Pro100rapGOLD

Василий Эдуардович всегда считал себя человеком крепкого ума, сильной воли и хорошего воспитания. Особенно за последнее качество его ценили коллеги на работе и соседи в доме. Но главное качество Василия Эдуардовича он старался никому не рассказывать. Иногда, бывало, проговорится после нескольких стаканов в сально-копченном заведении на окраине, но не всегда. Да и если скажет кому, то стыдно сразу становилось, ведь, будучи крепкого ума человеком, Василий Эдуардович понимал, что нельзя в мире ничего боятся. Так и до безумия можно дойти.

Бесстрашный Василий Эдуардович часто искал что-нибудь, что могло бы заставить его испугаться. Он, бывало, стоял на балконе и долго вглядывался в пропасть перед ним. А еще ходил в приезжий цирк, где очень был впечатлен львами. Но ничего не пугало его.

И вот как-то спал Василий Эдуардович не дома, а в каком-то мотеле. По важным неразглашаемым делам требовалось заехать в другой город, что на самом деле не очень нравилось Василию Эдуардовичу. И вот лежит он на кровати бочком в этом самом мотеле и смотрит на журнальный столик. А, к его большому удивлению, на него смотрит таракан.

- Что тебе нужно, таракан! - сказал Василий Эдуардович немного усмехнувшись тому, сколько денег требуют за ночь в компании с тараканами.

- И правда не боишься, хороший дом мне и моим друзьям! - сказал таракан, зашевелив усиками и начав топать от радости всеми конечностями.

Василий Эдуардович задумался, как это таракан ему ответил. И только он хотел спросить эту очень важную информацию, как понял, что таракан исчез со столика.

- Ну что за чертовщина. Ну и пойло в этом городе, что и тараканы начинают разговаривать! - в душах сказал Василий Эдуардович и кашлянул от досады. А стоит заметить, что Василий Эдуардович, заехав в город уже успел заглянуть в пару злачных мест по своим неразглашаемым делам и пропустить не одну, но несколько кружек крепкого.

Но если спросить, чего же не знал Василий Эдуардович, то окажется, что таракан на самом деле никуда не уходил. На утро проснулся Василий Эдуардович с ощущением, что кто-то за ним следит. Выходя из мотеля, этот бесстрашный человек, испугался, что дворник на крылечке может ткнуть его своей метлой так сильно, что Василий Эдуардович тут же испустит дух. Бесстрашный человек почувствовал, что все вокруг смотрят на него, и испугался, а не голым ли он в самом деле вышел из мотеля? И даже когда вернулся домой, то ему все казалось, что где-то из темного угла его подстерегает что-то ужасное. В цирке львы вызывали страх, высота заставляло сердце выбивать чечетку.

А многие так и сказали, что Василий Эдуардович, конечно, человек воспитанный, но со своими тараканами.

Мерное тикание часов, чуть слышное, медленное дыхание.

Рассматривая стены я увидел свисающие кусками обои. Из-за этого казалось, что стены склоняются надо мной в немом укоре. В комнате были только дверь, ковер, тусклая лампочка, повешенная на длинном, немного кривом проводе, и эти свисающие обои. Часов не было. Но медленное, иногда ускоряющееся тикание я слышал. Ковер пах и ощущался сыростью и плесенью, как в старых, давно никем не тронутых домах. Мне нужно было найти часы, иначе это тикание потихоньку свело бы меня с ума.

Атмосфера была густой настолько, что в совокупности с сыростью создавало ощущение, что я пытаюсь двигаться в толще воды. Каждый шаг отдавался в моей голове гулкой нотой, которая создавала более размеренный ритм тикания часов. Подойдя к двери, я потихоньку, со скрипом, приоткрыл её. За ней была абсолютная тьма. Такая тьма, что свет лампочки не только не мог пробиться сквозь нее, но и, потихоньку, начинал запускать эту тьму в комнату.

Сбитое тикание часов, чуть слышное, быстрое дыхание.

Вытерев со лба испарину и постаравшись утихомирить сердце, я решился. Резко распахнув дверь, я впустил тьму. Мое тело, грудь сдавила тьма. Руки, ноги, голова были в оцепенении. Я старался вспомнить слова любой веселой песни, но мерное тикание часов сбивало всю мою память в кашеобразную холодную массу. Тьма была ледяной, а я начинал каменеть. Запах сырости, тикание часов где-то вдалеке во тьме. Мне нужно было взять себя в руки и дойти до часов, я должен прекратить тикание.

По ощущениям, я смог сделать небольшое движение своим телом спустя несколько часов. Тикание никак не помогало понять, сколько времени прошло. Иногда, в течении нескольких минут казалось, что звука часов нет, но потом я снова слышал тикание.

Делая шаги дальше в темноту, за дверь, которой будто и не было уже вовсе, я дрожал всем телом. Мысли в голове не складывались в ровный ряд. Попытки что-либо понять, создать хоть одну светлую мысль просто терялись в том тикании, мое сознание растворялось во тьме. Но я точно знал, что мне нужно добраться до этих часов во чтобы то ни стало.

В какой-то момент я понял, что уже иду не по ковру, а по какому-то паркету. Его досточки скрипели под моим весом так, будто стонали от боли. Мне стало стыдно. Но я знал, что мне нужно идти к часам в любом случае.

Мерное тикание часов, чуть слышное, сбитое дыхание.

Во мне наконец созрела очень четко и ясно одна только мысль - "В комнате было лучше! Не стоило мне выходить".

И в эту же секунду тикание остановилось. И я застыл счастливый, что звука часов больше нет.

Но долго еще я пытался найти комнату. А потом уже искал часы. А потом просто вслушивался, вдруг услышу тикание. Но так мы и остались одни - я, тьма и тишина.

Неслышное тикание часов, неслышное, пустое дыхание.