Marcodus

Эта история напоминает одесские анекдоты. Два последних еврея Кабула, вдрызг поссорившихся из-за синагоги, писали талибам доносы, обвиняя друг друга в работе на ЦРУ. Исламисты впали в истерику: «Хватит, оставьте нас в покое!».

59-летний Забулон Симинтов встречает меня в прихожей синагоги рядом с центром Кабула. Здание изрядно обветшало, стены покрыты трещинами, под ногами пыль. В комнатке на газу стоит древний чайник, со мной здоровается старик-афганец: сосед, зашёл в гости. Забулон первым делом интересуется, принёс ли я водку: «Это моё единственное развлечение». Жалуется, что на улице часто происходят теракты: «Взрывы постоянно, стёкла двадцать раз вставлял уже». Он разговаривает со мной по-русски (выучил немного во время ввода советских войск в Афганистан), но затем переходит на местный диалект персидского — дари.

На стене висит портрет Наджибуллы — последнего просоветского лидера республики, казнённого талибами в 1996 г. Ещё в XIX в. в Афганистане проживало 40 тыс. евреев, однако вследствие войн и прихода к власти религиозных фанатиков к 1998 г. остались только двое — Забулон Симинтов и Исаак Левин. Жилища обоих сгорели во время боёв между моджахедами в Кабуле, и они переселились в пустующую синагогу. Поначалу жили дружно, но всё изменилось, когда Симинтов предложил Левину уехать в Израиль. «Ах, так ты хочешь всю синагогу себе захапать?» — оскорбился Левин, и между друзьями развернулась война не на жизнь, а на смерть.

Достали талибов до печёнок

— Исаак донос на меня написал в Талибан, — рассказывает Забулон, щедро разливая чай. — Мол, я агент израильской спецслужбы «Моссад». Меня бросили в тюрьму, били.

— Говорят, и вы послали на него донос талибам, обвинив в шпионаже на ЦРУ...

— Не стоит говорить об этом! — уворачивается Забулон. — Талибан арестовывал меня четыре раза. Говорят: «Что ты можешь предъявить в своё оправдание?» А я отвечаю: «Хуй свой могу предъявить с обрезанием! Хотите, штаны сниму?» Они пугаются. В общем, едва отпустят меня, как сразу поступает новый донос, и опять отвозят в камеру. Синагогу часто приходили обыскивать — нет ли в стенах электронной прослушки?

Исаака Левина талибы тоже поместили за решётку, поколотили, затем выпустили. Это кажется фантастикой — безумные фанатики-исламисты оставили двух афганских евреев в живых. Похожие по стилю террористические организации вроде «Аль-Каиды» и ИГ провозгласили своей главной целью убийство всех граждан Израиля, однако талибан не понял, что делать с комедией, когда два еврея наперебой обзывают друг друга платными агентами ЦРУ. Местные евреи не считались для афганцев врагами: они живут в стране веками и даже не знают иврита — общаются на диалекте дари. В итоге талибы «психанули». Устав получать доносы, они вызвали Забулона и Исаака в службу безопасности и предупредили: если придёт ещё хоть одна кляуза, исламисты расстреляют обоих — не разбираясь, кто прав, кто виноват. «Замучили уже, у моего начальника едва инфаркт из-за вас не случился, — раздражённо сказал один из талибов. — Оставьте нас в покое! Нам джихад надо делать против неверных, а мы ваши жалобы разбираем».

"Бляди и сволочи"

— Это тупые мерзавцы, бляди, сволочи, — не стесняясь в выражениях, ругает талибов Забулон. — Но при них хоть закон соблюдали. Нынешние проамериканские политики — воры и жульё. Правда, афганцам необходимо иностранное присутствие. Они сначала без Советской армии посрать самостоятельно не могли сходить, теперь так же с американцами. Я считаю, Брежнев дурак — напрасно ввёл войска в Афганистан, а Горбачёв молодец, что вывел. Но лучшая власть и хорошая жизнь были именно при «шурави» (он кивает на портрет «товарища Наджиба» — так в СССР называли Наджибуллу). Вот самый классный президент, честный, народ его знаете как поддерживал? Зря он ушёл с поста, только такой лидер и мог спасти наш несчастный Афганистан.

