vatman19

Германские субмарины Второй мировой были настоящим кошмаром для английских и американских моряков. Они превратили Атлантику в настоящий ад, где среди обломков и пылающего топлива отчаянно взывали о спасении жертвы торпедных атак… Лишь к 1944 году союзникам удалось уменьшить потери, наносимые их флоту немецкими подводниками.

Цель — Британия

Подлодка U-47 возвращается в порт 14 октября 1939 года после успешно проведенной атаки на британский линкор «Ройял Оук». Фото: U.S. Naval Historical Center

К осени 1939 года Германия обладала весьма скромным по размеру, хотя и технически совершенным военным флотом. Против 22 английских и французских линейных кораблей и крейсеров она смогла выставить лишь два полноценных линкора «Шарнхорст» («Scharnhorst») и «Гнейзенау» («Gneisenau») и три так называемых «карманных» — «Дойчланд» («Deutschland»), «Граф Шпее» («Graf Spee») и «Адмирал Шеер» («Admiral Scheer»). Последние несли всего шесть орудий калибра 280 мм — при том, что в то время новые линкоры вооружались 8–12 орудиями калибра 305–406 мм. Еще два германских линкора, будущие легенды Второй мировой «Бисмарк» («Bismarck») и «Тирпиц» («Tirpitz») — полное водоизмещение 50 300 тонн, скорость 30 узлов, восемь 380-миллиметровых орудий — достраивались и вступили в строй уже после разгрома союзной армии у Дюнкерка. Для прямого сражения на море с могучим британским флотом этого было, конечно, мало. Что и подтвердилось спустя два года во время знаменитой охоты на «Бисмарка», когда германский линкор с мощным вооружением и отлично подготовленной командой был попросту затравлен численно превосходящим противником. Поэтому Германия изначально делала ставку на морскую блокаду Британских островов и отвела своим линкорам роль рейдеров — охотников на транспортные караваны и отдельные военные корабли противника.

Англия прямо зависела от поставок продовольствия и сырья из Нового Света, особенно США, которые были ее основным «снабженцем» в обе мировые войны. Кроме того, блокада позволила бы отрезать Британию от подкреплений, которые мобилизовали в колониях, а также не допустить высадки британских десантов на континенте. Однако успехи надводных рейдеров Германии были кратковременными. Их врагом были не только превосходящие силы флота Соединенного Королевства, но и британская авиация, против которой могучие корабли были почти бессильны. Регулярные авиаудары по французским базам вынудили Германию в 1941–42 годах эвакуировать свои линкоры в северные порты, где они практически бесславно погибли во время налетов или простояли в ремонте до самого окончания войны.

Основным силой, на которую полагался Третий Рейх в битве на море, стали подводные лодки, менее уязвимые для авиации и способные подкрасться даже к очень сильному противнику. А главное, постройка подводной лодки обходилась в несколько раз дешевле, субмарина требовала меньше топлива, ее обслуживал небольшой экипаж — при том, что она могла быть не менее эффективней самого мощного рейдера.

«Волчьи стаи» адмирала Дёница

Во Вторую мировую Германия вступила, имея только 57 подводных лодок, из которых для действий в Атлантике были пригодны всего 26. Однако уже в сентябре 1939 года германский подводный флот (U-Bootwaffe) потопил 41 судно общим тоннажем 153 879 тонн. Среди них — британские лайнер «Атения» (ставший первой жертвой германских подлодок в этой войне) и авианосец «Корейджес». Еще один британский авианосец «Арк-Ройяль» уцелел лишь благодаря тому, что выпущенные в него лодкой U-39 торпеды с магнитными взрывателями детонировали раньше времени. А в ночь с 13 на 14 октября 1939 года лодка U-47 под командованием капитан-лейтенанта Гюнтера Прина (Gunther Prien) проникла на рейд британской военной базы Скапа-Флоу (Оркнейские острова) и пустила на дно линейный корабль «Ройял Оук».

Это заставило Британию срочно убрать из Атлантики свои авианосцы и ограничить передвижение линкоров и других крупных боевых кораблей, которых теперь тщательно охраняли эсминцы и другие корабли сопровождения. Успехи подействовали на Гитлера: он изменил свое изначально негативное мнение о подводных лодках, и по его приказу развернулось их массовое строительство. В течение следующих 5 лет в состав германского флота вошли 1108 субмарин.

Правда, учитывая потери и необходимость ремонта поврежденных в походе субмарин, Германия единовременно могла выдвинуть ограниченное количество готовых к походу подводных лодок — только к середине войны их количество превысило сотню.

Карл Дёниц начал карьеру подводника во время Первой мировой войны старшим помощником на лодке U-39

Главным лоббистом подводных лодок как вида вооружений в Третьем Рейхе был командующий подводным флотом (Befehlshaber der Unterseeboote) адмирал Карл Дёниц (Karl Donitz, 1891–1981), служивший на подлодках уже в Первую мировую. Версальский мир запретил Германии иметь подводный флот, и Дёницу пришлось переквалифицироваться в командира торпедного катера, затем в эксперта по разработке нового вооружения, штурмана, командира флотилии миноносцев, капитана легкого крейсера…

В 1935 году, когда Германия решила воссоздать подводный флот, Дёниц был назначен одновременно командиром 1-й подводной флотилии и получил странное звание «фюрера подводных лодок». Это было очень удачное назначение: подводный флот по сути был его детищем, он создал его с нуля и превратил в мощнейший кулак Третьего Рейха. Дёниц лично встречал каждую лодку, возвращавшуюся на базу, присутствовал на выпусках школы подводников, создал для них специальные санатории. За все это он пользовался огромным уважением своих подчиненных, которые прозвали его «папой Карлом» (Vater Karl).

В 1935-38 годах «подводный фюрер» разработал новую тактику охоты на корабли противника. До этого момента подводные лодки всех стран мира действовали поодиночке. Дёниц, послужив командиром флотилии миноносцев, которая атакует противника группой, решил применить групповую тактику в подводной войне. Вначале он предлагает метод «завесы». Группа лодок шла, развернувшись в море в цепь. Обнаружившая противника лодка посылала донесение и атаковала его, а остальные лодки спешили ей на помощь.

Следующей идеей была тактика «круга», при которой лодки располагались вокруг определенного участка океана. Как только в него входил вражеский конвой или боевой корабль, лодка, заметившая вошедшего внутрь круга противника, начинала вести цель, поддерживая контакт с остальными, а те начинали со всех сторон сближаться к обреченным мишеням.

Но самым известным стал метод «волчьей стаи», непосредственно разработанный для атак на большие транспортные караваны. Название полностью соответствовало его сути — именно так охотятся на свою добычу волки. После обнаружения конвоя параллельно его курсу сосредоточивалась группа подводных лодок. Проведя первую атаку, она затем обгоняла конвой и разворачивалась на позиции для нового удара.

