GhostOfCommunism

Верховный маг Кирин-Тора по имени Кадгар по праву считается одним из величайших заклинателей Азерота. И вряд ли кто-то станет с этим спорить (в основном из-за того, что мало кого волнует социальный статус Кадгара), но на всякий случай стоит напомнить вам, кто же такой этот чародей.

Кадгар – это тот самый человек, который стал почтенным седовласым волшебником, даже не достигнув тридцати лет. Кадгар – это тот, кто способен заморозить несколько десятков орков всего одним Кольцом льда, потому что у него нет столько времени. Кадгар – это один из немногих участников глобального сюжета, чьим именем названа трава. Он разрушает дамбы одним заклинанием, он ищет великих наару среди звёзд и находит их, он заставляет ситуацию соответствовать его одеянию, а не одевается соответственно ситуации. Он – Кадгар!

Кадгар. Начало

Стартовала история Кадгара, как это ни удивительно, совсем не пафосно и не эпично. Никакой драматической предысторией, которая определила судьбу этого персонажа, тут и не пахнет – Кадгар просто взял, да и родился на свет. Ну, как все рождаются. Вы и сами в какой-то момент своей жизни родились, поэтому уже представляете, что это такое. Появившись на свет, Кадгар не остановился на достигнутом и вырос, что в условиях вечно воюющего Азерота уже можно считать заявочкой на достижение, однако и этого было недостаточно для амбициозного молодого человека. Став достаточно взрослым, Кадгар стал обучаться магии в городе волшебников Даларане. И вот это уже действительно впечатляет безо всяких шуток, потому что смертность среди учеников чародеев тех времён была крайне высока – их отправляли собирать компоненты зелий на другой конец света, использовали как подопытных для испытания новых чар, а также просто не уважали. Только самые смелые, стукнутые головой или же лишённые иных вариантов становились учениками магов, но риск оправдывался возможностью стать настоящим волшебником и уже самостоятельно кошмарить новичков. Ну а чего они? Пусть знают!

Кадгар относился, скорее, к третьей категории учеников, так как особого выбора у него не было. Нигде не указано иное, а потому и родился, и вырос будущий герой Азерота там же, где начал обучение – в Даларане. Жить в городе магов и не стать магом хотя бы чуть-чуть практически невозможно, так что ученичества нашему герою было не избежать. Никакими особыми талантами, кроме исключительного любопытства, Кадгар не отличался, однако и этого было достаточно, чтобы его заметили на самом высоком уровне. Хотя, наверное, даже не самого Кадгара, а только его умение совать нос не в свои дела. Дело в том, что юный чародей, обожая разгуливать по ночному Даларану, узнал так много неприличных секретов, которые архимаги не собирались публиковать, что начал вызывать у этих самых архимагов неподдельный интерес. Благодаря этому Кадгар стал первым кандидатом на выполнение какого-нибудь опасного задания, из-за которого уже несколько других учеников до него сошли с ума или даже погибли.

Подыскать какое-нибудь задание специально для любознательного Кадгара было проще простого, потому что в те времена совет архимагов Даларана очень сильно интересовала личная жизнь одного затворника, более известного под именем Хранитель Медив. Совет неоднократно отправлял на разведку в башню Медива как простых учеников, так и хорошо подготовленных лазутчиков, но никто из них не добился успеха. Ученики либо пропадали без вести, на что никто не обращал внимания, либо возвращались в Даларан с перекошенными от ужаса лицами, баламутя и без того неспокойное общество чародейского города. Лазутчики же исправно поставляли совету архимагов дезинформацию, сами того не подозревая. Пожимая плечами, лучшие маги Восточных королевств недоумевали – неужели так сложно добыть информацию об одном единственном человеке? Ещё не понимая всей серьёзности ситуации, совет Даларана просто отправлял к Медиву одного ученика за другим, рассчитывая на то, что хоть кто-то из них окажется полезен.

И вот, в один прекрасный летний день, примерив на себя роль кандидата в ученики Хранителя и шпиона одновременно, Кадгар отправился в Каражан. В сумке у него лежало запечатанное рекомендательное письмо, а в голове крутились мысли о будущем. Так история Кадгара и началась.

Кадгар и тайны Медива

Вступая под мрачные своды Каражана, Кадгар ещё ничего не знал о своём будущем наставнике. Он был магом, имел обширную библиотеку и вроде бы не любил покидать своё жилище – на этом общедоступная информация подходила к концу. Башня Хранителя производила на молодого чародея гнетущее впечатление. Начнём с того, что она была почти что заброшена, а внутри обитали только сам Медив, его старый слуга Мороуз, а также некая кухарка, существование которой подтверждается лишь тем, что за всё время своего пребывания в Каражане Кадгар ел какую-то еду. Мороуз же никогда не умел готовить, предпочитая устранять беспорядок в комнате хозяина и нежелательных гостей. Последних, надо сказать, в Каражане не было уже очень давно, когда Кадгар только-только пришёл туда. И наблюдая за многочисленными видениями прошлого и будущего, которые обильно населяли пыльные коридоры, наш юный чародей не очень-то этому удивлялся.

Несмотря на опасения Кадгара (а они имелись, ведь он тогда ещё не был таким легендарным), знакомство с Медивом прошло неплохо. Вроде бы. Хранитель уже знал о своём новом ученике всё, что только можно, однако даже тот факт, что главной задачей Кадгара был шпионаж, не смутил его. Видите ли, издевательства над посланными Кирин-Тором учениками являлись одним из немногих развлечений, доступных Медиву, так что он в любом случае оставил бы Кадгара у себя в Башне. Вопрос заключался лишь в том, как долго новичку удастся жить в Каражане и выполнять все требования местного владыки.

Ни один из предшественников Кадгара не продержался на его месте даже одной недели, о чём ему любезно сообщил старый Мороуз. Однако юный чародей не собирался отказываться от обучения у такого человека, как Медив. Он, быть может, и рассмотрел бы этот вариант, но ещё при знакомстве хозяин Каражана рассказал своему гостю, что является Хранителем – представителем особо могущественного подвида волшебника обыкновенного. Это означало, что у него в голове находилось столько редких знаний, что любопытный Кадгар просто не мог лишить себя возможности ознакомиться с ними. Принцип большого риска и большой награды был знаком любому начинающему чародею, но, видимо, только Кадгар сделал его своим жизненным кредо. Тем не менее, вскоре он понял, каким образом Медив избавлялся от назойливых учеников – сам Каражан производил на них неизгладимое впечатление. По многочисленным комнатам башни сновали призраки, в углах постоянно что-то скреблось, а видения обрушивались на ничего не подозревающих людей именно тогда, когда они этого не ожидали. Кроме того, Медив мог просто забыть о существовании своего помощника и наброситься на него, приняв за грабителя. Но несмотря на всё это, Кадгар отважно переносил удары судьбы, уверенно двигаясь к своей будущей эпичности.

Дни сменяли друг друга, однако чародей по имени Кадгар не спешил покидать башню Хранителя. Полная каталогизация циклопической библиотеки, которую поручил ему Медив, была далека от завершения, а наш герой хотел прочитать вообще все книги, которые там находились. Но хоть работа в библиотеке и отнимала у Кадгара почти всё его кадгарское время, в какой-то момент в его голову начали закрадываться сомнения – а что, если Хранитель и его башня скрывают куда больше секретов, чем кажется на первый взгляд? Что, если сам Медив на самом деле какой-нибудь злодей, тайно мечтающий увидеть мир в огне? Это подозрения появились не на пустом месте.

Впервые Кадгар задумался о секретах Медива, когда случайно столкнулся с видением, в котором лично он, но весь седой, сражался с какими-то зеленокожими тварями под невообразимого цвета небесами. Юный маг спросил у Хранителя, не знает ли он, что это были за существа с зелёной кожей, на что Хранитель дал вполне однозначный ответ – нет, он не знает о них ничего. Вскоре после этого Медив, впечатлённый успехами своего ученика на поприще библиотекаря, решил взять его на вылазку в Чёрные топи. Там Хранитель продемонстрировал Кадгару орков и сообщил, что вот такие вот странные ребята отныне населяют болота. «Подождите-ка», – смекнул Кадгар, – «но ведь он говорил, что ничего не знает». Зерно сомнения было посеяно, и в дальнейшем оно дало обильные всходы.

Во время вылазки на болота Кадгар познакомился с одним из старых друзей Медива – рыцарем Андуином Лотаром, который возглавлял разведывательный отряд. От него чародей узнал подробности бурной молодости Хранителя и очень важный для зарождающегося расследования факт – раньше хозяин башни Каражан не был таким замкнутым и странным. Сам по себе этот факт ничего не значил, однако вместе с ночными вылазками Хранителя и его ложью об орках он вызывал у Кадгара невероятное желание докопаться до правды. К тому же сам Медив не спешил успокаивать любопытство своего ученика, лишь подбрасывая ему новых причин для беспокойства. Так, однажды в Каражан прибыла странная женщина. Она была зелена, клыкаста и весьма крупна, так что поначалу Кадгар принял её за вражеского орка. Но Гарона Полуорчиха, а это была именно она, неспроста имела такое необычное прозвище. Кроме того, Хранитель сам разрешил Гароне изучать его большую загадочную башню в любое удобное время, что больше всего поразило не искушённого в подобных делах Кадгара.

Спустя некоторое время Кадгар с Гароной неплохо поладили и даже начали обмениваться соображениями относительно Медива. Кто он такой на самом деле? Какие тайны скрывает Каражан? Кто же, наконец, эта загадочная кухарка, которая всё время готовит еду? Поиск ответов хотя бы на некоторые из этих вопросов занял достаточно много времени. Меньше, чем потребовалось Кадгару для того, чтобы прибраться в библиотеке Хранителя и прочитать там всё, что читалось, то тем не менее. Ответ, как ни странно, пришёл на ум не самому Кадгару, а его новой подруге, которая мало что понимала в магии. А что, если попробовать специально вызвать видение из прошлого Медива? В Каражане действительно было сколько угодно видений, поэтому оставалось лишь найти нужное.

Кадгар и тёмные откровения

Первым видением, которое смог вытянуть Кадгар из пропитанной магией башни, стало видение о матери Медива. Оно было очень увлекательным и отличалось хорошо прописанными поворотами сюжета, так что наш юный чародей и Гарона могли только заворожённо впитывать новую информацию. Увы, совместному просмотру помешал лично Хранитель, уронив демона прямо на головы излишне любопытных гостей. Потасовка с порождением Скверны ужасно сказалась на состоянии библиотеки, но Кадгар и Гарона смогли уцелеть. Медив же остался нераскрытым. Он, видимо, намеревался отбить у своего ученика желание копаться в прошлом, вместе с этим пытаясь отвести подозрения от своей персоны, но лишь сильнее распалил кадгарово любопытство.

Вскоре единственный ученик Хранителя, опять вооружившись поддержкой Гароны Полуорчихи, вызвал ещё одно видение, в котором фигурировал его наставник. Новое видение оказалось куда интереснее предыдущего, ведь в нём Медив беседовал с Гул’Даном об открытии Тёмного портала и введении орочьей Орды в ничего не подозревающий Азерот. Кадгар и Гарона попытались было не поверить своим глазам и ушам, однако не смогли этого сделать – совокупность улик указывала на то, что Медив действительно всё это время был скрытым злодеем. Манипуляции Кадгара, между тем, не остались незамеченными, и спустя несколько минут Хранитель уже надвигался (весьма угрожающе, между прочим) на своего ученика и свою зеленокожую гостью. Испытывая в этот напряжённый момент острое желание куда-нибудь смыться, Кадгар наудачу вызвал очередное видение. Удача сработала – прямо посреди комнаты появилась иллюзорная Эгвин, мать Хранителя, так что Медив, будучи немного не в себе, отвлёкся, позволив свидетелям своего злодеяния удрать в сторону Штормграда.

Страшная правда, всплывшая наружу и поселившаяся в головах Кадгара и Гароны, непременно должна была добраться до короля Ллейна Ринна и его верного полководца Андуина Лотара, которые даже не думали о том, что Медив может их предать. Почему именно до этих конкретных людей? Ну, оркам эта информация была ни к чему, а неоперившегося Кадгара они бы в те времена просто скушали на обед с лучком не подавившись. Кроме того, Гарона и сама предпочитала не связываться со своими наполовину родственниками, воспринимающими её как маленького квестового мурлока. А вот Лотар и Ллейн были друзьями Хранителя, и они наверняка смогли бы его разъяснить, направив в Каражан отряд вооружённых рыцарей. Собственно говоря, в этом и заключался весь план паникующего Кадгара. К сожалению, планы, составленные в большой спешке, никогда не работают именно так, как и задумывалось.

Прибыв в Штормград, герой этого рассказа столкнулся с непониманием – король и его советники почему-то не доверяли словам молодого чародея, ещё никак не зарекомендовавшего себя в деле. Действительно – почему?.. Как бы то ни было, Кадгар был намерен довести дело до конца. Благо, известия, которые он принёс, оказались настолько страшными и невероятными, что король тут же собрал экстренное совещание, чтобы представители дворянства могли вдоволь покричать. Как известно, на подобных совещаниях всё решает какой-нибудь грубоватый и прямолинейный персонаж, который лишь изредка задаёт вопросы или вообще молчит первые пару часов, а потом медленно встаёт со своего места и весом непоколебимого авторитета заставляет окружающих замолчать. В этот раз роль такого персонажа досталась Андуину Лотару. В решающий момент он призвал своего друга Ллейна прислушаться к словам Кадгара. И хоть на первый взгляд король не согласился с Лотаром, хоть он и распустил собрание, не огласив окончательного решения, все сразу поняли – скоро эта история подойдёт к концу.

Ночью, снарядив отряд рыцарей и взяв с собой Кадгара и Гарону, лорд Андуин Лотар направился к башне Каражан, чтобы, как уже говорилось выше, разъяснить Медива. Если придётся, то даже с помощью мечей.

Кадгар и свежие седины

Путь был недолгим, потому что данная конкретная история действительно приближалась к развязке. Башня Хранителя встретила незваных гостей страшным, молчаливым запустением. Несчастный старый Мороуз лежал на полу мёртвым и даже добрая безымянная кухарка была лишена и жизни, и возможности готовить овсянку с сосисками по утрам. Казалось, что Каражан теперь населяли только многочисленные призраки, но это было не так. Покинув обычную башню, Медив зачем-то переместился в её перевёрнутое зеркальное отражение, расположенное под землёй. Откуда оно там взялось? Чем местного хозяина не устроили обычные подвалы? Зачем сидеть в самой нижней точке перевёрнутой башни, изображая из себя финального рейдового босса? На эти вопросы не было ответов, но волновали они только одного Кадгара – даже в такой ситуации любопытство брало над ним верх.

Не давая времени юному чародею начать исследование секретной подземной башни, Лотар повёл свой небольшой отряд в глубины. По пути людям и одной полуорчихе пришлось столкнуться с несколькими демонами, однако спустя некоторое время они всё-таки добрались до личных покоев Хранителя. Он стоял там, прямо в центре комнаты, а изображение золотого дракона вокруг портрета персонажа и череп вместо уровня ясно давали понять, что битва будет жаркой. Ну, и вы знаете, как это бывает. Свистели стрелы, звенели мечи, что-то где-то бахало по-магически. В финале схватки Кадгар, уже изрядно истощённый, сумел приблизиться к Медиву и пронзить его мечом. Обычно маги наносят очень мало урона в ближнем бою, но у босса Каражана оставалось здоровья как раз на один удар. Поблагодарив ученика за оказанную ему услугу, Хранитель тут же начал превращаться в демона, но в этот момент к нему подскочил Лотар и отрубил старому другу голову. История одержимого Хранителя завершилась, а вот история Кадгара только-только начала набирать обороты.

Когда суматоха улеглась, Кадгар обнаружил несколько фактов. Во-первых, Медив всё это время был одержим могущественным демоном, хотя в глубине души оставался человеком. Во-вторых, Гарона отправилась убивать короля Ллейна по приказу Гул’Дана, противиться которому она не могла из-за чар. И в-третьих, юный чародей теперь выглядел как старик. Ну, то есть как обычный человек из нашего реального мира лет тридцати от роду – кожа сморщилась, волосы побелели, а суставы начали как-то подозрительно похрустывать. Ирония заключалась в том, что герою этого рассказа на тот момент не исполнилось даже двадцати лет. И вот в таком состоянии Кадгару пришлось возвращаться в Штормград вместе с Андуином Лотаром. В Штормграде, однако, ученика последнего Хранителя тоже ожидали кое-какие факты. Во-первых, орки пошли на штурм города и, кажется, уже понемногу просачивались за белоснежные стены. Во-вторых, король действительно был убит Гароной Полуорчихой, которая сразу же после содеянного скрылась в неизвестном направлении. И в-третьих, защитники города совершенно лишились боевого духа. Всё вместе это означало только одно – настало время проваливать из столицы ко всем чертям.

Вскоре, очень быстро организовав спасение мирных жителей и уцелевших воинов, лорд Андуин Лотар возглавил печальный исход на север, к берегам королевства Лордерон. Вместе с беженцами на борту одного из морских судов Штормграда находился и будущий величайший маг Азерота, направляющийся навстречу новой главе своей жизни.

Кадгар и его роль в событиях Второй войны

Убедившись в том, что беженцы из Штормграда пребывают в безопасности и в скором времени будут обеспечены едой, лорд Андуин Лотар немедленно отправился в столицу Лордерона, твердыню последнего законного короля этих земель. Кадгара стареющий рыцарь взял с собой как человека, знакомого с местностью, а также в качестве аргумента – если король и дворяне не поверят знаменитому Лотару, то наверняка поверят даларанскому волшебнику. Опасения лорда Андуина, впрочем, были оправданы лишь наполовину, потому что Теренас Менетил II отнёсся к словам заморского гостя с пониманием, и лишь его советникам понадобилось дополнительное убеждение.

Совет королей, который после встречи с Лотаром организовал Теренас Менетил II, а также последующее создание Лордеронского Альянса – дела хорошо известные, а потому не будем тратить на них ещё больше времени прямо сейчас. К тому же рассказ-то ведь о Кадгаре, а не о Второй войне. Так вот, с Кадгаром вскоре после его прибытия в Лордерон связался верховный маг Кирин-Тора по имени Антонидос. Будучи именно тем волшебником, который решает внешнеполитические вопросы Даларана, Антонидос назначил Кадгара связным между Альянсом и чародеями, а также наделил правом руководить действиями всех магов, которых Даларан направит на поддержку союзникам. Согласитесь, что это неплохое назначение для вчерашнего ученика. Вот только нашему герою всё равно нужно было ещё явиться в Даларан и дать правящему совету подробный отчёт обо всём, что происходило на юге. Ну, он и дал.

Представ перед самыми могущественными чародеями Восточных королевств, Кадгар обнаружил, что его собственная сила увеличилась. Говоря простым языком, он выполнил кучу квестов и получил сразу несколько уровней, но осознал это не сразу. Ему уже недалеко было до настоящей легенды Азерота и совет архимагов понимал это – больше нельзя было использовать Кадгара как расходный материал и отдавать ему приказы просто так, безо всяких на то причин. Завершив свой доклад, бывший ученик Хранителя поведал Совету и о своём личном решении, которое он принял совсем недавно – он решил, что не хочет связывать всю свою дальнейшую судьбу с Далараном. Это не значило, что Кадгар намеревался стать магом-самоучкой и уйти выращивать цветочки в Кабестан, к тому же старый добрый город магов навсегда занял место в его сердечке. Однако в том случае, если придётся делать выбор между желаниями совета и желаниями самого Кадгара, Кадгар выберет последнее. Архимаги совершенно не возражали против такого решения, ведь они сами поощряли независимость среди жителей Даларана, однако осадочек всё же остался.

Итак, Кадгар вновь покинул стены родного города, только уже по своей собственной воле. Теперь ему предстояло проделать большую работу, так как лорду Андуину Лотару под рукой нужен был советник, смыслящий в магии. Собственно говоря, именно этим Кадгар и занимался на протяжении всей Второй войны – он оказывал поддержку сначала Лотару, а потом и Туралиону, руководил совместной работой даларанских магов на поле боя, а также отправлял сообщения туда и обратно. Попутно он подружился с Туралионом, Аллерией Ветрокрылой и таном дворфийского клана Громового молота Курдраном. Кроме того, ещё до начала решающей битвы у подножия Чёрной горы Кадгар в очередной раз достиг нового уровня силы. Если раньше его мелкий огненный шарик мог лишь подпалить орку шкуру, то теперь молодой чародей без особого труда убивал воинов Орды дюжинами. И нельзя сказать, что самому Кадгару сильно нравилось пуляться магией в живых существ – он делал это исключительно по необходимости. Видите ли, даже став очень мощным заклинателем, Кадгар не возгордился и остался таким же простым и добродушным молодым человеком, каким был раньше – не каждый на такое способен.

Кадгар и крепость Стражей Пустоты

Самым главным подвигом, который совершил Кадгар во времена Второй войны, является разрушение Тёмного портала. Только представьте – он собрал воедино энергию, свою и ещё одиннадцати магов, слепил из неё здоровенную сверкающую штуковину и запульнул ею прямо в каменные врата, которые удерживали нестабильный портал. На тот момент в Азероте было полно других магов, но именно Кадгар оказался в нужное время в нужном месте, да ещё и с подходящим уровнем мастерства. За своё крайне зрелищное деяние наш герой заслужил уважение тысяч людей, дворфов, гномов и эльфов, лично присутствовавших при разрушении Тёмного портала, а также титул архимага, который ждал его в Даларане.

Однако даже с концом Тёмного портала работа Кадгара не была завершена. Конечно, на какое-то время орки должны были перестать проникать в Азерот, но оставался риск того, что кто-то снова откроет им дорогу. Поток странной магии, которая высасывала жизнь из Чёрных топей, превратился в крохотный ручеёк, не оборвавшись окончательно, поэтому кто-то должен был всё время следить за ним. Архимаг Кадгар уже слишком хорошо осознавал, какая ответственность лежит на его плечах, а потому твёрдо решил не пускать это дело с магией Скверны на самотёк. Он отправился к королям севера и настоятельно рекомендовал им поскорее выделить средства на постройку крепости близ Чёрных топей. Некоторые правители как могли противились необходимости доставать из казны золото, но авторитет Кадгара уже был настолько велик, а слова настолько разумны, что в конце-концов сдался даже упрямый старик Генн Седогрив.

