Большая Игра ч.1⁠⁠

В тот день Гаэль Мирн, старший сын барона Эргатона и баронессы Мелинии снова сбежал с урока. Едва наставник Луций отвернулся, чтобы достать из портфеля холопроектор, как Гаэль ловко выскользнул в раскрытое окно и стал карабкаться по отвесной стене. Своё умение лазать он считал в некотором роде даром свыше. Никто не мог сравниться с ним в этом искусстве, чем Гаэль пользовался, сбегая от учителей, прислуги и стражи. Он не боялся гнева родителей. Он - старший сын, избранник, преемник. Гаэль слишком ценен для них, как будущее всего дома Мирнов. А может они тайком надеялись, что своевольный отпрыск сорвётся и погибнет, уступив право наследования более послушному младшему Кинарету. А даже если когда-нибудь на него и обрушится гнев его сурового отца – не страшно. Гаэль слишком уж ценил те мгновения, когда карабкался по отвесным стенам. Лишь тогда, в минуты опасности, когда мышцы болели от усилий, а сухожилия сводило от страха сорваться с головокружительной высоты, он чувствовал свободу и биение жизни.

К концу пути силы начали покидать Гаэля, и он не шутку перепугался, что, наконец, исполнит тайную мечту своих родителей. Но вот рука его легла на покатый край крыши, и он рывком втащил себя наверх. Отсюда открывался прекрасный вид на прилегавшие к замку территории. Многочисленные террасы сочно зеленели разлапистыми елями, фонтаны, разбросанные то тут, то там, искрились в лучах закатного солнца. Ещё чуть дальше находилась стоянка с выстроившимися на ней в ряд комбилётами. А совсем далеко, практически у самого горизонта, возвышалась вытянутая и округлая громадина Гаралгана – гордости и апофеоза могущества семьи Мирн. Звёздолёт мог вместить в себя легион бронепехоты, бронетанковую роту, два звена штурмовиков, а также с десяток дизраптирующих снарядов.

Гаэль уселся на крышу и ещё раз осмотрелся вокруг. Всё это когда-то будет принадлежать ему. И замок, и террасы и Гаралган. Но Гаэль не чувствовал ни радости, ни трепетного предвкушения. Он никак не мог понять, зачем ему всё это? Что он будет делать дальше? Вести свою семью к величию? Дальше кружиться в вечном танце Большой Игры? Подбрасывать хворост в костёр подковёрной борьбы Великих домов?

Печальные мысли Гаэля прервались вибрацией в кармане. Запустив руку, он нащупал диск портативного телепроектора. Когда он вдавил клавишу, принимая вызов, тот засветился голубым светом, и выткал из света и воздуха лицо девочки. По возрасту она примерно совпадала с Гаэлем, миловидное лицо обрамляли кудри.

– Привет, Мышка, – ухмыльнулся Гаэль, помахав в окуляр проектора.

– Привет, Белка, – девочка ухмыльнулась в ответ.

Гаэль знал, что звонила ему, Кальрадия Стикс ещё до того, как принял вызов, потому что лишь наследница дома Стиксов знала связной шифр для этого телепроектора. В своё время Гаэль собрал два таких устройства для них обоих, и с того момента они тщательно прятали их от чужих глаз. Они оба понимали, чего им будет стоить раскрытие этого их маленького секрета. Вражда между Мирнами и Стиксами очень давняя и крайне ожесточённая, так что тесное общение двух главных наследников никому бы не понравилось.

– Ну, и где ты на этот раз спряталась? – спросил Гаэль.

Голографическая голова Кальрадии покрутилась из стороны в сторону.

– Я тут нашла старую пыточную камеру. Ей давно не пользовались, но робоистязатель ещё не до конца заржавел.

– Сколько ж у вас там тайных ходов, в этом вашем замке? – пробормотал Гаэль.

Девочка хихикнула.

– Много. И меня это всецело радует. Я тебе как-нибудь покажу этот. А ты как обычно на крыше засел?

Гаэль кивнул.

– Закат больно красивый. Лучше, чем россказни старикана Луция.

Кальрадия оживилась.

– И с какого урока сбежал?

– История Великих домов, – вздохнул Гаэль. – А ты?

– Куртуазный этикет, – мрачно ответила она. – Дурацкий предмет. Ну кому какая разница, как ты ставишь ногу и как поворачиваешь голову?!