Лучшие из лучших

За время Второй мировой (вплоть до мая 1945-го) немецкими подводниками было потоплено 2603 боевых кораблей и транспортных судов союзников общим водоизмещением 13,5 миллионов тонн. В их числе 2 линкора, 6 авианосцев, 5 крейсеров, 52 эсминца и более 70 военных кораблей других классов. При этом погибло около 100 тысяч моряков военного и торгового флота.

Немецкая субмарина подверглась атаке со стороны авиации союзников. Фото: U.S. Army Center of Military History

Для противодействия союзники сосредоточили свыше 3 000 боевых и вспомогательных кораблей, около 1400 самолетов, и к моменту высадки в Нормандии нанесли подводному флоту Германии сокрушительный удар, от которого она уже не могла оправиться. Несмотря на то, германская промышленность наращивала выпуск подводных лодок, все меньше экипажей возвращались из похода с удачей. А кто-то не возвращался вовсе. Если в 1940 году были потеряны двадцать три, а в 1941 году — тридцать шесть субмарин, то в 1943 и 1944 потери выросли, соответственно, до двухсот пятидесяти и двухсот шестидесяти трех подлодок. Всего за время войны потери немецких подводников составили 789 субмарин и 32 000 моряков. Но это все равно было в три раза меньше, чем число потопленных ими судов противника, что доказывало высокую эффективность подводного флота.

Как и на любой войне, в этой также были свои асы. Гюнтер Прин стал первым знаменитым на всю Германию подводным корсаром. На его счету тридцать кораблей общим водоизмещением 164 953 тонны, включая вышеупомянутый линкор). За это он стал первым офицером Германии, получившим дубовые листья к Рыцарскому кресту. Министерство пропаганды Рейха оперативно создало его культ — и Прин начал получать целые мешки писем от восторженных поклонников. Возможно, он бы смог стать самым удачливым германским подводников, но 8 марта 1941 года его лодка погибла при атаке конвоя.

После этого список немецких глубоководных асов возглавлял Отто Кречмер (Otto Kretschmer), который потопил сорок четыре корабля общим водоизмещением 266 629 тонн. За ним следовали Вольфганг Лют (Wolfgang Luth) — 43 корабля общим водоизмещением 225 712 тонн, Эрих Топп (Erich Topp) — 34 судна общим водоизмещением 193 684 тонны и небезызвестный Генрих Леманн-Вилленброк (Heinrich Lehmann-Willenbrock) — 25 кораблей общим водоизмещением 183 253 тонны, который вместе со своей U-96 стал персонажем художественного фильма «U-Boot» («Подлодка»). Кстати, он не погиб во время авианалета. После войны Леманн-Вилленброк служил капитаном торгового флота и отличился при спасении гибнувшего бразильского сухогруза «Комманданте Лира» в 1959 году, а также стал командиром первого немецкого корабля с атомным реактором. Его же лодка, после злополучного потопления прямо на базе, была поднята, ходила в походы (но с другим экипажем) а после войны была превращена в технический музей.

Таким образом, германский подводный флот оказался наиболее удачливым, хотя и не имел столь внушительной поддержки надводный сил и морской авиации, как британский. На счету подводников ее величества только 70 боевых и 368 торговых германских судов общим тоннажем 826 300 тонн. Их союзники американцы потопили на тихоокеанском театре войны 1178 судов общим тоннажем 4,9 миллиона тонн. Не была благосклонна фортуна и к двумстам шестидесяти семи советским подводным лодкам, которые за время войны торпедировали только 157 боевых кораблей и транспортов противника общим водоизмещением 462 300 тонн.

«Летучие голландцы»

В 1983 году немецкий режиссер Вольфганг Петерсен снял фильм «Das U-Boot» по одноименному роману Лотара-Гюнтера Бухгейма. Значительная часть бюджета покрывала расходы на воссоздание исторически достоверных подробностей. Фото: Bavaria Film

Прославившаяся в фильме «U-Boot» подводная лодка U-96 относилась к прославленной VII серии, составлявшей основу U-Bootwaffe. Всего было построено семьсот восемь единиц разных модификаций. Свою родословную «семерка» вела от лодки UB-III времен Первой мировой, наследуя ее плюсы и минусы. С одной стороны, в подлодках этой серии максимально экономился полезный объем, что влекло страшную тесноту. С другой — их отличала предельная простота и надежность конструкции, не раз выручавшей моряков.

16 января 1935 года фирма «Дойче Верфт» получила заказ на строительство первых шести субмарин этой серии. В последствие ее основные параметры — 500 тонн водоизмещения, дальность плавания 6250 миль, глубина погружения 100 метров — несколько раз улучшались. Основой лодки был разделенный на шесть отсеков прочный корпус, сваренный из стальных листов, толщина которых на первой модели составляла 18-22 мм, а на модификации VII-C (самая массовая в истории субмарина, выпущено 674 единицы) достигала уже 28 мм в центральной части и до 22 мм в оконечностях. Таким образом, корпус VII-C рассчитывался на глубины до 125-150 метров, но мог погружаться и до 250, что было недосягаемо для субмарин союзников, нырявших лишь на 100-150 метров. Кроме того, такой прочный корпус выдерживал попадания 20 и 37 мм снарядов. Дальность плавания у этой модели выросла до 8250 миль.

Для погружения наполнялись водой пять балластных цистерн: носовая, кормовая и две боковые легкого (наружного) корпуса и одна, расположенная внутри прочного. Хорошо подготовленный экипаж мог «нырнуть» под воду всего за 25 секунд! При этом боковые цистерны могли брать и дополнительный запас топлива, и тогда дальность плавания возрастала до 9700 миль, а на последних модификациях — до 12 400. Но помимо этого, лодки могли дозаправляться топливом в походе от специальных субмарин-танкеров (серии IXD).

Сердце лодок — два шестицилиндровых дизеля — вместе выдавали 2800 л.с. и разгоняли судно в надводном положении до 17–18 узлов. Под водою субмарина шла на электромоторах фирмы «Сименс» (2х375 л.с.) с максимальной скоростью 7,6 узлов. Конечно, этого было недостаточно для того, чтобы уйти от эсминцев, однако вполне хватало для охоты на тихоходные и неповоротливые транспорты. Основным оружием «семерок» были пять 533-мм торпедных аппаратов (четыре носовых и один кормовой), которые «стреляли» с глубины до 22 метров. В качестве «снарядов» наиболее часто применялись торпеды G7a (парогазовая) и G7e (электрическая). Последняя значительно уступала в дальности хода (5 километров против 12,5), зато не оставляли после себя характерного следа на воде, максимальная скорость же у них была примерно одинаковая — до 30 узлов.

Для атак целей внутри конвоев немцы изобрели специальный прибор маневрирования FAT, с помощью которого торпеда выписывала «змейку» или атаковала с разворотом до 130 градусов. Такими же торпедами отбивались от наседавших на хвост эсминцев — выпущенная из кормового аппарата, она шла им навстречу «лоб в лоб», а затем резко разворачивалась и била в борт.

