Немного о рассветах
Самая ужасная часть дня – рассвет. Ну хватит его романтизировать, ей-богу. В это время хочется только три вещи: спать, затыкать и убивать. Вот ворочаешься в тёплой постели, смотришь на то, как встаёт солнце и постепенно рассеивается туман, пытаешься уснуть, а уже всё: то соседи стучат, то дети под окнами кричат, то машины сигналят. С первыми лучами солнца оживают все гады земные. И ведь найдётся та самая оскотиневшая скотина (да простит мне читатель эту тавтологию!), которая ворвётся в твоё царство-государство и начнёт засыпать вопросами, а ты уже прикидываешь в голове план убийства этого зануды.
– Сегодня у нас будет собрание. Не забудь.
– Не забуду, не забуду. Иди уже.
Отворачиваешься к стене лицом, закрываешь глаза и нарочито громко вздыхаешь. И снова начинаются вопросы, напоминания, уговоры. Глаза красные и стеклянные. Губы синие. Руки так и тянутся задушить.
– Дай поспать, сегодня выходной!
– Извини, извини, ухожу.
И слава тебе Господи! Свершилось чудо! Шаги удаляются.
– Так сегодня же вторник...
– Уйди! Христом богом прошу! Уйди!
Рассвет перетекает в будничное утро с противным голубым небом, с лимонным солнцем. С бесконечным метро, где можно встретить кого угодно. Где напротив сидит невзрачный паренёк и что-то пытается нарисовать в своём блокноте, где усатые дядьки бурно обсуждают вчерашний матч и то, у кого "любимая" лучше готовит голубцы. Жизнь бурлит. Жизнь прекрасна. Хочется расспросить каждого человека на этой планете обо всем. Но всё портит рассвет, портят снующие людишки, портят взгляд на жизнь и приоритеты.
На самом деле рассвет – самая прекрасная часть дня. Просто мы с Вами не предметы, состояние которых не изменяется веками. В один день мы любим его, в другой – нервно трясемся.
Создаю тг канал!
Привет, друзья! пост не совсем в тему предыдущим. продолжая тему одиночества-я решила перейти на более интересный формат-кружочки , видео… увлечений и навыков у меня куча, думаю, будет интересно🌚
В Питере шаверма и мосты, в Казани эчпочмаки и казан. А что в других городах?
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509
5 глава 2 часть «Помоги Перестать Быть Суккубом»
Всем привет! Давно не было выпуска и вот я вам его принесла. Уже половина всего комикса вышла. Я помогала маме продать тюльпаны на 8 марта, которые она вырастила.
У меня есть новость, возможно не очень приятная. Мне снова нужно сделать перерыв… на 3 месяца. Я купила обучение по рекламе и хочу полностью посвятить себя ему. Чтобы добиться хороших результатов после обучения и зарабатывать самостоятельно. Чтобы в том числе вкладывать в свое творчество и в ценом быть независимой.
Надеюсь на понимание💕
Для бустеров сегодня будет арт.
А всем кто хочет смотреть что у меня в жизни кроме комикса, подписывайтесь на ТГ
Ссылки:
Бусти: https://boosty.to/rin_kor
Они везде или смерть по творческим законам. Часть шестая
III
Серой осени тень
Над страною легла,
И промозглая мгла
Волю слухам дала.
Отупев от причуд
Всевозможных ослов,
Перламутровых слов,
Пьяных сумрачных снов,
Наш послушный народ
Брагу горькую пил,
Карбунку́лы лечил
И скотину растил.
Горькой музыки стон,
Орудийный лафет,
И на нём мёртвый дед,
Рядом шесть стариков.
Старики понесли
Красный траурный гроб,
Шесть сановных особ
Опускали ящик в могилу.
Криво ящик упал,
Видно грешно он жил,
И уж не было сил
Удержать его от паденья.
–И. Анчиполовский,
«Клоун» (1989 г.)
Вадим Кузьмин (Чёрный Лукич), «Продана девушка» (1994 год):
Снегопады растоптали осень,
Ледяными каблуками потоптались по ней.
Не задав ни одного вопроса,
Увели в страну седую самых близких людей.
Продана, продана девушка хорошая.
Продана, продана детская печаль.
Проданы бусы, не беда, что ношены,
Всё продали – больше нечего терять.