Ругая талибан, Забулон не забывает проклинать и бывшего соседа. Якобы Исаак перешёл в мусульманство и собирался продать синагогу, но с ним расплатились фальшивыми долларами. Потом, дескать, Левин хотел устроить здесь бордель для американских солдат. Короче, классическая кухонная свара, знакомая нам по советским коммуналкам: уникально, что она развернулась на фоне перехода Кабула под контроль талибана, установление в столице полудикого средневекового режима. При талибах за просмотр кино били палками, за употребление алкоголя убивали, женщине без мужа или брата было запрещено выходить из дома. Добавим и американские бомбардировки в октябре-ноябре 2001 г. Но двум евреям было не до того — они увлечённо скандалили.

По словам соседей, позже Забулон ходил с жалобами уже к американцам — дескать, Исаак возглавляет исламистское подполье и делает взрывчатку для смертников талибана. Солдаты США нагрянули в здание с собаками и металлоискателем. Осознали ситуацию, долго смеялись, махнули рукой и ушли. В 2005 г. 80-летний Левин умер, и Симинтов остался последним евреем Афганистана. Уезжать в Израиль он категорически отказывается.

"Я теперь как Киркоров"

— Мне и тут отлично живётся, — уверяет Забулон. — Соседи здороваются, иногда еду приносят. Всегда спрашивают, как дела. Денег не дают, афганцы бедные. Посылки с продуктами приходят от еврейских организаций. Скучно, конечно. Моя жена и дочери в Тель-Авиве, но сам я туда не поеду: мне в Кабуле нравится. В Израиле миллионы евреев, а здесь я единственный, стал известным человеком, словно ваш этот... по телику в Узбекистане его видел... О, Киркоров! На что живу? Ну, вот вы пришли, принесли водку, а обычно я с иностранцев за интервью деньги беру. Недаром в Афганистане англичан не любят, среди них такие гады попадаются. Одна съёмочная группа из Лондона обещала мне $300 за разговор, а потом заплатила только 10. Я взял палку и по двору их гонял...

Забулон ведёт меня в синагогу — внутри всё разбито, сорваны панели, вырваны с корнем плафоны для лампочек. Единственный афганский еврей тут молится и отмечает в одиночку праздники. Он ездил в Ташкент, чтобы тамошний раввин даровал ему право самому делать кошерную еду: обычно для такого дела положены специально обученные мясники. «Будете кушать индюка? — спрашивает Забулон. — Полчаса назад зарезал, сегодня же вечер пятницы, наступает шабат — выходной день, как у вас воскресенье».

Покойный индюк приготовлен божественно, и Симинтов, обсасывая косточки, клянёт политиков, американцев и талибов. После смерти Исаака Левина ему и поругаться-то не с кем. «Я по Исааку не скучаю и по-прежнему глубоко его ненавижу, — хмыкает он. — Но наше противостояние давало смысл бытия. Когда я умру, кому достанется синагога? Кто отвезёт моё тело в Израиль и похоронит там по законам моей религии?» Тем временем на улице темнеет, а в такое время по Кабулу лучше не гулять: нападения боевиков на иностранцев не редкость.

Я откланиваюсь, Забулон обнимает меня на прощание. «Заходите в гости как-нибудь, даже без водки, — говорит он. — Лишь высшие силы знают, насколько мне грустно. А может, поживёте здесь чуток?» 

Отказываюсь: хоть я и православный, вдруг меня обвинят в планах украсть синагогу...

* пара видео, где Забулон пытается говорить по-русски, выставлена на сайте "АиФ", кто хочет, может посмотреть:)

(с) Zотов

Однажды Георгий впервые в жизни попробовал устриц.

Был это 1997 год, и Георгий был гастрономическим агнцем, приехавшим из суровой матушки-России в далёкую изнеженную Хранцию. В которой тогда даже евров не водилось, а были разноцветные хранки, искушавшие бесовской красочностью. Уберите от мониторов детей, ибо сей рассказ мрачен, как новеллы Стивена Кинга, и слезоточив, как дешёвая голливудская мелодрама. Нервы выдержат не у всех, Георгий честно предупреждает.

И вот, значит, обретается этот юный 26-летний Георгий в Бретани, где в тот момент проводился фестиваль устриц. Приходят они с местным журналистом Пьером в ресторан, и Пьер, как и положено подлым хранчюзам, заказывает ничтоже сумняшеся цельное блюдо энтих вот устриц. Приносят, стало быть. Георгий смотрит на поднос, и охуевает. Что-то такое там мрачное в седых раковинах, как динозавров откопали, и на стол археологам принесли. Хозяин ресторана эдак по-хранчюзские улыбается. Засада, короче. Георгию бы бежать, но ноги стали как ватные.