Помимо традиционных контактных, торпеды могли оснащаться и магнитными взрывателями — для их подрыва в момент прохождения под днищем корабля. А с конца 1943 года на вооружение поступает акустическая самонаводящаяся торпеда Т4, которую можно было выпускать, не целясь. Правда, при этом сама подлодка должна была остановить винты или быстро уйти на глубину, чтобы торпеда не вернулась.

Лодки вооружались и носовым 88-миллиметровым и кормовым 45-миллиметровым орудиями, в последствии весьма полезной 20-миллиметровой зениткой, защищавшей ее от самого страшного врага — патрульных самолетов Британских ВВС. Несколько «семерок» получили в свое распоряжение радары FuMO30, которые обнаруживали воздушные цели на расстоянии до 15 км и надводные цели — до 8 км.

Они потонули в пучине морской…

Кинофильм Вольфганга Петерсена «Das U-Boot» показывает, как был устроен быт подводников, плававших на подлодках VII серии. Фото: Bavaria Film

Романтический ореол героев с одной стороны — и мрачная репутация пьяниц и бесчеловечных убийц с другой. Такими представляли германских подводников на берегу. Однако напивались вдрызг они только один раз в два-три месяца, когда возвращались из похода. Именно тогда они были на глазах у «общественности», делающей поспешные выводы, после чего уходили отсыпаться в казармы или санатории, а затем в совершенно трезвом виде готовились к новому походу. Но эти редкие возлияния были не столько празднованием побед, сколько способом снять чудовищный стресс, которые подводники получали в каждом походе. И даже несмотря на то, что кандидаты в члены экипажей проходили в том числе и психологический отбор, на подлодках бывали случаи нервных срывов у отдельных моряков, которых приходилось успокаивать всей командой, а то и просто привязывать к койке.

Первое, с чем сталкивались подводники, только-только вышедшие в море, — страшная теснота. Особенно этим страдали экипажи субмарин VII серии, которые, будучи и без того тесными по конструкции, вдобавок набивались под завязку всем необходимым для дальних походов. Спальные места экипажа и все свободные уголки использовались для хранения ящиков с провизией, поэтому отдыхать и принимать пищу экипажу приходилось где придется. Чтобы взять дополнительные тонны топлива, его закачивали в цистерны, предназначенные для пресной воды (питьевой и гигиенической), таким образом, резко сокращая ее рацион.

По этой же причине немецкие подводники никогда не спасали своих жертв, отчаянно барахтающихся посреди океана. Ведь разместить их было просто некуда — разве что засунуть в освободившийся торпедный аппарат. Отсюда закрепившаяся за подводниками репутация бесчеловечных извергов.

Чувство милосердия притуплялось и постоянным страхом за свою собственную жизнь. Во время похода приходилось постоянно опасаться минных полей или вражеской авиации. Но самым страшными были вражеские эсминцы и противолодочные суда, а точнее, их глубинные бомбы, близкий разрыв которой мог разрушить корпус лодки. При этом можно было только надеяться на быструю смерть. Гораздо страшнее было получить тяжелые повреждения и безвозвратно падать в пучину, с ужасом слушая, как трещит сжимаемый корпус лодки, готовый проломиться внутрь потоками воды под давлением в несколько десятков атмосфер. Или хуже того — навсегда лечь на мели и медленно задыхаться, понимая при этом, что никакой помощи не будет…

Сергей Кутовой, Вокруг Cвета

Спрятанная среди лесистых холмов в северных окрестностях Пекина тюрьма Циньчэн со своим огромным, естественно, в китайском стиле, входом, по сторонам которого круглосуточно стоят два охранника, является именно тем местом, куда, судя по просочившимся сведениям, и прибудет бывший член всемогущего Политбюро Центрального комитета Китайской компартии, приговоренный 22 сентября 2013 года к пожизненному заключению за коррупцию и злоупотребление служебным положением.

Тюрьма, в которую отвезут Бо Силая [ Бо Силай – бывший китайский политик и деятель правящей Коммунистической партии. Состоял в 17 созыве Политбюро ЦК КПК (2007–2012). С 2004 г. по ноябрь 2007 г. занимал пост министра торговли, в период с 2007 г. по 2012 г. служил секретарем парткома в городе Чунцин. Считался вероятным кандидатом на пост одного из девяти членов постоянного комитета Политбюро ЦК КПК. В результате серии скандалов потерял все свои должности. Исключен из партии и осужден к пожизненному лишению свободы. Вину не признал. Ранее, 20 августа 2012 г., жена Бо Силая Гу Кайлай была признана виновной в предумышленном убийстве и приговорена к смертной казни с отсрочкой приговора на два года. ], предназначена для «оступившейся» коммунистической элиты. Сам Бо Силай – бывшая звезда первой величины, упавшая с китайского небосклона, – также получит роскошные условия в этой тюрьме, скорее похожей на первоклассный отель. Единственное, что здесь напоминает о том, что это все-таки тюрьма, – круглосуточная охрана и наблюдение.

Бо Силай – бывшая звезда первой величины, упавшая с китайского небосклона

Спрятанная среди лесистых холмов в северных окрестностях Пекина тюрьма Циньчэн со своим огромным, естественно, в китайском стиле, входом, по сторонам которого круглосуточно стоят два охранника, является именно тем местом, куда, судя по просочившимся сведениям, и прибудет бывший член всемогущего Политбюро Центрального комитета Китайской компартии, приговоренный 22 сентября 2013 года к пожизненному заключению за коррупцию и злоупотребление служебным положением.

Циньчэн окружена высоким серым забором, но, как можно видеть снаружи, поверху нет никакой колючей проволоки. Нет здесь и сторожевых вышек.

– Это совсем как отель «пять звезд», – говорит не без горькой иронии Бао Тонг, бывший секретарь постоянного комитета Политбюро Китайской компартии.

Он сам провел в этой тюрьме семь лет за то, что выступил против применения репрессий в отношении участников демократического движения, выступивших в 1989 году на площади Тяньаньмэнь. Ту демонстрацию власти утопили в крови.

В этой тюрьме начиная с 1960 года побывали практически все высшие партийные функционеры, осужденные за действительные или мнимые преступления. Здесь заключенным предоставляются просторные камеры, в которых установлены удобные кровати, диваны, письменные столы. В каждой камере есть и ванная комната. Увидеть все это, конечно, невозможно, но то, что условия здесь именно таковы, рассказывают многие бывшие узники этой тюрьмы.

– Я была приятно поражена, когда зашла в предназначенную для меня комнату, – вспоминает Дай Кин, приемная дочь маршала Е Цзяньиня.

