Серия «Удивительные приключения Амёбы»

— Дай, догадаюсь. Помнится, как-то мы с классном ездили на музыкальный фестиваль в другой город. На него приехали разные группы, даже из-за рубежа пару коллективов к нам заглянули на огонёк. На сцене исполнялись молодёжные хиты, энергетика бешеная была. Мы поселились в общежитии и ходили каждый день на концерты, так как программа выступлений была рассчитана на несколько дней. В общем, познакомилась там моя подруга там с мальчиком, который жил по соседству. Он весь такой загадочный, удивительный. Волосы до плеч, повязка на голове, кушал только растительную пищу и занимался йогой по утрам. Подружка и так с ним познакомиться пыталась, и сяк, только на последний день смогла обменятся с ним номерами телефонов. Потом она ходила вся воздушная и счастливая, разве что не подпрыгивала на каждом шагу. И что ты думаешь? Через пару месяцев, когда я шла на занятия в спортивную секцию, проходила мимо торгового центра. Вижу, идёт тот самый «мальчик», волосы прилизаны и зачёсаны, самой обычной длины, в руках — авоська с колбасой и батоном. Обычный старшеклассник по виду. Я подошла, поздоровалась, перекинулась парой слов. Оказалось, что его мама отправила в магазин за продуктами на дневной перекус. Эх, видела бы моя подруга этого мамкиного пирожка. Ни загадочности, ни йоги, ничего...

Ой, что-то меня вдаль унесло. — сказала я, отходя от воспоминаний. — У тебя случилось, скорее всего, так: хотели, как лучше, а получилось как всегда?

— Прямо в точку! Кстати, хорошая фраза, запомню на будущее. Наши речные битвы и сражения дали начало городской легенде. Легенда была, да и сейчас, между прочим, есть, о речном энском чудище. Мол, за кордоном лох-несское в озере живёт, а у нас в речке есть своё, и оно гораздо круче. Стали вместо хулиганов приходить впечатлительные и романтичные граждане с тягой к неизвестному. Сама понимаешь, экология на речке с нашей помощью восстановилась быстро, почти заповедник получился. Из «туристов» выделилась секта последователей Витающего Жужжащего Приведения. «Мы» — говорили, — «свидетели вэжэпэ. Предназначение — защищать ВЖП от посягательств хулиганов, несознательных граждан и дураков в чудном месте, где по неведомой науке причине воздух чище, а голова после культурного распития разного рода напитков болит реже, и то не всегда».

— Мда...- протянула я. — Нашлись защитники. Никто их не просил и не звал, а они явились, как черти с того света. Думаю, назойливо себя вели и защищали не к месту?

— Да, я от них постоянно пряталась. Получилось подслушать их планы на мою скромную «тушку». Ты не удивляйся, вэжэпэшные жрецы-самовыдвиженцы в своём закрытом круге называли меня именно так. Тушка. Более того, они хотели вознести меня на самодельный алтарь. Точнее в него, потому что он выглядел как клетка, сваренная из толстенных железных прутьев. И по задумке жрецов, тогда ко мне не смогут подобраться чужие. Я же за такую защиту должна давать советы и мудрости на все случаи жизни. Эдакий гуру за еду.

— Ну, нахалы. — сказала я. — Разве можно живую душу и в клетку?

— Как, видишь, можно, и не только в клетку. А дело, как ни странно, само собой разрешилось. Сектанты объявили ареал моего обитания местом силы, начали сносить постройки кругом. Все заброшенные домики буржуев, их самовольные застройки разобрали подчистую. Только представь себе. Центр буржуйского посёлка. Везде кучи брёвен, досок, шифера... Заводилы у свидетелей ВЖП приказали растаскивать мусор по периметру, мол, создадим свой защищённый райский уголок на реке. Устроили, понимаешь ли, завалы, ворота из брёвен как-то смастерили. Вся их суета привлекла внимание властей, и через несколько дней приехала милиция. Сначала они хотели договориться по-хорошему. Когда сектанты упёрлись, главный милиционер вызвал спецназ. В общем, я наблюдала за всем, закусывая вкусными кексами и запивая их чаем. Пара дымовых шашек, несколько гранат со слезоточивым газом, а затем штурм. Мне так понравилось, как бронетранспортёры на полном ходу снесли ворота с одной стороны и пробили брешь в обороне с другой. Закончилось тем, что всех повязали и увезли. Когда милиция разобралась, с кем имеет дело, то организовала необходимое количество санитаров и карет скорой помощи. А мне... Мне пришлось опять разгребать завалы на берегу. Из прямой арматуры и целых брёвен сделала себе подводный бункер. В нём так уютно стало, после того, как я его дополнительно оборудовала изнутри. Холодильник поставила в самый почётный угол — как символ зарождения амёбной жизни...

Пока я отдыхала от назойливого внимания последователей ВЖП, один из них сбежал из-под присмотра санитаров. Знаешь, когда у человека навязчивая идея засела в голову, его стены дурки не остановят. Он улучил момент и пропал. Днём с огнём искали, найти не могли, но один старый и мудрый опер всю эту братию изучил вдоль и поперёк, поэтому пошёл и устроил засаду на речке, приходил частенько рыбачить. Сидит, рыбку тягает понемногу, а сам по сторонам поглядывает.

Так продолжалось где-то с недели две, потом чудик-сектант как-то меня выследил, подловил и схватил! Но, ты знаешь, я кутикулу смазываю лучшим розовым маслом и рыбьим жиром, поэтому аккуратно вывернулась из захвата, и давай уходить на глубину. На последнем издыхании он всё же смог ловко взять меня за два щупальца. Ситуация патовая. Я не могу выкрутиться, а он не может меня вытянуть на берег. Силёнок не рассчитал. После скудной казённой диеты и подножного корма куда ему со мной бороться, стоя по пояс в воде. Шум, плеск, и вдруг ко мне на помощь пришёл Василий. Подкрался и оттяпал у него пару ненужных частей с, хм... одежды, чтобы неповадно было. Пока сектант голосил на всю округу, его услышал опер. Провёл, как говорится, задержание...

— Блин, сплошное кино, а не жизнь. — сказала я. — Не то, что у меня. Учёба, дом, учёба, дом. Секция, дом и утром на занятия.

— Не завидуй. — улыбнулась Амёба. — То ли ещё будет, какие твои годы! Так Александр Алексеевич говорить любит. Тот милиционер, что рыбачить любит и заодно в засаде сидеть. Интересный мужик. Теперь регулярно приходит в наш «заповедник». Поставит себе раскладной стульчик, воткнёт зонтик в землю, рядом с этим хозяйством пристроит большое ведро для карпов и карасей. Как наловит полное ведро, отпускает рыбу из него на волю. Местные плавнички стали к нему в очередь на улов становиться, потому что опасности никакой, и на шару можно вдоволь поесть приманки с ванилью.

Я за ним наблюдать стала. Как-то раз слышу — сидит, нет-нет, да и шепнёт ругательство... Удивилась сильно, всё время интеллигентнейший человек, и тут — ругается. У нас на реке не матерятся и не курят, всё прилично. Вот, собственно, я всплыла перед ним и спрашиваю:

— Почто, мил человек, бранишься и сквернословишь? Здесь приличное место, а не вертеп, который буржуи организовывали каждые выходные.

Он молча посмотрел на меня, поправил очки и сказал:

— Не врали эти самые сектанты, точно энский феномен существует. То-то я думаю, чего лепетал беглец, что его чудище ухватило и на глубину потащило. Летать можешь?

— Неа, для этого моторчик нужен.

— Как у Карлсона?

— Не знаю, как у него или нет, но у меня он к портативному ранцу приделан был.

— Значит, не как него. Меня Александром Алексеевичем зовут, а тебя?

— А я — Амёба, венец эволюции, скромна и крайне талантлива.

— Присаживайся тогда рядом. Покумекаем о задаче, от которой ругаюсь.

Делать нечего, вылезла, отряхнулась и поплотнее запахнула в пальто в целях конспирации...

***через некоторое время на берегу

— Вот такие вот дела, сестрица.

— И вы этих гадов никак не можете выследить?

— Да, всё никак. Уже пятый магазин детских игрушек обокрали. Вытаскивают всю выручку и са-амых лучших кукол и плюшевых медведей с собой забирают. Если так пойдёт, то скоро в нашем городе не останется детской радости. И я никак не могу хоть что-то сделать...