Тут устриц начинают открывать. Георгию поплохело окончательно. Раковину откроют, а внутри - что-то странное как пиздец. Нечто вроде студенистой селедки, или полуразложившегося древесного гриба. Лежит там с таким унылым еблищем, и это ещё деликатесом называется. Георгий тут как уроженец СССР сразу понимает причины Октябрьской революции. Кушали энти дворяне тонконогие таковых вот устриц и объяснялись друг с другом на хранчюзском, тут им пиздец в процессе и пришёл. Георгий понимает, что он в гостях, и это надо съесть. Но как себя силой заставить съесть такое - уму ж непостижимо.

- Тут важно, шоб чувствовалась натуральная свежесть, - объясняет Георгию уточнчённый хранчюз Пьер, чей прапрадед явно замёрз под Москвой. - Должен быть запах моря. Ты вдохнул, и эдак вот - уууу, ебучий шарман.

- А запах пельменей там случайно объявиться не может? - робко спрашивает Георгий. - Или хоть оливье? Тогда мне без проблем, конечно. Иначе как-то стрёмно это есть. Эти ж устрицы выглядят, как моя жизнь скромного корреспондента без наслаждений. Меня еблища устриц пугают, извини.

Пьер уточняет, что запаха пельменей не предвидится. Это, блядь, устрицы. Деликатес типа. И их потребляют под хранчюзское белое вино или шампанское. Щас принесут.

Георгий обозревает устрицы, и понимает, что с шампанским тоже не пойдёт. Чтобы такое съесть, нужно что-то покрепче. Лучше медицинский спирт. Хранчюз Пьер читает сомнения на варварском лице Георгия, и говорит: "Ну хотя, у нас тут рыбаки любят их есть с водкой. Тебе принести водки? Ты же русский". Надо сказать, что у Георгия с водкой не сложились отношения. Ему не нравится вкус, запах и всё такое. Но тут он за неё схватился, как утопающий за соломинку. "Да-да, конечно. Неси, родимый. Я русский мужик, нам без водки никак. Мы даже торт к чаю с водкой едим, так положено".

Принесли Георгию водки. Помолился он мысленно, ахнул стопочку, закинул устрицу в пасть свою православную. И тут ему прям неожиданно зашло. Аж на удивление. И умяли они с Пьером это блюдо покойных морепродуктов на льду за милую душу. Прям и не разобраться стало, кто там русский, а кто хранчюз. Но наверное, русский был тот, от кого пахло водкой и дикая животная тоска о пельменях в глазах.

С тех пор Георгий просит не удивляться своим специфическим вкусам. Устрицы он потребляет крайне редко ввиду упадка в крови аристократичности, но если уж потребляет, то сугубо с "беленькой" - такая варварская привычка сложилась у него почти с детства. А привычка - вторая натура, дорогие мои друзья, это уж мы все знаем.

(с) Zотов

Будучи 2 недели назад в Афганистане, я провёл опрос среди афганцев, получивших образование в Советском Союзе. Вернувшись домой, они «с культурной целью» попытались познакомить своих родственников из провинции с классическими советскими фильмами. Результат, как говорится, полностью превзошёл все ожидания.

«Гоша — плохой мусульманин»

«Я приехал к себе в Герат, решил „окультурить» папу и маму, — рассказывает Мухаммед Юсеф, учившийся в 1984-1990 гг. в Волгограде. — Ну, думаю, покажу „Москва слезам не верит“: симпатичная ведь мелодрама. „Оскар“ получила. А „предки“ у меня деревенские, в кишлаке родились. Смотрят — ни одной улыбки, не смеются, оба мрачные. Я забеспокоился: может, плохо перевожу? Мама спрашивает: „Почему эту собаку Родиона не побили камнями? Он же соблазнил девушку и бросил с ребёнком. Куда вообще смотрел шариатский суд?“ Я объясняю, что в Советском Союзе нет шариатских судов. Тут папа вклинился, поддерживает: „А где отец Кати? Если бы с моей дочерью так поступили, я бы сам зарезал этого шайтана и плюнул ему в мёртвые глаза“. Очень осуждали, что Катя до сорока лет замуж не вышла: „Женщине нужен муж, иначе она не будет праведна в глазах Аллаха“.