В Циньчэне она провела десять месяцев за то, что поддержала участников движения на площади Тяньаньмэнь. Как пишет в своих воспоминаниях Дай Кин, камера, в которую ее поселили, имела площадь около 20 квадратных метров, «с высоким потолком… и даже с ванной». Что касается охранников, то они к ней относились «с теплотой и вниманием», а сам директор тюрьмы «напоминал моего старого школьного учителя».

По рассказам «бывших», заключенные в этой тюрьме одеваются как им вздумается, никакой установленной формы одежды нет. На завтрак они в обязательном порядке получают молочные продукты, а на обед и ужин – им предлагается меню из нескольких первых и вторых блюд, из которых они могут выбрать то, что им больше по душе.

Как пишет официальная ежедневная китайская газета «Пекинское время», на кухне тюрьмы работают повара из лучших отелей столицы и приготавливаемые ими блюда находятся «на министерском уровне».

Любая информация об этой тюрьме, которой, кстати, нет ни на одной из выпущенных в Китае карт, находится под строжайшим контролем, но кое-какие сведения все-таки становятся известными.

Как написала одна из гонконгских газет, бывший мэр города Шанхая, одновременно являвшийся главой местного отделения КПК, Чен Ляньгу, осужденный за коррупцию в 2008 году, носил, например, в тюрьме костюмы западного образца и занимался тайцзы (китайская гимнастика).

В прошлом году тюрьма Циньчэн была расширена, старая стена была снесена, а на ее месте построены «павильоны, высажены деревья, засеяны газоны – все как в китайском саду», рассказывает финансовый еженедельник Caijing.

Описанные условия содержания весьма далеки от тех, которые существуют в обычных китайских тюрьмах, поскольку они значительно переполнены, а заключенных там кормят так, чтобы они просто не умерли с голода. Кроме всего прочего, им приходится еще и работать на износ, а выпускаемая ими продукция, за которую они получают сущие гроши, зачастую идет на экспорт.

– В Циньчэне самое лучшее обращение с заключенными во всем Китае, – утверждает Чен Цзэмин, профессор одного из университетов, который провел несколько месяцев в этой тюрьме по обвинению в организации демонстраций на площади Тяньаньмэнь.

«Банда четырех», так в Китае назвали политическую фракцию, руководимую супругой Мао Цзэдуна Цзян Цин, была после судебного процесса, состоявшегося в 1982 году, отправлена именно сюда, в Циньчэн. По свидетельству Чен Цзэмина, с этими «великими деятелями» Компартии Китая администрация тюрьмы обращалась еще лучше, чем с активистами с площади Тяньаньмэнь.

– Некоторые заключенные, – говорит Чен Цзэмин, – даже имели право возделывать собственные огороды и выращивать на них овощи. Позже, я узнал, что один из этих заключенных был сам Яо Вэньюань, член «Банды четырех», член Политбюро ЦК КПК во времена правления Мао.

Построенная с советской помощью в 50-х годах прошлого века тюрьма Циньчэн является единственным в Китае пенитенциарным учреждением, подчиняющимся органам госбезопасности, а не судебным органам, как другие тюрьмы.

– Эта тюрьма находится под непосредственным контролем ЦК КПК, – объясняет Бао Тонг. Он утверждает, что директор тюрьмы ежедневно подает специальный рапорт в руководящий орган о ситуации с заключенными.

По словам Бао Тонга, агенты органов госбезопасности дежурили у его камеры 24 часа в сутки и фиксировали любое его движение. Дай Кин также пишет о том, что она постоянно находилась под неусыпным наблюдением.

По утверждению бывших узников этой тюрьмы, сыну одного из лидеров коммунистической революции в Китае Бо Силаю, который, кстати, до сих пор имеет некоторую поддержку внутри КПК, опасаться здесь нечего.

– С Бо Силаем будут хорошо обращаться… Он сможет в течение долгих часов гулять на свежем воздухе и общаться с другими заключенными, – утверждает Чен Цзэмин. А Бао Тонг добавляет:

– Если Бо Силаю захочется весь день танцевать, а партия даст «добро», то он сможет танцевать хоть до упаду.

По имеющейся информации, которая, впрочем, никогда не подтверждалась официально, руководители высшего звена, содержащиеся в Циньчэне, зачастую по медицинским показаниям (действительным или мнимым) освобождаются из тюрьмы досрочно и содержатся в течение многих лет, вплоть до окончания срока наказания, под домашним арестом. Так, вдова Мао Цзэдуна последние годы своей жизни прожила на вилле, расположенной в окрестностях Пекина, под усиленной охраной.

– Через два года они скажут, что Бо Силай болен. Его выпустят, и он будет жить где-нибудь у озера или на берегу моря, – предсказывает Бао Тонг.

Источник: альманах Неволя

Американские спецслужбы вернулись к расследованию одного из самых знаменитых преступлений в истории США. Знаменитый Эдгар Гувер, почти полвека возглавлявший ФБР, наверняка жалел, что ему не удалось поймать некоего Дэна Купера. Впрочем, почему «некоего»? Благодаря своей неуловимости и дерзости, Купер стал знаменитым персонажем американского фольклора: о нем слагали песни («Баллада о Д. Б. Купере» Чака Бродски), писали книги и снимали фильмы («Охота на Д. Б. Купера», в котором главного героя сыграл Трит Уильямс).

Почему именно фольклора, а не реальной истории? Потому что никто до сих пор не знает, кто он такой, как его по-настоящему зовут и что с ним случилось после того, как он совершил прославившее его преступление. Захват рейса 305 компании Northwest Airlines (NWA) до сих пор остается единственным в истории нераскрытым ограблением в воздухе. Сейчас, спустя 36 лет, ФБР возобновило расследование знаменитого преступления. За новое расследование отвечает агент Ларри Карр, которому в 1971-м было всего четыре года.

Любитель бурбона с содовой

Эта история началась в аэропорту Портленда, штат Орегон, около четырех часов дня 24 ноября 1971 года. К стойке авиакомпании Northwest Airlines подошел мужчина лет сорока в фетровой шляпе, черном плаще, черном костюме с тоненьким черным галстуком и попросил билет до Сиэтла. Пассажиров в тот день было немного – «Боинг 727-100» вместимостью 94 человека был заполнен не больше, чем на треть. Возможно, поэтому сотрудник NWA, продававший билеты, запомнил клиента, назвавшегося Дэном Купером. У него были слегка оттопыренные уши, тонкие губы, карие глаза, широкий лоб и редеющие волосы. В руках он держал черный кейс.

Заплатив 18 долларов 52 цента, Дэн Купер получил билет на место «18С» рейса 305, который должен был приземлиться в международном аэропорту Сиэтл/Такома через полчаса после взлета, и поспешил на посадку. Купер занял свое место в последнем ряду и еще до начала полета заказал бурбон с содовой. Когда 23-летняя стюардесса Флоренс Шаффнер поставила стакан ему на столик, он протянул ей записку. Она вздохнула и сунула ее в карман в уверенности, что это номер телефона. Фло привыкла к знакам внимания от одиноких пассажиров, однако человек с места «18С» негромко сказал: «Лучше прочтите ее, мисс».

