8MopKoBKa8

– Десять секунд, полет нормальный. – Я обвел взглядом системные дисплеи, мерцающие над головой. – Реактор работает, жизнеобеспечение в порядке, сверхсветовой привод в норме. Интересно, куда меня вынесет… – Я вгляделся в темноту за прозрачным колпаком кабины. Кроме острого носа и передних частей двигательных гондол по бокам экспериментального одноместного звездолета «Старлайт», из кабины не было видно даже звезд. Выдвигались предположения, что вид изнутри пространственного пробоя может немного отличаться от обычного звездного неба, но абсолютной тьмы я не ожидал. Пощелкав тумблером и пробежавшись по каналам, я убедился в отсутствии связи, как радио, что логично, так и тахионной, что непонятно. Но это не проблема… Задание простое: испытать новый способ сверхсветового перемещения и вернуться домой.

Я тряхнул головой, концентрируясь на приборах. Звуковой сигнал оповестил о необычном поведении привода искривления. Взглянув на статусный дисплей, я удивился: варп-поле по неизвестной причине стало уменьшаться, а нагрузка на его генераторы наоборот, возросла. На секунду задумавшись, я увеличил мощность. Поле перестало уменьшаться, но ненадолго.

– А вот это плохо. – я быстро перебрал в голове возможные причины такого поведения. – Похоже, проход начал схлопываться, пока я внутри, а до его конца лететь ещё около тридцати секунд.

Сила, сжимающая пространственный пузырь, в котором двигался корабль, продолжала нарастать, а мощности реактора уже не хватало. Выведя энергоядро в режим перегрузки, я перераспределил всю доступную энергию на катушки искривления. Нагрузка продолжала расти, плазменные инжекторы не могли эффективно выравнивать такой плотный поток вещества, и корабль начал дрожать. Взревел сигнал тревоги. Я, уже успевший осознать, что ситуация далека от нормы, отключил его несколькими касаниями главной контрольной панели. Бортовой компьютер вывел на статусный дисплей таймер, отсчитывающий оставшиеся пятнадцать секунд до перегрева силовой установки. Скорость увеличилась, расчетная точка выхода в нормальное пространство приближалась все быстрее, но что толку, если поле сколлапсирует за целых пять секунд до конца перехода? Потратив долю секунды на раздумья, я активировал аварийный режим реактора, и вывел в камеру сгорания все имевшееся топливо. Звездолет дернулся, энергосистема взвыла, словно реактивная турбина старого атмосферного самолета. Столбики энергетических диаграмм скакнули вверх, подарив мне ещё несколько секунд. Внезапно раздался треск рвущегося металла, и в тот же момент кромешная тьма за колпаком кабины сменилась быстро вращающимся звездным небом, большую часть которого занимала незнакомая планета.

Судно несколько раз дернулось, в колпаке кабины появилось неровное отверстие, и воздух мгновенно улетучился. Все мысли из головы словно выдуло, и включились рефлексы, доведенные до автоматизма на тренажёрах. Вскинув к лицу руку, я закрыл и герметизировал шлем, другой ловя рукоять управления, затормозил вращение корабля, активировал защитное энергетическое поле и, немного придя в себя после глотка вакуума, взглянул на дисплеи. Не выдержала правая нижняя гондола, и плазма из неё продолжала выходить, норовя снова запустить корабль в штопор. Несколько вмятин и пробоин в обшивке, разбит главный сенсорный массив, также являющийся антенной сверхсветовой связи, и, собственно, «генератором» пространственного пробоя. Однако ничего такого, что в текущей ситуации усложнило бы жизнь. Ещё было неприятное ощущение в боку: скафандр по непонятной причине вколол локальный анестетик. Быстрая системная диагностика не показала сбоев, и я решил пока сконцентрироваться на насущных проблемах. Топлива в реакторе нет, плазма, оставшаяся в системе – всё что доступно на данный момент. С работающим щитом хватит минуты на три, не больше.

