В понедельник 6 августа 1945 года, в начале девятого утра по токийскому времени командир «Суперкрепости» под весьма странным названием «Энола Гэй» (Enola Gay) полковник Пол Тиббетс отдал приказ на сброс урановой бомбы, находившейся на его борту. С высоты 9600 метров «Малыш» (Little Boy - так прозвали «первенца») на парашюте устремился к земле... В 600 метрах от земли бомба взорвалась.
От чудовищного взрыва содрогнулась земля. Ослепительная, как казалось очевидцам, сильнее солнца вспышка озарила обе тверди... Тысячи людей в мгновение ока превратились в радиоактивную пыль.
9 августа 1945 г. американцы повторили атомную бомбардировку. На этот раз такой же бомбардировщик B-29 «Бокс кар» нес в себе плутониевую бомбу «Толстяк» (Fat Man). Операцией, казалось, управляла сама судьба. Целью первой очереди для удара 9 августа американское командование избрало японский город Кокура.
В рамках разработанной Пентагоном концепции превентивной атомной войны против СССР (план «Дропшот», 1949 г.) участь Хиросимы и Нагасаки должны были разделить около двухсот советских городов. Лишь создание в Советском Союзе собственного ядерного оружия позволило остановить американских политиков и военных.
Однако, приблизившись к объекту, экипаж обнаружил густую облачность (вопреки данным метеосводки). Тогда «Бокс кар» отвернул на цель второй очереди - Нагасаки. Но и там облачность была сплошной. Уже готовясь возвращаться на базу, американские летчики внезапно обнаружили просвет в облаках. В 11 часов 02 минуты с высоты 8800 метров «Толстяк» ухнул вниз...
Жертвы «Малыша» и «Толстяка»
В Хиросиме погибли по одним данным - 140 тысяч человек, по другим - 78. Тысячи пропали без вести. Раненые, получившие повреждения и ожоги, исчислялись сотнями тысяч. Также сильно разнится число погибших в Нагасаки - от 24 до 70 тысяч. Но в любом случае, это были не виданные до той поры случаи одномоментного убийства огромного количества людей. При бомбардировке Дрездена авиацией союзников народу погибло, пожалуй, даже больше, чем в Нагасаки, но японский город (как и Хиросима) был обращен в пепел и руины буквально в секунды: Раньше такого не бывало.
Споры о правомерности применения американцами ядерного оружия против японских городов не утихают до сих пор и вряд ли утихнут в обозримой перспективе.
Важно учесть, что к 1945 г. существовали установленные международными конвенциями гуманитарные правила войны, предписывающие сражающимся сторонам стремиться не допускать излишних страданий и жертв мирного населения. Это правило было нарушено американцами, причем сознательно. Безусловно, к августу 1945 г. силы для сопротивления (безнадежного) у японцев еще оставались. И наиболее воинственная часть военного руководства полагала, что обладает достаточными силами для дальнейшей борьбы. Под контролем Токио, помимо метрополии, оставались еще Корея, Манчжурия, значительная часть Китая и Индокитая, Индонезия. Вооруженные Силы насчитывали 7,2 млн. человек (половина в метрополии). В распоряжении имелось до 10000 самолетов (значительная часть из них – переделанные в штурмовики учебные машины) и около 500 боевых кораблей различных классов. Недостаток авиационного топлива планировалось компенсировать использованием боевых машин с летчиками-камикадзе (до половины самолетов!). Особый расчет делался на высокий патриотический дух, который и должен был восполнить недостаток ресурсов и вооружения при вторжении противника на японские острова.
Союзники, при подавляющем техническом превосходстве, существенно уступали в численности, а потому планировали высадку на остров Кюсю лишь на ноябрь 1945 г., а дальнейшие операции - на весну 1946-го. Они также утверждали, что японцы на родной земле будут драться фанатично, так что потери союзников при завоевании Японии оценивались в 1 млн. человек, а завершение войны прогнозировалось на 1947 г. Именно желанием избежать громадных жертв как в собственных войсках, так и среди японского мирного населения, а также стремлением не допустить тотального разрушения Японии американцы и объясняют применение атомных бомб 6 и 9 августа 1945 года.
Рассказы о «доблестных самураях» – миф
Между тем возможности сопротивления японцев на своей территории сильно преувеличивались как ими самими, так и американцами.