Шаффнер посмотрела в его глаза и поняла, что он не шутит.

«У меня в портфеле бомба, – было написано в записке печатными буквами. – В случае необходимости я готов ее взорвать. Я хочу, чтобы вы сели рядом со мной. Это ограбление».

Стюардесса присела в соседнее кресло, а Дэн Купер начал перечислять свои требования. В Сиэтле ему должны передать 200 тысяч долларов 20-долларовыми купюрами и четыре парашюта (два основных, что вешаются на спину, и два запасных) и заправить самолет.

Флоренс передала требования капитану экипажа, Уильяму Скотту. Тот после нескольких звонков получил распоряжение выполнять все приказы угонщика и поднялся в воздух.

Когда Шаффнер вернулась в конец салона, Купер надел черные очки. Она, как и велел капитан, попросила его показать бомбу. Он приоткрыл кейс, чтобы она увидела как минимум два красных цилиндра, похожих на динамитные шашки, путаницу проводов и батарею. Последние сомнения в том, что мистер Купер не шутит, отпали. Купер приказал пилоту кружить над Сиэтлом, пока с земли не сообщат, что деньги и парашюты готовы. Поэтому 727-й сел в Такоме на полчаса позже запланированного времени. Его отогнали в самый угол взлетно-посадочной полосы. Деньги и парашюты передали через стюардесс, Флоренс Шаффнер и Тину Маклоу.

Агенты ФБР не стали метить купюры, но серийные номера всех банкнот начинались с буквы L. Они были напечатаны в 1969 году Федеральным резервным банком Сан-Франциско и были, все до единой, сфотографированы.

Слева: деньги, найденные через 9 лет после ограбления. Справа: члены экипажа рейса 305: пилот Уильям Ратачак, капитан Уильям Скотт и стюардесса Тина Маклоу

Убедившись, что с деньгами и парашютами все в порядке, Купер отпустил всех 36 пассажиров и Флоренс Шаффнер. На борту, кроме него, осталась стюардесса Тина Маклоу, капитан Скотт, его помощник и штурман. Пока самолет заправляли, угонщик через стюардессу передал экипажу очередные требования. Они должны были лететь в Мехико на высоте не больше 3 тысяч метров (он предупредил, что у него есть ручной альтиметр), скорости 320 км/час и держать закрылки под углом 15 градусов. Узнав, что даже с полными баками боинг на такой скорости и высоте сумеет пролететь не больше половины пути, он решил произвести посадку в Рино, штат Невада, для очередной заправки.

В 19.40 самолет вновь поднялся в воздух. Купер велел Тине Маклоу уйти в кабину пилотов. Вскоре на приборном щитке замигала лампочка, свидетельствовавшая об открытии заднего трапа; в салоне явно изменилось давление. Скотт не удивился. Стюардессы обратили внимание, что во время заправки Купер внимательно читал инструкцию по пользованию этим выходом. Если предположить, что грабитель спрыгнул с самолета сразу после открытия выхода, то произошло это в 20.13. Абсолютной уверенности в этом, однако, не было, потому что он строго-настрого запретил кому бы то ни было выходить из кабины.

«Боинг 727-100» совершил посадку в Рино с опущенным трапом в 22.15. Выждав 5 минут, Скотт спросил по внутренней связи у Купера, что делать дальше, и, не получив ответа, осторожно выглянул в салон. Грабитель исчез, захватив с собой большую часть своих вещей – одежду, сумку с деньгами весом 9,5 кг, которую он привязал к талии отрезанными стропами одного из парашютов, и портфель с бомбой. Больше человека, известного под именем Дэн Купер, никто не видел.

Самый затяжной прыжок

Агенты ФБР тщательно обыскали самолет. Образцов почерка Купера у них не было, потому что он предусмотрительно потребовал вернуть записку. В салоне нашли 66 отпечатков пальцев, не принадлежащих пассажирам и членам экипажа. И все же преступник допустил одну ошибку. Он по невыясненным причинам оставил в самолете галстук с перламутровым зажимом и восемь окурков сигарет Raleigh.

Где и как покинул самолет Купер, точно неизвестно. Два F-106, поднятые с расположенной недалеко базы ВВС Макрод и сопровождавшие боинг, оказались плохо приспособлены для наблюдения за самолетом, движущимся на черепашьей скорости и маленькой высоте. Парашютиста летчики не заметили. Когда же подоспел более приспособленный для таких целей Lockheed T-33 Национальной гвардии, было уже поздно.

Агенты ФБР проверили базу криминальных данных на тот случай, если Купер оказался настолько опрометчив, что при покупке билета назвал свою настоящую фамилию. Увы, их надежды не оправдались. Поиски беглеца начались на следующий день. Кроме агентов ФБР, в них участвовали более 400 солдат с военной базы. Дорогостоящая операция, продолжавшаяся несколько недель, закончилась неудачей. Не было найдено ни одного следа грабителя. Но обвинять ФБР в непрофессионализме как-то не поворачивается язык. Слишком трудная стояла перед ними задача. Местность, в которой Дэн Купер предположительно совершил прыжок, – одна из самых диких в Соединенных Штатах. Внизу раскинулись густые леса с 45-метровыми елями и соснами, озера с водопадами, горы, покрытые снегами и льдом, и глубокие ущелья, в которых живут медведи и кугуары. К тому же, несмотря на небольшую скорость «727-го», определить точное место прыжка было сложно. Не помог даже эксперимент, в ходе которого с самолета при сходных условиях сбросили груз весом 90 кг. В конце концов точку приземления грабителя определили где-то в районе местечка Ариэль, около озера Мервин, в 30 км к северу от Портленда. Но поиски оказались безрезультатными.

Один из агентов ФБР получил задание проверить всех портлендских Дэнов Куперов. Джо Фрейзер, местный репортер, узнал от одного из своих осведомителей в управлении полиции, что агент изучает дело Дэна Б. Купера. И хотя портлендского Д. Б. Купера из списка подозреваемых быстро вычеркнули, имя за преступником закрепилось. Его называют Д. Б. Купером до сих пор.

За 36 лет, миновавших с того ноябрьского дня, агенты ФБР проделали гигантскую работу – проверили и допросили больше тысячи подозреваемых. Нескольких из них Бюро проверяло, так сказать, «по полной программе».

Конечно, кое-какие зацепки имелись. На простого уголовника Д. Б. Купер похож не был. Стюардессы утверждали, что вел он себя с ними очень вежливо и даже хотел расплатиться за выпитый бурбон. Во время двухчасовой остановки в Сиэтле он разрешил передать для членов экипажа ужин. Сначала агенты ФБР считали, что Купер, учитывая его поведение и требования, разбирался в парашютах и самолетах. Из его замечаний можно было предположить, что он неплохо знаком с местностью.

