Опровержение лжи Марка Солонина о начале войны (окончание)
Ссылка на начало статьи: Опровержение лжи Марка Солонина о начале войны
--------------------------------------------------------------------------------
Ну а остальная часть видео – это просто словоблудие. Все эти его «мне кажется», «я почти уверен», «моя зыбкая гипотеза», «можно интерпретировать», «я могу предположить» и т.п. - это всё полная чушь. Я не читал писанины этого типа, но неоднократно видел его выступления в передачах на ТВ. У него «всё есть», но оно где-то. Он рассказывает, что «видел своими глазами», «лично держал в руках», «скопировал», «сфотографировал», но не демонстрирует. А то, что сейчас показал, то лучше бы не показывал!
На 22:49 Велихов упоминает о том, что Солонин по переписке снабдил его архивным документом. Так почему не снабдил заодно добротными копиями с настоящих архивных документов? Ответ очевиден: ничего лучше у Солонина нету!
Ну, теперь о прочих его «гениальных рассуждениях»
Он утверждает, что эффект тактической внезапности может быть фатальным для пограничной заставы, но не для целой армии.
Эффект оперативной внезапности стал фатальным для Франции в 1940 году. Франция – далеко не маленькая страна. И немцы ведь не дошли до границы с Испанией, но, в следствии тактической внезапности, англо-французские войска потерпели поражение и через 43 дня Франция капитулировала.
Обычно, говоря о событиях мая – июня 40-го года, упоминают только силы Франции и Великоритании, но на их стороне воевали Бельгия и Голландия – это ещё почти миллион солдат и несколько сотен танков и самолётов.
В мае 40-го у немецкой армии НЕ БЫЛО превосходства в силах над противниками. Более того, Вермахт в меньшинстве!
У немцев задействованы два с половиной миллиона солдат и офицеров, а у союзников – три миллиона двести тысяч – соотношение 4 к 3 в пользу союзников. У немцев 7’378 полевых орудий, у союзников – 12’500 – 5 к 3-м НЕ в пользу Германии. Немцы задействовали 2’900 танков, а союзники – 4’650 (в том числе 470 самых современных средних «SOMUA S35» и B1bis, превосходившие немецкие аналоги) – по танкам 3 к 2-м в пользу союзников. Соотношение по самолётам практически 1 к 1-му – 2’478 у немцев и 2’454 у союзников.
Кстати, когда говорят о тактической внезапности, то имеется в виду не только внезапность начала боевых действий, но и оригинальность, и непредсказуемость самого плана наступления.
Утверждение Солонина, что Красную Армию в 41-м можно было уничтожить только «МАССИРОВАННЫМ ядерным ударом».
Откуда он это взял? Он – не военный. На каком основании он так уверенно об этом говорит?
«Мобилизацию объявили только 23-го числа».
Он утверждает, что другие участники войны объявляли мобилизацию «за несколько дней, несколько недель». В Интернете нашёл утверждение, что Англия объявила мобилизацию 1 сентября 39-го года.
«Не было понимания»...
А понимание ЧЕГО должно было быть 22-го числа? Понимание того, что немцы дойдут до Москвы и Сталинграда, что будет 26 миллионов погибших, что Ленинград окажется в блокаде – это дОлжно было понять, в первый день войны? Здесь уместно привести слова из книги Уинстона Черчилля:
«Тот, кто будет читать эти страницы в предстоящие годы, должен понимать, как густа и непроницаема завеса неизвестного. Теперь, в свете позднейших событий, легко установить, чего мы не знали или по поводу чего мы слишком тревожились, в чем мы проявляли беззаботность и в чем неповоротливость» (Уинстон Черчилль, Вторая мировая война – Том 2, Часть первая, Глава восьмая).
Дальше Марк Солонин будет совершенно справедливо утверждать, что 22-го июня никакой катастрофы ещё не произошло – это обсудим подробно несколько позже.
Сам же говорит, что РККА и так большая (и действительно большая), так чего спешить объявлять мобилизацию, если Директива №3 предусматривает переход в контрнаступление?
И тут же про то, что железные дороги были переведены на особый режим работы аж 24-го. Ну хорошо. А что собственно военным так срочно нужно было везти уже 23-го? Мобилизованных людей? Так их ещё надо собрать! Ну подумайте трезво! Не может такого быть, что бы 23-го объявили мобилизацию и уже в этот день мобилизованные готовы к отправке по ж/д.
