GrassKosta

Летчик, красавец-богатырь Николай Власов был легендой. В 1941-м он протаранил вражеский самолет - и выжил. В 1942 году ночью под шквальным огнем сел в тылу врага и забрал раненого товарища-летчика. 220 боевых вылетов, звание Героя Советского Союза. Его ценили даже немцы, и когда в 1943 его все же сбили и раненым взяли в плен, разрешили носить Звезду Героя.

Надеялись склонить аса на переход к однофамильцу - генералу Власову. Когда убедились, что не получится, отправили в один лагерь, другой. В каждом из них Власов готовил побег. Наконец, как неисправимый, попал в Маутхаузен. И взялся за свое: организацию сопротивления. Ему помогали знаменитый командир 306-й Краснознаменной штурмовой авиационной дивизии Александр Исупов, за голову которого была когда-то назначена награда, полковник Кирилл Чубченков, о чьих летных подвигах ходили легенды... Ждать было нельзя - это они понимали. Красная Армия уже вступила в Польшу и Венгрию, американцы скоро могли подойти к Линцу. Обитателей блока смерти эсэсовцы должны были ликвидировать первыми.

Совещались о побеге во время игры в "печку": после издевательств на морозе охранники разрешали узникам погреться. Кто-то один кричал: "Ко мне!". И его плотно обступали, согревая друг друга. Через несколько минут другой кричал: "Ко мне!" Печка собиралась снова. Я оглядываю крошечный двор перед бараком: все как на ладони.

Как удалось Власову, Исупову и товарищам "заседать" здесь незамеченными? Безоружные, изможденные - на что они надеялись в схватке с элитной эсэсовской охраной? На мужество и смекалку. Нет оружия? Разобьем умывальники, выломаем из мостовой булыжники, сорвем с себя деревянные колодки, а еще вооружимся ... кусками мыла, которые валяются в комнате у блокового. По проволоке идет ток? Накинем на нее одеяла, грудой хранившиеся в той же комнате. Будут стрелять пулеметы с вышек? А мы ударим по ним струей из огнетушителей - их в бараке целых два!

Штаб поделил барак на шесть групп, в каждую назначил старшего. Осталось договориться со всеми. Ведь ясно: если убежит часть узников, остальных тут же расстреляют. Несколько югославов и поляков, попавших в "русский" барак, согласились сразу. Человек 70, которые уже не могли ходить, со слезами поддержали товарищей. В день побега они отдадут свою одежду, оставшись голыми: только выберитесь отсюда, только расскажите о нас! Все было готово. Назначена дата - 29 января, час ночи.

И вдруг... За несколько дней один из узников, когда эсэсовцы вносили баланду, вырвался наружу с криком: - Я хочу жить! Я что-то знаю! Ночью 26 января эсесовцы вывели из барака 25 человек. Власова, Исупова, Чубченкова и всех других руководителей восстания. Неизвестно, пытали ли их. Но больше никого из барака не забрали.

...Их всех сожгли в крематории заживо.

Восстание не отменили. Его перенесли. В ночь со 2 на 3 февраля заключенные обнялись на прощанье. Дали клятву: рассказать о тех, кто не вернется домой, обменялись адресами.

3 февраля 1945 года 738 узников блока № 20 перебили охрану, преодолели стену и ушли на свободу.

Автор: Сергей Ветер

Сегодня могло исполнится 94 года, замечательному человеку, отважному фронтовику, и активному до последних своих дней патриоту нашей Родины - Николаю Михайловичу Беляеву. Он - участник обороны Советского Заполярья и Мурманска, участник Битвы за Берлин и непосредственного штурма Рейхстага. Общественности он стал широко известен в последние годы своей жизни, благодаря своей активности, участию в военно-патриотическом воспитании молодежи, многочисленным выступлениям и поездкам, несмотря на свой преклонный возраст.

Николай Михайлович родился 22 октября 1922 года в деревне Кобенево Осташковского уезда Тверской губернии в крестьянской семье. Закончив восемь классов, Николай начал работать в газете «Ленинский ударник». На этой работе он познакомился с Лизой Чайкиной, которая в то время была секретарем Пеновского райкома ВЛКСМ.