— Беда, прям, пришла в наш город. Как же детям теперь быть без игрушек?

— Вот и я не знаю.

— А я знаю! — сказала Амёба. — Здесь отличное место. Не просто так люди время от времени приезжают сюда на рыбалку или отдохнуть. Здесь думается хорошо, и на душе легче становится. Сделаем там. Вы, Александр Алексеевич, зайдите в центральный торговый центр города. Поговорите с начальством комплекса и откройте точку сбора игрушек для детей. Потом рекламу в газете об этом дайте. Пусть обеспокоенные граждане приносят ненужные им старые игрушки или поделки, пылящиеся на антресолях! А я отправлюсь к нашим кальмарам. Помните, как драпнули от нас тунеядцы и алкоголики? Это мы поработали, нарисовали специальной краской на стенах жуууткие рисунки, и гады испугались. И меня тоже. Краска светится в темноте, и когда наберётся достаточное количество игрушек, вы снова напишите в газету, что через несколько дней сможете открыть пункт выдачи для тех, кому не достались куклы или мишки в магазинах... А я буду сидеть в засаде и заранее нанесу краску, светящуюся в темноте. Когда придёт время, незаметно подам сигнал, и вы их поймаете.

— Хм... — сказал милиционер. — А в вашей задумке есть здравое зерно. Но ничего непонятно. Лучше сделаем так. Краску мы возьмём со склада, и она будет светиться в ультрафиолете. Покрасим ею часть игрушек. Когда воры прочитают объявление и сделают своё чёрное дело, то они пойдут сбывать краденное, а потом тратить деньги. Вот тут-то мы их и возьмём. Только заранее поставим в самых проходных местах города специальные лампы.

— Как же всё закончилось? — спросила я.

— Всё произошло почти так, как я предполагала. Грабители залезли на склад по указанному в газете адресу, всё украли, а я за ними проследила. Оказывается, что у них логово не так уж далеко от меня было. Километрах в десяти ниже по реке, так много складов. Вызвала подкрепление, а сама подумала, надо ещё посмотреть, вот тут-то меня и подстре... Заметили и прогнали. — как-то быстро закончила рассказ Амёба.

-Что-что? — сказала я и строго, нет, весьма строго потребовала ответ у Амёбы. Она замялась, помолчала, потом ответила.

— Подстрелили меня. Из большого пистолета. Если бы не Александр Алексеевич, который вовремя меня доставил к одному проверенному фронтовому хирургу, мне бы совсем плохо было.

— И сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не лезла туда, в чём не разбираешься? Милиционеры долго учатся, чтобы уклоняться от пуль и правильно ловить преступников!

— Он долго меня отговаривал, пытался объяснить, что затея со слежкой очень опасная, но я его не послушала. Впредь умнее буду. Правильно он говорит: «Учиться, учиться и ещё раз учиться!» Ладно, чего уж теперь, главное, что теперь в нашем городе всегда будет детская радость! — сказала Амёба. — Тем более, что идея «Поделись!» из приманки для преступников превратилась в социальное движение, которое помогает для каждого ребёнка найти хотя бы какую-то игрушку, если у него их нет.

— Если вы не заметили, нас пригласил доктор.

— АСЬ? — поднесла она ладонь к уху. — ЧТО? КОГО ПОЗВАТЬ?

От старушки меня спас Михаил Александрович, который подошёл и пристально посмотрел на будущего подопечного барбоса, затем покачал головой и прицокнул:

— Хм, похоже, что тяжёлый случай, как бы не пришлось делать томографию и три УЗИ. Цены-то нынче ой-ё-ёй. Или попробовать старый, но недорогой подход. Даже не знаю... Ах да, Анастасия Сергеевна, проходите.

Мы зашли внутрь, Амёба зашевелилась в сумке, выглянула наружу.

— Где ваш настоящий пациент? — спросила она.

— Вот здесь, в специальной переноске.

— Сейчас посмотрим. С кем придётся иметь дело?

— С шуршунчиком. — ответил доктор.

— С кем-кем? — переспросила Амёба.

— С шуршунчиком. Очень редкий зверь. Сами посмотрите.

Из любопытства я тоже заглянула в переноску. Хммм. И вправду шуршунчик. Только вид у него какой-то нездоровый совсем, будто собрался умирать. Нехорошо...

Между тем чудо природы зашевелилось, вылезло из сумки и деловито стало ходить вокруг шуршунчика. Непонятные хождения закончились просьбой Амёбы:

— Не могли бы вы выйти на полчасика? Не мешайте мне. Очень запущенный случай. А если бы вы мне пирожное принесли, было бы хорошо, но ещё лучше два. Напряжённый труд ума требует, знаете ли, подпитки.

Делать нечего, пришлось уважить «доктора» и идти за сладостями для необычного диагноста.

— Может быть скоротаем время за чашечкой вкусного кофе? Я угощаю. — сказал доктор. — Есть здесь хорошее место, часто прихожу после смены, чтобы посидеть в тишине и спокойствии. У них и выбор десертов прекрасный.

— Хорошо, только пока Амёба колдует над шуршунчиком, расскажите, что случилось. Я много о них слышала, но никогда живьём их не видела.

— Наш пациент живёт у местного министра здравоветохранения, важный человек не только в городе, но и в области. Занят постоянно. Чихвостит налево и направо владельцев ферм и сельхозпроизводств. У него не забалуешь. Один раз он как-то приехал в цех по изготовлению молока и разных кисломолочных продуктов. Прошёлся, посмотрел станки, вроде всё чисто и аккуратно. Потом решил узнать, в каких условиях содержатся коровки. В итоге на входе в административное здание он распорядился поставить тубму, а затем прибил к ней свои туфли, по которым можно было судить о санитарии в хлеву. Обратно ехал босиком. Шума было, крика, а, между прочим, три месяца цеха простаивали, пока все его замечания не учли и недостатки не устранили.

— А туфли?

— Туфли так и висят прибитыми к тумбочке. Постоянные заботы и прочая, и прочая, и получилось, как в поговорке про сапожника без сапог. Шуршунчику становилось всё хуже и хуже. Когда дело стало совсем табак, он заметил неладное и повёз Рушу в самую лучшую клинику в городе, но там ему сказали, мол, ничем не можем помочь, мы даже не знаем, что с пациентом. Нужно ехать в Москву, где есть современное и необходимое диагностическое оборудование. Однако есть нюанс. Врачи сказали, что транспортировку она, скорее всего, не переживёт. Когда министр забирал шуршунчика из клиники, то к нему подошла лаборантка и посоветовала обратиться ко мне, мол, после нескольких недавних крайне сложных пациентов обо мне заговорили как о докторе последней надежды.

— Вот как. А на деле Амёба за вас работу сделала?

— Нет, что вы. Я отличный спец, но с возможностями клиники часто сложно понять, с чем приходится иметь дело. — с досадой сказал Михаил Александрович и протёр очки.

— И чем грозит теперь вам внимание самого министра?

— Клинику могут закрыть, вот и дело с концом. И у нас нарушения есть, помещения ГОСТу не отвечают.

— А кто же тогда будет лечить сложных пациентов?

— Вот то-то и оно. Кажется, время подошло, пора идти. — сказал доктор.

Через некоторое время мы снова вернулись в клинику, зашли в кабинет. Амёба в обнимку сидела с Рушей на столе и иногда попискивала ей в ответ на непрекращающийся поток тресков, свистов и щелчков.

— Пирожное принесли?

— Да, вот оно.

— А где второе? Давайте их сюда. И две ложечки. И чаю две кружки. И две трубочки под чай. И на красивых блюдечках. Можно вместо них даже вон те блестящие судочки выдать.

— Так это же лотки под инструмент! — воскликнул доктор.

— Значит, стерильные. — подняла щупальце вверх самая беспокойная особа в нашей семье. — Тем более давайте их сюда.

В следующие пять минут мы с удивлением смотрели, как пирожное уминается двумя представителями разумной жизни, и как одновременно шёрстка шуршунчика наливается блеском и распрямляется.