Земли вокруг разрушенного Тёмного портала были очень гиблым местом, так что содержание новой крепости грозило стать ещё более дорогим, нежели её возведение. Однако многие, и в особенности сам Кадгар, понимали – это цена, которую необходимо заплатить за мир и покой в Восточных королевствах.

Итак, на этом первая часть рассказа о Кадгаре подходит к концу. Вы ведь не думали, что такой легендарный маг уместится всего в одну статью? Он и не уместился! Сегодня мы обсудили все три подвига Кадгара – наведение порядка в гигантской библиотеке Каражана, битву с одержимым Хранителем, а также уничтожение первого Тёмного портала. Но Кадгар, конечно, не остановился на достигнутом и продолжил совершать одно деяние за другим. Их было много и о них точно следует поговорить. Правда, уже в следующий раз. А пока что доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

Ну, а теперь пришло время титров! Сначала авторы картинок по порядку:

1. Emily Cunningham

2. Abe Taraky

3. Rasti Petko

4. James Ryman

5. Anton Zemskov

6. Chen Disaster

7. Elena Goryachkina

vk.com/kotbaiunlair

Издавна Азерот является домом для множества чернокнижников – злых, добрых, таких себе. При этом их положение в обществе до сих пор вызывает вопросы. Ну, то есть эти конкретные заклинатели имеют дело с силами хаоса, которые жаждут уничтожить Вселенную, так? Вызывают демонов (и порой очень злостно!), творят зловещие ритуалы, одеваются в самые крутые тканые одеяния, наконец! Вот скажите, может какой-нибудь маг позволить себе носить пылающие черепа на плечах? Разве что совсем изредка. А у чернокнижников таких черепов сколько угодно, и причём на любой вкус. Обывателей же сила и внешний вид чернокнижников вообще заставляют задумываться о собственной безопасности гораздо чаще, чем им бы того хотелось.

Кроме всего прочего, не стоит забывать о том, что «добрые» чернокнижники в рядах Орды и Альянса появились сравнительно недавно, тогда как раньше представителей этой профессии было принято обходить десятой дорогой или просто убивать на месте. Так вот и получается, что чернокнижники фактически являются изгоями даже у себя на родине. Их боятся, избегают и ненавидят. Однако… имеет ли такое отношение какое-то веское основание? Отчасти, конечно же, имеет, да только не всё так просто. Хотите понять, что из себя представляют чернокнижники Азерота? Тогда читайте дальше.

Хаос, Скверна и демоны

Как и в случае со жрецами Азерота, рассказ о чернокнижниках был бы неполным, если бы мы сначала не поговорили о первородной стихии, из которой эти мрачные заклинатели черпают свою силу. То есть о Хаосе. А ещё о Скверне, которая является первичным проявлением Хаоса во Вселенной.

Хаос возник, когда Свет и Тьма столкнулись друг с другом на заре мироздания, породив Круговерть Пустоты – место, в котором бесконечно бушуют вихри энергии. Круговерть – это граница между Светом и Тьмой, а Хаос являет собой причудливую смесь того и другого. Свет стремится искоренить зло и наполнить Вселенную добротой, Тьма желает поглотить всё, что существует, а Хаос, таким образом, намеревается уничтожить материальный мир, напитав себя жизнями его обитателей. В Хаосе не скрыта никакая уверенность, как в той же Бездне скрыта уверенность в приближающемся конце всего, Хаос – это чистое, незамутнённое разрушение. И если вдруг силы Хаоса однажды добьются желаемого, то они, вероятно, просто самоуничтожатся, оставив после себя абсолютно пустую, мёртвую Вселенную. Однако без толики Порядка, которую в Хаос привносил Падший Титан Саргерас, такое развитие событий маловероятно, потому что Хаос сам по себе – это просто бескрайний, не утихающий пожар, из которого при желании можно зачерпнуть немного силы, как это делают чернокнижники.

Скверна являет собой прямое следствие существования во Вселенной Хаоса. Непонятно, правда, почему она такая зелёная, но это уже мелочи. Скверна безраздельно пылает в отведённой ей части мироздания и время от времени порождает демонов – почти что живых существ, одержимых сиюминутными желаниями. Так как пламя Скверны никогда не угасает, демоны не могут умереть. В том случае, если их материальная оболочка разрушается, они возвращаются в Круговерть Пустоты, в которой родились, и там обретают новое воплощение в соответствии с принципом случайности. Есть, правда, исключение – если демон по какой-то причине уничтожается в Круговерти пустоты, он навсегда исчезает из Вселенной. Впрочем, так как на место уничтоженного всегда приходит новый демон, идея о полном истреблении этих существ заранее обречена на провал.

Иногда, если демон успел набрать достаточно мощи (читай – отожраться душами), он может возродиться в своей привычной форме, но такие случаи довольно редки. И ещё более редки случаи, когда источник Скверны, обеспечивающий демонам бессмертие, подвергается разрушению – в этом случае привязанные к нему порождения Хаоса могут умереть всего один раз и навечно. Круговерть Пустоты, понятное дело, уничтожить вряд ли возможно, однако есть и такие демоны, которые привязаны не к ней самой, а к своим родным мирам, которые были поглощены Скверной.

Речь идёт о демонах, которые изначально не были слугами Хаоса. Если порождения Скверны без проблем возрождаются прямо в Круговерти Пустоты и не понимают, что такое окончательная смерть, то представители поглощённых народов вынуждены полагаться на нечто более материальное. К изначальным порождениям Хаоса относятся, например, инферналы, которые состоят из камня, осквернённого пламени и некоторой злобной душонки, которая скрывается в самой глубине. Инферналы могут возникнуть абсолютно случайно, как и другие демоны естественного происхождения. «Погибая», такие демоны возвращаются в Круговерть и пребывают там среди мириадов других сущностей, пока вновь не обретают форму. А вот эредары Пылающего легиона или другие поглощённые Скверной народы понимают, что не всё так просто, ведь прямая дорога в Круговерть для них закрыта. Единственным выходом для таких вот «искусственных» демонов является созданный специально для них источник Скверны, в который их сущности возвращаются после смерти. Для конкретно эредаров Пылающий легион обеспечивал безопасные места возрождения на их же родной планете, но потом как-то так получилось, что Аргус стал полем боя для войск Легиона и защитников Азерота… в результате жестоких сражений почти все демоны-эредары лишились точек возрождения. Что они теперь будут делать – неизвестно.

Несмотря на то, что Скверна и демоны, которых она порождает, стремятся к разрушению, сами по себе они злом не являются. Обычный огонь ведь тоже может и обжечь, и даже спалить что-нибудь, но при умелом обращении он также может согревать и помогать в приготовлении пищи (вот это очень важное свойство – спросите пандаренов). И теперь мы возвращаемся к вопросу, заданному в предисловии – есть ли у жителей Азерота основания, чтобы бояться и ненавидеть чернокнижников, которые пользуются силой Скверны в своих целях? Сама энергия Хаоса здесь, очевидно, не при чём. Следовательно, ненависть к чернокнижникам связана с тем, кто и каким образом использовал Скверну, а вовсе не с ней самой. И вот тут открывается настоящее раздолье для ненависти, ведь почти все гадости, которые происходили с жителями Азерота, совершались кем-то, кто использовал Скверну в своих целях – начиная с Падшего Саргераса и заканчивая старым добрым Гул’Даном. Чернокнижники, соответственно, вынуждены отдуваться за всех этих злодеев. Ну что же, такая у них судьба…

Чернокнижники и их искусство

Первыми чернокнижниками можно смело называть эредаров с планеты Аргус, которые в определённый момент своей истории оказались поглощены Пылающим легионом. До этого поглощения жители Аргуса уделяли внимание в основном Тайной магии, однако превращение в демонов открыло им глаза на существование магии Скверны – неудержимой, смертоносной и очень, очень зелёной. Эредары попытались систематизировать всё это безобразие, как они привыкли делать в прошлом, и так появились основы, благодаря которым будущие поколения чернокнижников смогли научиться своему мрачному ремеслу. Впрочем, нельзя также не упомянуть и натрезимов, которые ещё до эредаров умели управлять потоками Скверны, преобразуя их в заклинания. Хоть магия повелителей ужаса и была слишком дикой, как, впрочем, и они сами, эредары всё же переняли несколько полезных приёмов – например, вытягивание жизни, без которого любому колдуну на поле боя пришлось бы худо.

Несмотря на то, что заслуга эредаров в появлении искусства чернокнижников неоспорима, нельзя отрицать и тот факт, что на его развитие они повлияли весьма посредственно. Научившись плести заклинания Скверны, эредары возгордились и пришли к выводу, что достигли идеала. Это, конечно же, было не так – современные чернокнижники из Орды и Альянса дали бы фору эредарам в плане эффективности заклинаний. О порталах, посредством которых Пылающий легион во время своего последнего вторжения в Азерот вызывал подкрепления, и говорить нечего – техника их создания безнадёжно устарела. Ну вот скажите, какой уважающий себя чернокнижник допустит, чтобы его портал закрылся при разрушении нескольких магических «подпорок»? А вот эредары с важным видом устанавливали такие примитивные штуковины по всему Азероту, выставляя себя на посмешище.

Как бы то ни было, искусство магии Скверны не могло оставаться на месте слишком долго, ведь это противоречило бы самой сути первобытного Хаоса. До следующего витка развития, однако, прошло очень много времени – если считать в азеротских годах, то можно даже сбиться со счёта. Особенно если считать будет огр или тот игрок, который выкладывает на аукцион самые ходовые ресурсы по одной штучке.

Так вот, честь быть продолжателем славного чернокнижного дела, которое забросили эредары, принадлежит орочьему колдуну по имени Гул’Дан. Основная заслуга Гул’Дана заключается в распространении демонических учений среди шаманов, которые утратили свою связь со стихиями Дренора. И если бы старый пройдоха в дальнейшем не завёл себе столько учеников, то магия Скверны вряд ли получила бы в Азероте широкое распространение, а так её мощь в период Первой и Второй войн воочию лицезрело множество любопытных глаз – в основном гномских, эльфийских и человеческих. Дворфы тогда больше тяготели к традиционной Тайной магии, однако исследователи из клана Чёрного железа, среди которых всегда было много чародеев, также вскоре заинтересовались необычной магией орочьих колдунов.

До прибытия орков через Тёмный портал сообщество чернокнижников Азерота было малочисленным и подвергалось гонениям со стороны чародейской организации Кирин-Тор. Дело в том, что Кирин-Тор, и в особенности его тайное руководство, более известное под именем Орден Тирисфаля, очень не любил как самих демонов, так и тех, кто пытался изучать демоническую магию. Специально обученные маги-стражи крайне эффективно преследовали и уничтожали чернокнижников (не без веских на то оснований, честно говоря) по всему Азероту – избежать их вмешательства удалось лишь Медиву, который сделал поразительные открытия в области магии порталов. Впрочем, как раз в это время Медив был одержим аватарой Саргераса, так что его достижения, наверное, не считаются.

После прибытия в Азерот орков для многих стало очевидно, что намеренно избегать исследований в области магии Скверны больше нельзя – эту зловещую силу нужно изучать хотя бы ради того, чтобы понимать, как можно противостоять вражеским колдунам. Гул’Дан и его ученики, хоть и использовали очень грубые, примитивные приёмы, в целом поставленные перед ними задачи всё-таки выполняли. И хотя их достижения в области пуляния сгустками Скверны в людей преобладали над исследованиями, кое-каких успехов они добились и в них. Так, именно орки-чернокнижники начали массово сочетать магию Скверны и магию Тьмы (вероятно, благодаря Чо’Галлу и его клану Сумеречного молота), разработали первых и довольно корявых рыцарей смерти, а также придумали несколько полезных заклинаний – вспомните, например, «Око Килрогга». «Жалкие ничтожества!» – скажет современный орк-чернокнижник, который чуть ли не верхом на демонах катается, и будет отчасти прав. Но только отчасти, потому что в те суровые времена ордынским колдунам было не до экспериментов с волшебством. Их больше беспокоил вопрос выживания, который особенно остро встал после Первой войны, когда чернокнижники Гул’Дана обнаружили, что остальные орки их люто, бешено ненавидят.

Настоящий расцвет для искусства чернокнижников наступил только после окончания Третьей войны – до запуска World of Warcraft было как раз достаточно времени, чтобы обитатели Азерота успели привести свои жилища в порядок, расставить квестодателей, а также углубиться в такие области магии, которые раньше считались запретными. В это же время, например, в Церкви Света небес завелось множество тёмных жрецов, уже не скрывающих своих необычных пристрастий. Вот и чернокнижники, которые быстро сориентировались в ситуации, принялись активно разрабатывать и улучшать заклинания, заключать союзы, позволившие им сосуществовать с обычными волшебниками, а также устанавливать правила для себе подобных.

Новое поколение чернокнижников

Для чернокнижников Азерота, которые в одночасье превратились из кучки изгоев в полноценный игровой класс, с приходом классического World of Warcraft изменилось очень многое. Им всё ещё не были рады на вечеринках, но тот факт, что гонения со стороны Кирин-Тора и официальных властей почти что прекратились, уже был очень обнадёживающим.

В целях поддержания благоприятного к себе отношения чернокнижники первым делом должны были измениться сами, отбросить дурные привычки своих предшественников и стать полноценными членами общества. Ну, или почти полноценными – всё-таки ритуальные жертвоприношения и призыв демонов лучше совершать где-нибудь в тёмном, недоступном для детей месте. Так вот, ради своего же блага чернокнижники Орды и Альянса, многие из которых начали поддерживать друг с другом связь после Третьей войны, разработали несколько неписаных правил. Главным и единственным обязательным правилом стал отказ от служения Скверне – любой уважающий себя чернокнижник должен был сам повелевать этой разрушительной энергией. Колдуны, которые позволяли Скверне контролировать свои мысли, объявлялись ничтожествами, недостойными даже взгляда, а это в большинстве случаев означало верную и скорую смерть. Иногда колдун получал звание «ничтожества» посмертно, если вдруг его съедал неудачно вызванный демон или он умудрялся буквально сгореть на работе, но это уже, скорее, издержки профессии. Что же касается остальных правил, то они носили рекомендательный характер и были обусловлены благоразумием – например, мастера-чернокнижники не одобряли призыв демонов прямо посреди городских улиц, а также посещение магазинов в сопровождении адской гончей. Эти маленькие правила, как вы сами понимаете, мало кто соблюдал.

В отличие от своих предшественников, чернокнижники нового поколения стали более инициативными и, следовательно, более могущественными. Тогда как эредаров и последователей Гул’Дана сдерживали обязанности перед Пылающим легионом, а немногочисленных и неофициальных колдунов Азерота – опасность быть разоблачёнными и убитыми, чернокнижников Альянса и Орды не ограничивало уже ничего. Кроме, разве что, необходимости наглядно демонстрировать лояльность в отношении своей фракции хоть иногда. Тот же Гул’Дан, который получал всё могущество от своих демонических хозяев и в ус не дул, мог лишь мечтать о такой свободе.

Но свобода свободой, а меньше бояться чернокнижников всё же не стали. Их терпят, потому что предводители Орды и Альянса относятся к ним доброжелательно, но не более того. Увы, деяния чернокнижников прошлых лет, которые причинили много вреда народам Азерота, так просто не забываются. Конечно, это были совсем другие чернокнижники, а таить обиду на союзных колдунов, потому что какие-то из их коллег разрушили Дренор и пару раз чуть не разрушили Азерот – глупо, но разве же это кого-нибудь волнует? Впрочем, умеренная аура страха и ощущение отчуждённости пошли на пользу имиджу самих же чернокнижников, так что представителям этого класса незачем злиться на жалких глупцов, не осознающих всего того могущества, которое дарует Скверна.

Совет Теней

Раз уж мы поговорили об истоках силы чернокнижников и об их истории в Азероте, самое время обсудить такие интересные явления, как Совет Теней и Совет Мрачной жатвы. Вообще, колдуны не очень любят иметь дело даже с себе подобными, предпочитая одиночество, так что такого же засилья орденов и гильдий, как у паладинов, от них можно не ждать. Тем не менее, иногда даже они объединяются ради общей цели… ну, или просто из-за того, что самый мощный чернокнижник так захотел – со Стрелой Хаоса, пущенной в лицо, не поспоришь.

Итак, начнём с небезызвестного Совета Теней. Он был создан ещё в те времена, когда орочья Орда только начинала опустошать свой родной мир. По задумке Гул’Дана Совет должен был управлять действиями орков и претворять волю Пылающего легиона в жизнь, получая за это всё больше и больше власти. Вряд ли орки-колдуны понимали, над кем они будут властвовать, если Орда превратится в сборище безмозглых рабов Легиона, а остальные народы Дренора будут уничтожены, но от Скверны, знаете ли, все немного дуреют.

Членами Совета Теней не были только чернокнижники, однако все прочие либо исполняли роли слуг, либо служили прикрытием для истинных целей организации – видите ли, Гул’Дан предпочитал не афишировать состав внутреннего круга Совета и свои связи с Пылающим легионом. По крайней мере, до тех пор, пока орки не будут готовы склонить головы перед демонами. Чернокнижники Дренора, оказавшиеся достаточно умелыми, чтобы их пригласили в тайный клуб, всецело поддерживали решения своего лидера, втихомолку замышляя свергнуть его и получить все плюшки, причитающиеся главному агенту Легиона. Ну, то есть некую силу, какую-то там власть, а также вечное рабство – об этом последнем пункте демоны обычно умалчивали, но в самом конце он всегда всплывал наружу. И на самом деле величайшая загадка, связанная с Советом Теней – это каким образом сборище алчных, эгоистичных мерзавцев сумело просуществовать так долго.

Совет Теней успешно пережил войну с дренеями и зачистку Дренора, а также добрался до Азерота почти что в полном составе. Некоторые члены Совета остались на родине, и даже после её уничтожения какое-то время прятались в разрушенном Аукиндоне, однако основная часть учеников Гул’Дана всё-таки перенесла свою деятельность в новый мир. В Азероте Совет Теней проявил себя не лучшим образом. Устаревшие методы и необходимость как-то лавировать между служением Орде и служением Легиону привели к тому, что чернокнижники Совета к моменту окончания Первой войны оказались совершенно дезорганизованы и в итоге были перерезаны собственными союзниками. Лишь немногие из них догадались поклясться в верности обновлённой Орде и отречься от служения демонам – позже именно эти бывшие члены Совета Теней положили начало новому поколению ордынских чернокнижников, которые уже окончательно отказались вести с владыками Легиона какие-либо дела. Некоторые, правда, осели потом в глубинах Чёрной горы, но их в итоге перебили искатели приключений, так что и говорить тут не о чем.

Совет Теней, который, казалось бы, был полностью уничтожен незадолго до начала Второй войны, всё же успел породить несколько побочных веток – ни одна из них, впрочем, не добилась значительных успехов. Самой крупной «веточкой» стал недобитый клан Пылающего клинка. В Дреноре немногочисленные выходцы из этого клана славились своей доблестью, однако стоило им стать прислужниками Гул’Дана, как вся эта доблесть куда-то улетучилась. После падения Совета Теней Пылающий клинок и вовсе превратился в разбойничью шайку. Да, в весьма зловещую шайку, но всё-таки не слишком опасную. Некоторые члены клана ещё пытались вызывать демонов, корча из себя великих заклинателей, но и это не принесло им долгожданного могущества. Можно ещё упомянуть культ Недремлющего Аргуса и культ Тёмной нити, которые также были уличены в связях с остатками Совета Теней, но их участие в истории Азерота оказалось ещё более бесславным, нежели участь клана Пылающего клинка. Несколько не самых сложных заданий для начинающих искателей приключений – вот и всё, чего они добились.

Совет Мрачной жатвы

Неизвестно, почему чернокнижники так любят советы (возможно, они просто скрытые коммунисты, которые хотят взять всё, да и поделить… на ноль), но спустя несколько лет после окончания Третьей войны, уже в период Катаклизма, они создали ещё один. Совет Мрачной жатвы стал куда более серьёзной попыткой объединения, нежели то сборище дилетантов, которое прислуживало Гул’Дану. Причиной создания Совета послужило беспокойство шестерых мастеров-чернокнижников по поводу недостаточной мощи их заклинаний. Столкновение со Смертокрылом, который хоть и был побеждён, но всё-таки обладал поразительными силами, показало колдунам, сколь малы их собственные возможности. Волшебники после сражения с безумным драконом тут же ринулись исследовать глубины Тайной магии в поисках новых заклинаний, а вот чернокнижники как будто бы намеревались сидеть на попе ровно и ждать развития событий. К счастью, не всех это устраивало, благодаря чему и появился Совет Мрачной жатвы.

В состав Совета вошли оргриммарский колдун Ритцун Хмурый огонь, уроженец Лордерона Канретад Чернодрев, беженец из Гилнеаса Зиннин Смайт, отрекшаяся Джубека Тенелом, высшая эльфийка и известная садистка Шинфель Преданная погибели, а также отравленный радиацией Гномрегана колдун по имени Зелифракс Тряскосыпик. Каждый из них уже тогда был достаточно могуч, чтобы обращать в бегство целые армии. Но, правда, только слабенькие армии, состоящие из низкоуровневых мурлоков, тогда как амбиции чернокнижников требовали чего-то посолиднее. К сожалению, у каждого из первоначальных членов Совета Мрачной жатвы было своё видение будущего, которое не совпадало с видением других, поэтому первое же собрание быстро превратилось в балаган. Когда терпеть это стало совершенно невозможно (то есть сразу же), в дело вступил Канретад, который и был тем, кто инициировал создание Совета. Он напомнил своим коллегам, ради чего они собрались, а также предложил план – шестеро членов Совета разобьются на пары и самостоятельно отправятся на поиски могущества, а спустя год представят товарищам результаты своих поисков. Вдобавок, чтобы чернокнижники не поубивали друг друга в процессе, Чернодрев предложил дать клятву, согласно которой колдун, вернувшийся без напарника или не вернувшийся вовсе, будет уничтожен уцелевшими товарищами. План Канретада всех устроил, и даже более того – он в итоге сработал именно так, как и задумывалось! Спустя год почти все члены Совета Мрачной жатвы вновь собрались вместе, благодаря чему чернокнижники Азерота в целом стали чуточку сильнее.