Слесаря Гошу из электрички конкретно не одобрили: „Он плохой мусульманин, бездумно пьёт алкоголь“. Олег Табаков аналогично вызвал взрыв возмущения: „Он женат и встречается с другой женщиной!“ „Мама, а разве в Афганистане подобных вещей нет?“ — „Есть! Однако тут так открыто, на виду у всех, позор!“ Но нельзя сказать, что кино совсем не понравилось. Их порадовало, что в 1958 году дружинники не давали парочкам обниматься в общественном месте: „Это благочестиво, иначе и до греха недалеко“. Когда Гоша расправился с хулиганами, родители хлопали в ладоши. После финала фильма они вынесли приговор: „Такую культуру нельзя пропагандировать, вот Советский Союз в результате и развалился“».

Верещагин стал бы «шахидом»

«Я обожаю фильм „Белое солнце пустыни“, пересматривал много раз, — признаётся Нураддин Кемаль, окончивший МГУ в 1992 году. — Недавно в Кабуле решил устроить общий семейный просмотр: нашёл версию на таджикском (25% населения Афганистана — таджики, которые говорят на местном диалекте этого языка: дари — Авт.). Пришли бабушка и дедушка, другие родственники. Включил, смотрим. Через какое-то время среди зрителей начинаются настоящие вопли гнева, особенно когда красноармеец Сухов бандитов пачками расстреливает. Спрашиваю, в чём дело. Они: как такое можно снимать, шурави запросто „мочит“ толпу правоверных, жестокий „мясник“.

Всех разозлил захват гарема Абдуллы, несмотря на то, что Сухов там ни одной женщины не тронул: родня плевалась и называла красноармейца „развратником“. Абдулле сочувствовали, кричали ему: „Брат, держись!“ Бабушка запричитала: „Что он сделал плохого? Жил мирно с жёнами, а тут шурави пришли и всё у него отобрали“. Я удивляюсь: „Бабушка, ты всегда хорошо отзывалась о шурави!“— „Ты прав, русские сделали много добрых вещей, но взгляни на мир глазами Абдуллы!“ Женщин гарема осудили: следовало им, оказывается, зарезать Сухова во сне и не миндальничать. Кто понравился, так это Петруха и Верещагин. Едва Петруху убили, моя тётя заплакала, а бабушка её стала утешать: „У него теперь будет всё хорошо, он воин и попал в рай“. Верещагин же вызвал настоящее восхищение: „Добрый мужчина и умер хорошо, красиво, у нас бы считался шахидом, мучеником за веру“. А вот что такое чёрная икра и почему таможенник уже не мог её есть, мне пришлось объяснять довольно долго».

«Геббельс: „Салам алейкум, Гитлер!“»

О любви афганцев к советскому кино хорошо помнит директор Российского центра науки и культуры в Кабуле Вячеслав Некрасов, с 1982 года работавший советником в Афганистане и переживший 70 (!) длительных командировок в эту непростую страну. «Мы ездили с группой, крутили фильмы в провинциальных кишлаках. Сложное было время. Приходит как-то раз ко мне старик, кланяется: „Амир саиб, а вы у нас сегодня кино будете показывать?“ Я отвечаю: „Кажется, именно из вашего кишлака по нам стреляли“. — „Нет-нет, клянусь Аллахом, мы не будем стрелять, пожалуйста, приезжайте“. Ну устроим кинозал. Являются люди, все заросшие бородами: не разберёшь, они за душманов или за народную власть. Включаем фильм, реагируют очень эмоционально.

Однажды, когда ленту про войну показывали, зрители открыли огонь, весь экран был в дырках: это они так пытались помочь положительным героям победить врагов. Пришлось перед другим сеансом просить сдать оружие и складировать его отдельно. На совместных просмотрах наших граждан с афганцами случались курьёзы. Помнится, демонстрировали фильм „Отец солдата“ Резо Чхеидзе в переводе на дари. Лента сильная, грустная, трагическая. Афганцы смотрят, в глазах слёзы. А наши еле смех сдерживают. Афганцы возмущаются: ничего святого нет для вас, гяуров, как вы вообще можете так себя вести! Да в том-то и дело... Показывают, как Геббельс заходит к Гитлеру в кабинет, вскидывает правую руку, и говорит: „Салам алейкум!“ И тот ему: „Ва-алейкум салам!“ Нет, ну а как ещё „хайль Гитлер!» перевести? Вот наши и смеялись в этот момент, а афганцы удивлялись».