— Фух, — сказала Амёба, — ситуация стабилизирована, но всё ещё далека от разрешения. Дело, значит, вот в чём. Молодая помощница министра часто бывает у него дома и каждый раз, когда Вельдиван Иванович не видит и не слышит её, она говорит гадости Рушке. То у неё шёрстка не такая, то лапки неровные, то хвостик короткий. Нет, ну какая зараза! Вы же сами посмотрите, хвостик идеальной длины! Им ведь можно и любую конфету подхватить, за крючок зацепиться, чтобы повисеть вниз головой! Из-за таких обидных слов Руша сильно загрустила. Потом из-за частых непредвиденных ситуаций Иваныч стал почти всё время проводить на работе. Придёт, покормит питомицу и спать ложится. Или за компьютер работать. Сидит и щёлкает клавиатурой до двух часов ночи, а потом по тридцать-сорок страниц печатает. Будущие постановления. А вы знаете, сколько шуршунчикам нужно заботы и внимания? Плохо, что не знаете. Они без них чахнут, шерсть выпадать начинает. От такого только одно лекарство может быть...

Выдав длинную речь, Амёба почесала щупальцем за ушком шуршунчика, что-то ласково пикнула и полезла в термостатную сумку.

*** некоторое время спустя.

— Вельдиван Иванович, от болезни вашего питомца нет лекарства в аптеке.

— Да я вас закрою, помно...

— Замолчите и послушайте, что я скажу. — жёстко перебил министра доктор. — Болезнь Руши не связана с микробами. Её источник — душевные раны, а они лечатся только заботой и вниманием. Уделяйте больше времени ей. Вспомните, как раньше вы после работы приходили домой, брали шуршунчика под мышку и выходили во двор. Когда день был хороший, вы угощали её отбивной с сыром и грибами, а когда нет — листочком капусты и жжёной спички. И ещё я расскажу одну историю. В некотором царстве, некотором государстве жил-был министр. Много врагов народа призвал он к порядку, разъезжая на своём верном коне, но потом конь захворал. Воевода загрустил, стал лекарей созывать, никто не мог помочь. Но однажды пролетала мимо боевого друга лесная фея, взмахнула крылышками, и волшебная пыльца попала коню на морду. Заговорил он человеческим голосом: «Хозяин, порчу на меня наслала твоя завистница. Чёрная магия, страшная, умирать мне скоро придётся, если не расколдуешь меня». Конец истории таков — спасли коня, а завистницу ведьму Ольгу Иргизовну отправили в оковах на рудник...

— Не знаю, Михаил Александрович, что вы такое плетёте, но пеняйте на себя. — с досадой произнёс Вельдиван Иванович. — И Ольгу Иргизовну сюда приплели. Это вы не о моей замечательной помощнице сейчас сказки мне рассказывали?

— Именно о ней, Вельдиван Иванович, именно о ней. Вы сильно удивитесь, если решите узнать её чуть-чуть получше, особенно, когда она думает, что никто, кроме Руши, её не видит и не слышит...

***

— Хорошо сегодня. — сказала Амёба. — Меня шуршунчик уже третий раз в гости зовёт, но мне страшно ехать домой к министру. Вдруг кто посторонний увидит, на опыты пустит...

И налейте мне ещё даров цейлонской природы. Вот прямо сюда.

— Держи. А ты заходи ко мне на приём, когда Рушу приведут. Она за два месяца сильно окрепла, поправилась. — сказал доктор.

— Это можно.

— Вы меня спросить не забыли? — сказала я.

— Не забыли. Кто говорил, что Амёба — полноправный член семьи, — и может решать самостоятельно?

— Вообще-то, немного не так было. — ответила я.

— Ладно, не будем спорить. Я с подарком для вас. — сказал Михаил Александрович и поставил пакет на лавку. — Потом посмотрите. Мне из-за вашей помощи выдали по госпрограмме годное оборудование. Я три недели готовил заявку, но оно того стоило. Теперь я смогу лечить лучше, чем в Москве. Ну, не хуже точно. Спасибо вам...

— Хорошо. — ответила я. — А что с мопсом-то?

— С каким?

— Да с тем, которого старушка привела. Она меня к вам не пускала без очереди.

— Ааа, этот. Да нормально всё там. У барбоса диета была пересыщена варёными овощами и кашами на семи травах. Поэтому на прогулке запах из шашлычной так сильно мопсу Аркаше на душу запал, что у него начались постоянные слюнотечения. Они прошли после посещения профильного заведения по приготовлению мясных продуктов на открытом огне. — «завернул» доктор.

— А вы откуда знаете? — спросила я.

Михаил Александрович только усмехнулся и многозначительно посмотрел на Амёбу, которая смущённо прикрылась щупальцем.

— Да нет, у меня плохо получается нырять. — ответила я. — Лучше ты сфотографируй мне свой подводный сад.

— Договорились. Куплю себе камеру, подводное фоторужьё, буду для журналов снимать репортажи со дна. Буду как Жак Ив Кусто, только круче. Заработаю себе на термостат, лучше, чем у доктора.

— А камеру на какие шиши будешь брать?

— Так я ведь крабам приделала моторчики на панцири, они стали везде ездить. Все из себя, модные, потом ко мне пришли раки. «Мы», — говорят, — «тоже себе такие хотим. Готовы приплатить, если нас вне очереди обслужат»... А то всю жизнь рачим...

— Ничего себе, ты бизнес развернула на дне. Только вот у меня один вопрос остался: хорошее фоторужьё стоит в три раза дороже термостата, ты хорошо считать умеешь? Математику в школе учить надо было!

— Мда... Об этом я не подумала. Жаль, что в школу не ходила. — ответила Амёба. — Ничего. Разберусь. Не сложнее физики дело. Было бы желание. Так вот, настала у нас идиллия. Всё кругом красиво, спокойно, интересные собеседники, но пришла беда. Место приглянулось городским буржуям.

— Это как?

— Да вот так, Насть. Сначала приехал один. Застолбил участок, сделал беседку, поставил мангал. Что ни выходные, он приезжает, сеть закидывает, водоросли мои путает, рыбу вылавливает. Он в шутку по телефону своё место отдыха Форельском по телефону называл.

Когда рыбачить ему надоедало, он начинал безобразия нарушать и водку пить, а бутылки из-под неё, ты представляешь, прямо в речку кидал! Каждый раз по три ящика пустых бутылок приходилось собирать и относить на берег. Потом за ним потянулись остальные буржуи, каждый своим долгом посчитал выпендриться. У кого кусты декоративнее, у кого беседка лучше. Дошли до строительства деревянных домиков со всеми удобствами... И каждые выходные от каждого из них по три ящика пустых бутылок. Право, и не знаю, куда в них столько водки помещалось. И шуточки у них глупые — «Водка не чай, мало не выпьешь». Терпение речных жителей лопнуло после одного случая.

— Да куда уж больше-то? Они ведь не только пили и безобразия нарушали, но и громкую музыку постоянно включали. — спросила я. — Неужели ещё круче завернули?

— Да, случилась заваруха. К нам заехал на нерест косяк хеков. Они после того, как сделают своё дело, любят высовываться из воды, подышать воздухом, перевести дух. И представляешь, после особо удачного процесса нерестования из воды показались хек и две хекушки. Никого не трогают, смотрят на мир, а в тот момент мимо проходила компания, бутылки выбрасывать в речку примерялась. С пьяных глаз они, когда увидели троицу, подумали, что за ними пожаловали водяные черти, забирать за грехи и прочие безобразия. И давай кидаться стеклотарой. Чуть не убили наповал мирных отдыхающих. Этим-то не закончилось, что в голове крутилось у буржуёв...

Представь, на выходных я лежу и нежусь в своём холодильнике и вдруг подскакиваю от страшного рёва. Какой-то гад алкучий додумался обряд экзорцизмуса провести. Притащил водный мотоцикл на речку и начал на нём туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда. Даже у молчаливых креветок головы разболелись, и глаза повыпучивались...

— Кранты. — только и прокомментировала я.

— Не то слово. — сказала Амёба. — Епона-ужас настоящий. В будние дни мы снова собрались и стали держать совет, как приструнить супостатов. Выход нашли. По знакомству вышли на кальмаров и каракатиц, которые жили ниже по течению реки. Каракатицы поделились с нами сепией, нацедили от души. Кальмары же приготовили нам специальную краску, которая меняет цвет, а ещё светится в темноте. В итоге я набрала сепии в специальные желатиновые пакеты (это Питон с завода позаимствовал для общего дела, но ты не думай, что мы просто так, заодно прочистили канализацию для профилактики) и под покровом ночи разложила их в баки с водой, которой некультурные экзорцизмусы, хулиганы и разгильдяя мылись после бани. Потом целую рабочую неделю ходила по новому посёлку и рисовала страшные рисунки невидимой краской от кальмаров... Особенно хорошо у меня получилось срисовать с натуры хека с двумя шишками на лбу. Выросли, заразины, после двух метких попаданий.