Вы наверняка обратили внимание на слово «почти» в конце предыдущего абзаца – да, оно там неспроста. Дело в том, что из путешествия так и не вернулись сам Канретад Чернодрев и его напарница Джубека Тенелом. Совершенно случайно узнав об этом неприятном происшествии, один чернокнижник со стороны тут же отправился на поиски пропавших мастеров, отложив в сторону свои приключения в Пандарии. Неизвестный колдун проследил путь Канретада и Джубеки до самой вершины Чёрного храма, что в Запределье, и там он обнаружил страшное – Чернодрев объелся Скверны и превратился в демоническую штуковину! Любопытному чернокнижнику пришлось сразиться с обезумевшим коллегой раз этак сто или двести (в своё время Канретад был довольно сложным боссом), пока, наконец, ему не удалось одержать победу. В конце битвы на вершине храма появилась Джубека, которая передала часть съеденной своим напарником Скверны отважному чернокнижнику, отчего все его огненные заклинания позеленели – если увидите такую магию где-нибудь в Азероте, то знайте, что перед вами ТОТ САМЫЙ колдун. Ну, один из ТЕХ САМЫХ, которым повезло выбить из случайного моба квестовую книгу. Поверженного Чернодрева, кстати, Джубека спрятала в тайном месте, где он никому не смог бы навредить. Но не беспокойтесь – через пару лет его всё равно вынули из кубышки и вернули в Совет, чтобы он помог защищать Азерот от демонов.

Несмотря на то, что своих целей Совет Мрачной жатвы достиг, он так и не был распущен, потому что зарекомендовал себя как полезный способ решения проблем. В случае их возникновения Совет просто снова собрался бы без необходимости лишний раз кого-то уговаривать. Так и случилось во времена последнего вторжения Пылающего легиона в Азерот. Шестеро мастеров-чернокнижников снова собрались вместе, пригласив на место запечатанного Канретада того самого новичка, который этого Канретада и приструнил. Чтобы противостоять демонам, решено было вызвать и поработить одного из них, причём сразу какого-нибудь здоровяка уровня разрушителя или выше. Сказано – сделано. Провозглашать нечестивые слова призыва Совет назначил Зелифракса, сразу же совершив ошибку, потому что лепрогномы не очень-то дружат с дикцией. Во время ритуала призыва Зелифракс запнулся, в результате чего явившийся из портала демон не только не был порабощён, но ещё и нагло унёс с собой всех участников таинства. Всех, кроме несчастного Тряскосыпика… ну, потому что этот горе-демонолог погиб.

Очутившись в Круговерти Пустоты, новоиспечённый член Совета, чьё имя вы можете придумать самостоятельно, не растерялся и отправился выручать других чернокнижников. Сделать это ему, увы, не удалось, однако в процессе поисков колдун обнаружил книгу с описанием загадочных артефактов, которую благополучно унёс с собой в Азерот. Сверившись с книгой, чернокнижник завладел одним из артефактов, после чего вернулся в Круговерть, чтобы мстить. Убийца Зелифракса от такой наглости как-то очень быстро скукожился и погиб, а почти все его прислужники предпочли присягнуть на верность новому владыке. Ну, просто от греха подальше – никогда ведь не знаешь, что эти искатели приключений выкинут в следующий раз. Вот так чернокнижники Азерота заполучили свой собственный кусочек Круговерти Пустоты и небольшую армию демонов в придачу.

В дальнейшем почти все похищенные чернокнижники были возвращены, а Совет Мрачной жатвы разросся до немыслимых масштабов – теперь это уже не просто какая-то полусекретная организация, а самый настоящий колдовской орден, занимающийся исследованиями в области магии Тьмы и Скверны и даже обучающий новичков. Короче говоря, и у самого Совета, и у чернокнижников Азерота в целом дела теперь идут неплохо. Вроде бы. Индивидуализма чернокнижников и их жажды власти, проистекающей из самой сути используемых ими сил ещё никто ведь не отменял. Что ждёт чернокнижников в будущем – никто не знает, но вы можете поделиться своим мнением об этом в комментариях. Ну что же, на сегодня всё. Доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

Титры, кстати говоря. Сначала авторы картинок по порядку:

1. James Zhang

2. Aibokai

3. Gabor Szikszai & Zoltan Boros

4. Jim Nelson

5. Tooth

6. Jim Nelson

7. Sandara Tang

8. Rui Zhang

https://vk.com/kotbaiunlair

Исграмор и старо-новая земля

Этот рассказ можно было бы начать словами «как известно, норды не являются коренными жителями Скайрима», однако в этом случае придётся проигнорировать кое-что небольшое, но важное. И раз уж статья про нордов, игнорировать важное в этом случае мы не будем. Так вот, норды, судя по всему, очень даже являются коренными жителями Скайрима – именно там их предки впервые обнаружили себя посреди огромного, удивительного мира. И так уж вышло, что сразу обычными людьми без каких бы то ни было преимуществ. Это словно обнаружить себя высоким эльфом в трактире, полном пьяных берсерков – на тебя направлены все взгляды, однако момент почему-то не радостный. Благо, у людей имелись головы на плечах, так что выживать и крепнуть они всё-таки могли.

Так вот, возникнув и набравшись сил, предки нордов перебрались на территорию, более известную как Атмора. В то время она ещё была присоединена к Тамриэлю (но это не точно) и заселена некими древними пра-эльфами (но это тоже не точно). Обнаружив эльфов, люди принялись яростно с ними воевать, а спустя некоторое время победили, сделав Атмору целиком и полностью своей. И то ли в процессе сражений, то ли из-за праздника, который закатили победители, Атмора откололась от основного материка, направившись куда-то на север, поближе к вечному льду и холодрыге. Люди были не в силах как-то повлиять на движение целого материка, поэтому смиренно приняли свою судьбу и стали жить-поживать, да добра наживать. Занимались они этим достаточно долго, чтобы нагулять себе цивилизацию. А там, где цивилизация, там и всяческие междоусобицы.

Во времена поздней Меретической эры Атмора погрузилась в пучину войн и беспорядков – видимо, северянам стало скучно без эльфов, а резать кого-то уж очень хотелось. И так как людей накопилось достаточно много, сделать выбор между шатким миром и открытой враждой для них было очень просто. А ведь тогда ещё силён был Культ драконов, который никак не мог насытиться подношениями. Короче говоря, для многих атморанцев обстановка была такова, что они с удовольствием отправлялись в путешествия, лишь бы находиться вдали от всего этого безобразия как можно большее количество времени. Одним из таких путешественников стал легендарный Исграмор. Исграмор был правителем для своего народа, да ещё и могучим воином вдобавок, однако даже он чувствовал необходимость в мирной гавани, а таких на берегах Атморы, увы, не оставалось. Да и климат становился с каждым годом всё холоднее и холоднее, настойчиво подталкивая людей к переселению на юг – туда, откуда были родом их предки.

Несмотря на всю свою легендарность (а он был настолько велик, что ел супы вилкой!), Исграмор не стал первым атморанцем, который решил посетить Тамриэль в поисках лучшей жизни. Путь уже был хорошо знаком и чист, оставалось только взять поселенцев, погрузить их на корабли, а потом доставить к месту назначения. Скайримские снежные эльфы не проявляли агрессии по отношению к людям, так что сюрпризов Исграмор не ожидал. И как вскоре выяснилось – очень зря.

Добравшись до Тамриэля и высадившись на северном побережье Скайрима, атморанцы, возглавляемые своим бородатым лидером, направились вглубь материка, рассчитывая отыскать хорошее местечко для строительства города. Такое, чтоб и море недалеко, и скалы вокруг, и мясной зверь в шаговой доступности. Подходящее место нашлось быстро – не успев даже как следует насладиться морозными ночами Скайрима, люди тут же взялись за работу, возводя одну постройку за другой. Спустя некоторое время в поселение людей, названное Саарталом, прибыла делегация снежных эльфов, вооружённая до зубов. Ещё не представляя, какие беды они на себя навлекают, эльфы принялись убивать людей безо всякой жалости. Причина такой жестокости была на удивление проста – во время строительства Саартала люди нашли волшебную светящуюся сферу, которую эльфы очень хотели для себя. А так как в древности они считали всех людей глуповатыми варварами, им проще было эту сферу похитить, нежели пытаться её на что-то выменять. Впрочем, вероломное нападение на Саартал, возможно, даже сошло бы эльфам с рук, однако Исграмору и двум его сыновьям удалось выжить. Преисполнившись гневом, они отправились обратно в Атмору, оставляя землю своих далёких предков за спиной.

На пути к Старому королевству

Исграмор, конечно, не оценил всей тонкости эльфийского юмора, а потому решил уничтожить цивилизацию фалмеров начисто. Он собрал в Атморе пять сотен крепких ребят и с ними пришёл в Скайрим, чтобы убивать. В бою Исграмор орудовал двуручной секирой по имени Вутрад, которая была украшена изображением агонизирующего эльфийского лица – такой вот тонкий намёк, что ничего хорошего обладателей заострённых ушей не ждёт. Снежные эльфы человеческого юмора также не оценили, однако долго оказывать сопротивление натиску северян всё-таки не смогли. Исграмор же не был удовлетворён одной только смертью эльфов – он приказал брать их в рабство и сгонять на самую тяжёлую работу. Спустя довольно-таки продолжительное время (потому что рабский труд малоэффективен) усилиями пленных эльфов был выстроен Виндхельм – вечный памятник скорби, гнева и ненависти. Когда чёрные каменные шпили Виндехльма воцарились над Скайримом, судьба цивилизации снежных эльфов была предрешена.

Увы, даже свершённое возмездие не смогло унять скорби Исграмора – так сильно он был опечален гибелью своего сына Ингола, который даже не успел как следует повоевать с эльфами и пал жертвой шторма ещё до прибытия в Скайрим. Со стен Виндхельма великий предводитель Пяти сотен Соратников подолгу смотрел на гробницу Ингола, построенную на берегу в соответствии с его волей. Однако, это не помешало Исграмору совершить ещё одно деяние, благодаря которому его имя вошло в историю. Собственно, он и начал записывать историю, создав новый вид человеческой письменности, использовав письменность снежных эльфов как основу. Самим-то эльфам она всё равно уже была ни к чему.

Исграмор правил завоёванными землями из Виндхельма ещё много лет, а потом взял, да и умер. Не где-нибудь там в суровой сече, а вот просто так, по-людски, по-простому. Северяне, конечно, не ожидали, что их правитель выкинет такой фортель, а потому сразу как-то приуныли. В такой вот немного неловкой обстановке трон Виндхельма занял единственный уцелевший сын Исграмора по имени Илгар. Как и его отец, Илгар умел обращаться с оружием и вроде как тоже был отважным человеком, однако до уровня владельца Вутрад он явно не дотягивал. Осанка, что-ли, была немного не та… Несмотря на это, вчерашние атморанцы в течение всего правления Илгара вели себя очень сдержанно и даже не развязали ни одной междоусобной войны. Сам же Илгар более всего примечателен тем, что сумел продолжить род Исграмора, чуть было не прервавшийся со смертью Ингола – за такой достойный поступок современные норды и вспоминают… как его там… ну этого самого… с уважением, в общем, вспоминают.

Долго правили потомки Исграмора кусочком северного Тамриэля, который с Пятью сотнями Соратников завоевал их предок. К сожалению, ничего особенного об их правлении сказать нельзя. И это при том, что как раз в этот период люди восстали против Культа драконов, жрецы которого ну совсем уже обнаглели. Вроде бы и правили родичи Исграмора не из рук вон плохо, и даже какие-то важные решения принимали, однако на деле нордский Тамриэль всё это время был просто придатком увядающей Атморы. Представьте себе, короли не могли называть себя королями, потому что верховная власть в теории по-прежнему находилась где-то там, за морем. Она не давала о себе знать и лишь мрачно нависала над головами так называемых «наместников». В самой Атморе тем временем становилось всё меньше народу – кто-то уезжал в Скайрим, рискуя сгинуть в пасти дракона, а кто-то замерзал насмерть у себя на родине. Короче говоря, перспективы не давали людям заскучать. Изменить хоть что-нибудь в этом болоте решился только тринадцатый правитель из рода Исграмора. И звали его Харальд.

Король Харальд и его потомки

Рассказ о личности Харальда выйдет очень коротким – о ней почти ничего не известно. Можно лишь сказать, что основатель Первой нордской империи был решительным и честолюбивым, но это же относится и к любому другому правителю, который отважился на такие же кардинальные изменения, как и Харальд. Поначалу, однако, ничто не предвещало перемен. Ну родился какой-то там по счёту потомок, ну и что с того? По мере взросления Харальда, однако, игнорировать его становилось всё сложнее и сложнее. В конце концов он просто взял, да и воссел на трон Виндхельма, тут же принявшись издавать указы, которые переворачивали с ног на голову мировоззрение среднего норда. Первым делом Харальд провозгласил независимость своих владений, вместе с тем отказавшись от каких-либо претензий на территории Атморы – благо, в этой самой Атморе уже почти никого не осталось из-за обледенения, поэтому всем на неё было плевать. Одно лишь это произвело среди простого люда настоящий фурор, однако Харальд не собирался останавливаться на достигнутом.

Пока норды растерянно обсуждали, как им реагировать на такого деятельного правителя, Харальд атаковал их обещанием закончить истребление снежных эльфов, которое много лет назад начал Исграмор, а также окончательно искоренить Культ драконов, уже смертельно всем надоевший. Это были по-настоящему хорошие карты, которые увековечили бы имя Харальда, но оставалось ещё их правильно разыграть. Благо, для этого всего лишь требовалось несколько крепких ребят – единственный ресурс, который у нордов никогда не заканчивается.

Первыми под удар бойцов Харальда попали остатки Культа драконов – в отличие от эльфов, культисты принимали активное участие в жизни среднего норда, так что их устранение более наглядно демонстрировало решимость недавно коронованного правителя. К тому же без первородного дракона Алдуина, которого ранее изгнали в будущее нордские герои, культисты мало что могли противопоставить хорошо вооружённым воинам. Последняя крепость Культа, которая ещё пыталась оказывать сопротивление, пала в 140-м году Первой эры, а ведь с тех пор, как Харальд пришёл к власти и сделал несколько громких заявлений, прошёл всего лишь год. Итак, остатки Культа драконов ушли в небытие, но оставались ещё эльфы, которых загнали на маленький холодный остров Солстейм. В обществе нордов принято было считать, что на Солстейме обитали последние снежные эльфы, но это не совсем верно – там обитали последние эльфы, которые не скрывали того факта, что они являются самими собой. И как раз из-за этого они должны были умереть, чтобы не загораживать Харальду дорогу к вечной славе. Последнее, решающее сражение нордской армии и снежных эльфов произошло близ Прохода Моэсринг. Силы явно были неравны, однако последний фалмерский герой по прозвищу Снежный принц успел как следует пощипать северян перед своей смертью. С падением Принца закончилась и эпоха владычества фалмеров в северном Тамриэле. Норды же теперь были полностью уверены в том, что Харальд не только даёт обещания, но ещё и выполняет их! Уважение нордов открыло будущему полноправному королю путь к ещё более поразительным реформам, нежели объявление независимости.

Решив, что с переменами ещё не покончено, в 143-м году Первой эры Харальд учредил Совет ярлов и наделил его правом избирать короля или королеву, но только из числа родственников ушедшего на покой правителя. Первым Верховным королём Скайрима (само название «Скайрим», кстати говоря, родилось вместе с этим титулом) стал, конечно, сам Харальд. Но не думайте, что добиться этого было легко – с момента гибели Снежного принца прошло три года, и всё это время король не сидел без дела, а объединял северный Тамриэль под своей властью. И зная характер нордов, это были три долгих года кропотливого труда. Когда они подошли к концу, норды вступили в эпоху просвещённого феодализма и почти что абсолютной, но не совсем, монархии. Основная власть сосредоточилась в руках короля Харальда, ярлы же могли только высказывать своё недовольство в определённых пределах. В целом их, похоже, устраивала власть на небольшом клочке Скайрима. Виндхельм же был доволен, пока на подконтрольных ярлам территориях царило спокойствие, а налоги исправно поступали в казну.

Дальнейшее правление верховного короля Харальда можно охарактеризовать как благополучное. Всех всё более менее устраивало, так что никаких крупных междоусобиц или войн не происходило. Но всё-таки Харальд не был ни эльфом, ни чародеем, так что и его время рано или поздно должно было подойти к концу. Случилось это, впрочем, только в 221-м году Первой эры, когда правителю Скайрима было уже более ста лет. Вопрос о том, кто унаследует освободившийся трон, даже не поднимался, потому что у Харальды было два официальных сына и один такой себе сыночек на стороне. Посовещавшись, ярлы просто выбрали новым королём старшего сына Харальда, Хьялмера. Варианты с младшим сыном Врэйджем и бастардом Ольмгердом не рассматривались.

Спустя всего год, в 222-м году Первой эры король Хьялмер внезапно взял, да и умер при загадочных обстоятельствах. «Ну и ладно», - пожали плечами ярлы и короновали Врэйджа, который в дальнейшем получил прозвища «Одарённый» и «Мясник».

Амбиции Врэйджа Одарённого

Про короля Врэйджа как человека можно сказать немного больше, чем про его отца. У Харальда ведь тоже было прозвище, но всего одно, к тому же оно мало кому известно – Вольная рука. Врэйдж заслужил сразу два прозвища, и не просто так. Он был очень умным человеком, который хорошо разбирался в тактике и стратегии, а также обладал способностью предугадывать ходы своих противников. Ещё одной особенностью Врэйджа являлась исключительная амбициозность. Он очень хотел превзойти достижения своих предков, и ради этого с лёгкостью развязывал войны. Видимо, за то, с какой лёгкостью Врэйдж разбрасывался чужими жизнями, его и прозвали Мясником. Как бы то ни было, именно это позволило Врэйджу завоевать множество соседствующих со Скайримом земель и даже удержать их вопреки лютой ненависти местных жителей.

Начало экспансии короля Врэйджа положила встреча нордских охотников с древними бретонцами, которые чем-то напоминали меров. Ещё не зная, что именно так и выглядит смешанное потомство людей и эльфов, норды схватились за оружие и чуть было не уничтожили мирную деревушку, решив, видимо, что перед ними недобитые фалмеры. Бретонцы очень вовремя вспомнили несколько слов на языке северян, что и помогло им спастись от смерти. Но не от внимания короля Врэйджа Одарённого! Когда сведения о странных людях дошли до Виндхельма, король понял, что пришло время завоевания. Использовав как предлог желание освободить несчастных потомков древних атморанцев от гнёта поработителей-эльфов, Врэйдж с большой армией вторгся на территорию современного Хай Рока, чем немало удивил как местных аборигенов, так и высоких эльфов из клана Диренни, которые уже сотни лет правили этими землями.

Бретонцы по своему обыкновению разделились на тех, кто поддержал нордов, на тех, кто решил остаться под властью Диренни, а также на тех, кому просто было плевать на всё. В роли основного противника Врэйджа выступил, само собой, эльфийский клан Диренни, имеющий в распоряжении отличных боевых магов. Именно маги в результате стали причиной, по которой армия нордов не сумела слёту пересечь реку Бьюлси, служившую естественной границей между Хай Роком и Хаммерфеллом. Вскоре, однако, Диренни пришлось отступить к морю, почти что на самую границу своих владений, так как норды перегруппировались и снова пошли в атаку, причём весьма успешно задействовав как сухопутные войска, так и флот. В итоге большая часть Хай Рока, исключая некоторые острова и удалённые от побережья области, стали частью империи Врэйджа Одарённого. Окончательно Диренни так и не признали своего поражения, однако после разгрома их армии в битве при Камлорне в 228-м году Первой эры они были вынуждены свернуть свои планы по уничтожению нордов. Вероятно, эльфы утешали себя тем, что люди особо долго не живут, так что можно и подождать.

Примерно за год до той самой битвы на юге бретонского региона Гленумбра королевские войска Скайрима вторглись ещё и в Морровинд. Ну, просто потому что могли. Их было достаточно много, а Врэйдж, как вы помните, плевать хотел на чужие жизни. Население Морровинда в эти суровые времена было представлено исключительно эльфами, так что Врэйджу не понадобилось даже формального повода, чтобы послать туда армию – северяне до сих пор люто, бешено ненавидели всех меров. Разобщённые эльфы, которые и без нордов вполне успешно справлялись с истреблением друг друга, не смогли противостоять хорошо организованной армии, а потому быстренько угодили в оккупацию. Кимерам и двемерам Морровинда не понравилось сидеть в оккупации, да только их мнения король Врэйдж, конечно, не спрашивал.

В 242-м году Первой эры, когда Первая империя нордов уже как следует закрепила за собой захваченные королём Врэйджем территории, в центральной части Тамриэля разгорелось Алессианское восстание. Восставали рабы-недийцы (то есть люди) против власти своих хозяев айлейдов (то есть меров). Пройти мимо такой заварушки верховный король Скайрима ну никак не мог! Вскоре, спустя всего лишь какой-то год, потому что вести заранее проигранную войну на третьем фронте король не планировал, армия Скайрима спустилась с гор, чтобы помочь своим собратьям-людям нанести решающий удар по Башне Белого золота, главному оплоту айлейдов в Сиродиле. И удар оказался действительно решающим, ведь после него айлейды начали решительно проигрывать войну с бывшими рабами. Благожелательный король Врэйдж, тем временем, получил за свою помощь солидный подарок – плодородные земли в Нибенейской долине.

При жизни Врэйдж Одарённый достиг многого – Скайрим при его правлении обладал самым большим числом территорий за всю свою историю. Но размер, как мы знаем, ещё не решает всех проблем, а иногда даже добавляет новых. После смерти короля к власти пришёл его сын, а раздавшаяся вширь империя уже тогда начала трещать по швам – такое бывает, когда съешь слишком много, а потом оно там всё начинает бурлить, требовать свободы… страшное дело, знаете ли.