«Штандартенфюрер ел свинину?»

Кстати, именно фильмы про Великую Отечественную всегда вызывали большой интерес в Афганистане.

«Я прожил 20 лет в Советском Союзе и России: в 2004 году, после свержения власти „Талибана“, вернулся в Кабул, — вспоминает Масуд Ибрагим Халед, учившийся на хирурга в Ленинграде. — Поскольку я влюблён в вашу страну, мне хотелось также объяснить отцу и матери, какая тяжёлая история у русского народа, что вам пришлось пережить, как много людей вы потеряли в сражениях с Гитлером. У нас в Афганистане про это мало знают. Показал „Они сражались за Родину“— вообще чудесно зашло, отец и мать плакали. „В бой идут одни старики“ — тоже великолепная реакция. А вот на „17 мгновениях весны“ у родителей случился ступор: не могут поведение Штирлица понять. Отец говорит: „Как он находился среди неверных (папа сразу прозвал Штирлица моджахедом, воином за веру, мол, он же верил в коммунизм) и не попытался убить шайтана Гитлера?“

Я защищаю Штирлица: „Папа, это же разведчик!“ Отец возражает: „Нет, следовало убить Гитлера и стать шахидом!“ Потом спрашивает: „А Штирлиц в принципе когда-нибудь ел свинину?“ Я говорю: „Конечно, в Германии все её едят, да и в России тоже“. Папа закручинился и впоследствии вынес вердикт: „Это плохо, но если ты находишься во время джихада на чужой земле, свинину есть позволяется. А случай со Штирлицем — джихад Советского Союза против Германии. Но Гитлера он просто обязан был убить, иначе зачем вообще тогда пробираться в логово неверных?“».

Сейчас в Афганистане в основном популярно индийское кино, однако на уличных рынках Кабула советские фильмы на кассетах (многие афганцы всё ещё используют старые VHS-видеомагнитофоны) по-прежнему пользуются большим спросом. «Это было человеческое, по-настоящему душевное кино, — вздохнул в разговоре со мной Саид, живший во времена СССР в школе-интернате Ташкента вместе с другими афганскими детьми, оставшимися сиротами. — Сейчас такого не делают».

(с) Zотов

- (поляк) Георгий. Я что хочу сказать. Нельзя столько пить.

- Можно.

- (француз) Мне всё нравится. Ты одно скажи - почему десять дней надо праздновать? Ведь праздник на одну ночь.

- За ночь люди не могут съесть то, что готовили неделю.

- А зачем так много готовить?

- Ты когда-нибудь второго января, сидя в трусах на кухне, ел салат оливье столовой ложкой прямо из салатницы?

- (в ужасе) Нет.

- Тебе не понять экстаз этого наслаждения.

- Я тут живу и работаю пять лет. Но на НГ уезжаю из России.

- Почему?

- Это безумие трудно пережить.

- Ты немец, поэтому тебе так тяжело.

- То есть?

- Отступление вашей армии от Москвы началось 5 декабря 1941 года, когда у нас ещё не пьют. Повезло: задержись вы на три недели, на Новый год вас бы вообще порвали.

- А у нас в Малайзии Новый год один день отмечают.

- Господи, как скучно вам жить.

- (испанец) Вы пьёте всей страной.

- Да.

- Потом едите.

- Да.

- Потом спите.

- Да.

- Мне нравится. В Испании так круглый год живут.

- (эфиоп, уехавший на родину после 25 лет жизни в Москве)

Я всё могу понять. Ведро водки с шампанским за сутки. К собакам привязывают ленты для ёлки. Хлопушки с конфетти ебучие. Одного не понимаю - зачем в минус тридцать выходить на улицу выпимши, и играть там в снежки?

- Так прикольно же.

- Слушай, я потому и уехал - климат у вас сатанинский. Каждая следующая зима - как новая, привыкнуть невозможно. И вы зимой мороженое едите. И кусками льда на Новый год кидаетесь. Нет, спасибо, хватит.