Известие о начале войны застало Николая Беляева во время сдачи норм ГТО. 29 июня 1941 года в Пеновском районном военном комиссариате он записался добровольцем на фронт. В составе Северного, позднее Карельского фронта с 13 августа 1941 года участвовал в обороне Мурманска. Николай Михайлович начал свою боевую службу подносчиком в третей миномётной роте 58-го стрелкового полка 52-й стрелковой дивизии, которая 25 декабря 1941 года стала 10-й гвардейской.

С 16 августа 1943 года переведён в состав 127-й отдельной стрелковой бригады Северо-западного фронта, где в звании гвардии старшего сержанта участвовал в освобождении Старой Руссы. В ходе боёв на подступах к городу 18 августа был ранен, но оставался в строю до 21 августа и командовал отделением 50-мм миномётов, за что был награждён медалью «За боевые заслуги».

После госпиталя Беляев окончил офицерские классы и получил звание младшего лейтенанта. По возвращении в действующую армию в состав 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии 2-го Прибалтийского фронта в должности комсорга был легко ранен во второй раз. Отличился во время боёв на правом берегу Айвиексте, за что был награждён Орденом Отечественной войны II степени.

В январе 1945 года 3-ю ударную армию перевели в состав 1-го Белорусского фронта. В составе подразделения Н. М. Беляев участвовал в освобождении Варшавы. Во время боёв за освобождение города Вангерин поднял в атаку солдат, за что был представлен к награждению Орденом Отечественной войны I степени, но получил Орден Красной Звезды.

29 апреля 1945 года за умелую организацию комсомольской работы в полку Беляев был представлен к Ордену Отечественной войны I степени. Награждён им он был уже после победы, в июне.

Во время штурма Рейхстага Николай Беляев был в группе прикрытия, следовавшей за знаменосной группой Михаила Егорова и Мелитона Кантарии, установившей Знамя Победы. Перед этим, при одной из попыток установить самодельное знамя, погиб его друг Пётр Пятницкий. После капитуляции гарнизона Рейхстага он оставил на стене здания надпись «Наша Лиза» в память о Лизе Чайкиной, расстрелянной в годы войны нацистами.

По окончании войны Николай Беляев служил на Тихоокеанском флоте. После службы около 40 лет до 2001 года работал в Ленинграде на фабрике «Красное знамя». Всё своё свободное время он посвящал историко-патриотической работе с молодежью. Выйдя на пенсию Николай Михайлович возглавлял спортивно-технический клуб. Беляев после войны неоднократно посещал Берлин в дни празднования годовщин Победы.

Николай Беляев скончался 8 декабря 2015 года в Санкт-Петербурге. Прощание с ветераном прошло в здании кинотеатра «Восход». Похоронен он был с воинскими почестями при участии роты почётного караула Западного военного округа на Серафимовском кладбище. Во многих публикациях, посвящённых смерти Беляева, его ошибочно называли последним живым участником штурма Рейхстага, хотя фактически на момент его смерти в живых оставалось ещё 7 человек.

ВЕЧНАЯ И СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ И СЛАВА!

По материалам портала: Великая Отечественная Война 1941-1945

…18 советских солдат несколько часов удерживали занимаемые позиции, отражая атаки вражеских подразделений численностью более 200 человек. Они могли бы отступить, и их никто бы не осудил: превосходство противника было слишком значительно. Но пограничники решили иначе…

Июль 1943 года. Одно из самых кровопролитных, отчаянных и ожесточенных сражений Великой Отечественной войны. Бои на Курской дуге шли 50 дней и ночей.

В один из таких дней 224-й Памирский стрелковый полк вместе с танкистами в ожесточённом коротком бою овладел селом Тёплое. Отбросив остатки гитлеровцев, полк выдвинулся на высоту севернее этого населённого пункта. Приказ прикрывать фланг полка был назначен взвод лейтенанта Александра Романовского.