Незаметно поднималось злое,
Незаметно заливало всё, что было вокруг.
Нам остались только мы с тобою,
Только тяжесть на душе да пожатие рук.
И «мы с тобою», и «пожатие рук», и «тяжесть на душе» (чувство глубокой печали сродни стейнбековскому), – всё это под угрозой.
Удивительная история от влиятельной русской старушки из рассказа Василия Шукшина «На кладбище» (1973 г.):
«– И вот стоял один солдат на посту… А дело ночное, тёмное. Ну, стоит и стоит, его дело такое. Только вдруг слышит, кто-то на кладбище плачет. По голосу – женщина плачет. Да так горько плачет, так жалко. Ну, он мог там, видно, позвонить куда-то, однако звонить он не стал, а подождал другого, кто его сменяет-то, другого солдата. Ну-ка, говорит, послушай: может, мне кажется? Тот послушал – плачет. Ну, тогда пошёл тот, который сменился-то, разбудил командира. Так и так, мол, плачет какая-то женщина на кладбище. Командир сам пришёл на пост, сам послушал: плачет. То затихнет, а то опять примется плакать. Тогда командир пошел в казарму, разбудил солдат и говорит: так, мол, и так, на кладбище плачет какая-то женщина, надо узнать, в чём дело – чего она там плачет. На кладбище давно никого не хоронют, подозрительно, мол… Кто хочет? Один выискался: пойду, говорит. Дали ему оружию, на случай чего, и он пошёл. Приходит он на кладбище, плач затих… А темень, глаз коли. Он спрашивает: есть тут кто-нибудь живой? Ему откликнулись из темноты: есть, мол. Подходит женщина… Он её, солдат-то, фонариком было осветил – хотел разглядеть получше. А она говорит: убери фонарик-то, убери. И оружию, говорит, зря с собой взял. Солдатик оробел… «Ты плакала-то?» – «Я плакала». «А чего ты плачешь?» – «А об вас, говорит, плачу, об молодом поколении. Я есть земная божья мать и плачу об вашей непутёвой жизни. Мне жалко вас. Вот иди и скажи так, как я тебе сказала». «Да я же комсомолец! – это солдатик-то ей. Кто же мне поверит, что я тебя видел? Да и я-то, – говорит, – не верю тебе». А она вот так вот прикоснулась к ему, – и старушка легонько коснулась ладошкой моей спины, – и говорит: «Пове-ерите». И – пропала, нету её. Солдатик вернулся к своим и рассказывает, как было дело – кого он видал. Там его, знамо дело, обсмеяли. Как же!.. – старушка сказала последние слова с горечью. И помолчала обиженно. И ещё сказала тихо и горестно: – Как же не обсмеют! Обсмею-ут. Вот. А когда солдатик зашел в казарму-то – на свет-то, – на гимнастёрке-то образ божьей матери. Вот такой вот, – старушка показала свою ладонь, ладошку. – Да такой ясный, такой ясный!..
Так это было неожиданно – с образом-то – и так она сильно, зримо завершала свою историю, что встань она сейчас и уйди, я бы снял пиджак и посмотрел – нет ли и там чего. Но старушка сидела рядом и тихонько кивала головой».
Затем старушка сама, можно сказать, заплакала о молодом поколении, только уже «сегодняшним», как пишет Василий Шукшин, тоном:
«А другой у меня сын, Минька, тот с жёнами закружился, кобель такой: меняет их без конца. Я говорю: да чего ты их меняешь-то, Минька? Чего ты всё выгадываешь-то? Все они нонче одинаковые, меняй ты их, не меняй. Шило на мыло менять?»
Первый упомянутый в рассказе сын старушки прожил всего 24 года, умер за семь лет до её разговора с писателем. И святая русская женщина, видит бог, по определению не могла быть виновата ни в ранней смерти одного сына, ни в кобелизме второго. Всему виной жизнь городская да бездуховные коммуняки. Оторвали, понимаешь, молодёжь от почвы, от истоков.
Между тем на русских сельских кладбищах захоронено до обидного много парней и девушек, умерших в 1950-е – 80-е годы. Это, думается, если не большей, то существенной частью те, кто не нашёл в себе сил после школы уехать в город, но и не дал «клятву верности» Святой Руси. Пусть они и рано спасовали, врезаются в память их культурные лица.