— Уже догадываюсь, что произошло дальше. — улыбнулась я. — Больше в деревне никто не живёт.

— Вроде того. — улыбнулась Амёба. — Час икс настал на выходных. Снова дым коромыслом, пьянка, бутылки из-под коньяка и шампанского в промышленных масштабах, а затем баня. Ты бы слышала, с какими криками они бегали и пытались оттереться от краски... Кое-как отмылись в холодной реке. Потом сидели, зубами стучали полвечера. Самое страшное началось ночью, когда народ решил увеличить концентрацию хмельных напитков в крови. Пили-пили, а темнота-то подступала и подступала,. Когда совсем стемнело, на стенах домов засветились рисунки. Жууууткие, не передать. Последней каплей, прорвавшей плотину ужаса, стала я, когда натянула пальто, широкополую шляпу, круглые чёрные очки и сделала выход...

— И?

— А ты про раков помнишь? Они-то мне моторчиков от души притянули самых разных. Ранец с моторчиком за спину, зажигание, и вот я уже летаю над ними с криками «Ууууу! Вуууу! Буууу!»

— Ты же при этом светилась ярче новогодней ёлки?

— Как ты догадалась?

— Ха-ха-ха-ха. — расхохоталась я. — У нас в институте логику недавно преподавали. Поэтому предположила, что за неделю ты вся перемазалась и пропиталась светящейся в темноте краской.

— Это точно! Видела бы ты, как они драпали. Их пятки натуральным образом сверкали! Самые отчаянные решили через неделю вернуться, проверить, вдруг всё вернулось на круги своя, приняли для храбрости, но не тут-то было. Я снова взлетела и начала вещать: «Покайтесь, ибо потекут реки вспять, и вода окрасится чёрным». Через полчаса никого не осталось, моё «пророчество» сбылось. Они же провели себе водопровод, но не учли, что мы его немного доработали и добавили сепии от каракатиц в трубы. Представляешь, как они струхнули, когда из кранов потекла чернющая-пречернющая вода?

— Представляю. Я бы не на шутку испугалась и больше бы не возвращалась в такое место, где ни с того, ни с сего появляются всякие рисунки, летают поллитрагейсты и из кранов течёт чёрная вода.

— А вот нечего было мусорить. И тишина должна быть на речке.

— И что? Этим дело и закончилось?

— Да нет... Мне потом прятаться пришлось.

— Месть со стороны буржуев?

— Неа. Хуже. — ответила Амёба. — А что-нибудь перекусить есть?

Я только молча закатила глаза...

«Да шашлыки они поехали жарить на самом деле» — подумала, и оставили меня готовиться к сессии.

«Так, кто же тогда гремит на кухне?» — тревожная мысль следом посетила меня, но в следующую секунду полегчало — ко мне же в гости приехала Амёба-путешественница! Опять ей не спится с утра на голодный желудок, вот и встала посмотреть, как она там в кастрюлях — еда. Ищет майонезный суп. Или кусочек хлебушка. Или что-то посерьёзнее, халву с шоколадом и арахисом.

Я потянулась, встала и пошла на кухню. В своих прогнозах не ошиблась — у стола хозяйничала Амёба, завернувшаяся в мой махровый халат.

— Доброе утро. — сказала я.

— Утро добрым не бывает, если в доме нет еды. — раздосадовано пробурчала гостья.

— Ничего, сейчас сделаем гренки, поджарим пару сосисок, заварим ягодную смесь...

Через пятнадцать минут Амёба аппетитно хрустела на весь дом и сёрбала из кружки чай. Ягоды она решила оставить на закуску.

— Собирайся, мы едем к доктору. — строго сказала я.

— К к-кккакому такому доктору? — сбивающимся голосом спросила Амёба.

— К хорошему. Ветеринару. Михаил Александрович. Специалист по экзотическим животным.

— Я не животное, а высшая форма жизни и венец эволюции. — ответила Амёба и нагло добавила, — ни к какому доктору я не поеду. Так и знай.

— Поедешь как миленькая. Кто вчера потерял сознание и кашлял сильно? Ты. Поэтому молча собралась и залезла в хозяйственную сумку, ту, которая в клеточку. На полке в коридоре. И теплоизоляционную накидку в кладовке возьми, завернёшься.

Амёба ещё пару минут для вида поупиралась и сдалась под моим напором. Минут через сорок мы уже приехали в клинику к Михаилу Александровичу. Доктор он был известный, много всего повидавший. Одним словом, сказать — бывалый, не то, что балбес Руслан Алексеевич.

В приёмном отделении кого только не было: кошки, собаки, черепухи и даже какой-то экзотический птиц. Хозяева тяжко вздыхали и всё время ёрзали на месте, мол, когда их уже примут. Ждали и мы, потому что к Михаилу Александровичу привезли какого-то экстренного пациента без записи. От нечего делать, решила спросить у товарища по несчастью, что с их собакой. Седой дедушка ответил мне:

— Наш Арс весь пятнами покрылся, чешется всё время. Видите, какую рану вот тут на голове сбоку себе сделал? Потрогайте, какая она горячая.

— Нет, с-ссспасибо. — ответила я. — Лучше не тревожить раны грязными руками.

— Нет, ну что вы... — проскрипел дед. — Ничего страшного с Арсом не случится, если вы его потрогаете.

— А чем вы его кормите? — спросила я в надежде отвлечь собеседника от «потрогать».

— Ну, как чем? Варю ему кашу, покупаю кошачий корм, потом смешиваю. Ещё капусту добавляю. Когда есть время, делаю для Арса холодец из коровьего желудка и внутренностей. Да, Арс?

Пёс с грустью посмотрел на хозяина, потом на меня и совершенно осмысленно кивнул.

— Какой он у вас умный!

— Да, всё понимает, но сказать не может ничего.

Я смотрела на барбоса, и мне стало его так жалко. Как же можно довести животное до такого состояния? Всё кожа на спине красная, прекрасно видно через выпавшую через раз шесть. Какие-то струпья... Господи... Слёзы сами навернулись на глаза...

В таком состоянии меня застал доктор.

— Идёмте, я как раз закончил. Да не плачьте, вылечим, поставим на лапы вашего питомца.

Я кивнула и пошла следом за врачом.

— Так, что тут у нас? — спросил он, — на что жалуемся?

— Смотрите, сильный кашель и потеря сознания. Кратковременная. Возможно последствия отравления химикатами с нашей речки.

— Доставайте пациента. — сурьёзно произнёс Михаил Александрович.

— А что его доставать? Сама сейчас вылезет, больно не хотела она ехать к вам на приём. — ответила я.

После этих слов Амёба вылезла из сумки, смущённо теребя в руках мой шарфик. Блин, да когда она успела упереть его? Вот же лапки её загребущие.

— Хм... — по виду Михаила Александровича нельзя было сказать решительно ничего. Ни удивления, ни страха, ни растерянности. — Хм... — повторил он. — Неизвестный н-наа-ауке зверь.

Всё- таки чуть волнуется, раз промелькнула оговорка.

— И как тебя зовут, милое существо?

— Меня зовут Амёбой. Я сама себя так назвала. А вот она. — моя гостья кивнула в мою сторону. — слишком переживает за меня. Меня никакая химия не берёт. Организм устойчив ко всем видам воздействий мыслимых и немыслимых. Ай, ааай, прекрати. Ай! Ну, хватит. — воскликнула Амёба в ответ на лёгкие покалывания кутикулы ланцетом для чистки ушей.

— А говорила, что ко всем видам воздействия устойчива. Теперь послушай меня. Если все хорошо, скоро поедешь домой, но всё равно расскажи, что тебя беспокоит.

— За последнее время мир будто кружится, слабость, сознание теряю.

— Хм... Надо брать анализы. Возьмём на биохимию разного рода жидкости, проведём биопсию и сделаем компьютерную томографию мозга?

— Доктор, а это не опасно?

— Ну, от этого ещё никто не умирал. Кольну пару раз иголкой, потом положим тебя в аппарат и просветим. Дальше дело посерьёзнее — поставим диагноз, а потом уже мелочи — назначим лечение, осмотры.

Через пару часов все анализы были готовы, а снимки — сделаны.