– Кажется, возвращение откладывается на неопределённый срок. – хмыкнул я себе под нос. Решив, что на планете, какими бы не оказались условия на поверхности, находиться лучше, чем под угрозой нового столкновения с быстролетящими объектами висеть без энергии на орбите, я развернул корабль и запустил досветовые двигатели. Энергетическая сфера вокруг корабля вспыхнула несколько раз, отклоняя попадающие по ней каменные обломки, к счастью, небольшие.

– Как же мне повезло, выйти из прыжка так близко к этому шарику. – подумал я, когда светящееся от трения о воздух защитное поле закрыло мне вид на местные облака. Через пару минут резервные сенсоры сообщили, что до поверхности осталось десять километров. Я вышел из пике и снизил скорость. Вскоре щиты и двигатели отключились – остатки плазмы покинули энергопроводы через пробоину. Дисплеи мигнули, бортовой компьютер перешел на резервное питание. Батареи не могли обеспечить энергией основные системы, но были в состоянии позволить кораблю маневрирование в атмосфере, а также запитать бортовой компьютер, некоторые сенсоры, и жизнеобеспечение. Благодаря своему дизайну и большой площади крыла, на которое крепились гондолы гиперпривода, «Старлайт» мог неплохо держаться в атмосфере даже без двигателей. Поток инопланетного воздуха, более ничем не тормозящийся, ворвался в кабину через пробоину, однако через некоторое время установилось равновесие давлений, и «ветер» стал почти незаметным.

Судя по показаниям радара, внизу была только жидкость, а твёрдая поверхность обнаружилась в паре десятков километров справа по курсу. Плавно развернув аппарат в сторону суши, я отключил некоторые системы, в том числе и радар, чтобы продлить жизнь батарей, и расслабился в ложементе, следя за приборами и слегка корректируя курс. Внезапно, в паре десятков метров впереди, из плотного облачного слоя вынырнул летательный аппарат неизвестной конструкции, заставив меня напрячься, и крепче сжать в руке рукоять управления. Он был снежно-белого цвета и имел плавные и сглаженные формы, а странная конструкция задних поверхностей крыла навевала воспоминания о птицах. Инопланетян мы ещё не встречали, и, похоже, эта честь выпала именно мне. Немного подумав, я расслабился и улыбнулся: какими бы они не оказались, скучать я здесь не буду. Тем временем, пришелец поравнялся со «Старлайтом». Я попытался разглядеть пилота под выпуклостью на носу, которая, в отличие от остальной обшивки, сверкала под солнцем, и которая показалась мне кабиной, но не преуспел. Бортовой компьютер сообщил о неизвестном виде энергии, облучающей судно. Так как больше ничего не произошло, я решил не предпринимать ответных действий. Через несколько секунд на панели загорелся огонек, сообщающий об активности на радиочастотах. Я активировал приемник, и в наушниках зазвенел чужой голос, что-то вещающий на своем языке. Внезапно пришло осознание, что я каким-то образом понимаю, что он говорит.

– Пилот инопланетного космолёта, если ты слышишь и понимаешь эту передачу, пожалуйста отреагируй.

Довольно странно впервые услышать другой язык, да ещё и инопланетный, и вдруг осознать, что понимаешь его. Сказав в микрофон: «Да, слышу вас.» – лёгким движением рукояти я аккуратно качнул крыльями звездолёта, повторил этот же маневр, когда голос попросил подтвердить приём, и усмехнулся.

– Надеюсь вы не попросите меня изъясняться фигурами высшего пилотажа.

– Извини, я тебя не понимаю, переводчик работает только в одну сторону. Долетим до базы и сможем поговорить. Следуй за мной.

Мне показалось, что я почувствовал радость и воодушевление, исходящие от пилота – инопланетянина. Чужое судно сменило курс и ускорившись, нырнуло в облака. Я повернул следом, но набрать скорость, чтобы угнаться за чужаком, не мог.

– Надеюсь, меня поймут…

Опустившись на полкилометра, я наконец-то увидел местную поверхность. Судя по цвету, в водоёме, похоже, океане, находилась знакомая и привычная вода, а берег был неравномерно покрыт зеленью.