Примечателен в связи с этим рассказ Ивана Соколова-Микитова «Медовое сено» (1929 г.), о болезни и смерти деревенской девушки Тоньки.
«Не по-деревенски была она легка и тонка в кости: тонки и белы были у неё руки; темны и густы были её тяжёлые косы. Уж в болезни жаловалась она подружкам, что болит у неё от тяжести кос голова. А всего приметнее были Тонькины загибавшиеся брови, длинные чёрные ресницы, оттенявшие чистую белизну её лица. На деревне почитали её некрасивой (уважает деревня красоту яркую, писаную, чтоб горело, дым шёл!), а всё же не считалась она и дурнухой».
Как писала этнограф русского народа Ольга Семёнова-Тян-Шанская (1863 – 1906), «самые красивые женщины не считаются среди крестьян таковыми. Вообще при выборе невесты или любовницы крестьянский вкус совсем не сходится с нашим. Нам нравятся строгие или чистые линии и очертания, а всякий мужик предпочтёт дебелую, расплывшуюся девку или бабу» [26].
А косы по пояс и лёгкая стать.
Послушай, а можно тебя мне обнять?
А можно к щеке прикоснуться щекой,
А можно, Россия, остаться с тобой?
(Ольга Павлова, «Адрес – Русь», 1987 г.).
«Вровень с мужиками работала Тонька – пахала и косила, ездила с топором в лес, ходила со сходкой делить луга. С тех пор, когда был жив отец (а не стало его накануне Первой мировой войны – Т.М.), многое изменилось на деревне, а многое – и самое главное – осталось неизменным… Как-то уговорила Тоньку ехать в Москву бедовая баба-разжениха[*] Домна, поставила на место, в прислуги. В Москве дали Тоньке глухую каморку, научили бегать по лавкам, разжигать примус. От примуса она больше и сбежала. «Чего хочешь давай, – говорила она смеявшейся над нею Домне, – теперь в Москву нипочём не поеду, там от одной этой копоти пропадёшь…»
А вскорости и слегла Тонька».
Вот уж действительно: самое главное на деревне осталось неизменным. То, что по уши погрязшая в православных духовно-нравственных ценностях и почти поголовной сельской проституции [27, 28] дореволюционная Россия была мизогинической и молодёжененавистнической, это ясно как божий день. А сталинская индустриализация и коллективизация, наконец-то сломавшие хребет традиционной крестьянской Руси, уже тем оправданы, в биолого-антропологическом и эволюционно-психологическом смысле, что спасли неизвестно какое количество таких Тонек, хороших людей народа.
Деревенская же потенциальная лимита, навострив лыжи в город, оттолкнула часть нравственно здоровой сельской молодёжи от переезда в промышленные центры. Оттолкнула, как примус и смех бедовой Домны.
Чёрная Магдалина, крестьянка из очерка Ольги Кобылянской «За готар[**]» (1902 г.), угробила 13 своих детей. Только и знала, «что крестить да хоронить, крестить да хоронить». Выжила у неё одна, последняя, девочка. Но и то, как сказать, выжила – худая и жёлтая, «лишь глаза светятся», «и день и ночь кашляет да кашляет». На момент рассказа ей 13 лет.
По ходу сюжета Магдалина приютила замерзающего, точнее уже почти замёрзшего путника, мужика среднего возраста. Этот путник отправился к праотцам на третью ночь житья в Магдалининой хате. А вскоре после него умерла и девочка.
Казалось бы, двумя трупами больше, двумя трупами меньше, но если раньше односельчане считали чёрную Магдалину просто «славной женщиной», которая «не забывает о Боге», то после смерти девочки заговорили совсем по-другому: «Скажу я вам, за грехи она мается. И не думайте, что за свои грехи. Но и не поймите, что за грехи родительские. Нет. По всему видно, дело давно уже, от веков давних, тянется, которых ни мы, ни она не помним. За грехи других. И знайте ещё: она уже сызмальства тащит это бремя».
В очерке ни характер путника, ни толком характер девочки, ни их взаимоотношения не описаны. Как это нередко в таких случаях бывает, – как, например, у Л.Н. Толстого в «Кавказском пленнике» между Жилиным и девочкой-подростком Диной, – между ними могла бы возникнуть или уже начала складываться духовная дружба (не пугайтесь, духовная дружба – это такой буддийский термин). От её недопущения или разрушения, по-моему, и произошёл настолько серьёзный «карьерный рост» у чёрной Магдалины.