К каким таким «страшным последствиям» привело то, что ж/д перевели на особый режим 24-го? Что, если бы железнодорожники стали работать в особом режиме с 22-го, то не было бы окружения наших войск в Белоруссии? Это и есть пропогандистское словоблудие!
«Провал советской разведки».
Ну да, есть основания так говорить, но он так запросто считает командиров немецких дивизий и корпусов, а потом сетует, что на них «не было выхода». Никто из них не был завербован советской разведкой – проще говоря. Командиры дивизий и корпусов – это генералы! Ну да, не завербовать ни одного вражеского генерала – это «страшный провал». Лично мне неизвестен ни один случай передачи информации противнику генералами армий стран участниц Второй Мировой.
Что до миллионов немецких военнослужащих, которым довели приказ фюрера 21-го числа, то если среди них и были информаторы советской разведки, то передать новые сведения уже не могли: приказ зачитали вечером и после этого, покинуть расположение части было невозможно.
Неудачи разведки – явление обыденное. А у польской разведки не было провала в 39-м? А французская разведка как отработала в мае 40-го? И это притом, что они сами, за семь месяцев до этого, войну Гитлеру объявили, а потом он их «внезапно» разгромил! А американская разведка не провалилась в 41-м? Только не говорите, что американцы сами себе «подстроили атаку не Перл-Харбор»(!) – это бред сумасшедшего. А британская разведка как там? Сначала они прозевали нападения Гитлера на Польшу, а там был прямой интерес Англии. Потом провалились в мае 40-го – сначала немцы внезапно, опередив англичан, высадились в Норвегии, а потом также внезапно разгромили англо-французские войска во Франции. А потом английская разведка «прощёлкала» внезапное начало боевых действий японцев против британских войск в Индокитае. Да, и про высадку на Крит, немцы английскую разведку не предупредили.
Да, у разведок бывают неудачи. Ни у французов, ни у англичан не было ни коллективизации, ни «репрессий», а провалы разведки на лицо. Про «успехи» разведок Бельгии, Голландии, Дании, Норвегии в 40-м – 41-м годах - даже как-то неудобно вспоминать.
Опять надуманный тезис о том, что «если армия отмобилизована, да ещё и подтянута к границе, то её нельзя вернуть назад в казармы». Вообще-то это полная чушь! Запросто можно вернуть! Поинтересуйтесь историй взаимоотношений Индии и Пакистана – они сто раз так делали.
В сентябре 1939 года Франция и Англия провели мобилизацию и развернули свои войска вдоль границы с Германией. И? И спокойно просидели так всё зиму и почти всю весну - не начиная активных боевых действий. Кто, будучи в здравом уме, будет доказывать, что если бы политики договорились, то солдат невозможно было бы вернуть в казармы без войны? Какие - такие «непреодолимые факторы» могут мешать вернуть войска в места дислокации, если на то есть воля высшего политического руководства? Нет таких факторов! Даже уже начавшиеся войны останавливались по решению политиков и солдаты «отправлялись по домам».
В качестве «обоснования» «неизбежности войны» Марк Солонин подсовывает информацию о том, что, мол, из народного хозяйства собирались изъять и передать в армию машины и трактора, а без них нельзя убрать хлеб.
Во-первых, когда война началась, то технику из народного хозяйства таки передали армии, но хлеб, при этом, в районах не попавших под оккупацию в 41-м, убирали, и ещё и сеяли в 42-м.
Во-вторых, ДОПУСТИМ, что Сталин готовится первым начать войну в июле. И что? Хлеб надо убирать уже летом! Он что, надеется за пару недель полностью победить и ещё и успеть вернуть трактора и автомобили в народное хозяйство?! Это же бред!
Что там за «боевые донесения» которые якобы «17-го или 18-го июня» «идут косяками с номерами 1, 2, 3, 4» - это надо смотреть на них. Вы видели, как он коверкает фрагменты документов? Точно так же как Резун-Суворов цитаты из книг. Верить Солонину на слово – себя не уважать.
Но самое интересное – это то, что с этого момента он начинает откровенно путаться в собственной лжи. Он говорит про эти «донесения», говорит даже, что «армия фактически уже воюет», и тут же сам скажет, что в СССР запредельная секретность: «Сов.серетно», «экземпляр единственный», «только лично». А дальше (21:36) перечислит тех кто «знал про планы начала войны» - Сталин, Молотов, Тимошенко, Жуков, Ватутин, Василевский – шесть человек. Это всё говорит один Марк Солонин. Так шестеро на самом верху знают про планы, или штабистам и командирам в частях (а это тысячи людей!) уже доведено, что нужно оформлять «боевые донесения»?! Это уже даже не смешно!
