Первое, что Я увидел, открыв глаза – обитые тканью стены, подсвеченные приглушенно-желтым светом ламп дневного света.
- Зачем вы опять меня вернули?! – проорал Я, пытаясь достать ногой до ближайшей стенки и ударить ее посильнее.
Лежа на полу, с завязанными за спиной рукавами смирительной рубашки это было проблематично.
- Зачем?! – орал Я, подтягивая под себя ноги – Зачем вы делаете это снова и снова?! – перекатываясь животом на колени – Я все равно уйду! – поднимаюсь на ноги и подхожу к двери.
Она установлена заподлицо с остальной стеной, чтобы не было выступающих углов, и тоже обита тканью, но слой явно тоньше, чем на стенах. Даже створка смотровой щели обита ей. Пинаю ее коленом. Эффект довольно слабый, размахнуться не получается и звук удара довольно слабый. Нужно что-нибудь потяжелей и покрепче. Отклонив всю верхнюю часть тела назад, резко кидаю ее вперед, на дверь. Бью головой прямо в нее. Вот теперь звук что надо!
Зачем?! – удар – ЗАЧЕМ?! – удар – ВЕРНИТЕ – удар – МЕНЯ – удар – ОБРАТНО!!
Дверь резко открывается, отбрасывая меня в центр комнаты. Внутрь протискивается детина в синей медицинской форме. Он прижимает меня к полу, хотя я и не сопротивляюсь. Детина колет мне чем-то в шею. Знакомое радостное ощущение.
- Наконец-то, бл… - успеваю сказать, прежде чем проваливаюсь темноту.
Первое, что Я чувствую, до того, как открываю глаза – запах ЕЕ волос. Какой-то цветочный аромат щекочет мне ноздри. Я чувствую ЕЕ легкое дыхание, размеренное сердцебиение. Еще полчаса лежу, пытаясь снова заснуть, держа ЕЕ в своих объятьях. Но нет, сон не приходит, значит пора завтракать. Аккуратно выбираюсь из-под одеяла и иду на кухню. Немного соц. сетей, тихая музыка. Пара резаных сосисок и пара яиц в вогнутый вок, немного специй и неспешно перемешать, чтобы яйца превратились в обжаренные кусочки.
- Эй, доброе утро. – ЕЕ немного взъерошенная фигурка появилась в дверях.
- Доброе. Скрэмбл будешь? Как раз горячий.
- Ты пока второй делай, а я кофе сварю. У тебя вечно фигня получается.
Вторая порция, выложить обе в тарелки, немного тертого сыра и в микроволновку, чтобы сыр расплавился, образовывая мягкую шапку.
Завтрак проходит в расслабленной тишине. Уже-почти-обеденное солнце за окном обещает приятный летний день. Мы заканчиваем с завтраком. Дальше – обычный быт. Грязная посуда, полная стиралка, обеденные хлопоты и поход в магазин за ужином. Мы засыпаем, досматривая серию какого-то мутного сериала.
В этот раз на удары никто не пришел. Голова стала болеть через пятнадцать минут методичных ударов, да и на крики явно никто не обратил внимания. Я сел, опершись спиной о стену напротив двери, сфокусировав взгляд на смотровой щели.
Часа через два она открылась, внутрь просочились медбратья, на этот двое, а вслед за ними человек в белом халате. Но если бугаям входить мешали плечи, то ему мешал живот.
- Здрааааавствуйте, голубчик. Как голова, не кружится?
- Верните. Меня. Обратно. – Я пытался скрыть появившуюся после долгих криков хрипоту в голосе.
- Ну вот, и голос сорвали – игнорируя мои слова запричитал он – придется прописывать вам компрессы. А медсестры ваших криков боятся. Придется ребят просить, а они не так деликатны.
- А может это от ваших «лекарств»? Которыми вы меня выдергиваете сюда. Верните меня обратно!
- Вы же понимаете, что это все нереально? Что этими фантазиями вы делаете себе только хуже. Ваши родные беспокоятся за вас! Вы же целую жизнь пропускаете мимо!
- А их не беспокоит, что здесь для меня – ад? И что я предпочту считать вас плохим сном? – я начинаю подгибать под себя ноги чтобы встать.
Оба медбрата быстро подходят и кладут руки мне на плечи, прижимая обратно к полу и стене.