Во-первых, после взятия Окинавы американские бомбардировщики имели полную возможность «вбомбить» Японию в каменный век. Помешать этому японская истребительная авиация уже не могла как в силу превосходства американцев в воздухе, так и из-за острой нехватки горючего. Подобную ситуацию прекрасно иллюстрирует беспомощность люфтваффе при обороне неба Германии в 1944-1945 гг. Японский флот был к этому времени, по сути, разбит, а оставшийся без запасов горючего обречен. Американские подводные лодки начали действовать в Японском море уже в июне 1945 г., перерезав связь Японии с материком, то есть с ресурсами. Даже постановки угля с Хоккайдо на Хонсю блокировались разрушением железнодорожных паромов авианосной авиацией союзников. Японские порты были заперты минными постановками с воздуха. Таким образом, на оставшуюся технику японцы могли рассчитывать лишь в очень ограниченном режиме. Сравнение с Корейской войной 1950-1953 гг., когда технически отсталые северные корейцы упорно сопротивлялись американцам и их союзникам, здесь не работает, так как за спиной Северной Кореи стояли Китай (выделивший миллион добровольцев) и Советский Союз с его технической мощью и огромными ресурсами. Японцы же оставались один на один с противником и никакой материальной поддержки получить не могли.
Во-вторых, дух воинского, если так можно выразиться, фанатизма был присущ не всем японцам, а касте воинов-самураев. Но подавляющее большинство нации даже до революции Мэйдзи 1868 г. составляли отнюдь не самураи. Более того, почему-то от внимания широкой аудитории ускользает тот факт, что наиболее преданные своим традициям самураи, не принявшие реформы, восстали и были большей частью истреблены в 1868 и 1870-х гг.
Сохранившие верность императору, просто перестали быть самураями. Они пошли в бизнес, науку, чиновники и, конечно, в регулярные армию и флот, перенеся в новые вооруженные силы некоторые традиции. Но вряд ли это тот истинный дух, который был свойствен погибшим в восстаниях 1870-х гг. настоящим самураям. Иное дело, что народ после революции Мэйдзи воспитывался в духе ярого патриотизма и верности императору. Более того, для японцев того времени характерно решительное неприятие иностранцев, тем более что Япония не подвергалась вторжениям извне (две попытки монголов в XIII веке были сорваны ураганами, уничтожившими корабли завоевателей).
Американцы постоянно напоминают о яростном сопротивлении, оказанном их войскам в боях за остров Окинава на южных подступах к Японскому архипелагу. Мол, также фанатично самураи дрались бы и за Кюсю, и за другие главные острова. Между тем Окинава был последним бастионом перед Кюсю. Далее начиналась исконная японская территория. Остановить врага на Окинаве - означало не допустить его на Кюсю и далее, а потому японские солдаты и офицеры делали все возможное, чтобы остановить «белых варваров» на пороге собственного дома, используя в сражении даже и мирное население. Однако потеря Окинавы разрушила последние иллюзии. Стало очевидно, что Япония обречена. И продолжение войны - это смерть, которая будет сносить с лица земли города и села вместе с родными женщинами, детьми, стариками.
Советские войска, встретившиеся с японцами в 1938-м на Хасане, в 1939-м на Халхин-голе и в 1945-м году на Курилах, Сахалине, в Корее и Манчжурии, какого-либо массового самурайского фанатизма не обнаружили. Многочисленные проявления воинской самоотверженности были, но оказать серьезного влияния на ход боевых действий они не могли. Так что рассказы о «доблестных самураях», которые встретили бы американцев на Кюсю или Хонсю, - сказка. Самураев давно уже нет. Они действительно выбрали смерть и сгинули еще в XIX веке. Союзники достаточно быстро расправились бы (имея полное господство в воздухе) с регулярными частями японцев. К тому же не следует забывать, что Япония - это страна островов, так что союзному флоту предоставлялась прекрасная возможность действовать против японцев по берегам.
Японский крестьянин, ремесленник, торговец, инженер или учитель вовсе не собирался вспарывать себе живот. А оставшиеся потомки самураев, избравших жизнь, расстались не только с двумя мечами, но и с духом самурая. Так что японцы смогли бы выставить против американского десанта не один десяток дивизий, но их сопротивление при полном господстве противника в воздухе и отсутствии ресурсов у Японии было бы быстро сломлено. А идея «тотальной войны» простых японцев против армий вторжения вызывает, мягко говоря, большие сомнения. Японский народ трудолюбив и дисциплинирован, но традиции «народной войны» у него, не пережившего иноземных вторжений, пока не обнаружено.