Конец Старого королевства

Родной сын Врэйджа Геллир оказался куда менее амбициозным, чем его отец. Вероятно, он просто в растерянности смотрел на достижения предыдущих королей и не знал, за что взяться. Изгнать древних врагов из королевства он не мог, потому что этим уже занимался его дед, а захват новых территорий был слишком рискованным. Кроме того, все хорошие варианты для завоевания уже использовал Врэйдж. Единственными соседними областями, которые ещё не принадлежали Скайриму, были Сиродил и Хаммерфелл, однако начинать войну с первым поводов не имелось, а второй просто никого не интересовал по причине засушливости и повышенной каменистости. К удовольствию Геллира, в период его правления двемеры, обитающие в своих закрытых городах под поверхностью Скайрима, принялись воевать, открывая тылы для внезапной атаки извне. Геллир воспользовался этим и слегка завоевал несколько двемерских городов, завладев их секретами. Норды были довольны, потому что не знали о войне двемеров и полагали, что это король оказался достаточно умным, чтобы пробить брешь в непроницаемой обороне. Ничем более король Геллир своему народу, однако, не запомнился. А вот его сын Боргас…

Как и его предшественник, король Боргас не знал, за что ему взяться, так как всё эпичное уже сделали до него. Поразмыслив немного, он решил удариться в религию, причём в истинно нордском стиле – лбом со всей дури. В Сиродиле как раз в этот период набирали популярность учения Алессианского ордена, которые захватили короля Скайрима так сильно, что он даже издал указ об отречении от старого нордского пантеона в пользу пантеона Восьми божеств. Нордам, которые не очень хорошо ладили с резкими переменами, королевский указ ни капельки не понравился, но как-то так вышло, что сразу они бунтовать не стали. Наверное, просто не было подходящей «последней капли». Но уж будьте уверены, до этой самой «капли» оставалось совсем недалеко.

Будучи приверженцем южного религиозного учения, Боргас намеревался оказывать всю возможную помощь Алессианской империи и, вероятно, за счёт этого войти в историю. Что же, последний король из династии Исграмора действительно вошёл в историю, да только совсем не так, как планировал, потому что первая же его попытка открыто поддержать соседнее государство закончилась провалом. В 369-м году Первой эры Алессианская империя объявила войну Валенвуду по причинам, которые мы сейчас рассматривать не будем, чтобы рассказ не получился слишком громоздким. Узнав об этом, Боргас немедленно собрал свои королевские пожитки и в сопровождении армии выдвинулся к месту событий, чтобы поддержать союзников. Норды не скрывали своих намерений и, конечно, не рассчитывали на то, что босмеры могут подкинуть им небольшой сюрприз, более известный как Дикая охота. Что это за Дикая охота? Ну, так называют свору призрачных чудовищ, которая несётся по небу, пока не достигает своей цели, а потом обрушивается на нём всем скопом. Появляется такая свора в результате ритуала, во время которого лесные эльфы навсегда расстаются с прежним обликом, фактически принося себя в жертву. Вот именно такой сюрприз и решили подкинуть северному королю жители Валенвуда. Дикая охота расправилась с Боргасом на подступах в Сиродилу, тем самым положив конец всем его грандиозным замыслам. Норды, кстати говоря, не были так уж сильно опечалены этим фактом.

После смерти короля встал вопрос о престолонаследии, решить который надлежало собранию ярлов Скайрима. Боргас не оставил после себя потомков, так что ближайшим кандидатом на трон являлся его дальний родственник, ярл Ханс Винтерхолдский. Собрание, однако, отклонило кандидатуру Ханса и решило поскрести по сусекам в надежде отыскать кого-нибудь другого. И вот тут-то нервы северян не выдержали. Сторонники Ханса и традиций наследования пришли в ярость и попытались заставить ярлов принять решение силой. В ответ на это ярлы привели своих воинов в боевую готовность и… и вот так начался крах Старого королевства, вошедший в историю под названием «Война Престолонаследия». Начавшись как противостояние лоялистов с ярлами-копушами, разрушительная гражданская война быстро перешла в разряд «все против всех». Правители скайримских холдов вспоминали старые обиды, нападали на соседей и в целом очень неплохо проводили время, совершенно забыв о том, что кто-то ещё должен управлять провинциями. А вот провинции об этом не забыли. Во время Войны Престолонаследия Скайрим утратил Морровинд, Хай Рок, земли в Нибенейской долине, а также статус империи. Это был конец Старого королевства.

Война Престолонаследия стала одним из самых продолжительных вооружённых конфликтов в истории Тамриэля и поставила неплохой рекорд, завершившись только в 420-м году Первой эры коронацией вайтранского ярла Олафа Одноглазого. Впрочем, это уже совсем другая история.

Итак, на этом рассказ о Первой нордской империи подходит к концу. Был ли он интересным? Это уж вам решать (пишите в комментариях, что думаете по этому поводу). На сегодня всё, так что доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

Тут ещё титры должны быть... Так, где они? А, вон куда закатились! Итак, сначала авторы картинок по порядку:

1. melora

2. Syed Ali Qaiser

3. Artur Gurin

4. Greg Rutkowski

5. OkenKrow

6. Greg Rutkowski

7. Shagan-fury

https://vk.com/kotbaiunlair

Время от времени во вселенной World of Warcraft появляются новые классы искателей приключений – какие-то раньше, а какие-то позже. Но есть и классы-старожилы, представителей которых можно было увидеть даже в той самой стратегии, с которой всё началось – Warcraft: Orcs & Humans. Жрец как раз один из таких классов.

Нынешние жрецы Азерота – это уже не горстка пикселей, которая пуляется в дружественных бойцов исцелением! Нет, теперь они являются горсткой пикселей с глубоким лором, который накапливался долгие годы, и который мы сегодня как следует изучим. Далее речь пойдёт о фундаментальных материях вселенной, которые используют в своих заклинаниях жрецы, а также об истории этого класса. Если вам такое интересно, то просто продолжайте читать. Может быть, ещё и узнаете что-то новое.

Что за Свет, что за Тьма?

Для начала следует разобраться с основами, знакомыми любому азеротскому жрецу, начиная с клириков Североземья и заканчивая незаслуженно забытыми мурлочьими оракулами, которые в старые добрые времена выводили из себя многих начинающих героев.

В случае со жрецами основами, конечно же, являются Свет и Тьма, две глобальные силы мироздания, которые в том или ином виде проявляются во всех живых существах. И за примерами такого проявления далеко ходить не надо. Взять хотя бы [Приправленная котлета из волчатины], рецепты которой раздаёт кулинар в таверне городка Темнолесье – сотворив такую котлету, вы склоняетесь к Свету, потому что привносите в мир частичку добра и созидания. Поглощая её, вы, напротив, склоняетесь к Тьме, потому что отнимаете у мира нечто созидательное, питая свою вечно жаждущую плоть.

Итак, Свет – это про созидание, а Тьма – про поглощение того, что уже кто-то создал. Две эти силы вечно противостоят друг другу, но при этом не могут обходиться одна без другой. Если всё время созидать, то в какой-то момент в Мироздании может закончиться место, а если поглотить вообще всё, то Повелителям Бездны будет нечего кушать – именно поэтому равновесие является суровой необходимостью во вселенной, в которой существует Азерот. Наверное, даже Титаны не знают, когда родилось вечное противостояние Света и Тьмы. Но вот что касается целей и методов обеих сил – тут всё довольно прозрачно.

Главной целью Света и его последователей в разных уголках Вселенной является увеличение общего количества добра. И не того добра, о котором подумают гоблины, а просто добра в целом. Эта цель достигается за счёт благих поступков – например, выдачи куска хлеба голодающему, самопожертвования или устранения некоторого количества злых существ. Последний пункт обычно воспринимается как нечто сомнительное, однако убийства или уничтожение имущества тоже могут расцениваться как добрые поступки, но лишь в том случае, если они совершаются из благих побуждений. Логика такова – чем меньше во Вселенной зла, тем больше места достаётся добру. Поэтому какие-нибудь паладины-воздаятели ни капельки не отступают от своего морального кодекса, когда по просьбе деревенского старосты разоряют убежище троггов, убивая там всё живое и разнося предметы обихода в щепки. Ну а что? Трогги ведь были злыми и вытаптывали мирным крестьянам поля! Впрочем, устранение зла может принимать и менее радикальные формы – так, жрецы Света, которые исцеляют раны своих боевых товарищей, таким образом снижают количество страданий в мире. Как вы понимаете, похожих примеров может быть масса, а ограничением служит лишь воображение.

Увеличение количества добра вкупе с уменьшением количества зла – это и есть основа, на которой строятся практически все учения смертных народов, которые так или иначе связаны со Светом. Например, людская Церковь Света небес исповедует именно ту самую философию, разобранную абзацем выше. И раз уж речь зашла о служителях Света, то настала пора поговорить о главном противоречии всей этой темы – о жрецах, которые находятся по разные стороны баррикад в тех или иных конфликтах. Не идёт ли вразрез с их убеждениями необходимость причинять страдания другим существам, таким же не-злым, как и они сами? Эти жрецы что, все без исключения добрые? Простой ответ – «да», но лучше в этом разобраться.

Для примера возьмём двух совершенно разных жрецов – один из них является тауреном, а второй, так уж вышло, является гномом. Как нам известно, «что таурену хорошо, то гному – смерть», поэтому возникает парадокс. Оба жреца добры и стремятся сделать так, чтобы всем вокруг было хорошо, но при этом таурены и гномы в силу обстоятельств друг с другом враждуют, то есть при возникновении конфликта добрые жрецы будут вынуждены причинять страдания. И что же в такой ситуации делать? Да ничего особенного – если нужно причинить немного страданий, жрец просто сделает это без лишних раздумий. И дело даже не в том, что некоторые жрецы являются служителями Тьмы. Нет, дело в том, что пока служитель Света не сомневается в праведности своих поступков, всё в порядке – можно делать что угодно, лишь бы достигалась благая цель. Благую цель при этом каждый жрец, паладин или же другой последователь пути Света выбирает сам. Если бы не эта небольшая условность, то, к примеру, фанатики из Алого Ордена давно бы утратили свою связь со Светом и превратились в обычную разбойничью банду. Но вместо этого среди них много и жрецов, и паладинов, которые приносят окружающим очень много негативных впечатлений. Главное – уверенность в себе!

Тьма, в отличие от Света, не дарует своим последователям никакой другой уверенности, кроме уверенности в неизбежном конце всего сущего. Каждый, кто отваживается заглянуть в глубины Бездны, сталкивается с осознанием своей смертности, вследствие чего испытывает небольшой экзистенциальный кризис. После этого любопытное существо либо сходит с ума, либо приходит к выводу, что избежать конца невозможно, а можно только достойно провести время. При этом ужас и чувство обречённости, которые испытывает существо, столкнувшееся с вечной Тьмой, никуда не уходят – из них, как правило, и рождаются силы, которые используют тёмные жрецы в своих ритуалах.

Обладая знанием о том, чем всё дело кончится, слуги Тьмы самой разнообразной наружности, как правило, действуют исключительно в своих интересах. Даже те из них, что уже сошли с ума. Их поступки могут казаться нелогичными, но они преследуют вполне понятную цель – обеспечить собственное существование в поглощённой Тьмой Вселенной. Более разумные существа, заглянувшие в Бездну, понимают, что их конец наступит гораздо раньше конца всего сущего, поэтому стараются обеспечить себе максимальную безопасность в настоящем, а не в будущем. Но почему именно Тьма, а не другая сила? Отбиваться от агрессивных мурлоков на рыбалке можно и светлыми заклинаниями. Уверенность – вот ответ. Нельзя просто так заглянуть в Бездну и не убедиться в том, что однажды она поглотит всё. А раз уж эта сила такая всепоглощающая, то самым прагматичным решением будет заключить с ней союз. Ну, или хотя бы стянуть у неё немного секретов, как это делают те же некроманты.

Цели Тьмы и тех, кто использует её силу, могут отличаться, причём иногда очень сильно. Тьма хочет поглотить всё, потому что это неизбежно, однако смертные существа зачастую отказываются быть поглощёнными. Вместо этого они сами пытаются поглотить частичку могущества Бездны, чтобы обрести силу. Сила же много для чего бывает нужна – для защиты близких, для получения выгоды или даже для изучения секретов Тьмы, которые просто так не раскроются. Жрецам, который выбирают путь Тьмы, даже не нужны никакие условности, чтобы причинять страдания, ведь таким образом они обеспечивают собственное выживание и помогают союзникам. Никаких сомнений и условностей, только убийственная логика и немножечко безумия, вызванного тесным общением с бесконечной холодной пустотой.

И жрецы Тьмы, и жрецы Света выбрали свою крайность, но есть и такие жрецы, которые предпочитают не выбирать вовсе. Они изучают и Свет, и Тьму, пытаясь сохранить равновесие между ними – именно равновесие лежит в основе вселенной, а потому игнорировать его было бы глупо. К сожалению, баланс не даёт никаких особых сил, а смесь из тёмных и светлых заклинаний не позволяет ни нормально наносить урон, ни исцелять раны. Ходят слухи, что возможно добиться успеха и в том, и в другом, если хорошо постараться, но не все доверяют этим слухам. А что, если их распространяют сами жрецы школы «Послушание», чтобы окружающие их больше ценили и не кричали на них, когда на сложном боссе ложится весь рейд?

Разные жрецы нужны, разные жрецы важны

Учение о восславлении Света или Тьмы, а также первые заклинания, которые стали наглядными свидетельствами восславления, появились, скорее всего, тогда же, когда первые живые существа во Вселенной отрастили себе разумность. Но о таких древних временах мы знаем чуть менее, чем ничего, поэтому первыми жрецами в изведанной Вселенной можно смело считать ещё не осквернённых эредаров. Наару мы не учитываем, потому что они фактически являются элементалями Света, рождёнными из него же.

Так вот, эредарская цивилизация была больше сконцентрирована на изучении Тайной магии (видимо, потому что магия лиловая – такая же, какими были многие эредары), но некоторые исследователи обращали внимание и на другие первородные силы, действующие во Вселенной. Впрочем, широкого распространения культы Света и Тьмы на Аргусе не получили – до того, как это произошло, эредаров поглотила Скверна, превратив почти весь этот любознательный народ в демонов. А демонам уже было не интересно что-то изучать. Они как будто закончили институт и нашли постоянную работу, лишившись при этом почти всех своих интересов. Осталось лишь вечное служение сильному, жажда крови и разрушения по вечерам пятницы, а также краткие моменты для размышления об упущенных возможностях.

Дренеи же, в отличие от эредаров, очень даже заинтересовались силами, противостоящими Скверне. Особенно Светом, потому что Свету служили наару, которые вытащили дренеев из охваченного зелёным пламенем Аргуса в порыве добродетельности. И хотя позже выяснилось, что мотивы наару не были такими бескорыстными, как казалось, дренеев это не волновало. Поклонение Свету очень быстро завоевало умы дренеев, и вскоре появилось множество новых жрецов, дарующих исцеление тела и души своему измученному народу. Тогда же, вероятно, появилось учение о трёх добродетелях, которые должен соблюдать любой приверженец пути Света. Это учение, которое мы обсудим подробнее чуть позже, практически в том же виде пришло на ум первым жрецам людей Азерота – видимо, нужные слова являются частью стандартного набора для восславления Света, в который также входят светящиеся золотом глаза и любовь к одежде светлых расцветок.

Свет хорошо прижился в обществе дренеев, а вот с Тьмой у них отношения вышли натянутые. Некоторые жрецы пытались заглянуть в обиталище Повелителей Бездны, однако больших успехов в этом не достигли. Да и окружающие оценивали таких вот любопытных неоднозначно – да, вроде ничего плохого они не делали, но всё же… Тьма казалась слишком холодной и недружелюбной, а ведь обездоленным беженцам явно требовалось нечто иное. А вот уже совсем другие жрецы, хотя и тоже довольно-таки древние, относились к силам Тьмы более спокойно.

Речь идёт, конечно же, о троллях Зандалари. Уже в самом начале своей истории, поклоняясь многочисленным лоа, зандалары обрели связь и со Светом, и с Тьмой. Лоа, черпающие свои силы из самых разных источников, выступили посредниками. Из-за того, что связь вышла непрямая, тролльские жрецы избежали многих ограничений, характерных для их коллег. Так, жрецы племени Зандалари не пытались принести в мир добро или что-то там поглотить. Вместо этого они свободно приносили кровавые жертвы во славу лоа, злоупотребляли властью и вообще отлично развлекались.

Разделение на «светлых» и «тёмных» жрецов, однако, всё равно в какой-то момент посетило империю троллей. Место служителей Света заняли непосредственно зандаларские жрецы, обитающие в сверкающих золотом пирамидах на вершине священной горы. Участь служителей Тьмы досталась жрецам, которые обитали у подножия горы Зандалар и имели дело с более дикими троллями из племён Гурубаши, Амани и Драккари. Если какое-то противостояние между тролльскими жрецами и было, то со временем оно точно стёрлось, потому что любая сила приносит пользу племени, а всё остальное в таком опасном мире, как Азерот, лучше всё-таки не отвлекаться.

Параллельно с троллями искусство поклонения Свету и Тьме постигали различные примитивные народы, населяющие Азерот. Многие из них просто подражали более развитым существам, когда дело касалось ритуалов, так что обсуждать их будет не интересно. Но вот мурлоки… мурлоки своих жрецов получили и без троллей. Так как мурлоки всю свою раннюю историю обитали в водоёмах, а также являлись жалким сборищем слабаков и трусов, они не могли избежать поклонения какой-либо могучей силе, обитающей там же. В роли такой силы выступил повелитель элементалей воды, Нептулон. Нептулон в обмен на обильные жертвы и неистовые молитвы даровал своим почитателям знания о магии, а уж дальше дело было за техникой. Мурлоки, научившиеся владеть магией, со временем отыскали и другие источники силы, позволившие им исцелять сородичей и проклинать врагов. Знания мурлоков о Свете и Тьме не ушли дальше основ, но этого вполне хватило, чтобы выводить из себя низкоуровневых гномов во времена классического World of Warcraft. Ибо что может быть гаже, чем противник, который восстанавливает себе всё здоровье, когда ты его уже почти добил?

Люди и путь Света

Не стоит удивляться тому, что целый раздел статьи про жрецов отведён людям – это ведь именно они в ответе за такое массовое распространение учения Света по Азероту. От людей это учение передалось сначала дворфам и высшим эльфам, а уж те потом позаботились о передаче знаний гномам и тауренам. Кроме того, не стоит забывать об отрекшихся, которые тоже когда-то были живыми людьми и следовали по пути Света. Восстав в облике нежити, отрекшиеся решили не избавляться от своей прежней философии, но внесли в неё некоторые изменения, благодаря чему и появилась побочная ветвь учения Света, основанная на принципах Тьмы. Могут ли похвастаться чем-то подобным дренеи? Конечно же, нет! Даже наару, которые буквально состоят из кристаллизованного Света, вывели на дорогу праведности меньше народу, чем самые обыкновенные люди, живущие в Азероте! О троллях уж и говорить нечего – эти ребята вообще никому своих секретов не раскрывают. Вот и получается, что люди являются самыми каноничными жрецами, а все их предшественники – ну так, ерундой.

Итак, знакомство людей (но не врайкулов, владеющих светлой магией, не будучи жрецами) со Светом состоялось во времена расцвета империи Аратор, которой правил незабвенный Торадин. Вы его наверняка знаете – именем правителя первой людской империи Азерота названа огромная стена, расположенная на границе нагорья Арати и предгорий Хилсбрада. Впрочем, речь сейчас пойдёт не о Торадине, а об одном из его полководцев, Лордаине. С ним вы, кстати, тоже наверняка знакомы – имя знаменитого полководца увековечено в названии королевства Лордерон. И подобные почести Лордаин заслужил отнюдь не за свой тактический гений.

Главным событием в жизни Лордаина стала его смерть, которую он решил встретить не абы как, а героически. Полководец пожертвовал собой (и своими людьми, но они, кажется, были совсем не против), чтобы заманить в ловушку орду аманийских троллей. Тролли из ловушки не выбрались, а Лордаин стал символом отваги и самопожертвования для тысяч людей. Особенно впечатлена поступком Лордаина была его родная сестра Мерельдар, чьё имя носит озеро в восточном Лордероне. Как вы понимаете, какое попало имя озеру не дадут, так что Мерельдар, само собой, тоже совершила кое-что выдающееся.

Находясь под сильным впечатлением от увиденного акта самопожертвования, Мерельдар решила посвятить себя заботе о людях, пострадавших во время войны с троллями. Вскоре этой доброй женщине явилось видение, в котором было очень светло и спокойно. А ещё там были некие существа, без единого слова объяснившие, как именно нужно взывать к Свету, чтобы он даровал свою силу ради благого дела. И так как благое дело напрашивалось само собой, Мерельдар применила новые знания для того, чтобы исцелить больных и раненых. Так сестра Лордаина стала первым жрецом Света среди людей. Она была способна исцелять раны одним прикосновением и выделывать другие похожие штуки, что производило огромное впечатление на граждан империи Аратор.

Спустя какое-то время на страницах истории возникло ещё несколько человек, которые рассказывали окружающим о видениях, наполненных таким чудесным спокойствием, что молчать о нём было попросту невозможно. Мерельдар заинтересовалась этими людьми и нашла их. Но совсем не для того, чтобы устранить конкурентов – нет, это крайне добрая история и в неё такого веселья не завезли. Так вот, отыскав всех людей, которых также посетило видение Света, Мерельдар совместно с ними создала… ну, наверное, религию, хотя по большей части это была философия. После распада старой империи Аратор учение о Свете Небес, записанное Мерельдар и её последователями, легло в основу уже нового учения Света, рождённого в самом сердце Лордерона.

Церковь Света небес

Итак, несколько благочестивых граждан Лордерона спустя сколько-то там лет после разделения Аратора на несколько городов-государств выпустили в мир обновлённое учение Света, более соответствующее нуждам современного общества, но не отступающее от канонов, установленных Мерельдар. Свою организацию новые жрецы назвали Церковью Света небес –ну, чтобы ни у кого не возникало сомнений, чем же они собираются заниматься. Но что там за учение Света? И какое место в нём занимают Три добродетели, уже упомянутые ранее? Давайте по порядку.

Три добродетели – это основа основ учения Света. О самих добродетелях Мерельдар узнала буквально из первых рук, так что можно расценивать их как рекомендации самых близких к Свету существ, то есть наару. Только помните, что наличие в видениях конкретно наару ничем не подтверждается и возможно, что нам ещё не раскрыли всех тайн Света. У тёмных жрецов, кстати говоря, подобных выкрутасов с правилами и какими-то чёткими указаниями нет, потому что появились они в Церкви Света небес сравнительно недавно и показали себя больше исследователями, чем клириками. Так вот, о добродетелях.

Первой из них является Почтение (Уважение). За этим словом скрывается осознание того факта, что в любом живом существе есть частица Света, а это, в свою очередь, означает взаимосвязанность всего живого. Служитель Света, который относится к другим с почтением, не должен причинять им вред своими действиями – это снижает количество добра в мире и приводит к росту страданий, а такого допускать нельзя, ведь последствия в итоге коснутся каждого. Да, иногда вред причинять всё же приходится, но делать это нужно из благих побуждений, а потом ещё и каких-нибудь добрых поступков в мир подкидывать – об этой условности мы уже говорили в самом начале.

