Недавно исполнилось 100 лет со дня рождения Юрия Кнорозова, которому спустя годы вернулась благодарность от вспомнивших про него потомков.
Жил он интересно и честно, сделал мировое открытие, но не "зазвездился".
Юрий Кнорозов родился под Харьковом в семье русских интеллигентов, отец был главным инженером Южного треста стройматериалов, мама была домохозяйкой. У него было три старших брата и сестра. Все дети стали учеными, работая в разных областях науки.
С того момента, как Юрия Кнорозова объявили гордостью нации и Президент России поручил увековечить память советского и российского этнографа, расшифровавшего письменность древнего народа майя в соответствующем указе, о Кнорозове написано многое. Поэтому я опущу детально исследовать его биографию, делая только акценты на интересные факты, прорисовывающая портрет однозначно неординарного человека.
Официальной датой его рождения считается 19 ноября 1922 г. Хотя сам он впоследствии утверждал, что был рожден 31 августа и ждал поздравлений 2 раза в год. Подобные мистификации окутывают его биографию, к изложению которой в подобном ключе, конечно приложил руку он сам.
В детстве Юрий играл на скрипке, прекрасно рисовал, писал романтические стихи и избавлял соседей от болей "накладыванием рук". При этом, вспоминая о своих школьных годах, Кнорозов не без удовольствия рассказывал о том, как его пытались исключить за плохое поведение. Впрочем, выписка из аттестата свидетельствует, что школу он закончил с отличными оценками и единственной четверкой.
«Наш жребий – жить! Судьба, завидуй!
Опять нам бедствия готовь.
Венком для нас обоих свиты
Свобода, радость и любовь…»
Эти стихи написаны Кнорозовым для любимой девушке. В нем лирика наполовину с предсказанием беды. Оно сбылось очень скоро и трагично. Осенью 1941г. в оккупированном Харькове девушка была убита.
В очерке конца 1950-х годов, опубликованном в советской прессе, рассказывалось, что в 1945 году в Берлине Юрий Кнорозов вынес из горящей библиотеке две книги, ими оказались «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланды и издание трех иероглифических кодексов майя. Названные книги действительно были у Кнорозова, но происхождение их неясно. Историю о пожаре в берлинской библиотеке он называл «дурацкой и нелепой легендой». По настоящему причиной его интереса стало знакомство со статьей Пауля Шелльхаса «Дешифровка письма майя – неразрешимая проблема». Говоря по поводу своего исследования следующее: «То, что создано одним человеческим умом не может не быть разгадано другим. С этой точки зрения, неразрешимых проблем не существует и не может существовать ни в одной из областей науки!»
Ему чудом удалось выздороветь в войну от тифа и разыскать отца в незнакомой Москве, который тут же перевез всю семью к себе и Юрий продолжил учиться на истфаке Московского университета.
Его дипломная работа была посвящена шаманским практикам, как и первая публикация, вышедшая в 1949 г. в журнале Советская Этнография: «Мазар Шамун-наби».
Основным источником для работы с письмом письма майя послужили две книги, видимо не случайно оказавшиеся в его руках: «Сообщение о делах в Юкатане» Диего де Ланды в публикации Брассера де Бурбура (Landa Diego de. Relation des choses de Yucatan. Par l'abbé Brasseur de Bourbourg. Paris, 1864) и «Кодексы майя» в гватемальской публикации братьев Вильякорта.
В поступлении в аспирантуру МГУ Ю.В. Кнорозову было отказано, потому что во время войны он находился на оккупированной территории и не был комсомольцем.
В трудный период ему помог профессор университета выхлопотав молодому коллеге место в Ленинграде в Музеи этнографии, куда молодой ученый смог перебраться и серьезно уже заниматься дешифровкой древнего письма. Как иронично заметил сам Юрий, он выбивал пыль из туркменских ковров. Кнорозов поселился в музейной комнатке-пенале, а его соседом несколько месяцев до очередного ареста был ученый Лев Гумилев, сын Николая Гумилева и Анны Ахматовой. Комнату Кнорозов превратил в маленькое личное царство, заняв пространство от пола до потолка прорисовками знаков майя. Кунсткамера была местом его работы всю жизнь.
