" ... в мыле, морда в грязи. Вы откуда? Мы из связи"
Вот ведь как оно бывает. В армии тогда служили два года. Батальон отдельный, примерно триста рыл, в относительно глубоком лесу. Полтора года я уже оттоптал, осталось до весны. Сидим в своей каморке для отдыха на узле связи. Треплемся ни о чем с парнем из соседней роты МТО, что обитали рядом через стену. Заглядывали они к нам иногда в гости. Выход на улицу у нас был отдельный от их роты, но в коридоре нас разделяла лишь стенка из ДСП. Так что творилось по соседству, секретом для нас, связистов, не было.
Ужин уже закончился, бигус переваривается, всё путём. Заваливается к нам боец, который весь день качал связь на полигоне – стрельбы обеспечивал. Ставит на стол свою радиостанцию Р-159, такой металлический, высокий ящичек с ремнями. И убегает, хочет успеть пожрать в столовой. Приятель смотрит заворожено на радиостанцию и спрашивает:
- А можно я в неё что-нибудь пиздану?
Я пожимаю плечами, стрельбы закончились, у всех всё уже выключено, кругом на многие километры лес, валяй. Он подносит к самому большому отверстию головы микрофон, зажимает тангенту и осторожно угукает, как филин из «ёжика в тумане». Потом откашливается и замогильным голосом произносит:
- Эр-мэ-тэо – сила! Эр-мэ-тэо – не подъебон!
Вот прямо так и сказал. Пытается выдавить в эфир еще что-то такое восхитительное, но я отбираю у него гарнитуру:
- Ладно, хорош баловаться.
Пообщались мы еще немного, и он удалился к себе. Зеваю, скоро отбой, можно расслабиться. Но какое-то чувство тревоги начинает почёсывать мою, почти дембельскую, жопу. Что-то такое, знакомое-знакомое, такое нехорошее. Так и есть, начинается: за стенкой топот, грохот, крики типа "шухер". Выхожу в коридор, прикладываюсь к щели между ДСП. Рядом со мной нарисовались еще две пары настороженных глаз. Наблюдаем, как по взлётке несутся бойцы РМТО с перекошенными рожами. Добегают до уже распахнутых окон и десантируются со второго этажа, куда-то на клумбы под стеной. Да лихо так, без тени сомнения и размышлений, как и полагается настоящим солдатам. Думаю: вот это шапито! Тут у них, чуть ли не с петлями открывается входная дверь. В гуще событий возникает Нач.Штаба майор, наш ненаглядный ужас с усами. Кепка на затылке, бешеные глаза на выкате, от торчащих усов почти искры сыплются. Он передвигается прыжками и машет палкой направо и налево: и всё по жопам! По жопам! Тех, кто не успел свалить. Только треск стоит.
И уже вот дневальный из молодых, стоит по струнке на тумбочке, в виде маяка среди утихшего шторма, и преданно кушает начальника глазами. Майор высовывает жало в окно и орёт в пустоту, зычно, мощно, страшно:
- Я вам, блядь, покажу эрмэтэо сила! Я вам титьки-то по отрываю! Вы у меня слезами будете полы мыть! Эрмэтэо, не подъебон, блядь!
Я еще очаровано смотрю на этот Цирк дю Солей, но уже чувствую, что носы моих ботинок самостоятельно заворачиваются в сторону выхода, а грабельки уже скребут рядом по шкафчику с бушлатами. Вот ведь! Мозг еще не осознал, а жопа уже просчитала, что следующие на экзекуцию – это мы. Ведь у кого еще можно позаимствовать радиостанцию? Мысленно уже включил ручник: "Никак нет, товарищ майор! Не могу знать! Так точно! Это в парке кто-то залез в БМД и хулиганил с Р-123!" (там вообще хрен докажешь и кого поймаешь, товарищ майор!)
Но зачем же доводить до вопросов? Тем более, прилетят они только после живительных люлей. И внутри появляется, доселе мне, старослужащему солдату, неизвестное чувство - жгучее желание поработать. Проверить, например, линию связи между штабом и караулкой. Или лучше, еще дальше – прозвонить линию к кочегарке, она на отшибе нашей части. Или даже правильнее - клуб. Да, точно, проверить исправность линии в клуб. Ребята там живут отдельно, начальство у них почти не появляется.
В секунду влетаю в бушлат, хватаю улику - радиостанцию, и в два прыжка пролетаю лестницу. Слышу сзади топот копыт и тяжёлое сопение бойцов нашего взвода. Всем понадобилось что-то срочно проверить на линиях. На выходе все бросаются врассыпную и исчезают в вечерних сумерках. Оставались только молодые, майор их обычно не трогал, предпочитая крутить на кукане дедов и дембелей.
В клубе, в отдельной комнатке тепло, хорошо, телевизор вон работает. Парни видят у меня радиостанцию на спине, начинают ухахатываться: Что, пиздов получили, животные? Мы тут валяемся, смотрим телик. Вдруг экран гаснет и оттуда: Угууу-угуу! Мы думали, капец, война началась. А потом телевизор про РМТО захрюкал! Вот это вообще было ништяк!
Я включаю станцию, прикладываю гарнитуру к уху, и одновременно откидываю крышку, чтобы глянуть на выставленную частоту. Сразу всё стало понятно: бойцу на полигоне было скучно, и он настроился на канал ОРТ, который еще тогда так назывался. Они телевизор слушать изволили.
Вот так балбесы разнообразили вечерний просмотр новостей лесному городку. А Нач.Штаба, мужик у нас отходчивый – отходил пол роты и успокоился. В другой раз, они его самого заставили в ужасе свинтить из «располаги», случайно кинув гранату под ноги. Учебную, конечно же. Но это другая история взаимной любви. Еще, после того случая, он сменил палку на ракетку для настольного тенниса. Сказал, что ей руку труднее вывихнуть, когда проводишь воспитательную работу среди личного состава. А я с тех пор сразу запирал свободные станции под ключ, подальше от соблазнов в них "попиздеть".