Почему к донесениям о подготовке немцев Сталин относился сдержанно – это отдельная реально большая тема.
Далее (22:49) речь заходит о каком-то митинге в 19-й бомбардировочной дивизии. Дескать, некий политрук Маргулис 22 июня, на митинге сказал военнослужащим, что происходящее – это «провокация, на которую не надо отвечать». Собственно Велихов и задавал вопрос в том духе, что в Красной Армии, даже после выступления Молотова по радио, «не верят в начало войны» и считают происходящее провокацией. На 22:59, прямо утверждается, что политрук призывает НЕ ОТВЕЧАТЬ НА ПРОВОКАЦИЮ, а уже на 24:25 Солонин говорит: «на эту провокацию мы ответим сокрушительным ударом». Имея в виду, что именно такая постановка вопроса и есть целью митинга. Так не отвечать на провокацию, или ответить сокрушительным ударом?! Или ответить провокационным ударом на сокрушительную провокацию, или что вообще это за бред?
И далее Марк Солонин озвучивает высосанную из пальца гипотезу, суть которой сводится к тому, что якобы именно на 22 июня была запланирована некая провокация со стороны СССР против Германии. И якобы случилось «чудо», и именно в этот день Германия сама напала.
И опять он путается в собственном вранье. На 27:27 говорит, что у политруков в сейфах лежали «заготовки» для митингов «посвящённых» немецкой провокации «назначенной на 22 июня», а уже на 30:45 он про это забыл, и выдаёт: «мы никогда не найдём прямых документальных подтверждений: если и была бумага на этот счёт, то эту бумагу спалии не позднее вечера 23 июня». Так была одна бумага, которую спалили, или были сотни пакетов с заготовками в сейфах политруков в строевых частях?!
Что касается провокаций вообще, то вот документ от 10 июня 41-го года, демонстрирующий отношения руководства СССР к возможным провокациям:
В нём говорится:
«Начальник погранвойск НКВД УССР донес, что начальники укрепленных районов получили указание занять предполье.
Донесите для доклада наркому обороны, на каком основании части укрепленных районов КОВО получили приказ занять предполье. Такое действие может спровоцировать немцев на вооруженное столкновение и чревато всякими последствиями. Такое распоряжение немедленно отмените и доложите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение.
Жуков»
(ЦА МО РФ. Ф. 48. Оп. 3408. Д. 14. Л. 425., цитируется по материалам сайта «Фонд Александра Яковлева»).
А уже на следующий день Жуков отправил в Киевский округ ещё одно послание:
«Народный комиссар обороны приказал:
1) Полосу предполья без особого на то приказания полевыми и уровскими частями не занимать. Охрану сооружений организовать службой часовых и патрулированием.
2) Отданные Вами распоряжения о занятии предполья уровскими частями немедленно отменить.
Исполнение проверить и донести к 16 июня 1941 г.
Жуков»
(ЦА МО РФ. Ф. 48. Оп. 3408. Д. 14. Л. 432., цитируется по материалам сайта «Фонд Александра Яковлева»).
Единственное достойное внимания во всём этом потоке лжи – это эпизод, в котором Солонин разъясняет, что 22 июня ещё никакой катастрофы не произошло. Это действительно так, и это очень важно для понимания целого ряда событий первых дней войны.
За хорошее дело – и бесу спасибо – как говорил один православный святой.
Он утверждает, что «армия массово отказалась воевать».
В армии была нарушена система управления войсками, а в таких случаях всегда происходит примерно одно и то же.
Вот как выглядело продвижение немцев во Франции:
«Танки и моторизованные дивизии продолжали двигаться потоком через брешь в направлении Амьена и Арраса, поворачивая к западу по течению Соммы в сторону моря. В ночь на 20 мая они вступили в Абвиль, пересекли и перерезали все коммуникации северных армий. Эти чудовищные, смертоносные серпы встретили слабое или вообще не встретили никакого сопротивления после того, как фронт был прорван. Наводившие ужас германские танки беспрепятственно рыскали по открытой местности, поддерживаемые и снабжаемые моторизованным транспортом, преодолевая от 30 до 40 миль в день.