- (француз) У тебя был секс с незнакомой женщиной на Новый год?

- (задумчиво) Был, но не так, чтоб незнакомая. Ну то есть, я ее раньше знал, но немного. Так считается?

- Не совсем.

- Мы на "вы" были. И даже в процессе на "ты" не перешли.

- Ладно, тогда посчитаем за незнакомую. А было что-то знаковое, романтическое для тебя в эту ночь?

- Ну да. Мандарины потом в постели жрали.

- (американец) У вас культ Нового года.

- А у вас культ Рождества.

- Рождество - это Иисус. А ваш бог - салат оливье.

- Ты завидуешь?

- (со вздохом)...Ну...если честно, так, немного.

- (голландец) Откровенно не понимаю вашу "селёдку под шубой". Рыба, картошка, яйца, майонез. А люди едят и веселятся. Может, там ещё что-то содержится?

- В твоём случае лучше добавить марихуану.

- И что? Мне понравится?

- Не факт, но кушать будет весело.

- (немец) У вас дед Мороз всегда такой пьяный?

- Нет, только на Новый год.

(с) Zотов

Собственно, условия гостиницы по меркам Афганистана роскошные. Правда, наблюдается проблема с отоплением, а ночью пиздец холодно. Но в стране после краха окаянного просоветского режима Наджибуллы централизованное отопление практически накрылось, и почти весь Кабул отапливается дровами. Зацените - столица государства, XXI века - и, блядь, дровами. На одном из фото тут, между прочим - как раз тот самый рынок дров. Работает только зимой, ясное дело. Так вот, у Георгия в номере аж 3 кондея, работающие на тепло. Но когда отключают свет (2-4 раза в день), кондеи накрываются. Надо звонить, чтобы включили, а трубку берут не всегда. Дрова же пиздец дороги. Нагрузить полный грузовик дров стоит сто баксов, а тут это деньги. Часто люди спят, тупо закутившись в 5 одеял.

Горячая вода имеется, но идёт просто еле-еле. Бойлер, что ли, такой специфический. Она словно умирающий лебедь. Она страдает и кашляет, выливаясь жалкими мелкими струйками. Пока вымоешься - утомишься. Это долго и скучно. Если бы напротив мылась красивая девушка столь же долго, со страданиями, и поворотом филейных частей туда-сюда - Георгию было бы веселее. Но девушки нет.

На телефон Георгия смотрят, и завидуют ему. Тут население с такими древними телефонами, что кажется, они были оставлены при выходе из Афганистана советскими войсками как стационарные, с круглым диском, а затем переделаны в мобильные. Они все с разбитым дисплеем, их явно роняют. Или бьют по голове солдат НАТО. Но в любом случае, местные телефоны выглядят пленными, и шепчут - "Позвоните в полицию". Георгий не захотел их спасать.

Весь город состоит из базаров. Дровяной базар, скотный базар, зелёный базар (фрукты и овощи), базар, где продаётся та самая голубая паранджа и шапочки а-ля Ахмад-шах Масуд, сплюснутые, как блин. Кабульские базары славились ещё в восемнадцатом веке, сюда приезжали купцы, и становились жертвами разбойников. Но всё равно ехали, ибо на базарах в Кабуле было всё. Сейчас тоже есть, правда, не очень понятно, кто покупает. Цены смешные. Скажем, чебурек на рынке - 10 афгани, это 9 рублей. Одна часть населения торгует, другая покупает. Где берёт деньги вторая часть, Георгию ваще неясно.

Есть даже зоопарк, и говорят, там живёт лев, ослепший от взрыва гранаты. Животных, выживших при "Талибане" и американских бомбардировках, содержат на деньги Китая. Не ожидал от Китая такой щедрости, учитывая, что животных эта жёлтая нация любит кушать в любом виде.

Женщины крайне не любят, когда их фотографируют. Поэтому фото женщин в репортажах Георгия из Афганистана негусто, ибо в табло Георгий получить не хочет, народ тут нервный. Считается, что мужчина непременно унесёт фотку слабого пола домой, и будет горячо самоудовлетворяться. Что его возбудит - неясно, ибо женщина ж в парандже. Ну вот такая безудержная фантазия у осатаневших от воздержания горячих афганских мужчин. Кстати, Георгия сегодня самого одна женщина сфоткала на телефон. Пусть часами теперь самоудовлетворяется на его светлый образ, Георгию вот вообще не жалко.