Второй добродетелью является Упорство (она же Стойкость – отсюда и заклинание жрецов [Слово Силы: Стойкость]). Служитель Света, который проявляет Упорство, должен осознавать, в каком огромном мире он живёт, и что он сам лишь маленькая крупица Света, которая, тем не менее, любыми своими поступками изменяет судьбу – свою и всех окружающих. Изменения эти крошечны и порой даже незаметны, но служитель Света должен проявлять упорство, чтобы ежедневно пытаться изменить мир к лучшему – медленно, но верно. И что бы ни случилось – мор, засуха или даже релиз Diablo Immortal, необходимо стойко встречать эти удары судьбы, двигаясь к своей цели. Для того, чтобы достигнуть всеобщего счастья, одной стандартной человеческой жизни, конечно, недостаточно, но в этом и заключается смысл Упорства – даже если не знаешь, добьёшься ли чего-то в этой жизни, ты всё равно должен стараться.

Третьей добродетелью является Сострадание. Служитель Света, для которого Сострадание – не пустой звук, должен стремиться помочь каждому, кто в этом нуждается, потому что страдания, которые терпит одно живое существо, обязательно отзовутся страданиями всех. При этом в своём стремлении оказать помощь недопустимо проявлять излишнее усердие, ведь непрошеная и неуместная помощь вполне может принести ещё больше вреда. С соблюдением третьей добродетели у многих жрецов возникают проблемы из-за банального недопонимания – например, они частенько мешкают, потому что хотят быть полностью уверены в том, что их помощь необходима. Этим иногда грешил даже пророк Велен, получивший знания о добродетелях из того же источника, что и люди.

Вот, собственно, и всё. Вооружившись Тремя добродетелями и кучей сопутствующей литературы, в подробностях разъясняющей все их аспекты, жрецы Лордерона отправились завоёвывать умы людей. И их ждал оглушительный успех, причём не только на родине, но и в других человеческих королевствах. Так и появилась новое философское течение, уши которого росли прямо из седой глубины веков, и которое быстро обросло кучей обязательных материальных атрибутов, без которых жрецов уже всерьёз никто не воспринимал – одеяниями с особой символикой, скромно украшенными храмами, священными книгами, в которых была записана история Церкви Света небес и т.д. Никто из жрецов тогда ещё не проявлял тяги к исследованию глубин Бездны, да и простое причинение боли ради добра рассматривалась как что-то ненужное. Но этому суждено было измениться.

Реформирование пути Света

Незадолго до начала Первой войны на поприще служения Свету особо отличились жрецы из аббатства Североземья, расположенного неподалёку от Штормграда. Они были настолько благочестивы, что не причиняли страданий вообще никому и никогда, а если и случалось им носить палицы, то лишь для вида. Клирики Североземья даже исцеляли раны врагов, с которыми воевал Штормград – вот насколько безукоризненно они соблюдали учение о Трёх добродетелях, не допуская ни малейших условностей. Говорят, что гноллы и тролли Гурубаши специально избегали на поле боя встречи со жрецами людей, чтобы ненароком не отвесить им сочного тумака, потому что относились к ним с уважением. Однако орки, пришедшие из Тёмного портала, уже не были так щепетильны в вопросах чести – на тот момент они, если помните, ещё не успели проветрить головы от выпитой крови демона. Воины Орды убивали жрецов охотно и целенаправленно, чтобы те не принялись исцелять своих союзников, и это стало первым поводом задуматься о целесообразности боевых заклятий светлой магии. Позже размышления о применении светлой магии для причинения страданий натолкнули архиепископа Алонсия Фаола на идею создания ордена паладинов. Ну, и вы знаете, к чему это всё привело.

Вторая война стала ещё более суровым испытанием как для жрецов, так и для Восточных королевств в целом. Лицом к лицу с врагом бились специально подготовленные боевые заменители жрецов – паладины, однако и этого зачастую было недостаточно. Предположительно, именно в этот период некоторые члены Церкви Света небес начали проявлять интерес к иной силе, которую так эффективно использовали в своих целях орочьи колдуны. Осторожный интерес к тёмной магии подкреплялся аргументами о том, что знания о враге нужны людям как воздух, и спорить с этим было сложно. Тем не менее, особого развития исследование Бездны тогда ещё не получило.

По окончанию Второй войны учением Света заинтересовались дворфы Стальгорна и высшие эльфы Луносвета, что определённо внесло некоторое разнообразие в ряды жрецов тех времён. Но пора настоящего реформирования тогда ещё не настала, потому что честь подтолкнуть жрецов к изменениям досталась Третьей войне.

После окончания разрушительной Третьей войны образовалось несколько отдельных жреческих сообществ, каждое из которых пошло по своему пути. Немногочисленные выжившие представители лордеронской Церкви Света небес либо перебрались на юг, либо остались в разрушенном королевстве, либо превратились в нежить. Жрецы, бежавшие в Штормград, предположительно, и стали теми, кто переосмыслил старую концепцию Трёх добродетелей и занялся углублённым изучением Бездны в надежде отыскать там оружие против мертвецов, управляемых тёмной магией некромантов. Вскоре после этого, видимо, появились первые тёмные жрецы и приверженцы равновесия, входящие в состав штормградской церкви. Судьба живых и не очень клириков, оставшихся в Лордероне, вам известна – первые по большей части присоединились к силам сопротивления, которые постепенно переродились в Алый Орден и Серебряный рассвет, а вторые стали жрецами отрекшихся.

Жрецы, восставшие из мёртвых, какое-то время пребывали в состоянии шока, ведь заклятия светлой магии отныне причиняли им ужасную боль. Со временем они освоились в своих разлагающихся оболочках и решили как следует переписать старые священные книги. Больше всего от переписи пострадало учение о Трёх добродетелях – две первые решено было оставить на своих местах, однако третья отправилась прямиком на помойку, где уже рыскали охотники в поисках нормальной третьей специализации. Сострадание отрекшиеся заменили Ненавистью, которая предписывала не доверять никому и стараться привнести в этот жестокий мир ещё больше страданий. Только не думайте, что мёртвые жрецы поступили так чисто из вредности, просто чтобы демонстративно отвернуться от Света. Нет, главной их целью стало сохранение равновесия между добром и злом в Азероте – пусть живые клирики продолжают служить Свету, а мертвецы тем временем будут уравновешивать их с другой стороны. К тому же выбор в пользу Тьмы был попросту логичен, ведь тёмная магия не причиняла отрекшимся такой боли, когда они использовали её.

Не все жрецы, которые стали нежитью, отказались от своей связи со Светом. Некоторые из них сошли с ума, но некоторые сочли своё новое существование испытанием, укрепляющим волю. Самым ярким примером того, как оживший мертвец сохранил свои прежние разум и мировоззрение, является Алонсий Фаол – тот самый архиепископ, который известен как автор идеи о создании ордена боевых жрецов-паладинов.

В кругу жрецов Стальгорна после Третьей войны произошло меньше всего изменений – они как были немногочисленной, но уважаемой группой, так ею и остались. Совершенно иначе дела обстояли с высшими эльфами. Многие из них разочаровались в пути Света и долгое время влачили совершенно бессмысленное существование в глуши или в городских трущобах. Даже после того, как принц Кель’Тас прислал на родину целёхонького наару, для жрецов немногое изменилось – не всех радовала мысль о том, что придётся причинять страдания живому существу только для того, чтобы творить светлую магию. Это же буквально противоречило учению о Трёх добродетелях, от которого разочарованные клирики всё-таки не отказались. Ситуация изменилась только после того, как Солнечный колодец был очищен от порчи – эльфы получили прямой доступ к источнику Тайной магии, а их немногочисленные уцелевшие жрецы вновь вспомнили о второй добродетели, Стойкости. И действительно – куда легче быть стойким, когда ты сыт и обогрет лучами Солнечного колодца. Вскоре луносветская церковь Света была восстановлена, однако к человеческой и дворфийской церквям она уже не имела никакого отношения.

В дальнейшем никаких особых реформ среди жрецов Азерота не происходило. Конечно, появились ещё гномы и таурены, которые по какой-то причине решили стать служителями Света, но по сравнению к масштабными потрясениями времён Третьей войны это уже была сущая мелочь. Ещё, конечно, стоило бы рассказать о самых знаменитых жрецах Азерота, хотя бы совсем чуть-чуть, но это будет уже когда-нибудь в другой раз. Кстати, а хотели бы вы почитать о выдающихся представителях того или иного игрового класса? Если да, то пишите об этом в комментариях. И если нет, тоже пишите. Ну, на этот раз всё! Доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

А теперь титры! Сначала авторы картинок по порядку:

1. Sandara Tang

2. Dan Scott

3. Hao Liu

4. Eva Widermann

5. James Zhang

6. Ben Young

7. Yaoren Wo

8. Anton Zemskov

https://vk.com/kotbaiunlair

Во времена Третьей войны Плеть стала настоящим бичом всех живых обитателей Лордерона. Добропорядочный гражданин даже не имел возможности спокойно выйти в магазин за [Ледяное молоко], потому что из любого куста на него мог наброситься вурдалак. После такого гражданин становился либо едой, что неприятно, либо ещё одним вурдалаком, что также не очень хорошо.

Когда Третья война закончилась, и в Лордероне стало немножко спокойнее, руины старого королевства заполонили Отрекшиеся – ожившие мертвецы со свободной волей, которые просто хотели не-жить сами по себе и совсем изредка творить злодейства. Для них настоящим бичом (причём Плеть тоже никуда не ушла) стал Алый Орден.

Несмотря на то что изначально Орден создавался с целью очищения Лордерона от нежити, пусть и разумной, со временем его гнев также перекинулся на живых, которые сотрудничали с мёртвыми или просто по каким-то причинам вызывали неудовольствие лидеров Ордена. Из ненависти и родился современный Алый Орден, повсеместно известный как сборище безумных фанатиков. Но всё ли так просто, как кажется? Конечно же, нет! А чтобы убедиться в этом, вам нужно читать дальше.

Истоки Алого Ордена

Эта мрачная и полная неожиданных откровений история берёт начало в те времена, когда Артас Менетил уже воссел на Ледяной трон в качестве нового Короля-Лича. Перед тем, как возобновлять свои попытки завоевать мир, Король-Лич должен был несколько лет просидеть на троне как изваяние, пытаясь одолеть одну из сторон своего тёмного разума. В это время у смертных жителей Азерота было полно времени для развития своих собственных историй, и одной из таких историй стало основание Алого Ордена.

Далеко от Ледяной короны и Нордскола, среди поражённых порчей лесов Лордерона кое-как выживали слегка свихнувшиеся генерал Аббендис и священник Изиллиен. Случившееся с их родиной, а именно: массовая гибель скота и людей, произрастание гигантских грибов в окрестностях Стратхольма, осквернение святынь (злостное), засилье нежити в абсолютно неприличных количествах, повергло в шок благочестивых подданных королевства. В надежде сделать хоть что-то, жрец и воин бродили по Лордерону, уничтожая мертвецов, которые не лежали спокойно, и помогая живым, которые также не лежали спокойно. Порой живые, впечатлённые усилиями своих нежданных защитников, растерянно шли вслед за ними в надежде найти успокоение и защиту. Постепенно количество спутников Изиллиена и Аббендиса росло - среди них попадались даже бывшие члены ордена Серебряной длани, уничтоженного Артасом, а также просто неплохие люди. Вскоре стало совершенно очевидно, что бродить по Лордерону безо всякой цели больше нельзя.

Заручившись поддержкой Саидана Датрохана, одного из первых паладинов, Александроса Могрейна, тоже какого-то там паладина, а также высокопоставленного священника Фэйрбанкса, Изиллиен и Аббендис организовали сопротивление, названное Алым Орденом. Изначально предполагалось, что Орден станет заменой погибшей Серебряной длани, однако желающих оказать сопротивлению поддержку было слишком много, поэтому вскоре Алый Орден стал просто хорошо организованной группой кого попало. Тем не менее, высшие должности в этой группе всё равно занимали священники и паладины, исключая, конечно, старого генерала Аббендиса. И всех их вела навстречу опасностям одна цель – уничтожить ходячих мертвецов, которые разбрелись по всему Лордерону.

Страшная тайна Алого Ордена

Вслед за старыми и уже заслужившими репутацию ветеранами облачиться в алое пожелали их потомки – например, дочь генерала Аббендиса, а также сыновья Могрейна, Дарион и Рено. Известные имена отлично приманивали в ряды Ордена новобранцев со всех уголков Лордерона, однако многие из них были простыми крестьянами, которые совсем недавно взялись за оружие – с такими много не навоюешь. Проблема? Ещё какая! Решалась она простым обучением новичков, вот только безопасных мест, которые подходили бы для этого, в охваченном чумой королевстве практически не существовало. И кто знает, какая судьба могла постичь Алый Орден, если бы однажды среди его сторонников не появился Телан Фордринг, сын опального лорда Тириона, изгнанного из рядов Серебряной длани ещё до начала Третьей войны. Телан предложил своим союзникам разместиться в родовом гнезде Фордрингов – крепости Дольный очаг, которую нужно было всего-то очистить он нескольких вурдалаков. Дольный очаг, удачно расположенный в стороне от дорог, действительно был отличной возможностью для Алого Ордена, поэтому Аббендис, Могрейн и остальные решили не упускать её.

С целёхонькой крепостью дела Алого Ордена пошли на лад – новобранцев стало больше, появились места для складирования припасов, а также большой зал, в котором можно было изучать карты местности и планировать боевые операции. Вскоре после размещения людей в Дольном очаге Орден и вовсе перешёл в наступление, потому как заняться в разрушенном королевстве всё равно было больше нечем. Руководство наступлением взяли на себя самые активные деятели тех лет – Александрос Могрейн, о котором мы поговорим подробнее чуть позже, рыцарь Датрохан, а также дочь генерала Аббендиса, занявшая место своего отца ввиду дряхлости оного. Втроём они спланировали масштабную кампанию с тремя основными задачами – уничтожением как можно большего количества нежити, освобождением Стратхольма и, наконец, расчисткой местности близ крепости Длань Тира, которая ещё не была разрушена Плетью. В Длани Тира, как сообщали разведчики, находилось множество паладинов и беженцев, переживших войну, так что последний этап кампании был особенно важен для Алого Ордена.

Поначалу кампания шла вполне успешно – Орден атаковал в сторону Стратхольма, а войска Плети, почему-то лишённые былого задора, только и делали, что оседали на землю как мешки с мясом. В принципе, они и были мешками с мясом, так что ничего удивительного тут нет. Когда же силы Ордена достигли врат Стратхольма, сопутствующая им удача моментально улетучилась – в черте города, как выяснилось, ходячих мертвецов находилось примерно в десять раз больше, чем живых людей с оружием, которые явились этих мертвецов уничтожать. В пылу сражения Саидан Датрохан оказался отрезан от своих союзников и стал жертвой повелителя ужаса по имени Балназзар. Смерть Датрохана стала переломным моментом для Алого Ордена – после него-то он и начал превращаться в то самое сборище фанатиков, которое мы все знаем и любим.

Так вот, намереваясь взять под контроль самую крупную военную силу в Лордероне, исключая Плеть и Отрекшихся, Балназзар вселился в тело убитого им паладина. Повелители ужаса это умеют, просто пользуются не всегда, а только в специфические, важные для сюжета моменты. Ну да ладно. Под личиной Датрохана демон вышел к воинам Алого Ордена, после чего вместе с ними покинул Стратхольм, гаденько потирая руки. С каким же наслаждением это подлое создание предвкушало грядущие козни! Что самое удивительное, никто так и не смог разоблачить Балназзара. Повелитель ужаса без каких-либо усилий проник в самое сердце Дольного очага и преспокойно занялся своими делами.

Изучив окружающих его людей и обстановку, царящую в Ордене, поддельный Саидан Датрохан понял, как легко ему будет достичь своих зловещих целей. Многие воины Алого Ордена, среди которых, например, была даже генерал Аббендис, испытывали некоторые сложности с собственной головой. Они люто ненавидели нежить и даже подумывали о том, чтобы ненавидеть вообще всё, что не является человеком, но сомневались. Балназзару нужно было всего лишь сделать вид, будто высшее руководство всецело одобряет эти дурные наклонности, и вот уже в рядах Ордена разлад – одни выступают за союз со всеми врагами Плети, а другие кричат на них, обвиняя в сговоре с «этими». Под «этими» подразумевались орки, ночные эльфы, гномы и т.д.

Разногласия серьёзно ударили по боеспособности Алого Ордена, чего и добивался повелитель ужаса. Видите ли, Балназзар не хотел, чтобы подконтрольные ему люди стали слишком сильны. Они ведь, чего доброго, могли отвоевать Лордерон и прекратить весь этот бардак, творящийся там. «Но разве бардак был в интересах Балназзара?» - спросите вы. Конечно же, был! Балназзар тогда работал вместе с Вариматрасом, который сидел в Подгороде и делал вид, что служит Сильване Ветрокрылой. На самом же деле Вариматрас служил своему первоначальному владыке – Саргерасу. А Падший Титан, в свою очередь, намеревался ослабить Азерот, сея хаос везде, где это возможно. Таким образом, каждый персонаж в этой истории с кем-то связан и имеет свои чёткие мотивы, пусть и очень простые. Если встретите такую проработку в современном Азероте – дайте знать.

Как бы то ни было, в планы лже-Датрохана не входило всего лишь настроить Алый Орден против вероятных союзников и остановиться на этом. Нет, он также намеревался избавиться от главного вдохновителя Ордена – Александроса Могрейна по прозвищу Испепелитель. И, пожалуй, это самый удобный момент, чтобы поговорить о том, кто же такой Могрейн-старший.

Легенда Испепелителя

Впервые на страницах истории Александрос Могрейн появился почти что в самом конце Второй войны, когда Орда уже начала отступление, но ещё не была окончательно разгромлена. По-хорошему его бы следовало упоминать наравне с самыми первыми паладинами – такими, как Утер и Туралион, однако к ордену Серебряной длани Могрейн присоединился чуть позже и не входил в состав «той самой» пятёрки. Несмотря на это, сражался он вполне себе героически, и даже участвовал в сражении у Чёрной горы, которое определило исход войны. Собственно, в этом же сражении и началась история Испепелителя.

Так вот, в пылу битвы Могрейн заметил, как один из ордынских чернокнижников творит зловещие чары с помощью тёмной сферы. Будучи человеком решительным, он тут же бросился убивать колдуна, а когда достиг в этом начинании успеха, попытался наложить руки на его круглую синеватую штуковину. Если точнее, то даже не обе руки, а только одну из них – вторая была занята оружием. К сожалению, сфера колдуна не была квестовым предметом, который можно обменять на пять тысяч опыта и горсть серебра – она была инструментом, содержащим в себе уйму тёмной энергии. Рука Могрейна не выдержала прикосновения к подобному предмету и сразу же как-то потемнела и скукожилась. Казалось бы, что вот она – отличная возможность подумать о вреде чрезмерного любопытства, разбить сферу о камни, а потом попробовать вылечить руку заклинаниями. Могрейн, конечно же, поступил иначе. Он спрятал явно проклятый предмет в сумку и решил, что когда-нибудь потом обязательно покажет его товарищам из ордена. Что же до руки… ну, никакие заклинания лучше не сделали. Видимо, до тех пор, пока источник проклятия был цел, рассеять это проклятие не представлялось возможным.

В течение нескольких лет после окончания Второй войны Могрейн хранил трофейную сферу в небольшом железном сундучке, всё это время мучаясь от ужасных болей в руке. О своём решении показать находку другим паладинам он то ли просто забыл, то ли всё это время ждал знака свыше, который намекнул бы ему – время пришло. Более вероятен второй вариант, ведь как-то раз до Могрейна дошли слухи о странной чуме, якобы превращающей людей в зомби. После этого Александрос решительно и без промедления предъявил сферу своим братьям по ордену. Произошло это знаменательное событие в таверне городка Южнобережье, где проходило собрание паладинов по поводу тревожных донесений с севера. Одного из собравшихся настолько поразил вид проклятого артефакта, что он тут же попытался уничтожить его силой магии Света. Сфера, однако, не уничтожилась. Вместо этого она внезапно засияла мягким золотистым светом, как бы говоря собравшимся – «ребята, теперь я на вашей стороне, так что не делайте резких движений». Могрейн, который по-прежнему не мог держать свои загребущие руки при себе, немедленно вцепился в сферу так же крепко, как рейдер хватается за эпические штаны. На сей раз любопытство помогло паладину, а не наоборот – рука исцелилась.

С резко подобревшей сферой нужно было сделать что-нибудь полезное, поэтому Александрос решил отвезти её в Стальгорн, чтобы умелый кузнец попытался выковать невиданное доселе оружие. Каково же было удивление Могрейна и его спутников, Датрохана и Фэйрбанкса, когда искомым кузнецом оказался король Магни Бронзобород, который в этот самый момент испытывал сильное потрясение, связанное с новостью о смерти его брата Мурадина в Нордсколе. Желая хоть немного отвлечься от горестных мыслей, Магни тут же взялся за работу, вложив в неё всю свою печаль, всю тоску и весь гнев. Так на свет появился клинок, позже названный Испепелителем в честь своего владельца. И если вы вдруг подумали, что таких мечей в теории можно было бы выковать не одну сотню, то умерьте пыл. Для создания Испепелителя потребовалась не только сфера орка-чернокнижника, обращённая к Свету, но и скорбящий король дворфов – вот такую штуку сейчас уже нигде не добудешь.

Вооружённый магическим клинком, Александрос Могрейн вернулся в Лордерон, где быстро нашёл себе применение. Нежить к этому времени уже заполонила всё королевство, а остановить её было некому – король Теренас, да упокоит Свет его душу, пал жертвой предательства своего сына Артаса. Добраться до принца, почему-то перешедшего на сторону врага, Могрейн-старший не смог, но никто не скажет, что он не пытался. Паладин рыскал по всему Лордерону в поисках вероломного наследника престола, попутно выкашивая целые сотни оживших мертвецов. Люди, которые видели, как Могрейн расправляется с нежитью, прозвали его Испепелителем – так и появилась легенда о святом воителе, которая подарила надежду многим жителям павшего королевства.