— Что же, — сказал Михаил Александрович. — Есть кое-какие проблемы, но ничего критичного. Жизненные показатели в норме, но придётся до завтра посидеть в стационаре, поделать капельницы. И очень важно пару недель после усиленно питаться. Желательно включить в рацион морепродукты, креветок, красную рыбу и икру трески. В свежей икре содержится очень много витамина А. Через день надо выпивать по литру молока. Козьего. Закусывать только сыром Бри. В качестве профилактики перед сном рюмочку кюассо.

— Чего-чего?

— Кюрасо. Ликёр лечебный, для взрослых. ДетЯм нельзя.

— Хорошо, — сказала я. — завтра в это же время забрать Амёбу? Или чуть-чуть пораньше приехать?

— Да, можно и пораньше. Я должен завести карточку пациента, всё написать, но с Амёбами ещё ни один ветеринар не сталкивался, в системе нет даже такой графы, поэтому сделаем следующим образом. Кличка животного — Амёба, род — гастропода, вид — австралийская сумчатая.

После ветеринарной клиники я пошла домой, по пути зайдя в одно очень маленькое, но уютное кафе. Там я взяла себе прекрасное тирамису и венский кофе, средней обжарки. Очень вкусно. Надо и для Амёбы взять кое-что на завтра, придётся идти в магазин.

Вечером я засела за подготовку к экзамену по иностранному языку. Артикли. Проклятые артикли мне никак не давались. В раздражении я отложила учебник и пошла делать разминку — за время чтения шея затекла страшно, но не успела я сделать и пары движений, как раздался телефонный звонок. Я взяла трубку.

— Алло. С кем имею честь?

— Анастасия Сергеевна?

— Да.

— Это Михаил Александрович. Я по поводу пациента звоню, который и по совместительству вашим питомцем является.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросила я.

— Нет, что вы, всё в порядке. Я уже три раза бегал за пирожными для Амёбы и одолжил ей рабочий термостат для временного пользования, но это неважно. Я о другом. Можно Амёба останется у меня денька на два-три в клинике под наблюдением?

— Почему?

— Оказалось, что она прекрасно понимает животных и помогает им объясниться со мной лучше всякого переводчика. У меня были сложные пациенты, с котооыми, — доктор снова заикнулся, видимо от волнения, треск аналоговой связи только усилил впечатление, что он очень волнуется, — с которыми я никак не мог продвинуться в лечении. Потом она вмешалась и растолковала. Одного сильно укусил клещ от соседской собаки, которую возили в лес. Я смог локализовать место укуса, проверить его и подобрать вакцину. Ей Богу, не знал, как быть — уши чешутся у пса, и ничего не помогает. И с двумя другими тоже сильно помогла. Они описали боли, их характер, длительность, даже причину, и я смог направить лечение в нужное русло.

— Михаил Александрович, Амёба — это член нашей семьи, а не питомец. Если она согласится помочь, то я не вижу причин отказывать вам. Только я хочу услышать лично от неё, что она хочет помочь.

— Хорошо! Сейчас передам ей трубку.

— Кормят меня хорошо, всё в порядке, я почти поправилась. Если бы ты кексиков мне завтра принесла, было бы здорово. Килограмм. На первую половину дня. И ещё полкило халвы на файв о клок. — затараторила в трубку Амёба. — И можешь мне посмотреть в магазине такой же термостат, как и Михаила Александровича на работе?

— Я тебе и так вчера купила кое-чего в магазине. Приедем домой — покушаешь от души. А насчёт термостата — это подумаем. Потом. Может быть. Как-нибудь.

— А ты проверила, чтобы там не было маргарина? У меня от него кутикула шелушиться начинает и лапки, тьфу, щупальца слабеют.

— Проверила. Всё в порядке, от домашнего производителя. Небольшая частная, но проверенная контора. И передай трубку обратно доктору.

— Ммм. Тогда через пару дней буду.

«Держите, вас» — послышалось в трубке.

— Да-да, слушаю.

— Михаил Александрович, пока мы с Амёбой ждали приёма, познакомились с псом по кличке Арс. Он такой бедный, несчастный, весь больной. Что с ним?

Некоторое время на другом конце провода было только молчание. Потом доктор ответил:

— Завтра его будут усыплять. У хозяина нет денег на лечение животного. Слишком запущенный случай. Вылечить можно, но нужно купить дорогие препараты, да и само лечение будет длиться несколько месяцев.

— И, что, ничего совсем сделать нельзя?

— Хм... Единственное, что мы можем, так это попросить подписать владельца отказ от питомца, и начать лечить за свой счёт.

— Скажите, если я найду деньги на лечение Арса, вы возьмётесь?

— Да, конечно, я всегда стараюсь помочь животным, когда есть возможность и шанс на выздоровление, борюсь за них до конца.

Через пару дней я поехала за Амёбой, забирать домой. Наконец-то у неё появились щёчки и улучшился цвет внешних покровов. Доктор же после выписки пациента передал мне пакет — мол, благодарность от хозяев вылеченных животных.

— Михаил Александрович, я разместила объявление в газете и в институте. Вы не поверите, но на него откликнулось очень много людей. Я не знаю, сколько стоит лечение Арсика, но держите. — протянула доктору пачку купюр разного достоинства и степени помятости. — Это ребята собрали, а также читатели принесли в редакцию. Вылечите, пожалуйста, барбоса, он такой умный...

— Ничего себе! Тут не только на Арса хватит, от которого с лёгкостью отказались, когда узнали, сколько стоит лечение, но и на других моих пациентов. Вот, смотрите, кот Мешок, переломаны две передние лапы.

— Как так?

— На него на рынке мешок упал, когда он пыталась стащить кусочек колбаски. Дети услышали, как кот кричит от боли у магазина на заднем дворе, вытащили его и притащили к нам. Потом вернулись и сказали, что родители строго-настрого запретили им забирать домой пациента. Мол, шерсть, запах и траты на лекарства.

— Тогда купите из собранных денег то, что ей нужно...

***

После всего я предложила чуду природы сходить поесть мороженого в парке. Чудо, конечно, было почти за любой движ, в котором надо было покушать, но при этом ничего не делать. Так и сидели на лавочке в парке. Я, опершись об спинку лавки, а Амёба — рядом. Периодически я подносила новую порцию лакомства к сумке, из которой вытягивалось щупальце и затем исчезало вместе с ним. Исчезновение сопровождалось дальнейшим шуршанием упаковкой и довольными уханьями.

— Пора домой?

— Да. — ответила путешественница. — Пора.

Вечером мы засели играть в карты. Тот, кто проигрывал, должен был рассказать интересный факт о стране, которую называл победитель. Поначалу дело шло хорошо, хитрая Амёба специально проиграла несколько партий и пересказывала истории, которые услышала от королевского краба, а потом взялась за меня всерьёз. Целых пять раз подряд она разделала меня всухую и повесила погоны до десятки включительно. Если в первые разы получалось вспомнить факты об Африке, Австралии и Гренландии, то потом пришлось туго. А вы попробуйте с умным видом придумывать на ходу правдоподобные истории о другой стране! Меня спас телефонный звонок.

— Алло. Слушаю.

— Анастасия Сергеевна? — спросили меня в трубке.

— Это я. Слушаю вас, Михаил Александрович.

— Звоню по поводу Амёбы. У нас проблема.

Я прикрыла микрофон трубки рукой, строго посмотрела на Амёбу и спросила:

— Признавайся, что ты натворила? Доктор звонит.

Неизвестный науке зверь сделал самые честные глаза на свете и ответил:

— Я ничего не делала, только то, что доктор прописал. И помогала ему только с теми, о ком он просил...

Я кивнула в ответ, убрала руку от микрофона и сказала:

— Михаил Александрович, признавайтесь, что вы натворили. У меня точно нет проблем с Амёбой, она у меня молодец.

На том конце провода возникло неловко молчание, снова стал слышен треск электросети, какие-то помехи. Наконец, раздался голос доктора:

— Дело вот в чём...

— Хорошо, дай только с мыслями собраться.

Через пару минут Амёба заговорила и рассказала о приключениях на речке.