Все очень вежливы. Все спрашивают Георгия, как ему нравится Афганистан (сегодня 2 раза по-русски спросили). Георгий честно говорит, что охуительно. Народ сокрушается, что к ним туристы не едут. "Да вы бы их стреляли поменьше, что ли" - советует Георгий. Народ расстраивается. Он не понимает, в чём дело. Ну застрелили несколько, так и чего? Дело-то, в общем, житейское.

Над городом летают вертолёты НАТО. Стук лопастей везде. Вечером в каких-то районах слышится стрельба. Непонятно, перестрелка это, или опять разбираются с туристами, сфотографировавшими женщин. В ресторанах для европейцев цены негуманные. 500 рублей за шашлык, это извините меня. "Мы на охрану тратимся" - сказали Георгию. "Пиздато, - сказал Георгий. - Мы заехали в ваш торговый комплекс, и поставили машину на стоянке. Да, меня обыскали перед входом в ресторан. Но до вас не доходит, что кто-то может заехать на подземную парковку на машине со взрывчаткой, и ваш ресторан рухнет в райские кущи Аллаха?". Владелец ресторана побледнел, и ушёл. После обеда Георгий его увидел. Тот стоял на выходе, и молился.

Превосходная страна. Георгий по ней скучал.

(с) Zотов

(на рынке скота под Кабулом)

- Раис (начальник), купи овцу.

- Мне не нужна овца.

- Всем нужна овца. Вот тут мясники, они её зарежут. Всего 5 000 афгани. Хорошо, для тебя 4 500 ( это 4 000 рублей).

- Соблазнительно, но лень её тащить.

- Ты откуда сам?

- Из Москвы.

- Раис, я тебе овцу до Москвы на руках донесу. Только купи.

- Видишь вот эти панельные дома?

- Да.

- Шурави построили, очень давно. И там сейчас квартиры стоят дороже, чем в новостройках. Потому что в этих квартирах всё для жизни - и водопровод, и отопление. Русские их строили, и раздавали афганцам даром. А американцы что? Что они нам дали даром? Вот давай старика остановим, он в этом дома живёт. Салам алейкум, хаджи! Извиняюсь, вы любите американцев?

- Их только псы любят.

- Видишь, что бывает, когда афганцу бесплатно квартиру дают?

(на чёрном рынке)

- Почём водка?

- 5 000 афгани.

- (переводчику) - Скажи ему, что он охуел.

- (бутлегер переходит на русский) Кто охуел? Я охуел. Брат, водка наш Афганистан запрещённый. Нельзя. Это дорогой, да. Тебе 4 000 афгани, хорошо, давай-давай.

- 2 000 афгани.

- За два тысяч я сам пить! Давай-давай 3 000.

- 2 500, или я ухожу.

- А, хорошо-хорошо. Давай деньга.

- Только если водка палёная, я вернусь и найду тебя.

- Брат, я не сука! Я ещё ваши солдат водка продавал!

- Правда ли, что в России сейчас полно джинсов?

- Да, сколько хочешь.

- Обидно. Я с вашими солдатами такой бизнес делал. Джинсы им продавал, магнитофоны. А сейчас всё можно купить?

- Да.

- Всё-всё?

- Да, ваще.

- Билять. Не вводите снова войска, мы нищие будем.

(рассказывает чиновник нашего посольства)

- Помню, мы в Герате в 1982-м пошли кожаные пиджаки покупать. Зашли в дукан, спрашиваем - почём? Дуканщик говорит - 5 000 афгани. Тут один наш, крупный мужчина, Фёдор Игнатьич, закатил глаза, схватился за сердце и упал. Дуканщик испугался - что с ним? А вот так говорим, убил ты человека. Снижай цену срочно, пока совсем не умер.

- И как результат?

- Дуканщик спрашивает - а сколько он хочет? Мы отвечаем - 2 000 афгани. Тут хозяин схватился за сердце, и упал рядом.

- (в полицейском участке)

- Вы фотографировали военный объект.

- Я фотографировал рекламу.

- Удалите фотографии.

- О Боже. Это реклама!

- Удалите, брат, очень просим.

- Хорошо, удаляю.

- Очень извиняемся. Давайте чай пить с нами, о России поговорим.

- У меня времени нет.