Поступок Рено Могрейна

Что же, настала пора возвращаться к истории Алого Ордена. Как видите, Могрейн-старший был значительной фигурой в этой организации по очень веской причине – он уничтожал войска Плети эффективнее, чем любой другой паладин. Потому-то Александрос и стал главной целью коварного Балназзара сразу же после наведения смуты в рядах Ордена. Повелитель ужаса долго ломал голову над тем, как ему избавиться от знаменитого Испепелителя, но потом всё-таки догадался, что главной слабостью паладина были его дети - Рено и Дарион Могрейны. Оба состояли в Алом Ордене и оба, казалось, любили своего родителя. Вот только Рено делал это не очень искренне. Видите ли, он считал, что отец больше любит Дариона, а потому завидовал своему брату и тайно дулся на Могрейна-старшего.

Осмотрев разум Рено и узнав всё, что хотел, лже-Датрохан решил использовать нелицеприятный секрет молодого паладина против Александроса. И для этого демону даже не надо было втираться в доверие – знаменитому рыцарю Серебряной длани все доверяли по умолчанию! Так вот, однажды Балназзар, оставшись наедине с Рено, как бы невзначай обронил следующую фразу: «а что, если ты заманишь своего отца в ловушку, убьёшь его, а волшебный меч заберёшь себе? Ну, так, шутки ради. Ах да, и не забудь заодно зарезать Фэйрбанкса!». Услышав это, Рено совершил попытку удивиться, однако лже-Датрохан не дал ему собраться с мыслями и атаковал неокрепший разум новыми аргументами. «Александрос всё равно тебя не любит, так ведь? Не признаёт твоих заслуг? Но если убить его, то он больше не сможет отдавать предпочтение ни одному из сыновей, смекаешь?» - завершил своё убеждение лже-Датрохан, хитро подмигивая мёртвым глазом. С этим Рено спорить уже не мог, потому что был совершенно неадекватным психопатом, которого в детстве роняли головой вниз.

Вскоре злоумышленник подстерёг своего отца, когда тот возглавил очередной рейд в Стратхольм. Место для преступления было выбрано идеально – дорога к городу не охранялась, а на обочинах наблюдалась уйма бродячей нежити и полное отсутствие случайных свидетелей. Спустя некоторое время, мастерски сыграв роль человека, который совершенно точно не собирается убить собственного отца, Рено оказался наедине с Могрейном-старшим, жрецом Фэйрбанксом и ордой кровожадных мертвецов. Битва с нежитью измотала Александроса, и вот тогда Рено нанёс удар. Подхватив волшебный меч, который выскользнул из ослабевших пальцев Испепелителя, он изо всех сил вонзил его в спину могучего паладина. Не успев высказать и половины того, что он подумал в этот момент о своём сыне, Александрос испустил дух.

Тут бы Рено восторжествовать, но, как водится, сделать это ему не удалось. Во-первых, нежить никуда не делась, а потому убийце пришлось бежать со всех ног, оставив меч Испепелителя на месте преступления. Во-вторых, Фэйрбанкс прекрасно видел, как Рено убил Могрейна-старшего и юному паладину оставалось только надеяться, что мертвецы доделают работу за него. Оправдались ли его надежды? И да, и нет. Фэйрбанкс каким-то чудом сумел выжить, после чего сразу же направился в Дольный очаг, чтобы рассказать об увиденном. Рассказам этим, однако, никто не поверил. То ли подача у жреца была так себе, то ли просто люди вокруг боялись поверить в то, что один из них способен на такое злодеяние, пока вокруг шныряют зомби. Ну, и Балназзар тоже подсуетился, очень вовремя намекнув на вероятное помешательство Фэйрбанкса. В результате именно эта версия стала рассматриваться как основная, а Рено остался в Алом Ордене и даже получил повышение.

Укрепление Алого Ордена

Несмотря на то, что убийца Александроса Могрейна ушёл от ответственности, последствия его поступка не заставили себя ждать. Из них самым основным стало превращение Могрейна-старшего в рыцаря смерти, а также осквернение его меча. Ещё одним последствием, которое ощутили на себе все члены Алого Ордена, стало отделение группы рыцарей, взявших себе новое имя – Серебряный рассвет. Возглавил новый орден лорд Максвелл Тиросс, выступавший за объединение со всеми живыми или даже не очень созданиями, которые считали себя врагами Плети. Методы и речи самых верных последователей Алого Ордена уже давно выводили Тиросса из себя, а очень странная гибель Испепелителя окончательно убедила знатного рыцаря в том, что ему с Алым Орденом больше не по пути. Вслед за Тироссом Орден покинули и многие опытные бойцы, включая Дариона Могрейна – это был серьёзный удар по военной мощи, на который как раз и рассчитывал лже-Датрохан.

После того, как Алый Орден покинули Тиросс со своими сторонниками, Балназзар, всё ещё скрывающийся под личиной Саидана Датрохана, стал его полноправным властителем. Перемены в лорде Верховном рыцаре уже были видны невооружённым глазом, а иногда даже ухом и носом. Тем не менее, замечать эти перемены вслух означало также прослыть отступником, а становиться отступником в Алом Ордене не хотел никто. Таких людей, как правило, сразу отправляли в монастырь, расположенный в Тирисфальских лесах, а потом клали на дыбу. Ну, и ещё делали с ними всякие другие вещи, о которых лучше умолчать, чтобы не пересказывать содержание трактата эпохи Возрождения под названием «Молот ведьм».

В тёмные времена владычества Балназзара алые знамёна вывесил на своих стенах городок Длань Тира, ставший одной из основных баз Ордена. Пользуясь тем, что земли, прилегающие к Длани Тира, были надёжно защищены от набегов нежити непроходимыми скалами, Алый Орден быстро распространил своё влияние на поселения Новый Авалон и Тихоземье, где располагались шахты и крестьянские усадьбы, которые только и ждали случая, чтобы начать поставлять ресурсы Ордену. Неплохим дополнением к фермам стали пирсы, открывшие Алому Ордену дорогу во внешний мир – идея о распространении идеалов нового, алого Света пришлась фанатикам по душе, хотя реализовать её они в итоге так и не смогли.

С новыми войсками, набранными в Длани Тира, и с новым вооружением, выкованным из тихоземской руды, Алый Орден стал достаточно силён и активен, чтобы начать вызывать беспокойство у лидеров Орды и Альянса. И если с Ордой Алый Орден враждовал по умолчанию, то с Альянсом вышла неувязочка – в нём-то состояли живые люди. Как их ненавидеть? А на что делать упор командирам, которые будут приказывать своим воинам атаковать себе подобных? Ну, Лже-Датрохан и другие высшие чины Ордена смогли придумать только один аргумент – жители Штормграда связались с ночными эльфами, а эльфы, не являясь людьми, были грязными порождениями тёмных сил. Следовательно, Альянс нужно было уничтожить точно так же, как и нежить – со всей возможной жестокостью. «Да как этот бред хоть кого-то смог убедить?» - спросите вы. Да очень просто. Этот сумасшедший аргумент шёл в комплекте с показательными казнями «отступников» и «врагов всего человечества», так что даже самым разумным членам Ордена ничего не оставалось, кроме как молчать в тряпочку или дезертировать. Большинство предпочитало молчать.

Вы уже понимаете, какая нездоровая обстановка царила в рядах Алого Ордена, ставшего разменной монетой в когтистых руках демона. Не добавлял радости и тот факт, что громкие победы и свершения попросту отсутствовали – весь Орден к чему-то готовился, изнывая от тоски. Единственным ярким событием в жизни Алого Ордена стал захват небольшого квартала в Стратхольме, где лже-Датрохан устроил себе резиденцию. После этого бравые воители в красном могли похвастаться разве что захватом тыквенной фермы и триумфальной победой над гномом сорок восьмого уровня, который всего лишь хотел сделать квест в Дольном очаге…

Судьба Дариона Могрейна

Перед тем, как начать рассказ о новейшей истории Алого Ордена и его падении, стоит уделить немного внимания Испепелителю и его сыновьям. Тот же Дарион вполне заслуживает отдельной статьи, так что давайте совсем коротко.

Итак, став рыцарем Серебряного рассвета, Дарион Могрейн узнал о печальной судьбе, которая постигла его отца – его превратили в нежить, вооружили осквернённым мечом, посадили на коня и разместили всю это художественную композицию в Наксрамасе. Там рыцарь смерти Могрейн… ну, создавал угрозу, наверное. Ни в каких особых злодеяниях он замечен не был. Тем не менее, оставлять легендарного паладина в таком состоянии было нельзя, потому что в любой момент он мог покинуть стены некрополя и начать сеять смерть. Короче говоря, вскоре Дарион Могрейн и небольшой отряд воинов Серебряного рассвета отправились в рейд, чтобы упокоить душу Александроса и вернуть его клинок в нормальное состояние.

Рейд оказался относительно успешен – все товарищи Дариона погибли, однако он сам уцелел и смог покинуть Наксрамас с волшебным клинком отца, в котором теперь была заключена душа Испепелителя. Увы, душа эта не собиралась смиренно ждать развития событий. Александрос загадочным голосом, каким и положено говорить всяким призракам, попросил Дариона отнести его повидаться с Рено, который теперь был одним из командиров Алого Ордена. Когда же проклятый меч оказался в опасной близости от убийцы, душа Могрейна-старшего на короткий миг воплотилась среди живых. И только затем, чтобы отрубить Рено голову – р-раз, и нет у него головы! Поняв, что душа отца какая-то не очень добрая, Дарион попытался очистить клинок от порчи, но безуспешно. Для такого нужен был, например, акт великого самопожертвования, но ведь никто не может просто взять и совершить подвиг – для этого требуются подходящие условия. Короче говоря, пришлось единственному живому Могрейну дожидаться удобного случая.

Случай подвернулся довольно скоро. На Часовню Последней надежды, которая служила ордену Серебряного рассвета основной базой, напали многочисленные войска Плети. И худо пришлось бы Рассвету, если бы не Дарион, который решительно бросился на осквернённый меч своего отца. Почувствовав, как кто-то поблизости совершает нечто героическое, души паладинов, и в том числе Александроса Могрейна, потекли в мир живых сияющим потоком. Они в считанные мгновения смели нежить и обеспечили Серебряному рассвету победу. Дарион, однако, стал рыцарем смерти вместо своего отца – увидев такой замечательный труп, Кел’Тузад не хотел оставлять его без внимания. Да и легендарные клинки, один из которых торчал в груди Дариона, на дороге обычно не валяются.

Что же, а теперь можно возвращаться к многострадальному Алому Ордену. Благо, до конца его истории осталось совсем чуть-чуть.

Финал Алого Ордена

Вскоре после пробуждения Короля-Лича Алый Орден вступил в новую эпоху. Эпоху смерти, хаоса и других нехороших вещей, которые задумывал обрушить на головы своих врагов жестокий король мёртвых. Впрочем, несколько потрясений Орден испытал ещё до прибытия Артаса и его рыцарей Чёрного клинка в Лордерон. Видите-ли, поддельному Датрохану не удалось спокойно переждать наплыв странствующих героев в Стратхольм - он, видимо, рассчитывал на то, что избежит их внимания, если забьётся в самый дальний уголок города и не станет оттуда высовываться. Увы, именно такие уголки и привлекали героев больше всего, ведь чем сложнее куда-то добраться, тем выше будет награда в случае успеха. Таков закон Азерота, и не пришлому демону его менять. Так вот, как только искатели приключений добрались до личных апартаментов лже-Датрохана и немножечко побили смертную оболочку Балназзара, повелитель ужаса предстал перед своими обидчиками лично. Разоблачённый, но не сломленный, демон оказал небольшое сопротивление, но потом всё же проиграл, повинуясь жанровым условностям.

Но Балназзар не погиб, нет. Он просто затаился ненадолго, усиленно пытаясь собрать энергию для перерождения в Круговерти Пустоты. Нужную энергию он, кстати, вытянул из уцелевших рыцарей Алого Ордена, которые находились в Стратхольме. Они даже не заметили, как умерли, и просто продолжили нести службу.

Несмотря на то, что вредоносное руководство лже-Датрохана ушло в прошлое, Алый Орден не сумел сохранить своё влияние на должном уровне. Почти все влиятельные люди погибли во время штурма монастыря в Тирисфальских лесах, а оставшиеся в живых не придумали ничего лучше, кроме как отступить к Дольному очагу и Длани Тира, чтобы вести там безнадёжную оборону. Вот в таком оборонительном положении и застал Алый Орден Король-Лич, когда прибыл в Восточные Чумные земли в сопровождении отряда рыцарей смерти.

Передвижной некрополь Акерус, зависший прямо над Тихоземьем, стал настоящим сюрпризом для Алого Ордена – никто из руководства не знал, что делать, если враг десантируется у тебя в глубоком тылу. Первым пало Тихоземье, а затем настала очередь Нового Авалона. Несколько кораблей, под завязку забитых войсками и припасами, успели покинуть Лордерон до того, как Плеть добралась до Длани Тира, однако их дела тоже вскоре покатились друиду под хвост. Дело в том, что верховный генерал Аббендис, которая возглавила эту отчаянную экспедицию в Нордскол, немного не рассчитала своих сил. Союзников в Орде и Альянсе у неё не было, а замысел вести боевые действия и с ними, и с Плетью не оправдал возложенных на него надежд. Даже смена названия на Алый Натиск не принесла результатов – почти все члены Алого Ордена, отправившиеся в Нордскол вместе с Аббендис, погибли.

Самая ироничная судьба постигла людей, до последнего защищавших стены Длани Тира – их всех превратили в нежить незаметно для них самих. Восстав из мёртвых, эти несчастные люди продолжили делать несчастными окружающих – ну прямо как их товарищи в Стратхольме. Посеревшие лица и отваливающиеся конечности, само собой, решено было игнорировать как ещё одну попытку врагов сбить истинных последователей Света с пути истинного.

Самым последним оплотом Алого Ордена стал Дольный очаг и его окрестности, однако и там фанатиков ждало разочарование. После завершения нордскольской кампании крепость была захвачена Серебряным рассветом, а остатки Ордена отступили в заброшенный монастырь, где и принялись готовиться к новому крестовому походу против нечестивцев.

И это, кажется, всё, что можно сейчас рассказать об Алом Ордене (если нет, то напишите в комментариях, что именно было упущено). До конца Орден, конечно, так и не был уничтожен – слишком уж живучими оказались фанатичные идеи, посеянные Балназзаром и его ближайшими сподвижниками. Тем не менее, прежней угрозы фанатики из Лордерона уже не представляют. Хотя, кто знает… может, в будущем из ниоткуда вынырнет ещё одна армия алых крестоносцев и пойдёт войной на Подгород. Но это будет уже когда-нибудь в другой раз. А пока что… доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

Здесь дальше титры. Сначала авторы картинок по порядку:

1. Oscar Vega

2. Chris Robinson

3. Yanmo Zhang

4. Chris Rahn

5. James Zhang

6. Steve Prescott

7. Konstantin Turovec

8. Erik M. Gist

https://vk.com/kotbaiunlair

На просторах Азерота можно встретить целую прорву персонажей, которые являются добрыми или злыми, но иногда совершают поступки, благодаря которым становятся «неоднозначными», «сложными» и «многогранными». Например, старый добрый Гул’Дан натворил много зла, но у него была на то причина – его шпыняли в родной деревне. Или вот Сильвана… хотя нет, у Сильваны только лицо серое, а вот мораль совсем нет. Собственно говоря, нет ничего плохого в том, чтобы быть однозначным персонажем – как злым, так и добрым. Вот ученик Гул’Дана Чо’Галл, о котором и пойдёт сегодня речь, совершенно точно был злодеем. Его не шпыняли сородичи, у него не было никакой личной драмы и он ни разу не хотел спасти невинного ребёнка из пасти голодного зверя. Чо’Галл был властолюбивым мерзавцем, а потом сошёл с ума. И этого хватило, чтобы стать интересным персонажем! Вот почитайте статью – сами в этом убедитесь.

Чо’Галл возникает и встаёт на путь мести

Началась эта местами запутанная история с того, что как-то раз на планете Дренор появился двухголовый огр по имени Чо’Галл. Как и другие огры, он был рождён огрской женщиной – чрезвычайно скрытным существом, подобных которому ещё никто никогда не видел. Родившись, Чо’Галл сразу же попал в обстановку, в которой окружающие относились к нему по-особенному – рассказывали, каким могучим он станет, отдавали самый сочный кусок мяса, раболепно чесали пятки. Ну, вы знаете, как это у огров бывает. А всё потому, что две головы в старом обществе огров считались признаком будущего величия. Огры, которые обладали только одной головой (не считая, конечно, голов, отобранных у других), завидовали Чо’Галлу и хотели как можно раньше и плотнее сдружиться с ним. Просто на тот случай, если он действительно чего-нибудь добьётся в будущем.

Но что такого особенного в двухголовых ограх и почему их рождение считалось хорошим знаком? Ну, тут всё просто. Двухголовые огры обладали повышенной чувствительностью к Тайной магии, то есть каждый второй такой огр являлся потенциальным императором-чародеем и каждый первый – просто очень сильным заклинателем. Силу магии, как и любую другую силу, не очень смышлёные огры уважали, и вследствие этого природные двухголовые маги воспринимались в их обществе наравне с самыми могучими воинами, причём сразу после рождения. Воин-то может и не стать знаменитым, а вот редкий двухголовый огр – станет наверняка.

Скорее всего, впервые двухголовые огры стали появляться на свет после освоения этим примитивным народом Тайной магии. Держать себя в руках огры-маги не умели и не хотели, что вызывало множество аномалий. Одной из таких аномалий, видимо, было появление второй головы у некоторых новорождённых. Обе головы, к слову, обладали собственным разумом, но по большинству вопросов обычно имели схожее мнение – например, они считали, что еду нужно есть, а врагов бить. Возможно, тут срабатывала огрская система ценностей, в которой личное благополучие всегда стояло на первом месте. Итак, а теперь давайте вернёмся к Чо’Галлу.

Чо’Галл вырос в лучах всеобщего обожания, и вырос он властолюбивым мерзавцем – настоящая гордость для своей предполагаемой престарелой матушки. Огровым народным массам Чо’Галл нравился до невозможности, однако высокопоставленные огры и в особенности приближённые императора рассматривали молодого выскочку как серьёзную угрозу своей власти. И вот, в один прекрасный день они всё-таки решили перейти от неодобрения к более радикальным мерам – к убийству. Так уж было принято в Верховном молоте.

Когда самые скрытные и тихие убийцы из числа верных императору огров вломились в жилище Чо’Галла, подняв на уши половину города, они столкнулись не просто с молодым выскочкой, а с начинающим магом, который быстро раскидал их как детёнышей копытня. Возможно, им следовало сразу предположить, что цель не просто так брала уроки у лучших чародеев Верховного молота, но уж как получилось, так получилось. Сам Чо’Галл, впрочем, тоже не остался невредим. Истекая кровью, он предположил, что король обязательно пришлёт ещё убийц по его душу. А раз так, то нужно как можно быстрее бежать прочь из города, куда-нибудь в глушь, чтобы там в спокойной обстановке взрастить в себе жажду мести. Так он и сделал.

Избежав неприятностей, Чо’Галл стал жить вдали от цивилизации и копить ненависть к обидчикам, которые так вероломно напали на него. За этим занятием юного огра и застал Гул’Дан. Он как раз уже стал чернокнижником, и теперь нуждался в союзниках (читай: живых инструментах), с которыми можно было бы по секрету обсудить страшное будущее Дренора. Двухголовый изгнанник на эту роль как раз подходил.

Чо’Галл становится во главе своего клана

Герой данного рассказал желал только двух вещей – власти и мести. Ну и ещё немного покушать. Гул’Дан с его зловещей магией Скверны всё это могли Чо’Галлу дать, поэтому двухголовый огр с радостью поклялся в верности новому учителю. При этом оба, учитель и ученик, заранее знали, что верность не значит ничего – как только один из них перестанет приносить другому пользу, он пойдёт в расход, и точка. Но несмотря на то, что это был яркий случай так называемой «дружбы скорпиона с гадюкой», Чо’Галл и Гул’Дан стали весьма близки. А всё потому, что оба были очень умны и всегда оправдывали ожидания друг друга. Ярким примером доверительных отношений является тот факт, что Гул’Дан даже пригласил своего ученика в крайне секретный Совет теней, который должен был тайно управлять Ордой, пока та носится по всему Дренору и убивает дренеев.

Будучи членом Совета теней, Чо’Галл почти всегда сидел в уголке и помалкивал. Иногда он выполнял какие-то мелкие поручения, но не более того. Гул’Дан же, как однажды выяснилось, всего лишь ожидал подходящего случая испытать своего ученика в настоящем деле. Когда до зелёных ушей чернокнижника долетели слухи о странных орках, которые скрывались в пещерах Награнда, он сразу понял, кого ему следует отправить туда на разведку. Чо’Галл ведь хотел мощи? В пещерах у него была возможность её получить. Или погибнуть в мучениях – этот пункт всегда нужно добавлять, когда речь идёт об опасных экспедициях.

Выслушав от учителя подробности его нового задания, Чо’Галл отправился в путь. Под Награндом уже давно скапливались безумные изгнанники из клана Призрачной луны. Отмеченные знаком смерти, эти несчастные шаманы рыскали по подземельям и питались всякой дрянью, вроде случайно схваченных рядом с поверхностью орков или дренеев. За неимением лучшего, Бледнокожие, как их тогда называли, с удовольствием ели и друг друга. Но главной особенностью Бледнокожих было иное – все они потеряли разум из-за того, что перешли черту и заглянули в Бездну. Постепенно они кое-что усвоили из своего горького опыта и научились пользоваться магией Тьмы. В Награнд же они стекались именно в поисках источника тёмной энергии, которую излучал падший наару, прячущийся в самых глубоких залах горы Ошу’гун. Туда-то и направился двухголовый огр.

Чо’Галл рассчитывал встретить сопротивление, но Бледнокожие, вместо того, чтобы нападать, принялись забрасывать визитёра пророчествами о наступающем конце всего сущего. Сами они называли этот конец Часом Сумерек и искренне верили в его приближение. Ученик Гул’Дана же верил только в силу, которой владели Бледнокожие. Желая заполучить её, Чо’Галл собрал в кулак всё своё красноречие и провозгласил следующее: «Орда – это молот, который ввергнет мир в хаос и приблизит Час Сумерек». Если учесть, что конкретно творила Орда в те далёкие времена, поверить в слова огра было очень просто. Вот Бледнокожие и поверили. Следуя за своим новым духовным лидером, они покинули подземелья и предстали перед Гул’Даном, который видел в них лишь новое орудие войны.