Надо ещё сказать, что жизнь чёрной Магдалины перекликается с судьбой злобного старика-горца из «Кавказского пленника»:
«Это большой человек! Он первый джигит был, он много русских побил, богатый был. У него было три жены и восемь сынов. Все жили в одной деревне. Пришли русские, разорили деревню и семь сыновей убили. Один сын остался и передался русским. Старик поехал и сам передался русским. Пожил у них три месяца, нашёл там своего сына, сам убил его и бежал. С тех пор он бросил воевать, пошёл в Мекку – богу молиться. От этого у него чалма. Кто в Мекке был, тот называется хаджи и чалму надевает. Не любит он вашего брата. Он велит тебя убить…»
Однако превратившийся из банального убийцы в религиозного авторитета старикан невзлюбил Жилина не столько по национальному признаку. Ведь Костылина, русского страдальца, так и не убили. Зато могли убить спасшую Жилина от смерти горскую девочку Дину. Для этого не надо ни русским передаваться, ни три месяца никого искать.
«А Жилин на всякое рукоделье мастер был.
Слепил он раз куклу, с носом, с руками, с ногами и в татарской рубахе, и поставил куклу на крышу.
Пошли татарки за водой. Хозяйская дочь Динка увидала куклу, позвала татарок. Составили кувшины, смотрят, смеются. Жилин снял куклу, подаёт им. Они смеются, а не смеют взять. Оставил он куклу, ушёл в сарай и смотрит, что будет?
Подбежала Дина, оглянулась, схватила куклу и убежала.
Наутро смотрит, на зорьке Дина вышла на порог с куклой. А куклу уж лоскутками красными убрала и качает, как ребёнка, сама по-своему прибаюкивает. Вышла старуха, забранилась за неё, выхватила куклу, разбила её, услала куда-то Дину на работу.
Сделал Жилин другую куклу, ещё лучше, – отдал Дине».
Ядовитая, блин, старуха! Здесь Жилин и Дина едва начали сближаться. А ещё, судя по схожести качеств характера двух девочек, Дина относилась к своей кукле, как Настка, маленькая сельская жительница из рассказа Ольги Кобылянской «Навстречу судьбе», – к своей. К любимой Анисе, «неуклюжей кукле-чудовищу, сделанной из старых грубых тряпок и пряжи». Высоковероятно, единственной своей игрушке.
«Маленькая Настка по натуре была верной, отзывчивой. Так любила она, например, и свою свитую из тряпок и чёсаной льняной пряжи куклу, которую сделала ей как-то в воскресенье пополудни её мать, крестьянка Марфа, любила с такой нежностью, как будто она сама была взрослой и прижимала к своей груди живого, любимого ребёнка».
В «Навстречу судьбе» (1916 г.), не могу этого не отметить, промелькнул человечный служитель православного культа (что у Кобылянской раритет):
«– Кто крестил твою куклу? – спросил как-то мальчишка Настку.
– Батюшка, – важно ответила девочка.
– Батюшка?
– Да. Он спросил меня однажды, когда зашёл во двор за отцом и должен был ожидать его, как я зову свою куклу, – и я сказала, что она ещё не крещёная. У меня не было кумовьёв.
Он засмеялся и сказал: – Ну тогда зови её без кумовьёв Анисей. Хочешь?
– Да, – сказала, – хочу. Кукла очень красивая, не правда ли? – добавила она и, счастливая, – улыбнулась мальчику.
– Ты глупая девчонка… это же куча тряпок…
– Это тебя вовсе не касается, – защищалась она. – Это тебя вовсе не касается. Это неправда – это Анися (ласковое, тёплое и забавное имя выбрал священник – Т.М.).
– Анися! – глумился мальчик. – Анися… это не имя. Во всём селе никого так не зовут. Я её у тебя сейчас отберу! – и он сделал несколько шагов к ней.
Она вскрикнула.