Господин учитель

Первым, на кого пало подозрение, был Ричард Маккой, бывший учитель воскресной школы из Юты, летавший во Вьетнаме на вертолетах и прыгавший с парашютом. Через четыре месяца после ограбления NWA, 7 апреля 1972 года, он совершил подобное же преступление – захватил «Боинг 727-100» авиакомпании United Airlines, но спрыгнул с самолета, пролетавшего над Ютой, не с 200 тысяч долларов, а с полумиллионом. Он тоже потребовал четыре парашюта. Правда, в отличие от Д. Б. Купера, подражатель «наследил»: оставил в самолете записку с образцом своего почерка и журнал с отпечатками пальцев. А еще Маккоя подвел длинный язык. Его сдал друг, патрульный полицейский, которому он после ограбления NWA сказал, что Куперу следовало потребовать 500 тысяч долларов.

Задержали Маккоя уже через два дня после преступления, 9 апреля. По иронии судьбы, он как член Национальной гвардии во время ареста помогал искать налетчика, т. е. себя самого, и кружил на вертолете над лесами. Во время обыска у него нашли костюм парашютиста и сумку с 499970 долларами. И хотя Маккой утверждал, что невиновен, дактилоскопическая и почерковедческая экспертизы неоспоримо доказали его вину.

Ричард Маккой получил 45 лет тюрьмы. Через два года он совершил побег, воспользовавшись макетом пистолета, который сделал из гипса, украденного у тюремного дантиста. В перестрелке с полицией Маккоя убили. ФБР вычеркнуло его из списка подозреваемых в ограблении NWA, потому что 25 ноября 1971 года, в День благодарения, он сидел дома за праздничным столом с женой и двумя детьми. Сторонники версии, гласящей, что Маккой был Купером (среди них агент ФБР Рассел Калам и бывший инспектор по делам условно освобожденных Берни Роудс – авторы книги «Д. Б. Купер: настоящий Маккой»), ссылались на слова родных Ричарда Маккоя, которые утверждали, что оставленный Купером на самолете перламутровый зажим принадлежал ему.

Однако Ричард Маккой был не единственным «подражателем» Купера. Только в 1972 году еще два человека пытались совершить такие же ограбления в воздухе. (После этого Федеральное авиационное управление потребовало оборудовать «Боинг-727», единственную модель самолетов с задним трапом, механическим аэродинамическим устройством, которое не позволяло опускать этот трап во время полета. Да и другие меры безопасности в аэропортах и на самолетах были приняты именно после ограбления Дэна Купера.)

Кстати, не исключено, что и сам Купер был подражателем. За две недели до ограбления NWA некий Пол Чини, пассажир рейса авиакомпании Air Canada, размахивая пистолетом где-то над Монтаной, потребовал деньги и парашют. Его скрутил экипаж, когда он, надевая парашют, на секунду потерял бдительность и опустил пистолет.

Антиквар

Немалую роль в расследовании дела об ограблении NWA сыграла пресса. В июле 2000 года журнал U.S. News and World Report напечатал статью о Джо Вебер, вдове из флоридского городка Пейс. Она утверждала, что Дэном Купером был ее покойный муж Дуэйн Вебер, торговец антиквариатом, якобы признавшийся ей в этом за несколько дней до смерти от рака почек 28 марта 1995 года. Вдова захотела во всем разобраться и стала проверять жизнь покойного супруга. Джо вспомнила, что Дуэйну как-то приснился кошмар, в котором он что-то говорил о прыжке с самолета и об отпечатках пальцев на заднем трапе. Незадолго перед смертью Вебер рассказал жене, что травму колена, которая беспокоила его много лет, он получил в результате прыжка с самолета.

Вебер родился в 1924 году, участвовал во Второй мировой войне. Позднее сидел в тюрьме, расположенной рядом с аэропортом Портленда. Летом 1979 года Веберы ездили отдыхать в Сиэтл. Во время этого «сентиментального», по словам Дуэйна Вебера, путешествия он возил жену на берег реки Колумбия, протекающей в нескольких километрах от Ванкувера. В этом же месте 10 февраля 1980 года 8-летний Брайан Ингрэм, приехавший на пикник с родителями, нашел неглубоко прикопанные 5800 полусгнивших долларов в двадцатках, серийные номера которых совпали с номерами денег, полученных Купером. Это были единственные деньги из того выкупа, «всплывшие» за треть века.

Джо Вебер отправилась в местную библиотеку, взяла книгу о Д. Б. Купере и увидела на полях пометки, сделанные рукой мужа. Тогда она написала Ральфу Химмельсбаху, специальному агенту ФБР, восемь лет возглавлявшему поиски Купера. По словам Химмельсбаха, Вебер – «лучший» подозреваемый изо всех, кто попадал в поле зрения Бюро. И хотя сравнение снимков Вебера с фотороботом Купера не дало четкого ответа, проведенное недавно компьютерное сравнение снимков 3 тысяч человек (и Дуэйна Вебера в их числе) с фотороботом показало, что Вебер похож на него больше остальных.

И все же ФБР считает, что Дуэйн Вебер не мог быть Дэном Купером. Отпечатки его пальцев не совпали ни с одним из отпечатков, найденных в самолете. А кроме того, образцы ДНК, полученные с галстука, оставленного в самолете, не совпадают с ДНК Вебера.

Десантник

О последнем и наиболее вероятном кандидате на роль Д. Б. Купера рассказал журнал New York Magazine в октябрьском номере за прошлый год. И хотя в ФБР с доводами автора статьи, репортера Джеффри Грея, не согласны, почему-то именно после ее выхода Бюро поместило на своем сайте ранее закрытую информацию по делу.

Как-то вечером несколько лет назад 77-летний Лайл Кристиансен, бывший почтовый работник, живущий с женой в городке Моррис, штат Миннесота, переключал каналы телевизора и попал на передачу «Нераскрытые преступления», один из эпизодов которой был посвящен делу Д. Б. Купера. Он замер, как вкопанный, увидев фоторобот грабителя. Купер был как две капли воды похож на его старшего брата Кенни. Кристиансен несколько раз безрезультатно писал о своих подозрениях в ФБР, затем попытался связаться с Норой Эфрон, написавшей сценарий к понравившемуся ему фильму «Неспящие в Сиэтле», однако ответа не получил. И только в нью-йоркском частном сыскном агентстве Sherlock Investigations, куда он обратился с просьбой лично доставить письмо Эфрон, к его подозрениям отнеслись с должным вниманием.

Лайл начал переписываться по электронной почте со Скиппом Портесом, директором Sherlock Investigations. Последние сомнения сыщика в версии Лайла отпали после того, как тот прислал ему снимки старшего брата.