Кнорозов определил тип письма как фонетический, морфемно-силлабический. То есть каждый знак майя читался как слог. Завершалась сложная работа главным - чтением и переводом трех рукописей майя.
Защита проходила в Москве 29 марта 1955 г. Результатом - стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук, что в гуманитарной области происходит крайне редко. Защита диссертации по индейцам майя стала научной и культурной сенсацией в Советском Союзе, очень быстро о дешифровке узнали и за рубежом. Казалось парадоксом - ни разу не побывав в Мексике, советский исследователь сделал то, чего не добились многие ученые разных стран, годами проводившие полевые исследования среди индейцев майя.
Памятник в Мексике у здания музея племени Майя.
Единственной поездкой Ю.В.Кнорозова за рубеж (вплоть до 1990 г.) стало участие в Международном конгрессе американистов в Копенгагене в 1956 г., куда Кнорозов попал лишь благодаря настояниям академика А.П. Окладникова. Его боялись выпускать, оформляя командировки другим "блатным" под разными предлогами.
Несмотря на "личное оскорбление" нанесенного американской школе майянистов зарубежные коллеги назвал победу Кнорозова «триумфом духа».
В 1963 г. вышла великолепная монография Ю.В. Кнорозова «Письменность индейцев майя», раскрывающая принципы дешифровки. Однако это нелепое недоразумение поставило для некоторых под сомнение подлинные результаты дешифровки. За рубежом противники также воспользовались этим предлогом, чтобы оспорить открытие советского ученого. В результате лишь спустя двадцать с лишним лет, в 1975 г. удалось опубликовать переводы текстов. Монография называлась: «Иероглифические рукописи майя».
Ю.В. Кнорозов принадлежит плеяде великих ученых XX века, которые сумели, в расцвет, казалось бы, все большего обособления по узким областям, понять и почувствовать, что будущее науки лежит в междисциплинарности подходов. Поэтому он с увлечением занимался темами, выходящими за рамки его «узкой» специализации «майяниста». Сама дешифровка иероглифического письма требовала сочетания знаний по истории, этнографии, лингвистике и даже психофизиологии. Только для того, чтобы доказать независимое от культур Старого Света происхождение письма майя, Кнорозову пришлось решать вопросы, связанные и с этногенезом мезоамериканцев и с теорией заселения Америки.
Свою фамилию ученый произносил с ударением на втором слоге, а не на первом.
Однокурсница Кнорозова Л. Т. Мильская вспоминала его фразу: «Я могу заниматься наукой, даже вися на подножке переполненного трамвая».
Хотя Юрий Кнорозов и был интровертом и человеком науки, но ничего мирское ему было не чуждо. В 1955 году он женился на своей коллеге филологе Валентине Самковой. Она была его верной спутницей всю жизнь. Родители мужа тепло относились к невестке, в письме папа Юрия Валентиновича писал ей: «Так хорошо получилось у тебя и Юры, по заслугам награждены вы оба. Целуем тебя, жмем руку и поздравляем Юру с такой прекрасной подругой жизни… Еще и еще поздравляем тебя, Валя. И любим тебя не за то, что ты кандидат наук, а за то сразу полюбили, что простая, умная и добрая». Среди студентов Валентины Михайловны было много приехавших из Китая, это были образованные, интеллигентные люди, общение с которыми на долгие годы оставило самые приятные воспоминания.
23 января 1960 года Валентина Михайловна родила единственную дочь — Екатерину. Юрий Валентинович уделял много внимания дочери, водил её в Эрмитаж, Зоологический музей, летом ездить в Петергоф. Она пошла по стопам родителей и окончила восточный факультет. Сегодня, она единственный в Петербурге специалист по традиционной вьетнамской литературе. Для своей внучки самым добрым и снисходительным дедом на свете. Кнорозов, сам получив суровое воспитание, стремился в своей семье избегать любых строгостей и принуждения, при том что никогда не отличался лёгким характером. Например, родные и ученики отмечали его щедрость: он никогда не скупился на подарки и мог отдать любую свою вещь по принципу: «Зачем дарить то, что мне самому не нравится?»
