Безликий⁠⁠

Рассказ во вселенной «Костилища».

Костилище

***

Старший брат всегда был моим примером для подражания. Будучи старше на десять лет, он, когда я только только сел за школьную скамью, уже слыл главной гордостью нашей платформы. Ему предрекали будущее знаменитого проходчика, первооткрывателя, командующего отрядом добытчиков. Стоит ли говорить, что с раннего детства он был не только моим кумиром, но также защитой и опорой. Во дворе каждый ребёнок боялся и уважал его, поэтому никто не посмел бы и пальцем тронуть брата будущего проходчика. В моей памяти ещё свежи воспоминания того, как он часто брал меня с собой за периметр, чтобы мы вместе после цикла охотились на расползавшихся дрогней и перекатов. Никто из родителей не ругал нас за это — подобные вылазки воспринимались ими как первые шаги молодого дарования к его мечте стать командиром группы добытчиков.

И стоит ли говорить, что я испытал в тот момент, когда нашей семье пришло известие, что из брата собираются сделать очередного безликого. Отец был в ярости. Он кричал и бросался с кулаками на пришедших в наш дом офицеров, уводивших моего брата из родного блока. С тех пор я его больше не видел. Мать сквозь слёзы пыталась объяснить мне, что безликие это наша надежда и защита, что без них мы бы все погибли от ужасных чудовищ, приходящих вслед за каждым прошедшим циклом. Однако маленькому мне было невдомёк, почему ради создания бездушной машины понадобилось забрать именно моего родного и единственного брата.

Отец так и не смог пережить потерю — вечные пьянки и истерики стали частыми гостями в нашем доме. В один из рабочих дней он в очередной раз пришёл на смену, будучи вусмерть пьяным, в результате чего попал прямо под работающий станок. Смерть была мгновенной. После этого происшествия мать окончательно заперлась в себе. Оставленный без присмотра и хоть какой бы то ни было поддержки, я стал искать её среди друзей и знакомых со своего родного двора, однако и там всё было не спокойно, словно бы с уходом из нашей жизни брата всё хорошее, что было в этих стенах, навсегда исчезло. Сергей Астафьев, по прозвищу «Рыжий», сколотил банду хулиганов в отсутствие какого бы то ни было контроля со стороны старших. Взрослые боялись что либо предпринимать — отец Сергея был смотрителем и по наводке сына мог доставить немало бед обычному жителю платформы. Побои, поборы и систематические издевательства стали преследовать почти каждого, кто не состоял в их так называемой банде и я не стал исключением. В очередной раз прячась от хулиганов в технических тоннелях производственного цеха, я полностью ушёл в свои мысли и даже не заметил, как Сергей со своими дружками появились из-за поворота. Не успел я броситься наутёк, как они быстро окружили меня и Рыжий с мерзкой ухмылкой вышел из толпы, поигрывая в руках сделанным из нескольких спаянных болтов кастетом.

— Нехорошо, Саня, нехорошо. Вроде уже взрослый пацан, а так своих друганов кидаешь. Тут слушок прошёл, что тебе пару лишних чеканок от матери перепало. Так это или нет?

— У меня нет с собой денег.

Прозвучало это очень тихо и неуверенно, ведь мать действительно в тот день дала мне несколько чеканок — скудная зарплата столовской кухарки позволяла ей баловать своего единственного оставшегося сына хотя бы раз в цикл.

Как только я это произнёс, один из дружков Рыжего ударил меня под дых, заставив от боли согнулся пополам.

— Не ври мне, чепушило! Я прекрасно знаю, что твоей матери выплачивают пособие за потерю дорогого сыночка.

В груди тут же вскипела ярость. Услышав, как хулиган говорит о брате, я было ринулся вперёд, пытаясь достать его неумелым выпадом, но тот отскочил в сторону и выверенным ударом ноги повалил меня на землю.

— Шутить вздумал? Ну всё малой, допрыгался. Пацаны, покажите-ка нашему герою, где его место.

Толпа смеясь и гогоча стала медленно смыкаться надо мной, как вдруг откуда-то раздались грузные шаги и протяжный лязг металла. По коридору неторопливой походкой шёл один из безликих, медленно приближаясь в нашу сторону. Хулиганы на секунду застыли в изумлении, не зная, что же делать дальше. Рыжий лишь ухмыльнулся и, выпячив грудь, шагнул вперёд, став зачитывать один из протоколов, которыми смотритель отдавал приказы безликим, явно подсмотренный в выданных отцу инструкциях.

— Приказываю продолжить патрулирование! Идентификационный код три пять девять шесть а, три девять… Ээээй, отпусти!

Безликий взял хулигана за грудки и поднял так высоко, что тот едва ли не доставал головой до потолка. Свита дворового хулигана тут же разбежалась в разные стороны, в мгновение ока скрывшись среди запутанных технических тоннелей.

Я заворожённо наблюдал, как стальной истукан буравил Сергея взглядом своих отсутствующих глазниц. Что то едва знакомое читалось в его движениях, будто бы я уже видел их прежде множество раз. Меня охватило странное чувство, похожее на ностальгию, очень и очень печальную, пропитанную горем и бессонными ночами, но в то же время переполненную надеждой. Когда динамик на гладкой стальной маске начал издавать прерывистые шипящие звуки, я сразу всё понял. Среди помех и статики отчётливо слышался грозный человеческий голос. Слов разобрать было невозможно — многие посвятили жизни на то, чтобы систематизировать речи безликих, но мало кто смог достигнуть в этом хоть каких то результатов. Тем не менее, этот голос я узнал бы из тысячи. Он принадлежал моему старшему брату. С силой отбросив Сергея, безликий продолжил своё патрулирование и направился дальше по коридору, даже не оглянувшись. Мне только и оставалось смотреть ему вслед, в то время как слёзы ручьём текли по моему лицу.

***

Прошло три недели. Сергей со своей свитой меня больше не тревожили — после произошедшего во дворе стали ходить слухи, что мне в руки попал очень секретный и очень могущественный протокол, способный заставить безликого выполнить любой приказ, из-за чего даже самые отвязные хулиганы побаивались иметь дела с имеющим такую власть мальчишкой. В рассказы о том, что я как-то смог подчинить своей воле патрульного никто из взрослых так и не поверил — сломанную руку Сергея списали на неудачное падение, что, однако, было не так далеко от правды. Более того, смотритель лично отчитал сына за несоблюдение правил безопасности и проникновение на охраняемую территорию. Я же с тех пор стал внимательнее всматриваться в патрулирующих нашу платформу безликих. Они больше не казались мне бездушными машинами, напротив — в некоторых их действиях я видел проявления индивидуальности, можно даже сказать, человечности. Кто-то подолгу задерживался возле жилых блоков, слушая голоса прохожих и крики малышни. Кто-то стоял задумчиво, изредка пошаривая рукой по отсутствующим карманам, словно пытаясь выудить оттуда пачку сигарет. А кто то лишь смотрел на огромные ворота периметра, будто бы вслед давно ушедшей мечте. Однажды, в один из таких моментов, мне хватило смелости подойти к нему и взять за руку. Тот лишь на несколько секунд повернул голову в мою сторону, после чего продолжил смотреть на закрытую гермодверь, осторожно сжав протянутую ему ладонь своими стальными пальцами.