Кеннет Питер Кристиансен родился 17 октября 1926 года, скончался 30 июля 1994 года от рака. Жил в собственном доме в Бонни-Лейке, штат Вашингтон. Кеннет Кристиансен пришел на призывной пункт в 1944 году. Несколько месяцев он готовился стать десантником, но в боевых действиях участия так и не принял. Япония к моменту его выпуска из тренировочного лагеря капитулировала. Примерно через год после ограбления NWA, в октябре 1972 года, Кенни купил за 14 тысяч долларов наличными дом в Бонни-Лейке, маленьком городке в Каскадных горах, а через год заплатил, как свидетельствует купчая, еще полторы тысячи за участок земли. До того, как выйти на пенсию, он работал в NWA стюардом. Несмотря на нищенский оклад в NWA, одной из самых «скупых» авиакомпаний в Америке, у Кристиансена водились деньги, и он всегда угощал друзей и гостей. Любимым спиртным напитком Кенни был бурбон, который он коллекционировал, а сигаретами – Raleigh.

Лайл довольно логично объяснил и то, почему Дэн Купер, если им, конечно, был его брат Кенни, потребовал выкуп в двадцатках, а не в купюрах другого достоинства. Еще в далеком детстве, в годы Великой депрессии, отец повел их с Кенни на ярмарку и там, победив на боксерском ринге, заработал 100 долларов, огромные в те тяжелые и голодные времена деньги. Приз выдали пятью 20-долларовыми купюрами. Те деньги они с братом, по словам Лайла, запомнили на всю жизнь.

За несколько дней до смерти Кенни попросил младшего брата придвинуться ближе к кровати. «Я должен рассказать тебе кое-что из своего прошлого, – прошептал он, – но не могу этого сделать!» Сейчас Лайл уверен, что старший брат говорил об ограблении NWA.

Джеффри Грей возил снимки Кеннета Кристиансена Флоренс Шаффнер, единственной оставшейся в живых свидетельнице ограбления. Ограбление оказалось для Фло очень сильным ударом, от которого она так и не смогла оправиться. Она бросила работу и вернулась к родителям. У Шаффнер до сих пор начинают дрожать руки, когда она говорит о Купере. Если он жив, дрожа от страха рассуждала она, то обязательно попытается убить ее как ненужную свидетельницу. Много лет, прежде чем сесть за руль, она всегда заглядывала под машину в поисках бомбы.

Портреты грабителя, составленные в ФБР по описаниям свидетелей преступления, и (фото в центре) двое из подозреваемых: Кеннет Кристиансен и Дуэйн Вебер

Агенты ФБР показывали Флоренс Шаффнер фотографии десятков подозреваемых, но Кенни Кристиансен, утверждает она, похож на Д. Б. Купера больше всех. Согласен с ней и Ральф Химмельсбах, который уже на пенсии. Увидев снимки Кенни, он сказал, что сделал бы его главным подозреваемым, если бы вел дело.

А вот Ларри Карр (тот самый агент, которому теперь поручено вернуться к делу Купера) с бывшим коллегой не согласен. По его мнению, Кеннет Кристиансен ниже и легче Дэна Купера, у него другого цвета глаза и другие волосы. Кристиансен не должен был грабить самолет компании, в которой работал. Не из патриотических соображений, а из страха, что его кто-то опознает. В ФБР вообще наиболее распространено предположение (и Карр его поддерживает), что Купер погиб при прыжке. От версии, что он был опытным парашютистом, в ФБР в конце концов отказались. Опытный парашютист не стал бы прыгать с самолета в такую погоду: в тот вечер дул сильный ветер. Грабитель не согласовал маршрут полета, самолет просто двигался по направлению к Рино. Но главный довод Карра состоит в том, что Купер перед прыжком, похоже, не проверил парашюты, что обязательно бы сделал опытный прыгун. Один из запасных парашютов, которые ему принесли, случайно оказался демонстрационным, т.е. зашитым. Воспользоваться им по назначению он не мог. И именно его грабитель захватил с собой, оставив рабочий парашют в самолете.

Сергей Мануков, Совершенно секретно

Полицейская функция возникла одновременно с появлением государства. Уже в первых государственных образованиях восточных славян (VI-VIII века), позднее в Киевской Руси, функции полиции выполнялись дружиной князя. По мере развития государства полицейские функции в той или иной мере реализовывали посадники, волостели, тысяцкие, сотские, старосты, вирники и т.д. Однако эта деятельность не была их основой обязанностью и совмещалась с другим родом деятельности.

"Органы правопорядка" в период зарождения Русского государства

С конца XV века на местах стала формироваться система полицейских служителей - бирючей, тюремных сторожей, палачей и т.д. В период с конца XV века до середины XVI века полицейские функции осуществляли в центре органы дворцово - вотчинного управления, а на местах - наместники и волостели. Позже к ним присоседятся временные уполномоченные великого князя, направляемые на места с самыми различным поручениями, в том числе с для борьбы с разбоями.

Опричнина - прообраз политической полиции

За точку отсчета начала организации и деятельности специальных служб на Руси, по видимому, следует принять 1565 г., когда царем Иваном IV (1533-1584) был создан прообраз будущей политической полиции. Известно, что конфликт уже с боярами был обусловлен затянувшейся Левонской войной. Часть знати не видела смысла в борьбе за неплодородные земли Балтийского побережья и предлагала продолжить завоевания на южном рубеже Руси. Конфликт, казалось зашел в тупик, как вдруг, 3 декабря 1564 г. Иван VI неожиданно покинул Москву, захватив с собой царскую казну и святые иконы. Государь обосновался в Александровской слободе. Несколько недель москвичи не получали никаких сведений о том, почему царская семья покинула Кремль. Слухи множились, нагнетая обстановку тревоги и неуверенности. Незадолго до Рождества Царь послал из слободы 2 грамоты Боярской думе и горожанам. В первой царь извещал иерархов и бояр о своем решении отказаться от престола из-за их измены, а во второй сообщал горожанам, "чтобы они себе никакого сумнения не держали, гневу ни них и опалы никакой нет". Возмущенные горожане заставили бояр начать диалог с царем. Акция Ивана VI возымела успех: у него были развязаны руки - чтобы рассчитаться с теми, кого он считал врагами, если ему будут выделены особые владения, где он установит целесообразный с его точки зрения порядок. Требования царя были удовлетворены, и территория государства разделилась на опричнину (от слова "опричь" - кроме, которое в XIV-XVI в.в. означало часть наследства, выделенное в особое владение) и земщину.