- Ну же – ну же. Зачем так категорично – ад, рай… Есть жизнь, с ее плюсами и минусами. Там, у вас – не жизнь. Там вы не сможете ничего достичь. Все ваши усилия превратятся в пыль после пробуждения.
- Плевать! Там нет ЕЕ! – я пытаюсь пнуть ногу под белым халатом своей – Вы знаете чем все закончится! Всегда одно и то же!
Я пытаюсь выкрутиться из «нежных» так в синей форме, пытаюсь достать до них ногами. Мне все же удается вырвать одно плечо и больно укусить одну из держащим меня рук. Под канонаду отборного мата мне все-таки делают желанный укол.
Песчаный пляж залит летним полуденным солнцем. Мелкие спасительные тени ютятся по немногочисленными навесами. Я сижу на небольшой скамейке под одним из таких. Прохлада тени колоссально контрастирует с окружающим раскаленным воздухом. Справа и слева море, а прямо передо мной – длинный и узкий как игла мыс, уходящий как будто за горизонт – прямая дорога, зовущая пройти ее до конца. Но мне это не нужно – ОНА рядом. Сидит справа, удивляясь жаре и обнимает за руку прохладыми пальцами. ЕЕ волосы пахнут чем-то приятным.
Запах каких-то цветов – первое что я чувствую, с еще закрытыми глазами. А открыв их – вижу ЕЕ. Она сидит на корточках у двери и внимательно меня рассматривает. Свет как будто немного ярче, чем обычно. Запах исходит от НЕЕ. Попытался протереть глаза, чтобы избавиться от морока, но смирительная рубашка не дала. Попробовал проморгаться – ничего не вышло. ОНА также сидела напротив.
- Эй. Доброе утро!
- Доброе. Давно ты тут?
- Минут пять наверно. Тебе что-то вкололи и сказали, что ты скоро проснешься.
- Зачем ты здесь?
- Помочь. За тебя беспокоятся. Родные, друзья.
- А ты?
- Беспокоюсь. Ты исчез так внезапно и так надолго. Но почему?
- Ты знаешь. Для меня ничего здесь нет. Единственный реальный человек в моей жизни – это ты. Остальные испаряются, стоит им выйти в другую комнату. Но и ты испарилась. А там ТЫ есть. Для других вариантов закончить все это у меня нет ни духу, ни желания, сама меня научила.
- Но я не знала. Ты мне ничего не говорил! Когда мы встречались, ты только молчал и странно на меня косился. Как мне это понимать?
- А… тебе было бы интересно… ммм… попробовать?
- Да!
- Черт. Но боюсь быстро я отсюда не выберусь.
- Я подожду. Отдохни и слушай врачей, они не хотят навредить.
- Ты останешься?
- Не могу, работы много, придется уехать. Позвони, как освободишься и все решим.
- Хорошо.
- И все-таки надеюсь на скорую встречу. Пока!
Уходя, ОНА поцеловала меня в висок.
Следующие два месяца летели в нереальном темпе. Благо врачи не таили обиду за мое поведение. Через неделю сняли смирительную рубашку, через две перевели в общую палату. Я очень боялся засыпать, чтобы не проснуться снова в камере с обитыми стенами. Горки таблеток становились все меньше, давали их все реже. Голова прояснилась, и я даже стал читать книги из библиотеки.
Как и обещал, позвонил ЕЙ вечером после выписки, когда нашел в квартире свой телефон. ОНА ждала звонка, и даже предложение провернуть все уже завтра ее не смутило. На утро я собрал свои немногочисленные пожитки и запрыгнул в поезд. Несколько часов спустя этот медленный телепорт выплюнул меня в другом городе, прямо в такси до ЕЕ дома.
Звонить в дверь было страшно. Нам обоим было немного неловко так внезапно оказаться вместе. Мы поужинали. Было интересно узнать много нового от нее, о событиях в мире, о ее жизни. Собираясь спать, застелили постель. Я залез вслед за ней под одеяло. Было странно в первый раз по настоящему ее обнять и уткнуться носом в ЕЕ волосы. Цветочный запах так приятно щекочет ноздри.
Первое, что Я увидел, открыв глаза – обитые тканью стены, подсвеченные приглушенно-желтым светом ламп дневного света…