Юрий Кнорозов был энциклопедически образованным человеком. Телевизор почти не смотрел, зато постоянно читал. У него был математический склад ума. В домашней библиотеке было много книг по физике, астрономии, химии, математике. Он разбирался во всём.
Не будучи привередливым в еде, он любил экспериментировать с приправами. Любил цветы и комнатные растения, за которыми сам и ухаживал. Играл в нарды и старался приохотить к этой игре окружающих.
Будучи кабинетным учёным, он предпочитал работать над текстами стоя, в качестве конторки в его комнате стояла трибуна из зала заседаний.
В 1975 году Кнорозову за его гениальное открытие была вручена Государственная премия СССР. Кнорозову удалось посетить земли майя – впервые это произошло по приглашению президента Гватемалы в 1990 г. Затем последовали приглашения мексиканского правительства, Института Антропологии и истории и парка Шкарет, издавшего в Мексике его избранные произведения. Президент Гватемалы в знак признательности вручил ему специальную Большую Золотую медаль. В 1995 г. в посольстве Мексики в Москве ему был вручен серебряный Орден Астекского Орла. Такие ордена вручаются мексиканским правительством иностранным гражданам, имеющим исключительные заслуги перед Мексикой. Эта награда имела для Кнорозова особое значение. Получив награду, он сказал по-испански «Мое сердце всегда остается мексиканским».
Президент Гватемалы Винисио Сересо вручает Юрию Кнорозову Большую Золотую Медаль Президента.
В свою долгожданную поездку в Мексику, которая состоялся 19 декабря 1990 года, Кнорозов вылетел в зимнем пальто и берете. Кстати, берет ему подарила в 1949 году Анна Ахматова.
В быту он всегда был крайне неприхотлив (хотя поддерживал вокруг себя идеальный порядок и всех к нему приучал), одежду носил всегда по принципу удобства и привычки, даже если костюм и обувь выглядели непрезентабельно. В то же время, он прекрасно знал себе цену, и находясь в экспедиции на Курильских островах, неизменно прикреплял к рабочей одежде значок лауреата Государственной премии СССР.
Знаменитая фотография Юрия Кнорозова с кошкой на руках была сделана его сотрудницей Галиной Дзенискевич в 1971 году. Изображенную на ней кошку звали Ася (полное имя Аспид). Кнорозов указал Асю в качестве соавтора одной из своих статей, посвященной возникновению сигнализации и речи, но готовивший публикацию редактор убрал ее имя. У Кнорозова были и другие кошки: Толстый Кыс (сын Аси) или кошка по имени Белобандит. Кошек ученый любил с детства, и когда, став доктором наук, он получил отдельную квартиру, то сразу же завел кошку. Он также был знаком со всеми кошками, живущими у его коллег и знакомых, и, приходя в гости в эти дома, всегда приносил подарок для кошки, например, валериановый корень. Фотография Кнорозова с Асей была использована при создании надгробного памятника ученому на Ковалевском кладбище в Санкт-Петербурге, а также памятника в Мериде.
Он был любим своей семьёй и окружён заботой. Скончался Юрий Валентинович Кнорозов 30 марта 1999 в 06 часов утра от инсульта и последовавшего отека легких,в одной из городских больниц. Его супруга на тот момент тоже тяжело болела и ненадолго пережила мужа. Единственной организацией, оказавшей материальную помощь при похоронах, было Посольство Мексики в РФ. После его кончины Кунсткамера отказала в предоставлении помещения музея для прощания, и множество людей собралось в тесном больничном морге. Так накануне прихода третьего тысячелетия ушел из жизни гений, чей вклад в науку по праву относится к величайшим достижениям ушедшего XX века.
Кнорозов необыкновенный человек и к нему надо относится, как к необыкновенному и приличному человеку, преданному своему делу и семье.
Ну и напоследок загадка. Что общего у Юрия Валентиновича Кнорозова и шоколада?