В опричнину , т.е. особый государев удел, вошла часть наиболее важных в экономическом и стратегическом отношении земель центра страны (Москва, Можайск, Вязьма, Ростов, Ярославль и др.), юга (Козельск, Белев и др.) и Поморья (Холмогоры, Великий Устюг, Каргополь). В земщину, представлявшую собой далеко не лучшие земли, были выселены потомки удельных князей и бояр, и их владения были разданы "опричным служилым людям". Для борьбы с "изменой" внутри государства Ивана IV создал опричное войско, в основном состоящее из дворян. При "вступлении в службу" человек давал клятву отречения "от всея и всех" - отца, матери, семьи. С этого момента он клялся служить только государю и беспрекословно выполнять только его приказания. Ему включалось в обязанность выискивать, а затем изгонять или истреблять государевых противников, доносить обо всем, что видит, и с людьми не из опричнины не иметь. Опричное войско было построено по типу монашеского ордена: "Сам он был игуменом, князь Афанасий Вяземский - келарем, Милюта Скуратов - пономарем; и они вместе с другим распределяли службы монастырской жизни". Доносы и подозрения переросли под пытками в "тайные заговоры". Население, не сдерживаемое законом и нравственным нормам, разрасталось, затрагивая все население: от крестьянина до дворянина.

Иван IV безудержно стремился реализовать свое право судить и наказывать подданных. "Царской власти, утверждал он, - дозволено действовать страхом и запрещением чтобы строжайше обуздать безумие злейших и коварных людей". Жестокость Царя порождала множество заговоров против него, однако и без этого мнительный царь повсюду видел заговорщиков, особенно среди ближних бояр, стремился раскрыть воображаемые заговоры и измены, создавая механизм обеспечения безопасности Главы государства, ориентированный на беспощадное подавление потенциальных политических противников. Машина политического сыска начала набирать обороны. Иван IV заложил основы использования политического сыска для формирования ближайшего окружения лидера государства из политически благонадежных соотечественников, путем предоставления последним наиболее благоприятных условий для существования, достаточно широких прав и свобод, а также изгнание в отдельные районы, с менее благоприятными условиями существования людей, в преданности некоторых царь испытывал сомнение, причем зачастую ничем не обоснованные. Признак деления россиян на благонадежных и неблагонадежных подданных был характерен для всех последующих правителей царской России.

Исследователи истории политического сыска в царской России Ч. Рууд и С. Степанов отмечают: "В русской истории одной из центральных тем всегда было неустанное стремление власти следить не только за наличием преданности подданных, но и за степенью их преданности; и вот эта извечная попытка разыскать врагов монарха прежде, чем они нанесут ущерб ему или его окружению, привел к рождению розыскных институтов, призванных обнаруживать всех, кто склонен к такому умыслу или уже злоумышляет против существующего строя"11. Вскоре опричники на собственном опыте убедить как трудно оправдаться от ложных доносов даже первым людям опричнины. Так, по ложному доносу был убит один из идеологов опричнины А. Д. Басманов, по приказу Ивана IV был ликвидирован глава опричной думы - князь Черкасский, в опалу попал и В. Грязной. Добившись устранения политической оппозиции, государь освободился от сподвижников. В 1572 г. опричнина упраздняется также неожиданно, как и была введена. Под страхом казни запрещалось даже употребление этого слова. Несмотря на то, что опричнина была достаточно коротким эпизодом в истории России, печальная память о ней сохранилась надолго. Истинные замыслы Ивана IV и сегодня расцениваются неоднозначно.

Полицейские функции в период сословно-представительной монархии

В эпоху сословно-представительной монархии (середина XVI - XVII века) под влиянием обострений, вызванных развитием крепостного права, сеть органов выполняющих полицейские функции, существенно расширилась. На смену дворцово - вотчинной пришла приказная система управления. В числе приказов можно было выделить группу выполнявших преимущественно судебно-полицейские функции. В середине XVI века систему полицейско-сыскных органов государства возглавлял разбойный приказ. Он занимался сыском и судом по "разбойным" делам и через органы губного и земского управления осуществлял руководство местной полицией. В нем утверждались на должности губные старосты, целовальники и дъяки. В Москве и Московском уезде функции борьбы с преступностью были возложены на земский приказ. В каждом губном округе (уезде) образовывалась губная изба, во главе которой стоял губной староста, избиравшийся из дворян или боярских детей. Для утверждения в должности губной староста являлся в разбойный приказ, где получал соответствующий наказ. При губном старосте состояли целовальники, избиравшиеся из крестьянской или посадской верхушки. Делопроизводство вел губной дъяк. Губные старосты осуществляли общий судебно - административный и полицейский надзор за уездами: вели борьбу с разбойниками, занимались делами об убийствах, поджогах, заведовали тюрьмами. Губные и земские органы действовали параллельно, однако во многих местах был лишь один из этих органов.

В XVII веке произошла реорганизация местного управления: в 146 городах с уездами земские, губные избы и городовые приказчики стали подчиняться назначаемым из центра воеводам, принявшим на себя административные, полицейские и военные функции. Назначение осуществлялось Разрядным приказом, далее происходило утверждение царем и Боярской думой. Претенденты на место воевод обращались к царю с челобитной, в которой просили назначить их на должность "покормиться". Срок службы воеводы исчислялся в 1-3 года, за службу он получал вотчину и поместный денежный оклад. Воевода имел приказную или съездную избу, в которой решались дела по управлению городом и уездом. Контроль за деятельностью воевод осуществлял приказ. Круг полицейских обязанностей воевод не был четко определен законодательством и наказами. Основные полицейские функции сводились к охране общественного порядка. Во всех наказах предписывалось смотреть, чтобы нигде не было "бою, грабежу, корчму, табаку, распутства и недозволенной игры". На воевод была возложена поимка воров и разбойников. Воеводы организовывали регистрацию всех приезжих в съездной избе, регулировали выезд из своего города и уезда. В число постоянных обязанностей воевод входил надзор за соблюдением правил пожарной безопасности, контроль за санитарной безопасностью, соблюдением правил торговли, контроль мер и весов, дорожное дело и почтовая связь. В XVII веке на местах продолжали функционировать земские и губные избы. Судопроизводство по губным делам проводилось дъяками, подъячьими, избой ведал губной староста. В их ведении находились тюрьмы, палачи и выборные от населения сотские и десятские.

В ведении губных изб фактически находились все уголовные дела. Земские избы избирались черносошными крестьянами и посадскими людьми на сходах. Эти органы ведали раскладкой податей и осуществляли некоторые полицейские функции. С окончанием оформления крепостного права получает дальнейшее развитие вотчинная полиция. Феодал осуществлял полицейскую функцию в отношении своих крепостных, опираясь на руководимый им специальный аппарат.

Обзор исторических материалов, отражающих организацию и деятельность органов раннефеодальной и сословно-представительной монархии, показывает, что специальных органов полиции в России X - XVII в.в. не было. Полицейские обязанности выполнялись большинством органов государства как в центре, так и на местах. Поэтому термин "полиция" можно употреблять по отношению к России XVII в. лишь условно. Более правильно будет говорить об органах, которые решали вопросы, составившие в последствии особую полицейскую функцию, вычленившихся из общей охранительной функции государства.

Константин Ожинов

(Продолжение следует)