно.
- Ты очень симпатичная, но мне кажется платок тебя портит. С волосами ты была бы намного раскованнее, - шепнул он, будто кого-то опасаясь.
Я в ужасе схватилась обеими руками за голову, за платок. Каждая мусульманская девушка,женщина боялась остаться без платка на глазах толпы. Стоять без платка - будто бы стоять голой.
Я снова вскочила и стала взбираться вверх от реки.
- Куда ты?- крикнул Олег.
- Мне нужно идти, пока, - бросила я и быстрым шагом направилась к аулу.
Я слышала, как он шел за мной, что-то кричал. Теперь я боялась уже его, его настойчивости и иноверия.