Немцы, воспользовавшись малочисленностью, подтянули против взвода из 18 человек до 200 автоматчиков с танками и бронетранспортёрами. Завязался ожесточённый бой. Неравный бой. Численное превосходство противника было подавляющим, взводный это конечно, видел. В такой ситуации обычно просят вышестоящего командира о поддержке или об отходе. Но видел Романовский и другое: отойдет – и оголит фланг батальона, откроет гитлеровцам возможность нанести удар с тыла. Тогда-то он и принял свое героическое решение – стоять насмерть!..

Просматриваемая с высоты местность, вкопанность в землю, боезапас поначалу позволяли опытным бойцам отражать одну атаку за другой. Но и стремление немцев сбросить их с высоты было неумолимо. В итоге «серым мундирам» удалось окружить красноармейцев, многие из которых к тому часу были ранены. Патроны были на исходе, и когда они закончились, Романовский поднял оставшихся бойцов в контратаку – рукопашную... Когда кончились боеприпасы, горстка героев бросилась в рукопашную.

Они смело шли на сближение с немцами, врывались в их окопы и в рукопашной схватке отбрасывали врага, который вынужден был отступать.

Взвод лейтенанта Романовского выполнил поставленную командованием задачу: пограничники не отдали фашистам ни одной пяди родной земли, приняв неравный бой. Враг был задержан, а затем разбит подошедшими на подкрепление силами.

Когда воины 224-го полка ворвались в Самодуровку, где сражался с врагом взвод Романовского, они увидели на небольшом клочке вспаханной снарядами земли 18 геройски погибших солдат и офицеров. Вокруг - больше сотни немцев, нашедших свою смерть на высоте, обороняемой горсткой пограничников…

Все 18 бойцов были награждены Орденами Великой Отечественной войны I степени. Посмертно.

Автор: Сергей Ветер.

Не будь Великой Отечественной войны, этот мальчик наверняка стал бы скрипачом-виртуозом. Люди ходили бы на его концерты, слушали записи на пластинках и магнитофонных лентах, становились чуточку радостнее и добрее. Но музыкантом этот мальчик не стал — война оборвала его жизнь на двенадцатом году. Впрочем, «война оборвала» - выражение обобщённое.

Практически каждую жизнь, потерянную на войне, оборвал какой-то конкретный человек. Мусю — так звали мальчугана — расстреляли фашисты эсэсовской зондеркоманды 10-А, которые хотели заставить его отца лечить своих раненых. Но убили они мальчика не только за то, что его отец отказался с ними сотрудничать. Но и за то, что в последние минуты своей короткой жизни Муся совершил поступок, который под силу был только человеку очень волевому, умному, смелому.

Однако вернёмся назад, в начало войны.

Мусе Пинкензону исполнилось тогда десять лет. Он родился в Бельцах, в семье потомственных врачей. Однако, вопреки ожиданиям родителей, с малых лет полюбил музыку. В три года впервые услышал скрипку (играл кто-то в доме, мимо которого проходили Муся и его отец) — и был настолько потрясен, что целый день молчал. Только взял две палочки, одну превратил в скрипку, другую — в смычок. Стал делать вид, будто играет, и напевать мелодию. И настолько точно, что отец узнал пьесу, которую слышал под окном!

Вскоре Мусю отвели в музыкальную школу. И хотя перед прослушиванием педагоги говорили, что мал ещё, хотя бы годок подождать надо, но сомнения отпали в первые полчаса экзамена. У Муси, который до этого момента не занимался музыкой, оказался на удивление развитый абсолютный слух. А ведь скрипка — инструмент, который, так сказать, запросто по плечу не похлопать. Здесь нет ладов — ориентира в полутонах, местоположение пальцев левой руки определяется исключительно слухом и мастерством. И представьте: уже на первом занятии Муся сумел всё это понять и сыграть гамму.

Через год о юном музыканте уже писали в газетах — он был готов дать пусть небольшой, но сольный концерт. «Всё впереди, - написал один журналист. - Муся ещё будет восхищать своих слушателей...»