С красным от гнева и возмущения лицом, крепко обняв рукой стан Аниси, она нагнулась и бросила камнем в мальчика, тот убежал, а она долго смотрела ему вслед. Затем отвернулась. – Он хочет тебя отобрать у меня, – говорила успокаивающим голосом, – но я тебя не отдам, никому тебя не отдам – ты моя, моя, моя…»
Как сказал поэт Станислав Куняев,
Добро должно быть с кулаками,
Добро суровым быть должно,
чтобы летела шерсть клоками,
со всех, кто лезет на добро.
Ольга Кобылянская очень любила Льва Толстого. Не как философа-непротивленца, а как писателя с кулаками. Не знаю, любил ли её саму Василий Шукшин. Полагаю, что да: поразительно они (Шукшин и Кобылянская) похожи тематикой и проблематикой творчества, знанием народной жизни и языка, умением пробить читателя на эмоции словами нежности и боли, скрыто ироничным описанием патриотов-персонажей…
У старой, гордой и весьма уважаемой среди соседей-крестьян дворянки, заглавной героини рассказа О. Кобылянской «Аристократка» (1896 г.), сын один из самых горчайших пропойц на селе. А так Ольга Юлиановна описывает похороны этой украинки:
«Священник читал молитву. Приехала также и дочь с детьми. Плакала горькими слезами, целуя непрестанно руки и ноги матери, а взоры внуков обращались с молчаливо-любопытным удивлением на бабушку и на всё вокруг неё (на мамину лесбиянскую инцест-некрофилию в том числе – Т.М.) <…>
Один из её внуков, самый младший, не мог оторвать от неё своего взгляда… Вспомнил он, как однажды клятвенно пообещал ей две вещи: в семь лет – никогда не пить, и в другой раз, на тринадцатом году – остаться верным своему народу…
О, он сдержит своё обещание. Оно станет правдой… Такой правдой, как то, что был он её внуком и сыном угнетённого народа!..
Обращённые на умершую глаза его загорелись огнём.
Ах, если бы все могли так чувствовать, как он в эту минуту, да и не только в эту минуту, а всегда!.. тогда бы… Но разве не так же чувствуют все они теперь?!.. Весь угнетённый народ, на струнах которого всё ещё играют мелодию самовластья… И потому, что они так чувствуют, – для них пылает солнце гордой воли, рассыпая лучи свои среди них…
Кто-то около него открыл окно.
На него повеяло холодным свежим воздухом, и он повернул голову в ту сторону. Как раз в эту самую минуту пьяница-сын подносил ко рту бутылку, размахивая руками.
«Она мне мать! – кричал он с гордостью пьяным голосом, – прославлять её я должен!»
Горячая краска стыда залила нежно-молодое лицо внука. Глаза его снова обратились к мёртвой, а душа произнесла немую клятву.
Душа умершей могла чувствовать себя удовлетворённой.
Казалось, что сама она, лёжа в гробу, чувствовала себя удовлетворённой. Лежала так спокойно, мирно!.. С лицом, исполненным тихого, ласкового, почти радостного ожидания… с нежными руками…»
«Дом покойницы стоял далеко от села… Имел невыразимо-печальный вид. Ободранный, обваленный, кое-где с бумагой вместо стёкол в окнах, он так и клонился набок. То тут, то там виднелись вокруг деревья, а на их вершинах небрежно покачивались вороны, поминутно меняя место».
Исчерпывающие образы украинского свободолюбия. Привет Юрию Серебрянскому.
От свежего воздуха снова к бабке. И нетрезвый дядя, пизда его родила, своему племянничку в удовлетворении бабкиной души поспособствовал.
Приглядишься – а злобные старухи-молодёжененавистницы и «светлые» образы их везде верховодят: у замшелых русских традиционалистов и консерваторов, у отсталых крупскофилов и брежнелюбов, у «прогрессивных» бандероманов и боннэрофанов… Поневоле вспомнишь тут аксиому Эскобара.
В песне российского поэта и композитора Александра Новикова «Вокзальная медуза» (2011 г.) показана ещё одна авторитетная старушка:
На бану московском, где полмира,
Где часы-минуты не милы,
Бабушка-майданщица Глафира
На доверьи дёргала углы.
А ещё гадала на судьбину,
Но не лично каждому она:
«Дай-ка, что ли, стиры пораскину,
Расскажу, что ждёт тебя, страна».
Очень уважали бабу Глашу
Гопы, мусора и фраера.
Коли тусанёт судьбину вашу,
Тут уж не изменишь ни хера.
