Закончился третий Лунный месяц, и опять пришла грусть. Может быть потому, что все имеет обыкновение развиваться по спирали. И как Лето сменяет Весну, а вслед за мягким октябрем приходит колючая Зима... И не было в этой грусти ни злости бессилия что-либо изменить, ни отчаяния, ни скорби утраты, ни разочарования. Усталость. Часы как месяцы, дни как годы. Длинные дни и нескончаемые ночи. Пустота. Казалось бы, если убрать все границы, не раздвинуть до бесконечности, а убрать совсем, то, придя к абсолютному нулю - Всепорождающей Пустоте, - достигнешь Первоначала. Найдешь покой и умиротворение в Ней. Но натяжный звон в ушах, темнота и всепожирающее одиночество открывают врата в Новый День. Смех и радость общения дня былого уходят, и понимаешь, что по-настоящему одиноким можно быть лишь среди людей, а по-настоящему счастливым - когда один.

Я не знаю, почему так вышло. Ведь Мы стали одним целым. Одним всепокоряющим потоком, рекой. Я входил в Тебя как в воды священной Реки, Твоя прохлада заживляла мои раны, Твоя влага утоляла мою жажду. Ты была моим родником, я был Твоим источником. Мы питали силы друг друга. Ты была светочем, свечой в темной ночи, спасающей странника. Любовь.

Любовь. Кто тот, кто зарождает эту искру в Нас, кто тот, что гасит ее? И почему вдруг стало возможно, что преграда из пустых хлопот, ожиданий и чаяний смогла стать тем Ветром, той преградой, что гасит или заслоняет Свет Свечи?

Свет. Солнечный свет ранним утором. Порой бывает так, что, проснувшись на рассвете, радуешься серому дому напротив, освещенному солнцем, случайным прохожим, птицам, что поют Солнцу свои дифирамбы. Как хочется слиться с этими пичужками в едином порыве Радости, стремительного Полета к Солнцу, где подобно величавым орлам можно танцевать Танец света в столпах восходящих потоков и струях Солнечного света. И рад каждой птичке.

Но и пичуга пуглива. Поймав и спрятав в кулаке Певца Солнца, можно убить Его, ослабить хватку, - и упорхнет Он. И лишь расправив ладонь навстречу Солнцу, открывшись всему белому свету, можно сохранить доверие этой маленькой робкой птички. Она сама не улетит. Кто-то возразит: Кончится хлеб, когда она склюет последнюю крошку с этой доброй, щедрой, но открытой руки, - и она улетит. А улетит, - Он будет ждать, когда из-за облаков раздастся радостный возглас приветствия, привет родному источнику и родным краям возвращающегося домой Певца Света.

Свет, Тепло, Доверие. А пока заканчивался Третий Лунный Месяц. Ночи заполняла вязкая Пустота. А душа просила покоя. Реки замерзли. Небо омрачилось свинцовыми облаками разлуки. Иссяк заживляющей раны родник. Пустота поглотила воду, как Пустыня снедает Оазисы, когда роса и слезы уходят в Песок Вечности. Песок. Как в песочных часах. Крупинка за крупинкой, капля за каплей уходит время. Время - лучший лекарь. Время исцеляет, но может и убить, как любой исцеляющий яд. Главное - не перестараться с дозой. А с другой стороны, и к ядам привыкнуть можно.

Он ждал. Источник ждал, что придет время, растают льды, выглянет Солнце, и птицы вновь запоют свои праздничные песни во славу Света, Добра и Покоя. Он ждал. Ночи напролет. Ждал и корил себя за неумение выразить мысль так, чтоб смочь донести ее до Птиц. Он не был учитель. Понимать можно, объяснить не всегда. Но иногда и объяснять ничего не надо. Надо чувствовать. Верить. Надо надеяться...

А пока завершался Третий Лунный Месяц, и волшебная Луна светила мертвым глазом над огромной пустой страной...

Плачущий Клоун