Они прошли через десятки городов и сотни деревень, не встречая ни малейшего сопротивления; их офицеры стояли в открытых башенных люках, самодовольно приветствуя население. Очевидцы рассказывали о толпах пленных французов, которые шагали рядом с немцами, причем многие из них все ещё несли свои винтовки, которые время от времени собирались и уничтожались под танками. Я был потрясен крайней беспомощностью и отказом от борьбы с немецкими танковыми частями, которые, имея несколько тысяч машин, осуществляли полное уничтожение могущественных армий; не менее поразил меня и быстрый крах французского сопротивления сразу же после прорыва фронта. Все немецкое передвижение осуществлялось но главным дорогам, и ни в одном месте их не остановили» (Уинстон Черчилль, Вторая мировая война – Том 2, Часть первая, Глава третья).
А до этого была Польша:
«Дорога, ведущая в Лодзь, была забита всеми видами шоссейного транспорта, военного и гражданского, машинами и повозками, переполненными домашним скарбом. Толпы крестьян убегали от приближающегося врага. Люди шли за армейскими колоннами, не ведая куда и зачем. [...] Люди плакали и возмущались, особенно когда проходили мимо солдат. Паника была всеобщей. Кроме того, на шоссе было полно солдат-одиночек и небольших групп людей непонятной принадлежности — не то военных, не то гражданских, еще не мобилизованных, но приписанных, которые спешили догнать свои части. Эти последние были, как и солдаты, вооружены винтовками. Все они, собственно говоря, блуждали. Отстали от своих подразделений и теперь не знали, куда идти и что делать. Не было никого, кто бы мог дать им какое-то указание. Они чувствовали, что являются лишь обузой для этого странного командования, которое не нуждалось в солдате, рвущемся в бой» (Ежи Климковский, Я был адъютантом генерала Андерса – раздел “Сентябрь”).
Вот так вот поляки и французы «отказываются» воевать.
«Неучтенная убыль самолётов».
Ведётся учёт потерь, но если нет документов, в которых зафиксированы обстоятельства и причины потери самолёта, то он относится к неучтённым потерям. Например:
В июне 41-го авиационная часть покинула совой аэродром после налёта на него вражеской авиации из-за приближения немцев, при этом часть самолётов успела подняться в воздух. Из части, к своим добрались не все – документы, если и были, то утеряны. Сколько самолётов сгорело на аэродроме? Сколько досталось немцам в исправном состоянии? Сколько взлетевших самолётов погибло в воздушных боях? Сколько совершили вынужденную посадку вне аэродромов, и были вынужденно брошены лётчиками? Всё это невозможно учесть. Вот это и есть неучтённая убыль. Нет документов, по которым можно было бы установить обстоятельства потери самолёта. А Солонин лукаво подводит к мысли, что они все к немцам перелетели.
В целом тема боевых действий летом 41-го – это отдельная ОЧЕНЬ большая тема.
Если Красная Армия только и делала, что «разбегалась», то почему немцы не добились победы? Тем умникам, которые успели подумать про грязь и мороз, напоминаю, что план «Барбаросса» предусматривал победоносное окончание боевых действий ДО наступления осенней распутицы, и уж тем более ДО наступления зимы с её морозами.
Солонин и ему подобные всегда акцентируют на событиях в Белоруссии – там, где немцы провели операцию на окружение, и случилась катастрофа, именно из тех событий они выдёргивают примеры; а про Украину и Прибалтику не вспоминают. А здесь никто никуда не «разбегался». Ниже свидетельство немецкого генерала.
«Группа армий “Юг” медленно продвигается вперед, к сожалению неся значительные потери. У противника, действующего против группы армий “Юг”, отмечается твердое и энергичное руководство. Противник все время подтягивает из глубины новые свежие силы против нашего танкового клина. Резервы подходят как на центральный участок фронта, что наблюдалось и прежде, так и к южному флангу группы армий» (Франц Гальдер, Военный Дневник – Запись 26 июня 1941 года).
Так что «десять досок вырвано – две осталось» - это плод воспалённого воображения!
В Белоруссии – в Западном Особом Военном округе, было потеряно управление войсками. Генерал Павлов пошёл под суд и был расстрелян не за воровство, не за трусость и не за предательство, а за то, что допустил потерю управления вверенными ему войсками, со всеми вытекающими последствиями. На Украине и в Прибалтике ничего подобного не произошло, и примеров подобных тому, что привёл Солонин, там не найти.
По данным статистического сборника «Красная Армия в июне 1941 года», самый укомплектованный на 22 июня – это не 6-й, а 1-й мехкорпус. В нём аж 1039 танков – это на 8 машин больше чем положено по штату. Дислоцируется корпус в районе Псков – Луга. От Пскова до границы, по прямой, около 500 километров, а по дорогам ещё больше.