– Не знаю, – покачал головой Гаэль. – Я вообще не понимаю, чему нас учат. Распознавание ядов, способы ношения скрытых клинков, устройство иглометателей. Такое чувство, что из меня готовят не правителя, а убийцу.

– А из меня и готовят, – вторила ему Кальрадия. – Вчера, вот, училась скрытно подсыпать сонное зелье в напиток.

Гаэль вздохнул и лёг на пологий скат крыши. Сверху на него смотрела наливное красное небо.

– Тебе не кажется, что всё это лишено смысла? – спросил он.

Девочка помолчала.

– Нас не учат править, строить, улучшать и развивать, – продолжил Гаэль. – Из нас не делают властителей. Всё что мы должны уметь – это загрызть ближнего и воспировать на его трупе.

– Гаэль, – голос девочки звучал сдавленно, – я тоже так думаю. Я тоже хочу вырваться их этого порочного круга. Но как? Мы с тобой – наследники. Со временем мы продолжим Большую Игру против друг друга, а я не хочу.

– И я, – отрезал Гаэль, снова садясь. – Не хочу и не буду. Я найду выход и разорву этот порочный круг.

Кальрадия слабо улыбнулась.

– Очень надеюсь на это. Ладно, пойду я. А то, мне кажется, я слышала чьи-то шаги неподалёку. Наверное, стража отправилась на поиски. Пусть помучаются, разыскивая меня.

– Пока, – Гаэль махнул в объектив и выключил проектор.

Оставшись в одиночестве, он снова посмотрел в небо. Красное, красивое и необъятное.

* * *

Минули года. Гаэль возмужал и вошёл в своё восемнадцатилетние. Как и полагалось, на совершеннолетие ему устроили великое празднество, пригласив все дома, достойные общества Мирнов. Смех и веселье разливалось от стен приёмного зала, свет сверкал на мраморе, позолоте и хрустале, а напитки лились таким бурным потоком, что прислуга едва поспевала разносить новые бокалы. Оттанцевав, как и положено, первый танец с одной из гостий – баронесс, Гаэль постарался как можно быстрее отделаться от общества остальных дам, и, сославшись на духоту, вышел на просторный балкон, где опершись на перила, уставился в ночное небо, наполненное россыпью сияющих звёзд.

– Так и знала, что найду тебя тут, – раздался позади приятный мелодичный голос.

Гаэль обернулся. В дверях стояла девушка. Высокая, стройная, с уложенными в витиеватый узор светлыми кудрями. Приветливая улыбка искрилась на её миловидном лице.

– Леди Кальрадия, – Гаэль вытянулся по струнке и, согласно этикету, низко поклонился.

– Мессир Гаэль, – Кальрадия выполнила витиеватый реверанс, а затем расхохоталась. – Может отложим хоть ненадолго в сторону весь этот куртуаз?

Девушка грациозно подплыла к Гаэлю и оперлась рядом с ним на перила.

– Признаться, не ожидал тебя тут увидеть, – промолвил Гаэль. – Ты же должна оттанцевать с каждым бароном, герцогом и графом в этот вечер.

Улыбка Кальрадии превратилась в мстительную усмешку.

– Ну пусть попробуют заставить. Если они надеются выдать меня за одного из этих древних старцев… Что с тобой?

Лицо Кальрадии вытянулось от удивления при одном взгляде на Гаэля. Секундой позже тот заметил, что стиснул рукоять сабли, которую сегодня ему торжественно вручили, как традиционный символ совершеннолетия.

– Ничего, – быстро ответил Гаэль, оправляя парадный белоснежный мундир. – Это… ммм…лунный свет.

Уголки губ Кальрадии дёрнулись было, но затем снова опустились назад, и вид она приняла совершенно серьёзный.

– Как же я устала от всего этого, – неожиданно произнесла она. – Я чувствую себя, словно бы в клетке.

– Я тоже, – кивнул Гаэль. – И чем дальше, тем большее отвращение мне внушает всё происходящее, – Гаэль взглянул сквозь окна на вихрь празднества, кружившийся в зале. – Подумать только, они все сейчас смеются и танцуют, а уже завтра снова начнут плести интриги, позабыв о тех, кем призваны править. Мой отец, например, планирует, устроить налёт на продовольственные хранилища вашей семьи.