Угол вертанёт да прослезится –
Вроде виновата без вины.
А потом на стирах разразится
Прямо в адрес матушки-страны.
Старая воровка, вокзальная медуза,
Нагадала точно, как за три рубля:
«Разлетятся клочья Советского Союза,
Вот тогда и наши встанут у руля».
Нет в помине бабушки Глафиры,
На бану разбоя не творят,
Но чудные воровские стиры,
Оказалось, правду говорят.
У руля внучата в пух и перья
На хрустально-глянцевом бану,
Как когда-то Глаша, на доверьи,
Вертанули целую страну.
Любопытно, что бабушку Глафиру очень уважали не только гопы с фраерами, но и совковые мусора.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ
[*] Разжениха (диалект русск.) – то же, что разведёнка.
[**] Готар (диалект укр.) – территория села; межа; граница.
С попутным ветром
Именно так назвал свою картину итальянский художник Пино Прокопио (1954г.р.).
О своих работах художник пишет: “Я изображаю события повседневной жизни, делая их сюрреалистическими, с фантастическими и искаженными фигурами, словно отраженными кривыми зеркалами… Животные и море - неотъемлемый элемент в моих произведениях, не столько для их изображения как такового, сколько для того, чтобы помочь показать терзающие персонажей чувства».
Pino Procopio, Con il vento in poppa
«Con il vento in poppa» произносится как «кон иль венто ин поппа», означает «с попутным ветром».
Pino Procopio, Naufragio
Naufragio- науфраджио - кораблекрушение
Pino Procopio, Pietro, Fernanda e il cane
Pietro, Fernanda e il cane. Cane - кане -собака.
Почему столько бумажных писем и открыток на картинах? Они были написаны для выставки 2005 года в Риме, посвященной столетней истории итальянской почты: "Почта, рассказы века».
P.S. Приношу свои извинения, если ошиблась сообществом.
Равноденствие
С улицы прибыла медленная мартовская муха. Она барражирует натужно и низэнько, часто присаживается отдышаться и ощупать себя - всё ли проснулось, всё ли готово к новому лету. Возбудившаяся кошка сопровождает её в этих перемещениях, крутит головой, таращит глазёнки, трогает лапами, от чего муха вздыхает, чертыхается и снова трогается в изломанный путь по залитой пыльным солнцем комнате.
Скоро, совсем скоро от порождённого забывчивостью пиетета ничего не останется, и кошкины челюсти клацнут, и муха уже отдохнёт, правда, членораздельно. А пока она топчется по баночке с ядерным тайским притиранием, и думает, что жива.
"Самовары, щи и каша - все в одном ряду"
Под одним из постов появился вопрос: а вылезаем ли мы вообще из нашей глубинки, не одичали ли мы на новом месте жительства, часом?.. Коротко если: нет, не одичали. Во-первых, папа у нас (пока) вынужден каждый божий день ездить на работу в город, во-вторых, нельзя сказать, что в деревне, если не брать во внимание бытовые удобства, будни уж очень сильно отличаются от столичной рутины, ибо Интернет - великая вещь. А с ним рай и в шалаше.
Вообще люблю наши семейные приезды в город. Случаются они теперь не часто: особой необходимости болтаться "всем колхозом" туда-сюда на сотни километров нет. Да и не скучаю по суете и пробкам. Однако, когда оказываюсь по делам в центре цивилизации, совсем не тоскую. Принцип: "хорошему человеку никогда не бывает скучно" - наше все))
Сегодняшний приезд посвящен культурной задаче. А именно - походу в библиотеку. Надо что-то сдать и что-то для чтения подобрать.
Книги библиотечные, не наши. Прочел сам - передай другому (с)
Человек я старомодный: убеждена, что читать надо именно с бумаги, а не с электронной книги. Если с гаджета вслух - да, на ночь читаю сыну, благо найти сейчас в Сети можно практически все, на любой возраст и вкус. А вот самостоятельно чтобы ребенок читал - тут, как мне кажется, очень важны страницы. С картинками или без. С шуршанием при перелистывании. Со специфическим ароматом типографии, который держит корешок переплета, в конце концов!
В школьной библиотеке подбирать чтиво "для души" не сложилось: выбор художественной литературы скудноват, ничего не поделать. Поэтому решаем вопрос вот так: берем в городе, читаем в деревне, отвозим обратно в город и... все сначала. Нас не напрягает.