К тому же веками воевали только самураи (народу запрещалось иметь оружие), после 1868 г. – армия. А народ должен трудиться и исполнять, что велено. В этой ситуации уничтожение армии означает прекращение сопротивления. В противном случае американцам даже после капитуляции Японии – страны, где преобладает горно-лесистая местность – пришлось бы бороться с партизанами не один год. Но гораздо важнее то, что со вступлением СССР в войну любое сопротивление Японии становилось бессмысленным в квадрате. Дело вовсе не в том, что советские войска уничтожили Квантунскую армию. Дело в том, что при продолжении войны неизбежной становилась высадка советских войск на Хоккайдо. А этого в Токио боялись более всего.
Поэтому возможность продолжения войны была прямо увязана с позицией Советского Союза: как только он вступал в войну, Японии нужно было сдаваться. (Кстати сказать, совещание с предложением скорее завершать войну император Японии собрал еще 22 июня 1945 г. после падения Окинавы, но воинственная часть руководства настояла на продолжении сопротивления.)
Удар «должен быть достаточно зрелищным»
Американцы рассчитали весьма точно: бомбардировки совпадали по времени со вступлением Советского Союза в войну (время начала советского наступления было известно - ровно три месяца спустя после капитуляции Германии) и, таким образом, под двойным ударом японцам ничего, кроме капитуляции, не оставалось. Однако Вашингтон получал возможность записать победу на свой счет как результат атомной бомбардировки.
При этом следует отметить, что уже весной 1945 г., в преддверии завершения работ по созданию атомного оружия, в Вашингтоне был создан «Комитет по определению мишеней», который определил, что первый ядерный удар «должен быть достаточно зрелищным, чтобы значение оружия получило международное признание, когда пресс-материалы о нем поступят в обращение». В результате атомная бомбардировка 6 августа носила характер какого-то жуткого военного эксперимента над живыми людьми. Так, для проведения операции было выделено семь бомбардировщиков B-29, из которых один («Энола Гэй») нес бомбу с ядерным зарядом, три предназначались для наблюдения, два - для транспортировки научной аппаратуры и наблюдателей, а один находился в резерве. Когда «Малыш» полетел из бомбардировщика вниз, на Хиросиму, вслед за ним были сброшены на парашютах измерительные приборы.
Капитан Р. Льюис, наблюдавший с борта самолета взрыв «Малыша» и «гриб», поднявшийся над Хиросимой, так описал впечатление от увиденного: «Мы, правда, ждали чего-то страшного, но то, что мы увидели тогда собственными глазами, вызвало у нас ощущение, что мы чудовищные воины двадцать пятого века... На обратном пути мы представляли собой группу людей, которые были в полном смятении. Мы видели самое плохое, что может видеть человек. Мы не могли еще овладеть собой. Было жутко сознавать, что с земли исчез целый город». Видимо, достигнутый эффект вполне удовлетворил американское командование, так что 9 августа B-29 («Бокс кар») сопровождали уже всего два самолета наблюдения.
Ядерный удар по Хиросиме и Нагасаки был вызван не военными, а исключительно политическими соображениями. Это подтверждает и такой факт: в середине июля 1945 г. Объединенный американо-британский разведывательный комитет доложил Объединенному комитету начальников штабов свои рекомендации, которые гласили, что при вступлении Советского Союза в войну "японское правительство, вероятно, захочет окончить войну на любых условиях". На основании этих выводов военное руководство США засомневалось в необходимости непосредственного применения атомной бомбы и приняло решение о демонстрации - взрыве атомного заряда над Японским морем или каким-то безлюдным местом.
Но военные профессионалы опоздали. Политическое решение было принято еще раньше Временным комитетом под руководством Г. Стимсона, который был специально создан для решения вопроса о применении атомной бомбы. Этот комитет выступил за применение атомного оружия против Японии "возможно скорее". По сути дела так была выражена точка зрения высшего политического руководства США в лице президента Гарри Трумэна, который считал, что необходима демонстрация не столько перед лицом Японии, сколько перед СССР. Как известно, получив в самом начале работы Потсдамской конференции победителей летом 1945 г. известие об успешном испытании атомной бомбы, Гарри Трумэн изрек: «Теперь у меня есть дубинка против этих русских парней».
Только вот по «этим русским парням» американцы ударить так и не решились за все последующие десятилетия. Зато ударили по тем, кто не мог ответить – по уже побежденным, готовым капитулировать. И в этом – главный урок трагедии Хиросимы и Нагасаки: ни готовность на уступки, ни даже на капитуляцию не спасут от атомного удара, если у того, кто считает себя победителем, возникнет потребность нанести удар. Чтобы жить в мире, нужно не быть не только агрессором, но и побежденным.
Напоминанием об этом жестоком уроке каждый год 6 августа звонит колокол Хиросимы.
Взят из: Fishki.net (первоисточник: http://stalist.livejournal.com/253914.html)