Вести в бой сумасшедших шаманов, очевидно, мог лишь Чо’Галл – они уже ему доверяли, а сам Гул’Дан не хотел этим заниматься. Сразу же было решено соорудить из Бледнокожих новый клан, который прибавит свою силу к силе Орды. И название для этого клана подобралось очень быстро – Сумеречный молот.

Чо’Галл возвращается в Верховный молот

Получив свой собственный клан, Чо’Галл получил и некоторую известность в Орде. Если раньше его воспринимали как странного прислужника этого жуткого Гул’Дана, то теперь… то теперь ничего не изменилось. Просто слухов о двухголовом огре стало больше, и в этих слухах всё чаще был слышен страх. К неудовольствию самого Чо’Галла, накопленной им репутации ещё не хватало, чтобы получить все самые сочные куски мяса и ощущение вседозволенности, так что приходилось как-то кооперироваться с орочьими вождями и нападать на дренейские деревни. Отдавать приказы Бледнокожим и пуляться заклинаниями в мирных жителей Чо’Галлу, конечно, нравилось, но его главная цель находилась в горах Награнда, куда Орда пока не добралась.

Клан Сумеречного молота и его лидер Чо’Галл пробыли в составе Орды до самой битвы за Шаттрат, в которой участвовали уже не просто орки, а особо злющие, упившиеся странным варевом орки. К волшебной чашке Гул’Дана, кстати, двухголового огра почему-то не подпустили. И раз уж об этом зашла речь… по какой-то причине вообще ни одного огра впоследствии Скверной так никто и не споил, хотя возможностей была масса. В результате этот народ не подвергся влиянию вредоносной салатовой энергии и попал в Азерот неосквернённым. Возможно, демоны и Гул’Дан просто боялись, что зелёные огры будут слишком буйными и испортят им весь зловещий план. Ну, как бы там ни было, конкретно Чо’Галла и конкретно Скверна уже не очень-то интересовала.

Время, которое Чо’Галл провёл с Бледнокожими, навело его на кое-какие соображения. Касались они Тьмы, Бездны, Хаоса и прочих штук, которые принято писать с большой буквы для придания им важности. Огр настолько проникся пророчествами о Часе Сумерек, что действительно поверил в них и даже втайне начал замышлять, как бы ему так извернуться, чтобы избавиться от начальства в лице Гул’Дана. Шанса сделать это своими руками у Чо’Галла тогда не было, так что ему приходилось продолжать выполнять приказы и молчать в тряпочку, когда не спрашивают. По крайней мере, скучноватая для Чо’Галла война с дренеями закончилась вслед за падением Шаттрата, поэтому Орда спокойно могла приступить к зачистке всего оставшегося Дренора. Некоторые его области, как вы помните, интересовали двухголового огра по личным причинам.

Как и ожидалось, клан Чо’Галла был включён в состав армии, которая должна была положить конец империи Верховного молота. По какой-то причине силы двух кланов – Песни войны и Сумеречного молота, наголову превосходили силы огрской империи, а потому исход кампании был предрешён заранее. Слуги императора-чародея всё равно немного повоевали для приличия, но потом всё равно проиграли. Подавив вялое сопротивление, орки привели в действие план «резня» и начали планомерно уничтожать всех огров, которые впопыхах не успели сообразить, как сдаваться в плен. Чо’Галл тоже участвовал в массовом огроубийстве, и он же в итоге первым добрался до императора, применив на нём одновременно магию Скверны и магию Тьмы. Не зная, что можно предпринять по этому поводу, последний император Верховного молота просто умер, чем порадовал своего бывшего подданного.

Итак, месть Чо’Галла свершилась, и теперь он мог посвятить больше времени Бездне и пророчествам о Часе Сумерек, которые сильно его заинтересовали. Возможно, в это же время клан Сумеречного молота начал понемногу превращаться в культ со всеми вытекающими последствиями – необычными ритуалами, нездоровой атмосферой в коллективе и, конечно, полным отсутствием социальных гарантий для членов общества.

Чо’Галл обретает веру

После того, как с зачисткой Дренора было покончено, орки из клана Сумеречного молота остались не у дел. Мало кто из них понимал, что было сделано не так – они ведь объединились в Ордой, исправно сеяли хаос и разрушение, а Час Сумерек так и не наступил. Теперь нужно было придумывать себе какие-то другие занятия, потому что конец всего сущего, очевидно, откладывался в долгий ящик, и вот с этим у безумных шаманов возникали проблемы. Будучи в состоянии только возносить хвалу таинственным сущностям из Бездны и бездумно пялиться в пустоту, они, тем не менее, всё чаще задавали вопросы Чо’Галлу. Где Час Сумерек? Почему голос Бездны не стал сильнее? И почему, собственно говоря, эта Бездна не абсолютно чёрная, а какая-то фиолетовая? Двухголовый огр не знал ответов и мог лишь сдерживать нарастающее недовольство. Он и сам не понимал, что не так с пророчествами Бледнокожих, но склонялся к тому, что они всё-таки оказались бредом.

Всё изменилось, когда чернокнижники открыли Тёмный портал, за которым лежал новый, неизведанный мир. Очутившись в Азероте, члены клана Сумеречного молота моментально уловили присутствие в этом мире неких древних сущностей, напрямую связанных с Бездной. Теперь-то было совершенно очевидно, что Час Сумерек должен наступить в Азероте, а вовсе не в Дреноре, как думали изначальные авторы апокалиптических пророчеств. Под влиянием вновь открывшейся информации многие орки из клана тут же скрылись в неизвестном направлении – решили сразу добраться до мест, в которых обитали Древние боги, не иначе. Это поведение было более чем оправданным для любого, кто слышал голоса Древних так же сильно, как Бледнокожие, однако верховному вождю Орды хотелось ещё завоевать пару королевств. А без войск такое сделать было бы сложно, сами понимаете.

Надеясь остановить разброд в Сумеречном молоте, вождь уже хотел было начать рубить головы, однако вмешался Чо’Галл. Двухголовый огр предложил даровать ему те же регалии и права, которыми обладали все вожди орочьих кланов – якобы с новой властью он сможет навести в клане порядок. Вопрос о доверии к ученику Гул’Дана даже не стоял, однако ситуация была не рядовая и в итоге Чо’Галлу официально присвоили титул вождя клана.

Следующим же утром Сумеречный молот вышел на лидирующие позиции по дисциплине, чем сильно удивил окружающих. Никто не знал, как Чо’Галл этого добился, а ведь никакого секрета там не было – просто хитрый колдун наконец-то уверовал в Час Сумерек. Голоса Древних богов звучали в обеих его головах отчётливо и ясно, и в них было куда больше убедительности, чем в рассуждениях Гул’Дана насчёт безграничной власти. Древние обещали и власть, и благородный труд ради достижения высшей цели одновременно, что сразу покорило огра. В результате его искренняя проповедь о будущем Азерота и роли в этом будущем Сумеречного молота покорили также и Бледнокожих, которые усомнились в своём лидере после зачистки Дренора. Теперь, когда они удостоверились в том, что Чо’Галл настоящий глашатай Сумерек, безумцы были готовы беспрекословно выполнять любые его приказы.

Стоит отметить, что в тот раз Чо’Галлу очень повезло, что его проповедь не достигла посторонних ушей, ведь в ней он говорил о том, что Орда лишь инструмент для истинных владык. Оркам, чей разум был поглощён Бездной, эти слова угодили прямо в сердечко, но вот остальные за такое разорвали бы героя этой статьи на сотню маленьких Чо’Галлов.

Чо’Галл отправляется на юг

После того, как наш двухголовый приятель начал решительно сходить с ума, жить ему стало куда проще – никаких сомнений, никакого беспокойства и только железная уверенность в том, что когда-нибудь наступит Час Сумерек. Ради такого можно было вытерпеть даже бесполезную войну Орды со Штормградом, в которой Чо’Галл, конечно же, участвовал. Хаос нравился Древним богам, хотя помогать прислужникам Пылающего легиона они и не собирались – эти противоречивые чувства Чо’Галл каким-то образом понимал, слыша голоса Древних у себя в головах. И пока чувства не станут более однозначными, он собирался оставаться вместе с Ордой.

Будучи членом Орды, Чо’Галл оказал этой самой Орде существенную поддержку, договорившись о ненападении с повелителем Чёрной горы и живущими там дворфами Чёрного железа. Гул’Дан почему-то не собирался выяснить, каким образом его странный ученик преуспел там, где потерпели неудачу лучшие чернокнижники, а зря – может, он понял бы, что в Азероте действует сила, которая может посоревноваться со Скверной в плане зловредности. Как бы там ни было, вскоре после успешных переговоров с жителями Чёрной горы состоялась первая осада Штормграда. И вот она завершилась уже не очень успешно – кланы Кровавой глазницы и Сумеречного молота не смогли прорваться в город и были вынуждены отступить. Верховный вождь в ярости чуть было не отдал приказ казнить лидеров Глазницы и Молота, но каким-то чудом сдержался. А потом его прибил знаменитый Оргрим Молот рока во время поединка. Паника, вызванная поражением Орды у стен Штормграда, была отличным поводом сменить верховного вождя, так что грех было ею не воспользоваться.

С приходом к власти Оргрима в Орде назрели некоторые перемены, но Чо’Галла это ни капельки не заботило, ведь у него было достаточно красноречия, чтобы сказать вождю примерно следующее: «у тебя мало воинов и ты не захочешь терять целый клан, пусть он и близок к Гул’Дану». Это была чистая правда. Молот рока ненавидел Гул’Дана, но не мог позволить Орде стать меньше – наоборот, её следовало увеличивать, ведь врагов на севере было много. Чуть позже этот же трюк, который проделал Чо’Галл, помог и самому Гул’Дану остаться в живых, что доказало его состоятельность. Так отъявленные злодеи остались в Орде, хотя по ним обоим уже рейдовые подземелья плакали.

Несмотря на то, что Чо’Галл и Гул’Дан работали на разных хозяев и преследовали разные цели, в своих ролях союзников Орды они действовали очень слаженно. Так, в соавторстве ими были созданы первые рыцари смерти, прототип более совершенных рыцарей Короля-лича. Созданные благодаря магии Скверны и магии Тьмы, рыцари смерти сражались в рядах старой Орды до самого её поражения во Второй войне, чего нельзя сказать о Чо’Галле и Гул’Дане – они покинули Орду немного раньше.

Случилось это вскоре после не самой успешной попытки завоевания Кель’Таласа, на которую вождь Молот рока поставил слишком много. Оказавшись не в состоянии сломить оборону эльфов достаточно быстро, он был вынужден вывести большую часть войск из королевства. Осаждать Луносвет остались наездники на драконах (пока что не будем говорить о том, откуда они взялись), лесные тролли и… кланы, возглавляемые Гул’Даном и Чо’Галлом. Это была отличная возможность для Гул’Дана отречься от Орды и пойти искать затерянную в море Гробницу Саргераса. Там колдуна вроде как ожидала безграничная власть, но наверняка он этого не знал. Тем не менее, самого факта существования Гробницы было достаточно, чтобы оставить Оргрима без подкреплений. Чо’Галл, который также собирался покинуть Орду, составил своему учителю компанию. Двухголовый огр всё равно собирался на юг, да и завоевание Лордерона явно шло не так хорошо, как предполагал Молот рока – более удачного шанса заняться своими делами могло и не подвернуться.

Спустя некоторое время Гул’Дана и Чо’Галла настигло возмездие. Первый погиб непосредственно в Гробнице, потому что в спешке не подготовился к битве с враждебными тварями, а вот второй гибели избежал, хоть и серьёзно пострадал при этом. Чо’Галл получил серьёзные раны в битве с кланом Драконьей пасти, который преследовал дезертиров, но этих ран явно было маловато, чтобы убить здоровенного огра. После того, как сражение утихло, выжившие орки из клана Сумеречного молота затащили своего лидера на корабль и покинули Восточные королевства, намереваясь добраться до мест, в которых влияние Древнего бога было особенно сильным. Наибольшую активность тогда проявлял К’Тун, а потому без пяти минут культисты вскоре очутились у него на пороге – в Силитусе.

Чо’Галл открывает то, что лучше было бы не открывать

Долгое время ни о самом Чо’Галле, ни о его весёлой труппе культистов ничего не было слышно. Но спешка и не требовалась. Можно было спокойно попутешествовать по Азероту, приспособиться в жаркому климату Силитуса, разбить лагерь у запечатанного входа в темницу К’Туна и на протяжении нескольких лет просто сидеть у костра, обдумывая способы забраться внутрь. И вот, пока члены культа по привычке сидели поодаль и обсуждали, как они будут встречать конец света, Чо’Галла осенило – можно ведь и не проникать в темницу Древнего материально, достаточно просто сильной магии. Он не был уверен, что магия работает именно так, но идея упорно отказывалась покидать головы огра.

Вскоре, собрав вместе всех оставшихся у него орков, Чо’Галл провёл грандиозный ритуал, посредством которого некая коллективная сущность культистов каким-то образом проникла сквозь печати и непонятно как повлияла на чары, которые сковывали К’Туна. Не выдержав такого обращения с собой, чары испарились, а Древний бог оказался почти на свободе – только почти, потому что уходить куда-то из Ан’Киража он не собирался.

После завершения ритуала все культисты, кроме Чо’Галла, либо погибли от истощения, либо окончательно потеряли рассудок. Двухголовый огр, конечно, мог бы и пожалеть об утрате стольких верных прислужников, но не стал этого делать – с подобными замашками, чего доброго, можно и до серой морали докатиться. К тому же у Чо’Галла и без того имелось много дел, ведь К’Тун был не единственным Древним, который хотел помощи извне. Кроме того, культ Сумеречного молота нуждался в восстановлении и реорганизации, чтобы в новом виде ещё лучше служить силам Бездны.

Чо’Галл приближает Час Сумерек

Новый культ Сумеречного молота был собран не только из орков, но вообще из всех, кто ждал возможности услышать мудрые слова Древних и одеться в фиолетовое. Проповеди Чо’Галла, которые он периодически подстраивал под новых слушателей, привлекли множество новых членов культа, однако на их поиски во всех уже нарисованных разработчиками уголках Азерота ушло очень много времени. А ведь нужно было ещё организовать сбор пожертвований, наладить транспортировку грузов и найти вход в Подземье, где прятался порабощённый Древними Смертокрыл. Переживающий не лучшие времена дракон испытывал острую нехватку слуг, а заботы о его нуждах, конечно же, целиком и полностью ложились на широкие плечи двухголового огра. Никакого раздражения по этому поводу Чо’Галл не испытывал. Видите ли, он уже окончательно спятил и теперь просто искренне радовался, приближая Час Сумерек хотя бы на тысячную долю секунды.

Когда численность культистов возросла до такой степени, что их возможно стало тратить на всякую ерунду, Чо’Галл смог, наконец, заняться действительно важными делами. Отныне он по большей части просто сидел в укромном месте и заворожённо слушал рассказы Древних богов о бесчисленных мирах, поглощённых Бездной, о бескрайней Тьме и, конечно же, о знамёнах из плоти, которые поднимутся над телами смертных жителей Азерота. Сумеречный молот тем временем развивался и существовал уже сам по себе. Талантливых лидеров, которых насобирал по всему миру Чо’Галл, оказалось как раз достаточно, чтобы культ всего за несколько лет стал одной из самых влиятельных организаций Азерота.

Деятельность Сумеречного молота нуждалась в постоянной подпитке новыми адептами, поэтому много усилий лидеры культа тратили на создание ячеек на территории крупных городов. В тайных местах, скрытых от глаз обывателей, культисты занимались в основном подрывной деятельностью, но и на агитацию времени тратили изрядно. Печатались брошюры, сочинялись проповеди, разрабатывались коварные планы. Агенты Молота были настолько эффективны, что в какой-то момент членом культа стал даже архиепископ Бенедикт, лидер Церкви Света. К слову, этот человек очень быстро продвигался в иерархии Молота и однажды даже стал тем, кого поставили бы во главе культа, если бы с Чо’Галлом что-то случилось. Согласитесь, это серьёзное достижение для того, кто совсем недавно влился в ряды Молота.

Конец Чо’Галла, но не конец культа

После официального начала Катаклизма, который по замыслам Древних богов должен был стать концом Азерота, Чо’Галл вновь пришёл в движение. Возглавив окрепший культ Сумеречного молота, он зачем-то завоевал Сумеречное нагорье, разогнав по углам обитавших там орков из клана Драконьей пасти и дворфов из клана Громового молота. Вскоре над горами вознёсся огромный шпиль с порталом, который вёл прямо в недра главной тренировочной базы культа, Сумеречного бастиона. Всё верно, культ Сумеречного молота расположился в Сумеречном бастионе, куда можно было попасть через портал на Сумеречном нагорье. За такое преступление против лингвистики Чо’Галл явно должен был поплатиться.

Позволять своим врагам понять, где находится твой тренировочный полигон – это ужасная идея. Знал ли об этом Чо’Галл, когда приказывал разместить портал в Бастион таким образом, чтобы его было видно из Стальгорна? Возможно, знал. Возможно, он ждал гостей. Возможно, он даже не представлял, что их визит закончится его смертью. Как бы там ни было, искатели приключений очень быстро нашли вход в Бастион. Ворвавшись внутрь, они устроили разгром, перебили культистов, которые думали, что мощь Древних богов защитит их, а потом добрались и до Чо’Галла, которого прикончили в неравной схватке. Вот так двухголовый огр-чародей встретил свой конец. И заметьте – он ни разу не позволил усомниться в том, что он чистый, бесповоротный злодей. Никакой серой морали и никаких душевных терзаний, а сейчас это редкость.

Но что же там Сумеречный молот? Ну, гибель предводителя сильно ударила по его позициям, однако своё существование культ не прекратил. Место Чо’Галла, как и ожидалось, моментально занял архиепископ Бенедикт под личиной таинственного Сумеречного отца. Как и его предшественник, Бенедикт искренне верил в пришествие Часа Сумерек, но вера его не оправдалась. Сначала он погиб, столкнувшись с очередной группой искателей приключений, а потом погиб ещё и Смертокрыл, на которого Древние возлагали очень большие надежды. Со смертью дракона Катаклизм подошёл к концу, а уцелевшие члены культа оказались наедине с необходимостью пересмотреть своё отношение к окружающему миру. Но даже несмотря на это, Сумеречный молот продолжил своё существование. И, скорее всего, он будет существовать до тех пор, пока Бездна, её загадочные повелители и Древние боги не канут в небытие. То есть всегда.

И на этом рассказ о Чо’Галле и Сумеречном молоте подходит концу. Огромное спасибо, что дочитали до этих строк. Был ли рассказ интересен? Может, в нём что-то упущено? Пишите в комментариях! А пока что доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

Время титров! Сначала авторы картинок по порядку:

1. Xi Zhang

2. Jim Nelson

3. Tony Washington & Mike Bowden

4. Greg Capullo

5. Kari Christensen

6. Ruan Jia

7. Mike Sass

8. Justin Kunz

Рождение Барензии

Начнём, конечно, с Барензии, которая в этом рассказе занимает главенствующее положение благодаря своему королевскому титулу. Ну, и ещё благодаря тому, что родилась раньше, чем её дети, что тоже может считаться неплохим достижением для данмера, уже существовавшего, когда произошёл Прорыв дракона. Итак, свой первый и единственный раз будущая королева Барензия появилась на свет в 893-м году Второй эры. Произошло это знаменательное событие в Морровинде. А если точнее, то в Морнхолде. И если уж совсем-совсем точнее, то в знатном клане Ра’Атим, который входил в состав Великого дома Хлаалу. Это хорошая возможность немного поговорить о клане Ра’Атим, потому что в других рассказах, уже не про Барензию, он вряд ли когда-нибудь появится.

Клан Ра’Атим считается одним из самых древних кланов Морровинда. И хотя главная заслуга Ра’Атим в том, что его представители в какой-то момент оказались на хорошем счету у более влиятельных эльфов и получили земельные наделы, этот клан является ещё и одним из самых уважаемых. Просто из-за того, что в обществе данмеров выжить и сохранить своё родовое имя, занимая при этом видную должность, могут лишь те, кто обладает поистине феноменальной расчётливостью.

В самом начале своей истории клан Ра’Атим, как и многие другие кимерские кланы ранней эпохи Морровинда, был поглощён более сильной и многочисленной группой эльфов. В данном случае роль поглотителя досталась малому дому Мора, который впоследствии и сам стал жертвой более могущественного дома Хлаалу. Клан Ра’Атим, также ставший частью Великого дома Хлаалу вслед за домом Мора, не утратил своей власти, в отличие от бывшего покровителя. Правя Эбонхартом, старейшим городом материкового Морровинда, клан Ра’Атим благополучно существовал вплоть до начала религиозной экспансии Великого дома Индорил, который стремительно завоёвывал влияние в обществе набожных эльфов Морровинда. Два города – Эбонхарт и Морнхолд, столица дома Индорил, какое-то время соревновались, а потом полубог Трибунала Альмалексия сделала Морнхолд своей резиденцией. Это предопределило судьбу Эбонхарта, обречённого на медленное увядание.

Теперь же у вас может появиться вопрос примерно такого содержания: «если клан Ра’Атим владел Эбонхартом, то откуда он мог взяться в Морнхолде и породить там Барензию?». Всё очень просто. Видите ли, в составе Великого дома Индорил имелась своя небольшая веточка клана Ра’Атим, которая, как вы понимаете, не собиралась уступать всю славу основной ветви. Вот она-то, эта побочная ветка, и произвела на свет Барензию, которая ещё не подозревала, какая бурная жизнь ждёт её впереди.

Барензия покидает Морровинд

Не успела маленькая Барензия прожить в родном городе и трёх лет, как произошло морровиндское завоевание Тайбера Септима. Намереваясь завоевать и упорядочить весь Тамриэль, император Тайбер Септим однажды устремил свой взор и в сторону Морровинда. Сначала он потребовал от правителей данмеров просто сдаться, а получив вполне ожидаемый отказ, ввёл в эльфийское государство свои стальные легионы. Сопротивление данмеров длилось недолго. Потерпев несколько сокрушительных поражений, тёмные эльфы заключили вынужденный мир с Империей, однако Морнхолд к этому времени уже лежал в руинах.

Барензии удалось пережить разорение Морнхолда благодаря усилиям кормилицы, но плохи были бы её дела, если бы на развалинах города будущую королеву не обнаружил генерал имперской армии по имени Симмах. И это отличная возможность поговорить и о Симмахе тоже. Опять же, из-за того, что эта личность, как и клан Ра’Атим ранее, вряд ли ещё будет где-либо фигурировать.