Казнённый маленький скрипач

А пока мальчик готовился к участию в республиканской олимпиаде художественной самодеятельности. Назначена она была на 22 июня 1941 года...

В конце июня Пинкензоны были эвакуировали на Кубань, в станицу Усть-Лабинскую. Во время переезда Муся не выпускал из рук скрипку. Он играл на вокзале, в вагоне, на станциях и во время движения. Вокруг него сразу же собирались люди. Все слушали. Музыка была для них чем-то родным, весточкой из мирного прошлого...

Мусин папа, Владимир Борисович, стал работать хирургом в госпитале. Можно сказать, он там поселился, потому что раненых с каждым днём привозили всё больше, и каждому требовалась помощь. Мусина мама начала работать там же — санитаркой. Их сын вместе с другими пионерами тоже помогал фронту, чем мог. А вечерами обязательно приходил в госпиталь и играл для солдат.

Первый раз Мусю туда пригласил отец. В госпиталь привезли тяжелораненого лётчика. Владимир Борисович его прооперировал, но лётчик терзался сильной болью. Кричал, не спал, и порой ему казалось, что жить уже незачем, все дни представлялись сплошной мукой. В тот вечер Муся и пришёл. Он играл лётчику несколько часов подряд. И тот сказал: «Спасибо, мальчик. Ты не волнуйся, я буду жить и бить фашистов».

Так начались вечерние концерты.

Однажды во время выступления кто-то из бойцов дал Мусе яблоко. Мальчик отказался. Но, едва отыграв последнюю пьесу, ушёл к отцу и там упал в обморок. Оказалось, он в тот день ничего не ел.

А фронт тем временем приближался. Кубань перестала быть тылом, а летом 1942 года сюда вступили фашисты.

Госпиталь эвакуировать не успели. И немцы, узнавшие о том, что Владимир Пинкензон отличный врач, арестовали его. В момент ареста Владимир Борисович делал операцию. Его вытолкали за дверь, а раненого, лежащего на столе, расстреляли.

Доктору Пинкензону отдали приказ: поступить к гитлеровцам на службу и лечить их раненых - или принять смерть, как «прописано» в отношении евреев. Отец Муси отказался служить — его бросили в тюрьму. Вскоре, считая свои действия недостаточно убедительными, фашисты арестовали Мусю и его маму. Готовился показательный расстрел. А Муся даже в тюрьме не расставался со своим сокровищем — скрипкой. Так и пошёл к месту казни, куда уже согнали жителей станицы.

Отец и мать пытались защитить сына, но их сразу же расстреляли. Мальчуган остался один. Только со скрипкой. Он понимал, что жить оставалось несколько минут, и сделать уже ничего невозможно. Но невозможно ли?.. И Муся обратился к офицеру. Попросил разрешить ему перед смертью сыграть — в последний раз. Офицер засмеялся: железная немецкая логика подсказала, что мальчишка хочет умилостивить и разжалобить своих палачей. И разрешил со словами: «Понравится — будешь жить».

Муся приложил к плечу скрипку. Немного помедлил. Скрипка запела... «Это есть наш последний и решительный бой...»

Толпа замерла, поражённая, онемевшая. Маленький мальчик, который сейчас умрёт, говорил людям о том, что сдаваться нельзя! Что враг будет разбит. Что Победа будет за нами. Он вёл свой последний решительный бой, он давал сольный концерт, ради которого учился музыке семь лет. Пусть его орудием была только скрипка, а в руках палачей — автоматы. Он, этот маленький Муся, победил.

...Фашисты не сразу разобрали, что играет приговорённый к смерти. Но вот в толпе раздался голос, затем другой — и вот уже все хором пели!

Первый выстрел только ранил Мусю — скрипка начала фальшивить, но продолжала петь. Раздалась очередь — и музыка замерла. Ещё одна очередь — и согнанных на казнь селян стали разгонять по домам. Но «Интернационал», гимн нашей большой в то время страны, теперь звучал в их сердцах.

...В 1958 году на месте казни установили памятник маленькому скрипачу.

Автор: Софья Милютинская