— У меня получилось быстро освоиться на дне реки. Там, где дотягивались мои щупальца, я навела порядок. Ты бы видела, как хорошо стало вокруг моего холодильника на колёсах. Весь металлический хлам я вытянула на берег и сложила в кучу. Думала сначала, что она будет портить вид, но буквально через неделю её не стало. Мне даже Вася помог, и не раз! Какие-то гады ползучие накидали проволоки на дно, в ней так всё сильно путалось, что я ничего не могла сделать. Тянешь с одного краю, на другом узел затягивается. Потом наш царь-краб посмотрел на енто дело, да как своими клешнями сделал «вжуууууух» и одним махом разрубил проволочный узел. Так я смогла дальше наводить порядок, всего за две недели управилась.

Вот так сижу без дела, выглядываю из своего холодильника — тоска кругом, гладь донная до самого горизонта. Я и возьми всяких водорослей в икебану насажала рядочками. Они перестали друг другу мешать и начали хорошо расти под полуденным солнечным светом. Тем более что я их регулярно удобряла.

Как уже говорила, за отдельную плату я приделывала местным крабам моторчики к панцирям. За это они мне потом в знак благодарности притащили статУю. Говорят: «Мы аккуратно стянули её с набережной. Там всё равно к ней никто не ходит, а некультурные школьники всё семечками лузганными вокруг засорили и бычками от папирос. Стыдоба. А у тебя здесь красиво, культурный центр настоящий. Мы, когда идём к тебе за заказом, отдыхаем душой. Потом ещё принесём статуй, будет подводный сад-музей».

Но, ты знаешь, Настя, недолго продолжалась речная идиллия. Как-то раз я проснулась утром. Темно. Протёрла глаза. Всё равно темно, хоть глаз выколи. Грешным делом даже подумала, что на дворе ненастная погода, буря, шторм, ураган... Только к вечеру поняла, что с завода, который стоит выше по течению, сбросили отходы прямо в речку. Местные рыбы уже наученные были, что к чему, знали, рассказали, мол, дескать, тут так стало заведено с той поры, когда на заводе поменялся владелец. Крупный рыбный барон, решил приобрести завод по своему профилю в нашем городе. Думаю, надо решать проблему. Пошла к крабу, говорю ему:

— Вась, ты у нас имеешь большой общественный вес, и к тебе прислушиваются. Может быть, надо собраться всем и побороться за место под солнцем? Ведь, что это получается? Мало того, что речной народ вылавливают в неимоверных количествах всякие несознательные браконьеры, так ещё и хозяин завода решил нас отравить и выгнать с насиженных мест? Не дело это.

Вася подумал-подумал и согласился. Заслали мы разведку и выяснили, что часть мощностей фабрикант переделал под производство бумаги. Мол, будет теперь в баронии новая упаковка — экологически безопасная и быстро разлагаемая под действием естественных факторов. Мол, рыбу закатывать в жестяные консервы не выгодно, всего в магазинах полно, и нечего попусту создавать резервы.

Мы долго думали, что можно сделать. Я сказала, что обучена грамоте, и могу написать письмо в газету. Написала. В ответ ни слова, никто к нам не приехал, ничего не сделал. Между тем рыбы стали болеть, а панцири крабов покрылись каким-то страшным налётом, из-за которого у них всё очень чесалось. Они постоянно ползали по дну и искали, обо что потереться. Дошло до того, что всю мою речную икебану разобрали на запчасти. Нет, водоросли остались, а художественно разложенные коряги были ими просто разобраны на отдельные чесалки. Удобно, говорили, пользоваться деревянными нитями, и панцирь не ранят, и обладают хорошей степенью абразивности... Да что говорить? Даже я начала болеть. Заметила, что вес падает. Сначала было легко ходить, потом силёнок поубавилось. Страшная химия, гонимая с завода, разъедала мою кутикулу... Глаза стали плохо видеть. Пришлось ходить с тросточкой по дну, искать дорогу. Видишь, до сих пор кашляю, и вес не восстановился.

Сидели мы грустные, больные, пока один из ершей не сказал, что он бывал в куче мест, даже за границей, и узнал там про сеть-интернет. Туда тоже можно написать, гораздо лучше, чем в газету или спортлото, но нужно раздобыть компьютер. И более того, он, ёрш, знает, как выглядит чудо техники. Не буду тебе рассказывать, на какие ухищрения пришлось пойти, но я пробралась на завод в кабинет самого директора! По инструкции включила технику, зашла на почту и написала письмо. В общем, не знаю, что произошло. То ли что-то при передаче потерялось, то ли я плохо пишу и мысли излагаю, то ли почти сослепу не на те кнопки нажимала, в общем, приехала к нам зоозащитника. Или экозащитница. Или просто активистка. Сложно сказать, я в сортах экозащитниц и активисток не разбираюсь, но не суть. Стала она выходить на берег с плакатами. Приходит одна, достаёт плакат, что там написано, разобрать не могу. Я к тому моменту нашла учебник по химии и научилась делать фильтры для очистки воды. Приспособила свой моторчик не для езды, а под прокачку воды, поставила фильтры на вход и выход из холодильника. Мне сразу стало становиться лучше. В щупальцах появилась сила. Вот и стала я выходить на берег, понаблюдать украдкой за этой странной девочкой. Почему девочкой? Да у неё косички были, так и поняла. Так что же я увидела? Какие-то глупости написаны у защитницы эко-происхождения: «Хватит отрывать у крабов палочки!», или ещё хлеще: «Перестаньте снимать с селёдок шубы!» Но больше всего меня удивила такая запись: «Верните угрям электричество!».

— А чем всё закончилось? И как ту девочку звали?

— Ну, та девочка долго бегала по берегу и тыкала всем в лицо своими писульками. Потом приехали взрослые дяди в чёрных костюмах и забрали её куда-то. Не знаю, что с ней сейчас. А как звали? Да я уже и не помню, запамятовала... И никто не помнит, разве это важно?

В общем, поняли мы, что надо самим спасаться. Ничего в голову не приходило, но на очередном подводном собрании услышали, что как что-то булькает и шипит. Мы подумали — опять к нам ядохимикаты сливают, надо расходиться. Оказалось всё сложнее. От деятельности нового хозяина завода пострадали не только мы, но и местный цирк. Заказали артисты после премьеры себе покушать новой экологично упакованной рыбы с морскими водорослями и рисом, им и привезли заказ с этого завода. Пока отмечали, всё было хорошо, вино, говорят, рекой лилось, а на утро всем стало плохо — накануне отравились, так как бумажная упаковка где-то раньше надорвалась, и еда стала портиться. Долго все болели, а пока болели, цирк разорился. Артистов выгнали на вольные хлеба, даже большого и мудрого Питона выбросили в речку. Он мастер прятаться, долго за нами наблюдал, и решил помочь. Сказал, что мастерски владеет гипнозом, и сможет под покровом ночи пробраться по трубе на завод. Дальше дело останется за малым — найдёт директора, посмотрит ему в глаза и загипнотизирует...

— И как? — спросила я.

— Намана. Крабы натащили разного хлама, обёрток целлофановых, обрезков резины, а я помогла сделать защитный кожух для мудрого змея, чтобы он мог пролезть в стан к врагу. Наша акция удалась. Питон так загипнотизировал нового директора, что он на следующий день пошёл и сдался в экологическое управление с повинной. Там ему сделали дополнительное внушение, заставили заплатить гигантский штраф, а вместо него поставили хорошего инженера. Он сумел наладить безопасное и, что самое интересное, безотходное производство. Теперь у нас почти всё в порядке. — сказала Амёба.

— Опять ты что-то темнишь. — ответила я.

— Да ничего я не темню, дай дух перевести и силы восстановить.

С этими словами Амёба ухватила щупальцем кувшин с заваркой, хорошенько к нему приложилась, закусила котлеткой и счастливо захрапела.

«Ну, даёт, каналья» — только и подумала я. Затем до меня дошло, почему мама некоторое время почём зря ругала папу, что он сильно храпит по ночам. Батя всё отрицал, но ему не верили. А оказывается, наглая морда в кепке устраивала себе ночной дожор и потом храпела под кроватью у родителей...

— Анастасия Сергевна, открывай скорее! Мочи уже нет терпеть жару! Мне срочно нужно в холодильник!

Я мигом откопала нож в груде канцелярских принадлежностей и быстрыми точными движениями срезала крышку вместе со скотчем.

— Ну, здравствуй, Амёба! — сказала я.

Из коробки на меня взглянуло загорелое и очень знакомое существо. На голове у дорогой гостьи всё так же красовалась кепка, а глаза закрывали очки.

— И тебе привет. Ну, неси, неси же меня скорее в холодильник. Я хочу отдохнуть с дороги!