- Считайте, мы вас арестовали на 20 минут. Этой чайный арест.

- Я уже заебался тут плов есть.

- Ты тут 5 дней, а мы его десятилетиями едим.

- А что ты сегодня ел?

- Я гурман. Сегодня макароны.

- Слушай, у вас полно пайков НАТО на базаре продаётся.

- Да.

- Меня тут народ спросил на Фейсбуке, неужели натовцы со складов их пиздят, и продают втихую?

- Нет, это не натовцы. Натовцы передают армейские пайки афганской армии. Вот там их уже массово и пиздят.

- Как всё просто.

- Умеем, брат.

- Надо же, сколько народу у вас знает русский.

- Да, у нас и водители так говорят, когда друг друга "подрезают" - пошёл на хуй! Нет, ты сам пошёл на хуй!

- И что потом? "Калашников" достают?

- Нет, уезжают. Это же культурно.

- Что-то вертолётов много над городом сегодня.

- Боевиков ищут. Бензовоз рванули в центре города, двух солдат убили.

- Нашли?

- Нет, но ты же знаешь натовцев. Они никогда никого не находят, зато будут летать для посинения.

- Зачем?

- Чтобы показывать, какая они крутая мафия.

(с) Zотов

Шашлык из баранины стоит 200 афгани (в стоимость входит лепешка). Лепешка из тандыра - 10 афгани. Такси по городу, в зависимости от расстояния - 50-300 афгани. Курс бакса - 75 афгани за $1, то есть, за 1 рубль где-то 1.10 афгани. Меняют на улицах, сидят люди с расстеленным платком прямо на земле, на нём пачки купюр, кидалово не принято: обмен честный. Рубли тоже берут, но доллары выгоднее. Есть дорогие рестораны, где цены как в Москве - их чаще всего взрывают, ибо туда ходят иностранцы. На входе обыскивают на предмет пояса с динамитом. По Кабулу тьма блокпостов, проверяют документы, проверяют машины на наличие взрывчатки, поэтому пробки просто ДИКИЕ. Теракты, тем не менее, ежедневное дело - вчера рванули конвой в пригороде, одни говорят - это НАТО ехало, другие - местная служба безопасности. Смертник подъехал на грузовике, 12 убитых и десятки раненых.

Горячая вода в ванной идёт еле-еле, но жить можно. Бриться вот уже несколько сложнее. Георгий живёт в комплексе для иностранцев, с колючей проволокой, бронированными воротами и охраной в 10 полицейских. Вечером полицейские проверяют все комнаты в комплексе, а жильцы сами должны запереть этаж на бронированную дверь. Стёкла пуленепробиваемые. Есть генератор для электричества, которое постоянно вырубается. Отопления в Афганистане нет, Георгий греется кондиционером, включенным на тепло. Холодно, потому что горы.

Народ на иностранца на улице смотрит настороженно, и с неприязнью. Фото не любит, не дай Аллах женщину сфотографировать, пиздец вообще будет. Когда узнают, что русский, расслабляются, приглашают пить чай с халвой (афганцы вообще очень гостеприимный народ). В знак того, что искренне не хочешь, принято отказаться три раза. Люди очень бедные, но с чувством достоинства. О русских говорят только хорошее даже те, кто против нашей армии воевал, и признаются - "это была ошибка". Это, конечно, таджики - пуштуны несколько другого мнения, но все равно утверждают, что война была давно, и сейчас надо дружить, а не бесконечно разбирать обиды прошлого. Люди без образования, живущие в средневековье, доходят своим умом до того, чего умные Прибалтика и Польша дойти не могут. Фактически, национальности афганец не существует. Есть пуштуны, таджики, узбеки, хазарейцы и туркмены, которые по отдельности друг друга не очень-то любят.

Америку и НАТО не любят все. Тотально. Даже те, кто получает от них деньги и обязан своим благополучием. "Талибан", захвативший уже полАфганистана, не пугает - "американцы уже 17 лет тут, а жизнь всё хуже. Пусть убираются домой, мы без них тут сами разберёмся".

Сегодня спросил мальчика на улице, кем он хочет быть. Ответ с горящими глазами: "Полевым командиром, чтобы у меня был свой отряд c хорошим оружием". Логично, через 45-то лет беспрерывной войны.

* На снимке - Кабул-бача (кабульский парень) Георгий.

(с) Zотов