Я не понимаю такой вещи, как выделенная полоса для пассажирского транспорта. Почему люди, которые зарабатывают меньше, чем я, должны быстрее меня добираться до работы?
Как-то раз я открыл The Daily Mirror и увидел там письмо читателя. «Я ехал на работу на своем велосипеде, — написал он. — Как вдруг откуда ни возьмись вылетел красный Ferrari. Из окна высунулся Джереми Кларксон, проорал: „Купи себе тачку“ и умчался на бешеной скорости». Но это ложь. На самом деле я крикнул ему: «Купи себе тачку, кисломордый травоядный говнюк!»
С моей точки зрения, Ferrari — это просто уменьшенная в масштабе копия господа бога, а Ferrari 355 — это перепелиное яичко, сдобренное превосходной сельдерейной солью (особая приправа, получаемая из измельченного корня сельдерея и соли. — Esquire) и поданное к столу в пупке Джулии Робертс.
Из этих двоих — Aston Martin или Кира Найтли — я бы все же выбрал Aston Martin.
Как-то раз мне нужно было взять для съемок Ferrari Enzo, и я позвонил Джей Кею (солист группы Jamiroquai, известный также своей коллекцией дорогих автомобилей. — Esquire). «Слушай, — сказал я. — Можно мне на пару дней взять твою тачку?» А он мне: «Да, конечно, если ты на пару дней отдашь мне свою дочь. Ценность-то примерно одинаковая».
Многие автомобильные компании просто обожают говорить: это лучшая машина в своем классе. Что за чушь? Представляете, если я выйду и скажу: «У меня сифилис — лучшая из болезней, передающихся половым путем».
Не так давно я разработал идеальный способ борьбы с бессонницей: один взгляд на фотографию Toyota Camry — и ты вырубаешься так, будто весь день работал в шахте.
Suzuki Wagon R стоит обходить стороной так же, как вы избегаете незащищенного секса с эфиопским трансвеститом.
Единственный человек на планете, кто неплохо смотрелся на заднем сиденье четырехместного кабриолета, — это Адольф Гитлер.
Говорить за столом о том, что ты только что купил Nissan Almera — это примерно то же самое, как сообщить, что у тебя лихорадка Эбола и ты вот-вот собираешься чихнуть.
Производителям машин не следует равнодушно относиться к мелким недочетам. Именно на них люди обращают внимание в первую очередь.
Мы все знаем, что малолитражные машины полезнее, чем спорткары — так же, как рыбий жир полезнее стейка, а утренняя пробежка под дождем полезнее чая на террасе.
Цели создания любого суперкара очевидны: растопить ледяные шапки на обоих полюсах, уничтожить всех бедняков, отравить питьевую воду, наделать дырок в озоновом слое, истребить как можно больше эндемичных видов, вернуть Фолклендские острова британской короне, превратить весь третий мир в выжженную пустыню и, конечно же, просрать подчистую все, что осталось от нефти.
Проблема большинства французских машин в том, что они — французские.
Когда ты привыкаешь ориентироваться по спутниковому навигатору, ты перестаешь замечать множество важных вещей. Даже если солнце вдруг взойдет не там, где обычно, ты вряд ли обратишь на это внимание.
Господь создал землю за шесть дней, а когда на седьмой день он решил отдохнуть, Вельзевул изловчился и создал Детройт.
Нет более никчемной идеи, чем гоночные машины, которые были адаптированы для езды по обычным дорогам. Это примерно как снять жесткое порно, а потом перемонтировать его так, чтобы можно было показывать даже в домах престарелых. Что у вас получится? Правильно: получасовой крупный план чьего-то мерзкого потного лица.
Ненавижу тюнинг выхлопа. Эти звуки так же фальшивы, как улыбка проститутки.
Американцы полагают, что их Dodge Viper — это полноценный синоним слова «спорткар». Видимо, в том же смысле, в каком Джордж Буш является синонимом слова «президент».
Как-то раз я видел довольно милую девушку в Toyota Prius, иногда я встречал очаровательно увядающих женщин за рулем Peugeot. Но в Renault вечно сидят какие-то гаргульи.
Скорость еще никого не убила. А вот манера замирать посреди дороги покосила многих.
Ненавижу машины, которые напоминают мне Брежнева.