Кальрадия невесело взглянула на Гаэля.

– А мой знает об этом и планирует позволить этому свершиться, чтобы затем внедрить своего агента к вам.

– Замыслы внутри замыслов, – Гаэль стиснул зубы. – И ради чего?

– Крови и пустоты, – вторила ему Кальрадия, словно эхо. – Ни идеи, ни цели. Лишь процесс ради процесса. Великие дома давно могли бы уничтожить друг друга…

–… но не делают этого, потому что потеряют весь смысл своей бесцельной жизни, – подхватил Гаэль. – Знаешь, во сколько нам обошлось строительство Гаралгана. В двадцать миллиардов соляров. – лицо девушки вытянулось и Гаэль кивнул. – Да, отец тщательно скрывал эту тайну. Но самое забавное, что он никогда не применит его. Потому что даже один Гаралган не способен противостоять мощи всех Великих домов, и отец прекрасно об это осведомлён. Поэтому мощнейший корабль, самое ужасающее орудие уничтожения, превратилось в памятник его тщеславию.

Гаэль затих и уставился перед собой. Белая, узкая ладонь Кальрадии лежала на перилах, совсем рядом с его ладонью Гаэль чувствовал тепло, исходящее от неё. Тепло, которому было нипочём ни холод ночи, ни прикосновение камня. В одном оглушительном порыве он захотел схватить эту ладонь, стиснуть её до боли, а затем прижать к себе и всю. Кальрадию. Но он подавил это желание. Нет. Так нельзя. Есть этикет, и всё должно идти согласно нему. Как есть и Большая Игра, которой также подчиняется вся его жизнь.

Тем временем шум в зале нарастал. Гости икали виновника торжества, чтобы поднять в его часть заздравную. Такую же лицемерную, как и всё празднество. Никто бы из них и не поморщился, если бы завтра наследника дома Мирнов нашли мёртвым. Гаэль снова вздохнул.

– Пошли, нас ищут. Иначе скандал начнётся.

* * *

Входя в кабинет отца, Гаэль ощутил привычное дрожание воздуха, когда скрытые в дверном косяке искатели просканировали его на предмет скрытого оружия. Следуя укоренившемуся принципу Большой Игры, отец не доверял никому. Даже своему сыну. В кабинете стоял плотный полумрак, в котором скрадывались очертания двух человек. Высокий плотный барон Эргатон сидел за своим рабочим столом. Гость напротив него походил скорее на быка, чем человека. Выше барона, с толстой шеей и мощными руками. Разве что взгляд его ничуть не походил на взгляд диковатого животного. Скорее уж на оценивающий и цепкий взор хитрого лиса.

– Баронет Гаэль, – незнакомец медленно поднялся со стула и поклонился. – Рад приветствовать вас.

– Мессир…, – неуверенно начал Гаэль, но мужчина лишь хохотнул.

– Не удивлён, что вы меня не знаете. Я совсем недавно влился в семейство Великих домов. Я – граф Рагор Треми.

Услышав фамилию гостя, Гаэль тут же вспомнил семейство Треми. Среди Великих домов их считали выскочками, которые совсем недавно неведомым образом влезли в ряды сильнейших. На празднества и заседания Великих их ещё не приглашали, но этот момент оставался совсем не за горами.

– Граф Рагор, – Гаэль слегка склонил голову. – приятно познакомиться.

– Взаимно, – просто кивнул граф и уселся обратно. – А я как раз обсуждал с вашим отцом некоторые наши… кхм… дела.

Гаэль бросил быстрый взгляд на чёрный силуэт отца. Хотя барона Эргатона скрывала полутьма, он ясно видел выражение, застывшее на лице отца. Абсолютное презрение и гнев.

– Вернёмся к нашим делам, – продолжил граф. – Мессир Эргатон, я бы хотел, всё-таки, закончить наш разговор, – он ткнул пальцем в стол и Гаэль обратил внимание на звёздную карту, лежавшую на нём. – Я бы хотел предложить вам обменять пояс астероидов вот в этих координатах на пятьсот миллионов соляров. Как вы смотрите на это?

Лицо барона всё ещё пребывало в темноте. Но рука его легла поверх карты.

– Вы предлагаете не обменять, а купить, – пророкотал он.

– Ну пусть так, – хмыкнул граф Рагор.