— Ты сильно похудела, хочу тебе сказать. — ответила я, натягивая перчатки на руки — у Амёбы была очень нежная кутикула (как я в шутку называла её тонкую шкуру), — и беря её под тощие бочка. — У меня для тебя есть очень хорошая кастрюля из нержавейки. Ты прекрасно в ней поместишься.

— Пустая?

— Обижаешь. С супом недельной давности. Так, как тебе и нравится.

— Хватай, хватай меня скорее! Кушать хочу, сил нет.

— Ты же отдохнуть хотела!

— Ничего, можно совместить приятное с полезным.

Пока Амёба плавала и нежилась в первичном бульоне, я за пару часов прибралась во всём доме, вымыла полы, пожарила котлет, заварила целый кувшин очень крепкого чая. Как раз к этому моменту дверца холодильника открылась и оттуда вышла, нет, важно появилась Амёба.

— Фух, будто десять лет с плеч скинула. — сказала посвежевшая Амёба.

— Да тебе всего-то года три, откуда десять ещё взялось?

— Есть такие приключения, в которых год за два, то есть за три, нет, сразу за пять считается!

— Ладно, хорошо, что ты определилась с тем, сколько лет за сколько можно считать, рассказывай о своих приключениях.

— Выбралась, я, значит, из-под под твоей опеки и обнаружила, что нахожусь на берегу реки. Солнце светит, ветер дует, вода мокрая, но заманчиво плещется. Кое-как доползла до неё и погрузилась на дно чуть подальше от берега. Лежу, отдыхаю, чувствую, что что-то неладно. Я поначалу понять не могла, в чём дело, а потом дошло. Дёрг раз, дёрг другой. Не могу сдвинуться с места даже на миллиметр. Намертво в иле застряла. «Кранты» — подумалось мне. Час лежу, ещё один, тут вижу, как мимо меня какая-то блестяшка движется. Я потянулась к ней, ухватилась покрепче щупальцем. Оказалось, это леска с крючком и блесной. Тянет меня кто-то, тянет, а вытащить не может. Потом леска натянулась как струна, аж звенеть начала. И тут я поняла, что ил начал меня отпускать, а дальше я заскользила по дну. «Фух» — промелькнула мысль, можно скоро бросать леску, но, когда я добралась до песчаного участка дна, оказалось, не тут-то было. Два моих щупальца крепко-накрепко запутались в ней. Потащило меня дальше, оказалась я над водой. Вишу, болтаюсь на удочке, а передо мной мужик стоит, вылупился на меня круглыми глазами, не знает, что делать.

А я ему: «Бу!», и рожу скорчила, и скрутила щупальцами неприличный жест. Фигу. Он как вскрикнет и выронит всё из рук. Последнее, что услышала от него — «Яп-понский городовой, последний спинниг утопил, где же я теперь такой достану?!»

Ну, а я разве виновата, что он такой нервный? Плюхнулась о воду, затем погрузилась на дно, отдышалась, распуталась. Думаю, надо себе домик сообразить, убежище от разных рыболовов и аквалангистов, буде такие приключатся в столь интересном и рыбном месте. Спиннинг припрятала между камней.

Пошла по дну, смотрю по сторонам, вдруг вижу хороший добротный холодильник «О!» — думаю, — «Наконец-то удача привалила. Как раз такой, какого не хватало мне дома». — Укоризненно посмотрела на меня Амёба. — Подплыла, ухватилась за ручку на дверце, открыла, полезла внутрь, но не тут-то было. Из глубин холодильника на меня глядели страшные и голодные глаза. Я так испугалась, словами не передать. И тут по бокам от этих глаз появились клешни и давай меня кусать! Чик-чик-чик, и я осталась без бочков, которые долго и упорно утолщала в холодильнике дома. Я же специально занялась укреплением кутикулы, на всякий случай.

«Ну,» — думаю, — «фиг тебе, а не холодильник».

Схватила страшные глаза за разные подробности одними щупальцами, другими клешни обвила, третьими давай по голове постукивать и спрашивать:

«Алло! Есть кто дома? Есть?»

Когда таинственный обитатель холодильника жалостливо забулькал, прекратила воспитание и спросила:

— Почто буянишь и дерёшься?

— Хочу и буяню. — прогудели оттуда, — Чего надо? Плыви отсюда, мешок с чем-то там, мы никого не звали. Это ты ко мне ломишься, и мы не буяним, а защищаемся. Ходють тут всякие.

— А ты кто? Почему «мы», ты ведь один там сидишь?

— А тебе что за дело? Краб я. Тихоокеанский. Королевский. К монаршим особам в знак отдельного уважения надо обращаться во множественном числе. И говорить о себе тоже. Почему мы здесь, в холодильнике, но при этом не в консервной банке? Сбежали с корабля. Ночью, пока меня перестали сторожить, мы раскачали холодильник и были таковы, ухнув вместе с ним на дно. А перед этим кошель с деньгами срезали у своих пленителей.

— Смотрю, ты отчаянный парень. Как тебя зовут? — спросила я.

— Василевс мы, но можно просто Вася. Совсем тут одни сидим, а так иногда хочется по-простому, как в детстве...

— Вась, а Вась, давай меняться? Я тебе удочку, а ты мне холодильник освободишь. Станешь поближе к народу, сможешь лежать, держать удочку. Рыбка за крючок зацепится, к себе подтянешь. Пообедаешь.

— Нет, так дело пойдёт. Я и клешнёй рыбку поймать могу, но и холодильник мне изрядно надоел, пока откроешь дверцу, так пару зубцов на лапке поломаешь. Тащи мне домик поудобнее, тогда обменяемся. — смилостивился краб и сделал вид, т.е. клешни попроще.

Делать нечего, пошла я снова по дну искать разные добряки. На дне в тот момент стало очень темно, так как речка имела большую глубину, а полдень давным-давно прошёл. Приходилось ощупывать всё вокруг себя и продвигаться по чуть-чуть. В какой-то момент я даже на какой-то горшок наткнулась, лежал в узкой расщелине. Щупальцем его случайно нашла, кое-как подхватила и вытянула к себе. Когда уже совсем устала, забралась в деревянный ящик и прилегла отдохнуть.

Наконец-то настал новый день. Я начала рассматривать, что же вчера было найдено. Самым интересным оказался горшок. Аккуратно открыла крышку и обнаружила в нём золотые монеты. Вот это да! Из них такие бусы можно сделать, закачаешься! Стану ходить моднее некуда. Все будут страшно завидовать. Потому что стану я страшно красивой.

Когда дно осветилось полуденным солнцем, я нашла большой мусорный контейнер. Подтянула его, положила на бок, попробовала, как работает педалька открывания крышки, и понесла показывать Васе. Краб был впечатлён моей находкой, но всё равно кочевряжился.

«Да, удобно открывается крышка, особенно, если вылезать изнутри. Но маловат-с, маловат! Не гоже царским особам на столь малой жилплощади размещаться» — бубнил он. Потом он увидел, что я звеню монетами, заинтересовался. Пришлось рассказать о золотой находке. Тогда он попробовал клешнёй монетку и подтвердил, что она золотая — клешни оставили глубокие вмятины на ней.

«Раз у тебя есть доплата, то согласен переехать в контейнер» — сказал он, забрав почти всё содержимое горшочка.

Так и обзавелась собственным жильём после неравноценного обмена. Где же ещё такие блестяшки найти для бус?

Потом начала исследовать дно вдумчиво, без спешки, и чего только на нём не было! Я, помню, у тебя Насть, иногда дома беспорядок бывал, всем беспорядкам отец, но что творится на дне реки, никакими словами не описать. Ужас — это слишком слабо. Вот и начала я расчищать всё. Скучно ведь. Однажды нашла несколько автомобильных покрышек, приделала их к холодильнику, стала разъезжать по дну, как царица морская. Потом нашла хитрый моторчик, попыталась его приладить к холодильнику, чтобы не только щупальцами грести, но не получилось. Знаний не хватало. В общем, сильно постройнела, пока занималась подводной греблей на холодильнике. Но не бывает худа без добра, нашла книжку интересную, по физике, там как раз было рассказано, как такие двигатели работают. Изучила всё, набрала подручных материалов, смогла механизировать своё средство передвижения и место проживания. Лопасти тоже из покрышек сделала, настоящее художественное вырезание получилось. Потом ко мне даже местные крабы и раки стали обращаться — нельзя ли им к панцирю приделать такой же моторчик. Ну, хотя бы на жилет. Я с них хорошую плату взяла, кучу денег заработала. Со временем их скопилось много, бизнес, все дела. Вот. Решила к тебе в гости приехать. Выбралась на берег, натянула пальто, кепку, очки, пошла заказывать доставку. Я-то адрес знала домашний, а где нахожусь — нет, надо было выяснить место дислокации. В общем, заказала курьера на берег, указала приметы, где будет лежать посылка и как она будет выглядеть, и пошла погулять по городу.