Родился Симмах в Морнхолде, однако, в отличие от семьи Барензии, его семья была крайне бедной. Отец зарабатывал на пучок солёного риса, горбатясь в шахте, а мать пекла пирожки с коммуникой и продавала их на рынке – простой и честный труд позволял жить не впроголодь, но не более того. Когда отец Симмаха скончался по какой-то причине, его сын пошёл наниматься в шахту, где и проработал до своего тридцатилетия. Мать его к этому моменту уже успела ослепнуть, ведь просто вдова с красивым, молодым сыном – это не очень-то драматично. Примерно в это же время в семье правителей города родилась дочь, которая ещё не носила никакого имени, но уже самим фактом своего существования приводила жителей Морнхолда в восторг. Спустя некоторое время во всех уголках города прозвучала ещё одна благая весть – для наследницы уже выбрали имя, поэтому вскоре горожанам стоит ожидать повышенной концентрации праздничного настроения и сопутствующих товаров где-то в районе дворца. Симмах, как и его сверстники, намеревался посетить церемонию наречения, однако…

Однако незадолго до начала церемонии его мать, слепая, согбенная вдова, сообщила страшное – чувствуя, что вот-вот отправится к предкам, она попросила Симмаха разыскать для неё целителя, чтобы с его помощью хотя бы дождаться возвращения сына. Увы, найти целителя в городе, готовом окунуться в бурное празднество, Симмаху не удалось. Лишь после окончания церемонии один жрец согласился пойти с молодым эльфом в его скромное жилище, но было уже поздно – мать Симмаха, так и не успев дождаться его, скончалась. Рассердившись, Симмах потребовал от жреца вернуть ему деньги, уплаченные в качестве задатка, подкрепив требование угрожающие стиснутым кулаком. Жрец порыва молодого данмера не оценил и попытался было проклясть его, но тот успел нанести удар, от которого служитель Трибунала очень неудачно упал на камни и умер без всякого промедления. Лучше бы он так спешил оказать страждущему помощь, но, как бы то ни было, поделать Симмах уже ничего не мог. Собрав в мешочек золото, он бежал из Морнхолда, поклявшись когда-нибудь вернуться туда и стать правителем города, женившись на Барензии, которая как раз к этому времени должна будет достичь подходящего возраста.

Когда Симмах вернулся в Морнхолд (немного раньше, чем рассчитывал, кстати) и обнаружил там маленькую Барензию, он понял, что возможность исполнить клятву у него ещё есть, хоть и не прямо сейчас. Симмах представил свою находку императору как наследницу правителей Морнхолда и посоветовал спрятать её где-нибудь, пока не наступит подходящее время вынимать из рукавов ценные политические козыри. Идея Тайберу Септиму понравилась и он распорядился отдать Барензию на воспитание отставному легионеру родом из Скайрима и его супруге. Вскоре малолетний политический козырь доставили в местечко Даркмур, где бывший легионер императора Свен Адвенсен имел честь быть лордом.

Скайримские приключения Барензии

Спустя десяток и ещё несколько лет Барензия выросла в симпатичную, но довольно-таки тощую молодую эльфийку. Приёмные родители Свен и Инга всё это время заботились о будущей королеве, но никогда не давали повода считать, что она является частью их семьи, из-за чего Барензия чувствовала себя ужасно одинокой. Не находя поддержки в ближайшем окружении, Барензия стала искать его за пределами поместья Адвенсенов, где она очень быстро обнаружила некоторое количество разумных существ мужского пола и примерно её возраста. Причудливые существа уделяли Барензии очень много внимания и даже иногда осыпали её подарками – настолько богатыми, насколько могли себе позволить крестьянские кошельки. Каждый даритель втайне (а иногда и вполне открыто) мечтал о том, чтобы посетить с молодой эльфийкой ближайший сеновал, однако успеха в этом предприятии так никто из них и не достиг. Несмотря на это, Барензия регулярно сталкивалась с неодобрением приёмной матери, которой почему-то не нравились заигрывания подопечной с противоположным полом.

Не вызывала у приёмной семьи восторга и тяга Барензии к магии, вполне естественная для данмеров её возраста. Кроме того, ей не позволяли даже учиться владению мечом, хотя учителя в поместье появлялись довольно часто. Увы, своему искусству они обучали исключительно сыновей лорда Свена. С каждым днём Барензия всё сильнее ощущала, что что-то не так (и тут очевидно, что именно, ведь данмер с одноручным мечом и парой заклинаний – это чистая классика серии). Но что же она могла со всем этим поделать? Ответ подсказал помощник конюха по имени Строу, который был влюблён в Барензию и уже давно уговаривал её сбежать вместе с ним. И вот, в один прекрасный летний день будущая королева стянула кошель с монетами, твёрдо решив сбежать и жить своей жизнью – выбор между поместьем, в котором ей никто не был рад, и неизвестностью был для неё очевиден. Вместе со Строу Барензия также украла пару лошадей, после чего они вместе направились в сторону Рифтена, где, как им казалось, процветала свобода. Для маскировки, кстати говоря, Барензия переоделась в мужскую одежду, но это была лишь временная мера – все части тела, которым суждено было стать выпуклыми, уже начали зловеще формироваться.

Пережив некоторое количество приключений, о которых лучше умолчать в целях экономии слов и времени, Барензия и Строу добрались до Рифтена, который уже тогда был широко известен как рассадник всяческой преступности. Там парочка планировала переждать зиму, однако их дальнейшие планы никак не сходились – Строу мечтал о собственной ферме со свинками, а вот Барензию какое-то необъяснимое чувство тянуло всё дальше, на восток, в Морровинд. Но путешествие туда стоило немалых денег. Заработать их будущая королева намеревалась посредством гильдии воров, освоив благородное ремесло изъятия материальных ценностей из чужого законного владения. Надо было только найти какого-нибудь влиятельного члена гильдии и договориться с ним.

Поиски вора привели Барензию в одну неприметную таверну, расположенную, предположительно, в канализации под Рифтеном. Там она познакомилась с каджитом по имени Террис – молодым, обаятельным и в высшей степени наглым. Устоять перед лоснящимся мехом и залихватскими кисточками на ушах, которыми обладал Террис, было очень сложно, поэтому Барензия сразу же решила не устаивать. К тому же ей всё равно нечего было предложить в обмен на услуги, кроме самой себя. К счастью (а может, и нет), предложение странной эльфийки заинтересовало каджита, и вот так бесхитростно началась недолгая, но довольно яркая карьера будущей королевы в качестве вора.

Собственно, воровская карьера Барензии закончилась ровно тогда, когда она забралась в особняк к одному очень влиятельному имперскому деятелю. И звали этого деятеля Симмах. Выяснилось, что генерал уже несколько месяцев разыскивал беглянку по всему Скайриму, а тут она сама внезапно предстала перед ним. Симмах рассказал Барензии, что её как раз собирались представить императору Тайберу Септиму, когда она сбежала. Более того, император даже намеревался сделать Барензию правителем отстроенного Морнхолда, как только она достигнет подходящего возраста и получит хоть какое-нибудь образование. Отказываться от подобной судьбы Барензия, конечно, не стала (впрочем, её мнения никто и не спрашивал), поэтому вскоре она отправилась на юг в сопровождении генерала Симмаха и запутанных мыслей о будущем.

«Но что же стало с Террисом и Строу?» – спросите вы. Лучше всего, конечно, прочитать об этом в серии внутриигровых книг «Подлинная Барензия», ведь там ещё много всего, о чём в данном рассказе не упоминалось. Однако совсем ничего не сказать сейчас было бы жестоко, поэтому вот вам очень краткое изложение судеб вора каджита и бывшего помощника конюха – первого просто убили как бы невзначай, а второму отрезали язык, чтобы он не сболтнул ничего лишнего. Правда, взамен отрезанного языка Строу досталась миленькая небольшая ферма со свинками, о которой он мечтал, но, согласитесь, всё равно вышло немного неловко. К тому же он-то мечтал пасти свиней вместе с Барензией, а не вот так! Как бы то ни было, поделать он ничего не мог, равно как и сама Барензия.

Барензия и знакомство с императором

Вид Имперского города с его белоснежными стенами и на удивление чистыми улицами поразил и вдохновил Барензию. Ей всё равно пришлось бы выполнять указания императора, даже нося титул правителя у себя на родине, но теперь всё прояснилось – Тайбер Септим определённо знал толк в порядке, а порядок был Барензии по душе. Ну, или хотя бы чистые улицы. В том же Рифтене о чистоте на улицах она могла только мечтать. Сам император, впрочем, поразил Барензию ещё сильнее, чем его столица – Тайбер Септим был учтив, красив и мудр. И довольно прямолинеен при этом. Например, о своих планах относительно знатной молодой эльфийки он сообщил ей при первой же встрече.

Представив будущую королеву Морнхолда императору, генерал Симмах отбыл на родину, чтобы занять там пост временного управляющего. Сама же Барензия осталась в императорском дворце, где она ещё никого не знала. Вот так резко сменить место проживания с рифтенских трущоб на украшенные золотом и лучшим мрамором палаты было необычно, но приятно. Во дворце к уроженке Морровинда относились с уважением и даже обучали её магии, чего в старом поместье Адвенсенов ни разу не случалось. Тем не менее, иногда во дворце было довольно скучно, поэтому Барензия увлеклась самым видным мужчиной в Империи – Тайбером Септимом. Ну, а что ещё ей было делать? Цветы поливать? Так этим уже многочисленные слуги занимались. Впрочем, вскоре и сам император по какой-то причине увлёкся иноземной красавицей – ему, видимо, тоже в этот момент было очень скучно. Спустя некоторое время обоюдное увлечение переросло в роман, который включал в себя томные вздохи и случайно брошенные реплики в стиле «ах, мы не должны этого делать!». Всё в лучших традициях дешёвого бульварного чтива.

Роман императора и Барензии оставался незамеченным, пока живот фаворитки в вящему удивлению окружающих не начал увеличиваться в размерах. Объяснение было только одно – там завёлся ребёнок! Опасаясь, что этот ребёнок станет угрозой правлению рода Септимов, Тайбер приказал придворному лекарю, который ухаживал за Барензией, прекратить любые попытки бастарда появиться на свет. И это при том, что данмерские женщины не очень-то плодовиты – за свою долгую жизнь они обычно рожают не более двух-трёх раз. Барензия была в шоке, лекарь был в шоке, даже сам император, наверное, тоже был в шоке, но никому об этом не сказал. Вот и познакомились.

Законный правитель Морнхолда

После этого случая с внезапной и нежелательной беременностью император срочно выслал Барензию в Морнхолд от греха подальше. Конечно, такое неожиданное решение могло вызвать целую волну слухов, но легендарному Тайберу Септиму было слишком неловко в присутствии любовницы. Кроме того, по большому счёту ничего не изменилось – Барензия всё равно должна была стать законным правителем своего родного города, рано или поздно. Оставалось только надеяться, что Симмах уже успел всё подготовить к её прибытию.

Как выяснила Барензия по прибытии – успел, да не совсем. В целом жители Морнхолда и его окрестностей были настроены благожелательно к новой королеве, однако имперских чиновников, имперских легионеров и имперского же генерала они воспринимали исключительно как захватчиков. В принципе, это была чистая правда, но Барензии такая правда причиняла лишь беспокойство, ведь всегда находился кто-то, кто не желал высказывать своё недовольство только в устной форме. Прошёл не один десяток лет, прежде чем королева освоилась в дипломатии, экономике, а также поняла, от кого и чего следует ожидать. Лишь на императора эта её проницательность не распространялась – его действия Барензия предсказать не могла, хотя наверняка очень хотела. А однажды Тайбер Септим вообще умер, оставив и свою бывшую любовницу, и друга Симмаха в недоумении. Чего-чего, а уж такого выкрутаса от него никто не ожидал!

Неожиданным, но всё же не настолько, оказалось и предложение Симмаха выйти за него замуж. Подумав немного, Барензия согласилась – а почему бы и нет? Мужик ведь старался, работал всё это время в поте лица. Увы, свадьба Симмаха и Барензии не была встречена населением с тем же энтузиазмом – бывшего имперского генерала называли крестьянином, который дорвался до власти, и н’вахом. Да и детей, которые унаследовали бы в будущем королевскую власть, всё никак не появлялось, что также вызывало немало пересудов и недовольства. Тем временем потомки Тайбера Септима сменяли друг друга на троне Империи.

Барензия снова в изгнании

Незадолго до событий, обозначенных на страницах истории как времена Имперского симулякра, то есть примерно в 389-м году Третьей эры, Барензия столкнулась с неприятным фактом – она уже очень долго правит Морнхолдом, наследников у неё нет, а муж Симмах постоянно отсутствует в связи с какими-то странными подозрениями очередного императора. В это время, когда королева обнаруживает себя весьма разочарованной, во дворце появляется некто Соловей – умелый и весьма обаятельный бард. Никто не мог сказать, как Соловей оказался в Морнхолде, однако вскоре он полностью завладел вниманием королевы. Как вскоре выяснилось, сделал он это лишь для того, чтобы завладеть неким артефактом, который, конечно же, был скрыт глубоко под Морнхолдом. Также выяснилось, что под личиной Соловья скрывался Джагар Тарн – имперский боевой маг, который, видимо, уже тогда начал задействовать свой грандиозный, но глуповатый план по становлению императором. Некоторые источники утверждают, что королеву Барензию соблазнял не сам Тарн, а нанятый им мастер вор, но это, знаете ли, не точно.

Как бы то ни было, после пережитого потрясения, связанного с открытием неприглядной правды, Барензия неожиданно для себя забеременела. Но не от Тарна-Соловья, хотя и от загадочного барда, говорят, королева кое-кого родила, а от Симмаха. Первым на свет появился мальчик, которого назвали Хелсетом. Хелсет Хлаалу рос, не зная печалей, пока спустя восемь лет королева не родила ещё одного ребёнка – девочку, которую назвали Моргией в честь матери Симмаха. Ну, той самой слепой вдовы, после смерти которой её сын поклялся однажды воссесть на трон Морнхолда. Как видите, клятву свою он в итоге выполнил. К сожалению, появление долгожданных наследников спустя ещё восемь лет омрачилось беспорядками, которые охватили Империю.

Император Уриэль Септим VII-й, под личиной которого скрывался пресловутый Джагар Тарн, сыпал указами, которые не отличались оригинальностью и благоразумием. Так, в Морровинде он зачем-то повысил налоги, из-за чего население тут же угрожающе потянулось к вилам и топорам. Вскоре, надеясь уговорить императора одуматься, Барензия вместе с двумя своими детьми отправилась в столицу. Симмах же, вызывая в разуме своей супруги какие-то смутные подозрения, отбыл к южным границам Морровинда, где разгоралось восстание рабов-аргониан.

В Имперском городе Барензию ожидали совершенно отвратительные новости. Во-первых, на императорском троне сидел Джагар Тарн, плотно укутанный в иллюзии, что было очевидно для королевы, лично знакомой с Уриэлем Септимом много лет. Во-вторых, в Морровинде погиб Симмах, а Морнхолд захватили мятежники, предводителя которых официально поддержали имперские чиновники. К счастью, вскоре выяснилось, что кричать «всё пропало» и рвать чьи-нибудь волосы (потому что свои-то жалко) рановато. Король Вэйреста, города-государства, расположенного на территории Хай Рока, также сумел разоблачить самозванца, и у него даже был план, которым он с удовольствием поделился с Барензией. И хотя план этот заключался в отвлечении внимания Тарна, пока какой-то абсолютно рандомный узник сбежит из тюрьмы и пойдёт совершать героические штуки, королеве он понравился. У неё ведь была возможность вернуть порядок в Империю и отомстить ненавистному чародею – ради этого можно было рискнуть.

Какое-то время Барензия пробыла в императорском дворце, где сблизилась с Тарном – он как раз питал к ней некоторую привязанность, а потому им можно было манипулировать. Боевой маг даже сбросил с себя ненадолго маску, рассчитывая, видимо, завоевать этим расположение королевы. Ну что же, ему не удалось, хотя по лицу Барензии сказать этого было нельзя – за прошедшие столетия она хорошо научилась блефовать. Вскоре, вдоволь покрутив шашни с самозванцем и даже умудрившись добыть ценные стратегические сведения о его зловещих планах, Барензия взяла детей в охапку и спешно уехала в Вэйрест к королю Эдвиру. Он был единственным союзником, который у неё оставался, а вернуться в Морнхолд королева не могла – там бы её сразу казнили мятежники. Джагар Тарн пришёл в смятение по поводу отъезда Барензии, но уже ничего не мог сделать, чтобы не навлечь на себя подозрения. В принципе, ему и думать об этом скоро стало не нужно, потому что безымянный герой, выпущенный из клетки всего несколько месяцев назад, сделал своё грязное дело. Безумный план короля Эдвира сработал, а эпоха Имперского симулякра закончилась со смертью Тарна.

На сцену выходит Хелсет

Прожив несколько лет в Вэйресте, Барензия вышла замуж за вдовствующего короля – видимо, просто чтобы не сидеть у него на шее без всяких на то оснований. Эдвир даже принял обоих детей королевы как своих собственных, поэтому ей больше не нужно было беспокоиться об их благополучии. Сытые, обогретые и хорошо образованные, Хелсет со своей сестрой Моргией выросли в окружении придворных интриг Вэйреста, переняв от бретонцев страсть к их излюбленной национальной забаве – закулисным политическим игрищам. Больше всего в этом искусстве преуспел Хелсет, который оказался настолько коварен, что в какой-то момент даже мог перехитрить самого себя. Посоревноваться с ним в хитроумии могла только родная дочь короля Эдвира, Элизана.

Примерно в 420-м году Третьей эры Эдвир принял решение подкинуть дров в разгорающийся конфликт между наследниками и филигранно умер. Хелсет и Элизана тут же набросились друг на друга, вооружаясь на ходу всем, что попадалось под руку – грязными секретами дворянства, беспринципными наёмниками, отравленными сладкими рулетами. Победителем из этого противостояния в итоге вышла Элизана. Она заключила союз со старым врагом Вэйреста – орочьим королевством Орсиниум, что и стало решающим доводом в их с Хелсетом борьбе за трон. Став королевой, Элизана первым делом выдворила из Вэйреста вновь овдовевшую Барензию и обоих её отпрысков под предлогом… да не было никакого предлога. Она просто могла и хотела их выгнать. Барензия и Хелсет отправились на родину, в Морнхолд, а вот Моргия подалась на юг, где на островах Саммерсет у неё уже было готово тёплое местечко подле ещё одного монарха. Впрочем, о ней чуть позже.

В Морнхолде к этому моменту уже правил родной дядя Барензии, в пользу которого она отреклась от престола ещё при жизни короля Эдвира. Дядя принял родственников с подобающими почестями, но выставил им условие – никаких попыток вернуть власть! Барензия, которая уже состарилась и мало интересовалась политикой, охотно согласилась с этим условием. Её сын Хелсет, будучи почтительным молодым эльфом, последовал примеру своей матери. А потом король Морнхолда скончался при загадочных обстоятельствах. Его место, за неимением лучшей кандидатуры, занял Хелсет, который совершенно точно не приложил руку к произошедшему. И к смерти племянника короля, который стоял в очереди перед Хелсетом, сын Барензии тоже не имел никакого отношения.

Став правителем, Хелсет очень быстро прославился как величайший реформатор, которого только знал Морровинд. Не желая ассоциировать себя с традициями своей родины, которые он считал откровенно устаревшими и отсталыми, Хелсет первым делом отменил традиционное рабство и даже символично отрезал себе кончики ушей, чтобы больше походить на человека, а не на эльфа. Консервативные данмеры, понятное дело, отнеслись к новому королю негативно. Многие дворяне со связями даже пытались избавиться от Хелсета, однако ни одному из них это не удалось – король пережил каждого, кто осмелился противостоять ему. Немало поспособствовало в этом Тёмное братство, которому Хелсет, будучи параноиком, оказывал все возможные почести, пытаясь одновременно обезопасить себя и получить оружие против политических соперников.

Хелсет правил относительно благополучно до самого Красного года, ставшего величайшей трагедией в истории народа Морровинда. Дальнейшая судьба как его самого, так и Барензии, которая получила почётный титул королевы-матери от сына, неизвестна. Можно предположить, что Хелсет лишился большей части своей власти, так как главенствующее положение в обществе данмеров после Красного года занял Великий дом Редоран, чьи интересы шли вразрез с политикой короля. При этом сомнительно, что Хелсет просто погиб – слишком уж интересным персонажем он стал. И так как данмеры живут долго, то мы ещё наверняка о нём услышим.

Королева Моргия напоследок

Как уже говорилось выше, дочь Барензии не вернулась на родину вместе с матерью и братом, предпочтя довериться одному союзнику, с которым она сговорилась ещё в те времена, когда был жив старый король Вэйреста. А знаете, кто этот союзник? Король червей Маннимарко собственной персоной, вот кто! Моргия тайно заключила договор с легендарным некромантом в надежде обеспечить себе благополучное будущее, и тот, желая, видимо, получить знатного друга в высшем свете островов Саммерсет, согласился помочь ей. После изгнания Барензии и её детей из Вэйреста Моргия вышла замуж за Карудила – правителя саммерсетского королевства Фёстхолд. Альтмерам, особенно самым консервативным из них, такой поворот сюжета не понравился, но их мнения король и королева по старой доброй монархической традиции не спросили.

О Моргии ещё есть, что рассказать, но оставим это на другой раз, потому что уже пора закругляться. Так вот, ходят слухи о ещё как минимум одном потомке королевы Барензии – Дралси, которая не занимала никаких видных должностей и вообще была отстранена от семейных дел, потому что являлась бастардом. Также ходят слухи, что Дралси тоже как-то раз стала матерью, родив девочку по имени Карлия, но это, как и вся история с ребёнком Джагара Тарна и Барензии, не точно. И, кажется, других потомков, пусть и не настоящих, у знаменитой королевы Морнхолда нет. А если есть, пишите о них в комментариях – это будет интересно. Итак, на этом всё. Доброго вам вечера и до встречи в новых рассказах!

Кстати, титры. Сначала авторы картинок по порядку:

1. ZeniMax Media

2. Vu Nguyen (Hydestudio)

3. Anastasiia Mozhaieva

4. Helga Sable

5. denythem

6. Nuare Studio

7. Korkuguvin

8. narnaa-gracewind

https://vk.com/kotbaiunlair