Барон немного помолчал.

– Пятьсот миллионов соляров это слишком мало.

– Это сумма с десятикратным избытком, – возразил граф. – Я знаю, что вы выкачали всё без остатка.

Ладонь барона, остававшаяся в свете лампы, напряглась.

– Знаете? Откуда?

Гость развёл руками.

– Да так, краем уха слышал.

На этот раз барон не выдержал, и рука его сжалась в кулак.

– Не знаю, где и что вы слышали, но это ложь.

Рагор хмыкнул.

- Ну, может я и ошибся. В таком случае, могу и больше предложить…

Барон резко дёрнулся вперёд. Лицо его осветилось лампой и в её свете черты лица исказились в гневе.

– Эти астероиды не продаются, – прошипел он в лицо графу Рагору.

Тот немного помолчал, а затем медленно встал.

– Что ж, жаль, – вздохнул он – А я надеялся на иной исход. В таком случае, я вынужден уйти ни с чем. Только вот…

Рука графа скользнула в карман. Барон резко подался назад и потянулся к поясу, где находилась кнопка управления личным щитом. Но гость лишь усмехнулся и достал из кармана скатанный лист бумаги.

– Вот, – он бережно положил его на стол. – Это приглашение на званый ужин в моём замке. Нижайше прошу поприсутствовать. Может быть тогда вы пересмотрите своё решение. А пока, до встречи. Баронет Гаэль.

Слегка поклонившись на прощание, граф развернулся и вышел из комнаты, оставив отца и сына вдвоём. Некоторое время они провели в молчании, а затем Гаэль промолвил:

– Пятьсот миллионов… Он же ошибся отец. Это не в десять, а в стократ больше. В этом районе не осталось ничего кроме камня. Мы выкачали астероиды досуха. Почему ты не согласился?!

Барон опёрся локтями о стол и сплёл пальцы.

– Сын мой, присядь и выслушай меня.

Гаэль послушно опустился на стул. Отец уже немного успокоился к этому моменту, и лицо его разгладилось.

– Ты прав, – продолжил отец. – Там ничего не осталось. Но тут скрыта совершенно иная вещь. Граф Рагор хочет стать полноправным членом круга Великих домов, а для этого ему нужно показать, что с ним имеют дело, как с равным. Этой покупкой он и собирался укрепить свой авторитет.

Гаэль задумчиво потёр подбородок.

– Вполне разумно. Но чего плохого в том, чтобы ещё один дом стал Великим? Насколько я знаю граф весьма могущественный человек.

Отец фыркнул.

– Выскочка без прошлого. Наши дома веками строили свои династии, укрепляли авторитет, возводили своё величие. А этот графишка планирует влезть и стать равным нам?! Нет, этого позволить нельзя. Но посмотрим, что он нам за послание оставил.

Барон взял со стола ядоискатель и поводил им над бумагой. Затем взял послание и развернул его. Глаза его быстро скользнули сверху вниз, а затем снова, после чего отец побагровел.

– Выскочка выскочкой, а в Большую Игру он играть научился.

Гаэль озадаченно принял из рук отца свёрток и пробежался глазами по словам.

– Я смотрю немало домов уже приняло его приглашение, – промолвил Гаэль, бросая пергамент на стол.

– Вот именно, – мрачно согласился барон. – Он активно обзаводится союзниками. Хмф, подумать только, как измельчали некогда могучие семьи. Совсем гордости не осталось, – и барон вздохнул. – Выходит, Гаралаган не получится использовать. Ну ничего, у меня есть другой способ.

Гаэль приподнял брови.

– Другой?

Барон торжественно взглянул на сына.

–Объединить силы. А что может быть крепче, чем брак?

Гаэль, вдруг, ощутил неприятный холодок вдоль спины.

– Брак? И с кем же?

Барон продолжал торжествующе смотреть на сына.

– О, ты её знаешь. Кальрадия Стикс.

Гаэль сам не заметил, как вскочил со стула.

– Со Стиксами?! Но ведь…?!

– Ты про Игру? О, сын мой, Игра – это всего лишь игра. Когда дело того требует, о старых распрях можно и позабыть. На время, конечно. Но это не так важно сейчас. Барон Наллингер тоже согласен со мной. Пришло время объединить наши дома.

Гаэль продолжал оторопело таращиться на отца.