– Даже так? Кажется, я даже смогу здесь выжить.

Чужой корабль прошел подо мной и занял позицию на прежнем месте, снова включилась радиосвязь.

– Инопланетный пилот, пожалуйста, увеличь скорость и следуй за мной.

Я потянул на себя рукоять управления, задирая нос аппарата, скорость начала стремительно уменьшаться. Замедлившись до критической скорости, перевернулся через крыло из-за сорвавшегося аэродинамического потока, выровнял машину и снова перешел в пикирование, набирая прежнюю скорость и догоняя местного летуна.

– По планирующему стилю, могу предположить, что твои двигатели не работают в атмосфере, или они не работают вообще.

Я снова покачал крыльями, соглашаясь.

– Хорошо, я буду лететь медленнее, если твой корабль не успевает.

Несколько минут я просто наслаждался полётом, размышлял о том, как может работать инопланетный «универсальный переводчик» и присматривался к местным пейзажам. Зеленая равнина, кое-где сверкающая желтыми и оранжевыми точками, резко заканчивалась высоким скалистым обрывом. Местами над ней группами возвышались более темные объекты, похоже являвшиеся местными аналогами деревьев. Вдалеке виднелся горный хребет. Высота полета постепенно уменьшалась, а берег становился ближе. Немного левее той точки, куда мы летели, были заметны какие-то строения, и длинная ровная площадка. Похоже на упомянутую «базу». Когда она оказалась почти слева, я снова услышал в гарнитуре голос инопланетянина, но в этот раз ничего не разобрал. Секунд через пять на дисплее вновь загорелся сигнал «неизвестное входящее излучение», а незнакомые слова снова стали интуитивно понятными.

– Инопланетный пилот, с моей стороны от тебя находится комплекс строений и посадочная полоса. Предлагаю тебе совершить посадку, и поговорить с нашими. Мы не собираемся причинять тебе вред, и наша раса надеется на мирный контакт, однако, если понадобится, мы готовы защищаться. Добавлю, что я бы не рискнула горизонтально сажать корабль на такой скорости. Надеюсь ты меня понимаешь, встретимся внизу. Мягкой посадки!

Инопланетное судно качнуло крыльями, резко развернулось и улетело в сторону комплекса, а я сосредоточился на своих проблемах.

– Следует-ли мне принимать предложение местных? – размышлял я. – Допустим, что я понял их правильно, и мне ничего не угрожает. А есть-ли у меня выбор? В текущей ситуации лучше ухватиться за подвернувшийся шанс. Восстановить звездолет я не смогу, так что придется остаться здесь, и лучше будет иметь хорошие отношения с местными. Ладно, одной проблемой меньше, а что насчет посадки? – Скорость и вправду была проблемой: чтобы держать «Старлайт» в воздухе, приходилось удерживать значение не меньше двухсот метров в секунду. Я не был уверен, что шасси, предназначенные для мягкой вертикальной посадки, выдержат такое испытание. Конечно, важнее было, чтобы выдержал корпус. Я развернул судно и выпустил посадочные опоры, до полосы оставалась пара километров. Коснувшись поверхности, я приподнял нос, чтобы уменьшить скорость, и не нагружать одиночную переднюю стойку. Казалось, что всё отлично. Комплекс строений довольно быстро приближался, но до конца полосы был ещё далеко. Внезапно раздался треск, корабль осел на левое крыло и нос дернуло вправо. Последовал сильнейший удар, порвался плечевой привязной ремень, правый бок пронзила внезапная боль. Последней мыслью было: «Если небо снизу, а высота меньше метра – у вас проблемы».

Звездолёт, перевернувшись, упал на выступающую гондолу сенсорного блока и заскользил дальше, быстро замедляясь, а от построек в его сторону уже двигались инопланетные колёсные аппараты.

(Рассказ друга, выкладываю с его разрешения, адекватная критика приветствуется.)