Kiryization

История, благодаря которой сам выбрал службу на флоте. Позже выложу свой рассказ.
Осенний призыв, 1988 г.

В армию я хотел. Точнее, не очень-то и хотел, но понимал, что надо. Иначе на свободе гулять мне оставалось бы не долго. Поэтому, когда меня и еще кучу таких же распиздяев «пригласили» в военкомат для прохождения медкомиссии, то я не стал уходить в бега, косить на невменяемость и прочими доступными способами игнорировать приглашение. Да и не поняли бы меня в то время ни родители, ни друзья и подруги. Отношение к неслужившим среди простых людей было, как к умственно и физически неполноценным людям. Да и девушки всегда при знакомстве с молодыми людьми интересовались – служил ли товарищ или нет, и в случае отрицательного ответа давали такому ухажеру от ворот поворот. И вот, в нужный день и в точно указанное в повестке время я явился в горвоенкомат.

Врачи свое дело знали туго, поэтому медицинский осмотр проходил достаточно быстро. Особых эксцессов не было, если не считать того, что во время перекура за военкоматом один из призывников попросил нас сломать ему руку. Не помню, в чем была причина пожелания отсрочки. То ли парнишка не хотел призываться осенью, то ли дома были какие то заморочки, то ли за полгода паренек хотел закосить от армии навсегда. Да в принципе это и не важно – важно было сломать руку. Народ отнесся к просьбе совершенно спокойно, никто даже не попытался отговорить паренька от необдуманного поступка. Но, правда, для начала ему были предложены альтернативные варианты закоса, про которые нам поведали наши старшие дворовые товарищи, успевшие уже отслужить. Единственное, что в них не устроило нашего потенциального членовредителя – это срок получения результата.

Я предложил вариант «желтуха». Привожу рецепт:

Положить небольшой кусочек сала в горячее место (например, за батарею отопления). Подождать несколько дней, пока сало не пожелтеет. Затем обвязать его ниткой, оставив свободным один конец, чтобы длины хватило ото рта до желудка. Привязать свободный конец нитки к зубу и проглотить сало. Ходить с этой наживкой до тех пор, пока белки глаз не пожелтеют. После чего нитку ни в коем случае не перекусывать, а вытащить сало обратно. Ну, и отправляться к врачу с жалобами на печень.

Вот такая вот творческая мысля.

Естественно, парнишка не согласился на этот вариант. Тогда ему было предложено намочить полотенце ледяной водой, туго перемотать руку и со всей дури врезать по какой-нибудь твердой поверхности. Дело было в октябре, поэтому многие были в легких шарфиках, и наш герой не был исключением. Недалеко от военкомата находилась колонка с водой. Быстро проведя предварительную подготовку, чувак обмотал руку мокрым шарфом и с разбега в прыжке нанес удар в стену военкомата. Раздался дикий крик, на стене остался кровавый отпечаток кулака «членовреда», но нужный результат достигнут не был. Рука осталась цела. Зрители были недовольны.

Тут один «добрый» человек из присутствующих предложил бедолаге положить руку на пару шлакоблоков, в изобилии валяющихся в округе. И чтобы кто-нибудь ударил его палкой по руке. «Сорванная башня» быстро приготовил шлакоблоки и стал просить зрителей нанести решающий удар. Кроме меня желающих не нашлось. Ну а мне что – трудно, что ли, товарищу помочь? Тем более, рука то не моя. Жертва встала на колени, положила руку на шлакоблоки. Я произвел шикарный замах, но в последний момент, то ли испугался, то ли проявил жалость, но в результате удар получился слабый. Но это мнение, конечно, было чисто субъективное. Объект же добровольной экзекуции так не считал. С диким визгом он вскочил с колен и начал нарезать круги вокруг военкомата, прижимая к себе многострадальную руку. Я же, раздухарившись, кричал ему, чтобы он был мужиком и предлагал повторить попытку. В общем, в результате всех этих манипуляций рука осталась целой, хотя и опухшей после ушиба. Ну, еще думаю, что охота себя калечить у парня пропала надолго.

После обеда нас собрали в ленинской комнате, и военком (военный комиссар) начал нам рассказывать о том, как это замечательно – служить в Советской Армии. Речь его была полна лозунгов и выдержек из боевых листков. Правда, его интерпретация армейских будней в корне отличалась от рассказов служивших срочную. Но я, очарованный речью военкома, прямо так и представлял, как попаду в Афганистан, и, естественно, война на этом и закончится. Ну а хуле, я что – не боевик, что ли? Сначала я буду давить и стрелять основную группировку душманов при помощи танка и вертолета, а несдавшиеся остатки басмачей вырежу под покровом ночи армейским штык-ножом (когда я его потом увидел воочию, то понял, что зарезать кого-либо им реально невозможно).

Наконец, после часа навешивания лапши на уши будущих защитников Родины военком раздал всем тетрадные листки и предложил написать заявления о том, кто где хочет служить.

Тут надо сделать небольшое отступление, дабы объяснить свой выбор войск.

