podkrovatniy

Сумерки опускались на город по-зимнему стремительно. Ледяная крошка сыпалась с неба нескончаемым потоком, скрадывая и без того тусклый свет уличных фонарей. Хмурый мужчина кутался в чёрное шерстяное пальто, грел руки в карманах, сдувал пепел с сигареты, не вытаскивая её изо рта, морщился от едкого дыма, лезущего в глаза. Азарт охоты сменялся раздражением от долгого ожидания.

Наконец, он увидел девочку. На розовой шапке со смешными ушками лежал снег, сыпался на плечи, когда она перепрыгивала через свеженаметённые сугробы. Мужчина выплюнул окурок, выдохнул вонючую струю дыма в сторону, натянул на лицо вязаный шарф и двинулся за своей жертвой. Ладонь в глубоком кармане легла на рукоять любимого ножа с широким мясницким лезвием.

Девочка как будто сразу поняла: тень, выскользнувшая из подъездного проёма, преследует именно её, а не просто следует той же дорогой. Она сначала не подала вида, лишь обернулась через плечо да ускорила шаг. Но спустя сотню шагов по тёмным дворам, где в такую погоду никого было не встретить, сорвалась на бег.

Мужчина ухмыльнулся. Бежать по глубокому снегу - зря тратить силы. Как она ни старалась, расстояние между ними не увеличивалось. А широкие квадраты дворов новостроек заканчивались. За следующей девятиэтажкой, куда сейчас бежала девочка, начинался не самый благополучный район, где громоздились ветхие хрущёвки, а их жители, пенсионеры да тихие алкоголики, зимними вечерами предпочитали сидеть дома, за плотно зашторенными окнами.

Девочка добежала до угла и скрылась за ним. Мужчина удержал себя от того, чтобы ускориться. В этом просто не было смысла. На свежем снегу были чётко видны её следы, да и куда она убежит на своих коротких ножках. В снегу мелькнуло что-то яркое. Он, не останавливаясь, поднял варежку. Как ищейка втянул носом её запах, спрятал свой трофей в карман.

Завернув за угол, куда несколькими секундами назад забежала его жертва, он никого не увидел. Но следы чётко вели его в подъезд ближайшей пятиэтажки. Мужчина снял с лица шарф и сплюнул на снег. Глупая, даже сразу стало не так интересно. Он огляделся, вытащил из кармана фонарик и вошёл в темноту.

В нос ударило затхлым подвальным запахом. В луче фонарика блеснули осколки лампочки, рассыпанные под раскуроченным электрощитком. Стандартная картина для таких домов. Прислушиваясь к перестуку торопливых шагов по лестнице, мужчина принялся подниматься наверх. На третьем этаже он остановился и прислушался. Спрятаться здесь не было никакой возможности. Обшарпанные стены, закопчённые потолки, залатанные фанерой окна. Он тихонько поднимался, ступенька за ступенькой ощущая, как кровь начинает бурлить, как это всегда бывало на финишной прямой охоты.

Последний пролёт. Луч фонарика мечется по стенам, выхватывает уголки тесной лестничной площадки, освещает ободранные деревянные двери. Девочки нигде нет. Мужчина хмурится. Неужели полезла наверх? На крышу из этого подъезда ведёт ржавая лестница, но люк наверху тяжёлый, совдеповский, а ещё и наверняка заваленный снегом. Что ж, другого варианта нет. Он выключил фонарик и спрятал его в карман, разом окунув себя во тьму, полез наверх. Ладонь легла на холодную ручку люка. Приржавевший люк не поддался ни на миллиметр. Он чертыхнулся в голос. Ведь было понятно ещё внизу, что она не могла пойти этой дорогой.

Внизу скрипнула, открываясь, одна из четырёх дверей. Конечно! Как можно было быть таким идиотом, имея дело с подобными тварями! Мужчина спрыгнул с лестницы, в темноте ударившись затылком о перила, попытался вытащить из кармана нож, проклиная такое тёплое, но такое неудобное пальто. На грудь навалилось тяжёлое, в лицо ударила густая волна тухлого запаха, мужчина набрал воздуха в лёгкие, чтобы закричать, но в горло вцепились острые зубы.

Когда мужчина перестал дёргаться, девочка встала и утёрла рот. Она видела в темноте хорошо, и сейчас улыбалась окровавленными губами, довольно оглядывая свою добычу. Наконец-то свежее молодое мясо. На диете из старушек, которыми она питалась последний месяц, конечно, не околеешь, но и сил не наберёшься. Девочка, а точнее чудовище, кутавшееся в детскую куртку с милыми котятами на кармашках, подхватило охотника за ногу и потащило в одну из квартир, превращённую в логово. Дверь скрипнула, затрещали сухие кости, по которым волокла свой ужин людоедка, хлопнуло и в мёртвом подъезде воцарилась тишина.