– Но я… так внезапно…

Барон взглянул на сына и нахмурился.

– Гаэль. Что-то я тебя не пойму. Я думал, ты будешь рад. Ты, вроде, неравнодушен к девушке. Да, сын мой, не смотри на меня так. Думаешь, я не знал про твоё… кхм… тайное общение с ней? Или барон Наллингер был не в курсе, куда и почему она сбегала с уроков? Думаешь, я не знал про телепроектор, который ты сделал для себя и неё? О, Гаэль, если бы мы того пожелали, вы бы никогда более не увидели друг друга. Но нам с бароном Наллингером было важно чтобы вы общались, чтобы вы прониклись друг к другу симпатией. Как сказал барон «Это хороший ресурс на будущее», и тут я с ним полностью согласен.

– Нет, – вырвалось у Гаэля непроизвольно, и он отступил на шаг назад. – Нет, не может быть…

Барон снисходительно усмехнулся.

– Именно так, милый мой Гаэль, – промолвил он, вставая. – Это всё благодаря мне. Твои чувства, твои желания и стремления – это всё вылеплено моими руками. И теперь ты послужишь моей воле!

– Нет, – ощерился Гаэль и яростно рубанул рукой воздух. – Нет, и не надейся. Я не позволю тебе сделать Кальрадию или меня ещё одним инструментом в своих руках.

Барон снова побагровел.

– Умолкни! – рявкнул он и что есть сил ударил по столу. – Умолкни и уясни одно: ты ничего не решаешь. Ты живёшь ради семьи и подчиняешься воле семьи. И точка! А если нет… что ж, Кинарет всегда уважительно относится к своему роду и знает своё призвание. А теперь вон!

Гаэль энергично вышел их кабинета и направился вдоль по коридорам не разбирая дороги. Гнев всё ещё кипел внутри него, но, когда он увидел раскрытое окно на своём пути, тот несколько поутих. Когда же Гаэль забрался по отвесной стене на крышу, внутри него остались лишь усталость и подавленность.

Телепроектор мягко засветился в ночном воздухе. Кальрадия приняла вызов почти сразу, и по лицу девушки Гаэль понял, что что-то произошло. Лицо её слегка опухло, глаза покраснели.

– Привет, Белка, – хрипловато промолвила она. – А я как раз собиралась тебе звонить.

– Привет, Мышка. Тебе тоже уже сказали?

Кальрадия слабо кивнула.

– Я даже не могла подумать… всё это время…

– Я тоже, – вздохнул Гаэль и улёгся на покатый скат крыши. – Замыслы внутри замыслов.

– Внутри которых новые замыслы, – вторила ему Кальрадия. Раздался краткий всхлип. – Похоже, не удастся нам разорвать порочный круг, Гаэль. Мы уже вплетены в него. Целиком и полностью.

Гаэль прикрыл глаза. Перед мысленным взором в стремительном вихре проносилась вся его предыдущая жизнь, весь предыдущий опыт, накопленный за годы обучения и тренировок. Опыт подсказывал ему, что сейчас стоит согласится, жениться на Кальрадии, сделать вид, что смирился, а затем нанести удар по отцу. Например, саботировать перевозку серебра, которую отец планирует внести в качестве взятки в торговую палату. Тогда ему не удастся выбить себе преференции в торговле драгоценными металлами и граф Рагор получит хороший перевес на свою сторону, когда захватит рынок во всём западном сегменте. А со временем можно направить кое-какой компромат в антимонопольный комитет, который уже пошатнёт позиции графа.

Гаэль резко открыл глаза. Кальрадия с телпроектора печально смотрела на него.

– О чём задумался? – спросила она тихо.

Гаэль не ответил. Он всё также ошалело смотрел на неё, пока до него доходила жутковатая истина. Вся учёба, все его тренировки вели к этому. Его готовили к Большой Игре, ему внушали именно такую модель мышления. Вывернуть всё в свою пользу, но не победить. А лишь играть дальше, пока колесо продолжит вращаться. Только вот это колесо обосновалось на слишком уж шаткой основе из догм и негласных правил.

– Гаэль? – в голосе Кальрадии прорезалось беспокойство.

– Да, Кальрадия, я здесь. И, знаешь, что я думаю… я думаю, пришла пора нам самим начать Большую Игру.