После окончания десятого класса (а в конце восьмидесятых дети учились в школе десять лет) я поступал в ДВИМУ (Дальневосточное Высшее Инженерное Морское Училище) на факультет штурманов. Выбор мой определялся просто: торговый флот, загранка, иностранные проститутки, стриптиз-бары, бабки, шмотки и вообще шикарная жизнь. И всего-то для счастья надо было набрать 9 баллов, в отличие от электромехаников с 12 баллами. Но все время подготовки к экзаменам ушло на веселую жизнь вдали от родительского дома. В общем, вступительные экзамены я благополучно завалил. Но возвращаясь домой, я познакомился с отслужившим парнем, который, благодаря тому, что служил на флоте радистом, с легкостью был принят в ДВИМУ. Это знакомство и определило мое решение в выборе войск.

Ничтоже сумняшеся, я написал в заявлении: «Прошу направить меня для прохождения срочной службы в Военно-Морской Флот». Собрав наши заявления, военком начал, периодически хмыкая, их изучать. Неожиданно он закашлялся. «Наверное, мое прочитал», – подумал я и оказался прав. Наконец, военком всех распустил по домам, попросив меня задержаться.

Посадив меня перед собой за стол, он после недолгого молчания спросил:

– А зачем тебе это надо?

Я как можно доступнее объяснил.

– Первый раз в своей жизни вижу человека, который добровольно три года хочет служить. Правильно мне про тебя говорили, что ты – какой-то отморозок. Ну ладно, пока свободен…

С этим напутствием я покинул военкомат.

* * *


И вот, наступил день «Ч». С утра я сходил в парикмахерскую и постригся наголо. Затем со своим другом Владом, заверив моих и его родителей, что уж сегодня мы пить точно не будем, отправились на проводы в армию к нашему товарищу Игорю. Зайдя в квартиру, мы увидели, что гулянка идёт полным ходом. Наши же проводины прошли только вчера и закончились в отделении милиции, куда мы попали, благодаря своим сексуальным желаниям. А так как Игорь тоже принимал самое деятельное участие в ночных похождениях, нам с Владом хотелось узнать, куда делся наш товарищ с чердака общежития. В общем, дело обстояло так:

Проводы у нас с Владом проходили в один день, у него дома. В 2 часа ночи, когда все гости пришли в состояние полной умственной неполноценности, кого-то осенила идея – посетить в местной общаге профтехучилища каких-нибудь веселых девчонок. И вот, четверо самых пизданутых самцов (т.е. мы) решили эту идею претворить в жизнь (не иначе, как «проклятое» Советское наследие по претворению идей сыграло с нами шутку). Дойдя до общаги, мы обнаружили, что центральный вход почему-то закрыт. Это было для нас пиздец, как удивительно – всего-то третий час ночи, а уже все спят! Но нашей находчивости в тот вечер не было предела. В общежитии помимо учащихся жили молодые семьи. Вход для них находился с торца здания и был постоянно открыт. Зная об этом, я предложил подняться на чердак и, пройдя по нему, спуститься уже непосредственно к девкам. Народ, конечно, поддержал эту инициативу, и приключения начались…

Поднявшись на чердак, мы аккуратно закрыли за собой люк и в полной темноте двинулись на блядки. Наконец, цель была достигнута – мы добрались до конца здания, но люка на лестницу там не оказалось. Спички были только у меня и то в количестве четырех штук, но сожжены они были без толку – люк отсутствовал. Я предполагаю, что он там все-таки присутствовал, но найти его не было никакой возможности. Проведя в поисках блядского портала примерно полчаса и основательно притомившись, мы решили вернуться назад и, тихо покинув эту гадкую общагу, отправиться по домам. Но идти обратно в темноте никто не захотел, поэтому мы вылезли на крышу.

На дворе был ноябрь месяц, вся крыша была покрыта инеем, блестевшим под полной луной. Но это нас не смутило, и мы пошли. Правда, после пары шагов Игорь поскользнулся и чуть не умчался вниз, но был нами оперативно остановлен. Дальше идти никто не решился, и мы опять вернулись на чердак. Наконец, еще минут через пятнадцать мы вернулись к первому люку. Но и тут нас ожидал облом – люк пропал. Бляяяя, что делать?

Чтобы прочистить мозги, мы выпили последний пузырь водки, который лежал у меня в сумке, и продолжили поиски. Люка не было. Тогда мы решили разделиться. Я остался с Владом продолжать поиски на месте, а Игорь и, по-моему, Виталя – пошли искать второй люк. Перемазавшись шлаком и собрав всю чердачную пыль, но так и не обнаружив выхода, мы с Владом загрустили. На чердаке было очень холодно, темно и к тому же очень хотелось курить. Но и огня у нас тоже не было. Мы еще надеялись, что нашим товарищам повезло больше, но на другой стороне чердака царила тишина. Я уже хотел предложить Владу остаться до утра на чердаке, но тут его осенило:

– Димон, – шепотом произнес он, – на улице же полнолуние? Давай расхуярим шифер, тут сразу посветлеет, и мы найдем этот ебаный люк!!!

Я с восторгом поддержал такую рацуху, и дело пошло. Грохот стоял неимоверный, но нам было похую – так мы хотели на свободу. В общем, разломав листов пятнадцать шифера, люк мы, один хуй, не обнаружили. Разбив еще листов десять, мы решили отдохнуть. И тут, повернув голову, я увидел по