Back in the USSR. Веселие пити. Часть 2
Back in the USSR. Веселие пити…ЧАСТЬ 2
Сразу после октябрьского переворота народ по принципу «за что боролись» начал потрошить винные склады.
«Зимний» брали дважды. Первый раз по приказу Троцкого, в ходе которого Антонов-Овсеенко арестовал Временное правительство, второй спустя несколько дней, когда «революционные матросы и красногвардейцы» заподозрили большевиков, что те хотят уничтожить винные погреба «Зимнего». А там хранилось немерено элитных, столетней выдержки, коньяков и вин. Деньжищ стоивших бешеных…
Погреба были не только в «Зимнем», но и в Юсуповском, и других… 3 ноября народ пошел на новый штурм. Лариса Рейснер, вошедшая в историю, как жена Федора Раскольникова, любовница Льва Давидовича и человек, принимавший в голодном девятнадцатом (как раз на посту любовницы) ванны из шампанского, писала про погреба: "Их заваливали дровами, замуровывали сперва в один кирпич, потом в два кирпича - ничего не помогает. Каждую ночь где-нибудь пробивают дыру и сосут, вылизывают, вытягивают, что можно. Какое-то бешеное, голое, наглое сладострастие влечёт к запретной стене одну толпу за другой…. Теперь решили так: в каждое новое отверстие будет вставлен пулемёт".
Назначаемая большевиками охрана винных складов мгновенно напивалась. Тогда вызвали пожарных, закачали подвалы водой, а ее с алкоголем затем обратно стали перекачивать в Неву…
Горький в «Несвоевременных мыслях» писал:
"Вот уже почти две недели, каждую ночь толпы людей грабят винные погреба, напиваются, бьют друг друга бутылками по башкам, режут руки осколками стекла и точно свиньи валяются в грязи, в крови. За эти дни истреблено вина на несколько десятков миллионов рублей и, конечно, будет истреблено на сотни миллионов.
Если б этот ценный товар продать в Швецию – мы могли бы получить за него золотом или товарами, необходимыми стране – мануфактурой, лекарствами, машинами. Люди из Смольного, спохватясь несколько поздно, грозят за пьянство строгими карами, но пьяницы угроз не боятся и продолжают уничтожать товар, который давно бы следовало реквизировать, объявить собственностью обнищавшей нации и выгодно, с пользой для всех, продать».
Из воспоминаний Троцкого, после начала перекачки погребов в Неву:
«...вино стекало по каналам в Неву, пропитывая снег, пропойцы лакали прямо из канав». Чтобы пресечь бесконтрольное разграбление коллекции, ВРК вынужден был пообещать ежедневно выдавать представителям воинских частей спиртное из расчета по две бутылки на солдата в день».
В результате большевики, прикинув что-то к чему-то, решили возобновить действие царского сухого закона. Что усугубило продовольственный кризис, самогон-то гнали из зерна.
«Я решительно против всякой траты картофеля на спирт. Спирт можно делать из торфа» (Владимир Ульянов-Ленин, 11 сентября 1921 г.)
Однако, действие запрета, подкрепленное указом Совнаркома за подписью Ленина, продлилось до 1923 года, когда тот же Совнарком под председательством уже Рыкова издал постановление о возобновлении производства. Водку в народе прозвали «рыковкой», была она тридцатиградусной. О ней неодобрительно отзывался профессор Преображенский у Булгакова.
«Лучший друг детей и физкультурников» позже дал на сей счёт конкретные разъяснения:
«Ежели у нас нет займов, ежели мы бедны капиталами и если, кроме того, мы не можем пойти в кабалу к капиталистам, не можем принять тех кабальных условий, которые они нам предлагают и которые мы отвергли,- то остается одно: искать источников в других областях. Это всё-таки лучше, чем закабаление. Тут надо выбирать между кабалой и водкой, и люди, которые думают, что можно строить социализм в белых перчатках, жестоко ошибаются» (Иосиф Джугашвили-Сталин).
И понеслась…
«Подсчитай, сколько раз в году знаменитый ударник Алексей Стаханов ходил по малой нужде и сколько по большой, если у него триста двенадцать дней в году случался запой?» (Венедикт Ерофеев)
To be continued