В 6-м мехкорпусе 1021 танк – не хватает 10 штук до штатной численности. Солонин говорит про 1200, но можно предположить, что он просто оговорился. А вот танков Т-34 и КВ в 6-м корпусе не 400, а 352.
Очень любят говорить про «сотни Т-34 и КВ» в РККА в 41-м, но никогда не вспоминают, что в Красной Армии летом 41-го имеется 580 стареньких БТ-2. В том числе, самых первых выпусков – с чисто пулемётным вооружением. Вот на фото немецкие солдаты возле подбитого пулемётного БТ-2. Вот ещё один такой же – пулемётный БТ-2, подбитый летом 41-го.
Сравнение танкового корпуса 41-го года с танковой армией образца 45-го года – абсолютно не корректно. По количеству танков может они и схожи, но по количеству моторизованной пехоты и артиллерии, в том числе самоходной – абсолютно не сопоставимы.
Пресловутые «причины поражений».
Солонин отвечает то, что и ждёт от него Велихов: «Режим уничтожал людей с честью и совестью».
То есть, Лавочкин, Туполев, Ильюшин, Кошкин, Королёв, Грабин, Покрышкин, Рокоссовский, Толбухин, Карбышев, Кузнецов, Шапошников – это люди без чести и совести? Ну, по извращённой логике Солонина, выходит, что если «режим» их не «уничтожили», то они без чести и совести.
Пред тем как рассуждать о причинах поражений Красной Армии летом 41-го, необходимо рассмотреть причины поражения польской армии в 39-м, французской армии в 40-м и британской армии в 40 - 41-м. Вот после этого нарисуются реальные причины успехов Вермахта, а не бредовые измышления субъектов подобных Солонину.
«Если бы не было 17-го года...» А если бы не было 14-го года......
В предисловии к своим мемуарам, за которые он был удостоен Нобелевской премии, Уинстон Черчилль написал:
«Я рассматриваю тома настоящего труда “Вторая мировая война” как продолжение истории Первой мировой войны, изложенной мною в книгах “Мировой кризис”, “Восточный фронт” и “Последствия”. Если данный труд будет завершен, вместе они составят летопись новой Тридцатилетней войны» (Уинстон Черчилль, Вторая мировая война – предисловие автора к первому тому).
Чтобы понять причины Второй Мировой, можно даже не читать все шесть томов книги Черчилля: достаточно открыть первую страницу первого тома, а там написано: «Часть первая. “От войны к войне”. Глава первая “Безрассудство победителей”». Имеющий мозги, да поймёт!
Совершенно очевидно: кого и что считал причинами Второй Мировой войны потомок герцогов Мальборо, мудрый политик внёсший огромный личный вклад в победу над нацизмом – сэр Уинстон Черчилль.
P.S.
Сейчас можно услышать мнение, что якобы Сталин не считал себя победителем. Мол, «война пошла не так как он планировал» и результат «не тот, на который рассчитывал». Мол, из-за этого он не стал принимать Парад победы в 45-м. Правда ни один из руководителей СССР парадов не принимал – Ленин на парадах стоял на обычной трибуне, а остальные на трибуне мавзолея Ленина.
Был ли Сталин рад победе? Вот как описывает Черчилль поведение Сталина в Потстдаме, на банкете устроенном в английской дипмиссии:
«Я имел ещё одну весьма дружескую беседу со Сталиным, который был в самом лучшем настроении и, видимо, не подозревал о той важнейшей информации относительно новой бомбы, которую сообщил мне президент. Он с энтузиазмом говорил о вступлении русских в войну против Японии и, видимо, предвидел ещё много месяцев войны, которую Россия будет вести во все больших масштабах, ограничиваемых лишь пропускной способностью Транссибирской железной дороги.
Затем произошло нечто необычайное. Мой могущественный гость поднялся со своего места и с меню в руках стал обходить присутствующих и собирать у многих из них автографы. Мне никогда и в голову не приходило, что я могу его увидеть в роли любителя автографов! Когда он подошёл ко мне, я написал свое имя по его просьбе, и мы, взглянув друг на друга, рассмеялись. Глаза Сталина светились весельем и добродушием. Я уже упоминал выше, что советские представители всегда пили на этих банкетах из крохотных рюмок, и Сталин никогда не изменял этому обычаю. Но сейчас мне захотелось заставить его отойти от этого обычая. Поэтому я наполнил два небольших бокала коньяком для него и для себя. Я многозначительно взглянул на него. Мы одним духом осушили бокалы и одобрительно посмотрели друг на друга» (Уинстон Черчилль, Вторая мировая война – Том 6, Часть вторая, Глава двадцать первая).