Долго ходила кругами, вдруг прошла мимо рыболовного магазина и увидела, что в нём мужик стоит, который меня на спиннинг поймал, и новый выбирает взамен потерянного. Я подумала, что нехорошо получилось тогда, зашла, поздоровалась, разговорилась с ним, узнала, как дела. Он ещё удивлялся, откуда такая загадочная и стройная незнакомка в очках и кепке много знает про рыбалку и подводный мир. Потом незаметно выдала кучу денег продавцу и наказала снабдить лучшим спиннингом моего знакомца, мол, тайный доброжелатель передаёт привет.

Так прошло моё утро, и когда подошло время для доставки, я поехала на берег, залезать в коробку, а затем добралась к тебе.

— А что ещё было? Почему ты всё же так сильно похудела, почему ко мне поехала.

Амёба смущённо поводила щупальцем по краю кастрюли, сёрбнула добрую порцию крепчайшего чаю с лимоном и с показным недовольством сказала.

-Что-что, много чего. В другой раз как-нибудь расскажу.

И вдруг Амёба сильно закашляла и потеряла сознание...

Одним из моих любимых занятий в жизни является готовка. С тех пор, как я научилась жарить блины на сковородке и переворачивать их, подбрасывая в воздух, всё время искала интересные рецепты. Когда немного подросла, стала их придумывать самостоятельно. Чего стоит рецепт каши с изюмом и барбарисом, вымоченными в молоке и мёде семилетней выдержки?..

Больше всего мне нравилось варить супы. Даже придумала, как сделать щи на репе и свекле. Несмотря на мои таланты, значился за мной один недостаток. Я не очень любила заниматься уборкой. С раннего детства и до окончания института в комнате у меня был бардак. Когда побольше, когда поменьше... К чему я это всё рассказываю? К тому, что в холодильнике у нас тоже часто гостил беспорядок. Приготовлю что-нибудь, а съесть это сразу не успевают, вот и стояла еда иногда даже неделю...

Как-то раз я заметила, беспорядок в холодильнике перестал быть страшным и превратился в умеренный. Ну, с кем не бывает, подумала я. Вдруг это папа или мама, а, может, старший брат решили прибраться. Дело-то житейское. В общем, я только обрадовалась. Но дело на этом не закончилось. Однажды я купила в магазине вкуснейших пирожных, сразу четыре штуки. Выпечка мне давалась плохо, там нужен особый талант. Принесла их, значит, домой, положила на нижнюю полку холодильника и забыла о них до вечера. Подхожу вечером к дверце, открываю и по памяти тянусь рукой к заветному месту. Щуп, щуп, ничего нет. Глядь-глядь, тем более ничего нет! Я не поверила себе и прошлась взглядом по всем полкам. Пирожные исчезли, просто испарились! Тут я и пошла выяснять, кто их съел. «Мне» - говорю, - «не жалко пирожных. Я их со стипендии купила, каждому по одному. А то, что они лежали на нижней полке за пакетом с огурцами и прикрытые салфеткой, дело десятое. Могли же ведь хоть одно мне оставить! Мне просто хочется знать, кто съел пирожные». Но никто из домашних не признавался, что съел вкусненькое.

Прошло некоторое время, и папа говорит:

- Никто не видел моего пальто?

Все отнекивались. Мол, давно его ни видели. Исчезло без следа. Дальше больше. Пропали мамины очки и кепка брата. Брат копил на неё целый месяц, откладывая с денег, заработанных на заправке. Мол, кепка импортная, известной фирмы, ручной работы, цены немалой. Дорогая, в общем.

Так продолжалось долго. В доме постоянно пропадали разные мелочи - то батарейки, то радио, то наушники, то ручки и блокноты. Потом я поняла одну страшную вещь.  Еда, которую я готовлю, перестала копиться в холодильнике! В отдельные дни приготовлю вечером что-то, поставлю утром перед занятиями в холодильник, прихожу обратно, ничего нет, а пустые кастрюли и сковородки стоят, растолканные по всем углам. Мистика!

В общем, эта непонятная чертовщина продолжалась и продолжалась, и я решила отвлечься от неё, полностью перебрав содержимое холодильника. Сделать, так сказать, инвентаризацию его содержимого. Пакет за пакетом, коробочка за коробочкой, и я добралась до той самой нижней полки. Смотрю, стоит кастрюля с супом. И тут я вспомнила, что сварила его, наверное, с полгода назад. Стыыыдно... Слов нет. Потянулась к кастрюле, а она такая тяжёлая. Чудеса... Открываю, значит, крышку, а там... Вы не поверите. Сидит что-то непонятное и с очень нестандартными формами и смотрит на меня, закутанное в папино пальто, с мамиными очками и кепкой брата на голове.

- Ёёёе. - только и сказала я от неожиданности.

- Холодно. Закрой крышку. Дует. – раздался голос из кастрюли.

И я закрыла крышку. От греха подальше. Потом любопытство пересилило страх.

- Что тттт-ты такое? - спросила я.

- Я всего лишь скромная Амёба.

- А меня зову...

- Знаю, как тебя зовут. Насть, ты лучше скажи, что у нас там на ужин? Я есть хочу, страх.

- Да погоди с ужином! Откуда ты взялась такая?

- Эта история началась давным-давно. Когда-то на Земле появился первичный океан, в нем появились самые разные химические вещества, которые стали собираться в соединения, из которых...

- Ты, - говорю, - разговор не уводи в такие дали. Я тебя спросила не про появление жизни на Земле, а про твой случай.

- Бууу, какая зануда. - ответила Амёба. - Я появилась в этой самой кастрюле с супом через несколько дней, который ты сварила и поставила сюда, наверное, с полгода назад. Все эти твои эксперименты с новыми рецептам по суповарению дали удивительный результат и привели к появлению венца эволюции - Амёбы Необыкновенной. Меня, то есть, собственной персоной. Ты, кстати, не помнишь детально рецепт?

- Вот это да! И никакие не полгода. Всего лишь два месяца. Да и вообще, неполных восемь недель. Рецепт, к сожалению, я выбросила.

-Почему? - спросила Амёба меня.

- Да потому что папа пришёл с работы, сел с мамой супа моего поесть, горяченького, наваристого, так потом они три дня животами маялись. У них там будто все своей жизнью зажило и задвигалось.-  Сказала я и испугалась. - Батюшки-матюшки! Так они же антибиотиками всё это время лечились! Потравили других амёб, которые бурлили и кипели своей жизнью.

- Нет, Настёна. Я проверяла. Такую, как я, никакой антибиотик не берёт и не возьмёт. Да и не могли так быстро образоваться настоящие амёбы в кастрюле. Просто завелась какая-то живность посторонняя и организованно эвакуировались всем личным составом в течение двух суток, когда им стали мешать..

- Фух, ну хоть так. Так что ты хочешь на ужин?

- Я бы не отказалась от котлеток. С варёной картошечкой. И зеленью. В ней много микроэлементов, от них хорошо укрепляется моя кутикула. И это на первое. А на второе я бы закусила тушёной капусткой с грибами и потёртым сыром сверху. Ну, а на третье не отказалась бы от макарон по-флотски с соусом гриль...

- Слушай, Амёба, а ты не лопнешь?

- В смысле не лопнешь? За последние дни и я так страдаю от недокорма. Подъедать за всеми по ночам приходиться, что остаётся. Хожу-ползаю украдкой по дому, ищу что пожевать. Вот, недавно, попались мне вкусные пирожные...

- Так это ты их съела!

- Ну, я. Чего уж греха таить. С голодухи пришлось. И, это, чаю с лимончиком заваришь мне, и булочку с маком и корицей испечёшь? Совсем изголодалась… - сказало чудо без перьев.

Ох, чую, намаюсь я с этой Амёбой. Вот настоящий природный феномен. Жрун-пожерун называется...

П.С. Ваша поддержка приветствуется, помните об этом.