Еще задача на нынешние выходные - зачеты посдавать. Дистанционно обучаюсь, теперь уже на учителя русского языка и литературы (писала об этом в предыдущих постах). 99% вероятности, что никогда не пригодится, но - такое вот хобби. Для души.
В этом деле нахожусь пока только в начале пути. Много еще зачетов и лекций предстоит. Но прелесть дистанционного обучения именно в том, что график сама себе планирую. Да и не тороплюсь я никуда. "Кто понял жизнь, тот не спешит!"(с)
Что еще в выходные надо успеть? Конечно же "почистить перышки". И я не про душ и не про баню, если что: и с тем, и с другим уже решили все в деревне. Нынче надо сменить зимнюю амуницию на демисезонную: что-то достать, а что-то - постирать и, возможно, убрать на хранение. Школьная форма ребенка стремительно приходит в негодность - надо с этим что-то делать. Мужу пяток футболок прикупить - человек физического труда он, и эта деталь гардероба у него натурально расходник. А один в магазин он категорически не ходит: отобрать у него старую одежду и обувь - тот еще квест! Аргументы в отстаивании своих прав на истлевшие треники или кроссовки дивные. И, если где существует конкурс на самую жадную по отношению к себе личность, то он - первый кандидат на победителя. "Куда дела, зачем?! Они еще нормальные были!", "Я их еще на пятом курсе купил! Они как новые!! Не трогай!!!", "Если зашить (заклеить) можно еще носить!"
Из положения выхожу, как мне кажется, весьма элегантным образом: пока благоверный на работе, делаю ревизию в его вещах и отношу все на фиг в мусорку. А когда пропажа дорогих сердцу кальсон или ботинок обнаруживается, просто сижу с улыбкой Моны Лизы и жду, когда он перестанет причитать, оплакивая утерю. Ждать долго не приходится: муж - технарь. И словарный запас у него поменьше, чем мой (хвастаюсь, ага)... А уж потом можно переходить к третьей фазе - походу в магазин.
Про нынешние выходные: сегодня надо, конечно же, и о себе, любимой, не забыть. И начала "не забывать" о себе с нарядностей: привела воротнички своих школьных платьев в порядок. Стиль в одежде мой несколько своеобразный: блузки - только белые, если бусы, то - жемчуг, воротнички ручной работы, манжеты, лодочки... Возможно, у кого-то вызывает недоумение, но мне почему-то фиолетово)) Хожу, как нравится мне, как комфортно именно мне:
Уже отстираны и накрахмалены. Досыхают, к понедельнику все готово будет
Почистила и убрала на хранение зимнюю обувь и муфту:
Вместо варежек и перчаток. Полюбила муфты еще со студенчества и не планирую отказываться. Очень удобно, кстати: и руки в тепле, и функции сумочки выполняет. Телефон не промерзает, ключи и деньги не теряются!
Еще важное за нынешний приезд: выбрались в спортмагазин.
С этим добром в обозримом будущем - в Аликовский дом спорта
Со справкой уже решили чуть ранее. А теперь купили, наконец, джентльменский набор для сына: очки, шапочку, плавки. Местные очень хвалили районный Дом спорта, в котором есть бассейн. Правда, от школы далеко. Надо будет что-то с логистикой решать... Да и понравится ли сыну - тоже вопрос. В общем, посмотрим, что получится...
Конкурс для мемоделов: с вас мем — с нас приз
Конкурс мемов объявляется открытым!
Выкручивайте остроумие на максимум и придумайте надпись для стикера из шаблонов ниже. Лучшие идеи войдут в стикерпак, а их авторы получат полугодовую подписку на сервис «Пакет».
Кто сделал и отправил мемас на конкурс — молодец! Результаты конкурса мы объявим уже 3 мая, поделимся лучшими шутками по мнению жюри и ссылкой на стикерпак в телеграме. Полные правила конкурса.
А пока предлагаем посмотреть видео, из которых мы сделали шаблоны для мемов. В главной роли Валентин Выгодный и «Пакет» от Х5 — сервис для выгодных покупок в «Пятёрочке» и «Перекрёстке».
Реклама ООО «Корпоративный центр ИКС 5», ИНН: 7728632689