4stor

Я жила в Нормандии и случайно набрела на кладбище, пустое - ни деревца, но ухоженное. Там огромный музей, и только старички с медалями "Герои сопротивления", тогда наших там не было, и мне вдруг сказали: "Русская! Они так долго вас ждут.."

Это наши, прикрывавшие Нормандию-Неман, солдата Райана - реальные спасители. В Нормандии при высадке американского десанта наших погибло в сто тысяч раз больше, чем американцев... Французы горюют, что когда железный занавес опустили, эти герои никем не навещаются и никому не нужны. Я девчонкой была и вообще не слушала. Хотя мне так рады были старики и работники огромного музея тоже. Все имена и фамилии там выбиты, если какого нет - просто звезда неизвестного героя. Русские, армянские, дагестанские батальоны.

Побывала и забыла, и даже переехала, но раз, когда проезжала там, у меня начались роды, раньше на целых две недели, мы остановились, и это гигантское кладбище русских героев было напротив. Нас в машине было четверо русскоязычных, и мы услышали голоса, хотя никого вокруг не было: "Ребята, вы откуда? Наши?" - и гул голосов, можно было разобрать имена, названия городов и поселений, что-то вроде "Тбилиси" или "Там на Литейном его все знают, он брат мне". Потом остался лишь гул ветра, и меня увезли в ближайший госпиталь. Боли не было, родила сразу, врачи сказали, что раньше на две недели - это ерунда, всё в порядке.

Каждый пытал счастье на чужбине, где мог и как мог. О произошедшем я говорила лишь раз, с Пашкой белорусом. Он сказал, что поехал туда и не знал куда положить три гвоздики. Но помогли музейные работники, и с огромной тележкой цветов в сопровождении французских ветеранов, которые навещают этот мемориал постоянно, они торжественно шествовали следом за Павлом, как будто обещали и вот привели. Провели его в кинотеатр музея и продемонстрировали военную хронику "Советским героям-освободителям посвящается". Это был настоящий ад, там, где полегло столько наших...

Когда он уходил, одна музейная работница тихо спросила: "Вы тоже слышали, как они шепчутся?", но на тот момент время будто замерло и стояла гробовая тишина.

Поминайте их, роняя слёзы над "Спасением рядового Райана", поминайте наших героев, что остались по другую сторону после раздела Европы.

Имеют ли фото, которые я сделала в Реймсе сама, отношение к истории? Решать вам, дорогие читатели, недавно в городе, где я живу, рядом с развалинами аббатства св. Реми, появился памятник, хочу вам его показать.

В тёмной больничной палате, несмотря на поздний час, никто не спал. Соседка тихонько вздохнула и честно сказала: «Не могу, не спится…». Остальные, как будто ждали этого, зашевелились, разговорились. Понемногу разговор с болячек перешёл на другие темы. Кто-то вспомнил недавний пожар, произошедший в области. Вспомнили, что соседка как раз из того района. Она сначала отмалчивалась, но потом, вздохнув ещё раз, призналась, что сама была участницей той трагедии и рассказала мистическую историю. Далее рассказ с её слов.

Мы дружили со школы. Весёлая такая компания. Некоторые уже вышли замуж, появились дети, но так уж получил ось, что все радости и праздники вместе, все проблемы тоже сообща решали. И подружки нам незамужние не мешали, переживали мы за них, и они к нам тянулись, все шутили, что замуж и не пойдут…

Перед новым годом одной из наших «непристроенных» пришла в голову замечательная идея – снять деревянный дом с банькой на природе и на праздники обосноваться там нашей дружной компанией. Все, конечно, поддержали, особенно дети. Нашли недалеко от города замечательную усадьбу с большим домом с мансардой и шикарной баней, окруженную вековыми соснами.

Сказать, что великолепно встретили новый год - это ничего не сказать! Как передать словами свежесть воздуха, весёлые лыжные прогулки, звенящую тишину леса? А уют колоритного дома у огромного камина, а запах дерева, исходящего от нагретых стен?

В общем, все были довольны. В канун отъезда мне не спалось. В тот день, несмотря на все великолепие отдыха, было у меня, поверьте, какое-то непонятное чувство тревоги. Мы с детьми, как и раньше, разместились на первом этаже дома, а наши незамужние подружки, их приятели и наши мужья поднялись в мансарду, чтобы не мешать нам. Сквозь сон до меня доносился смех, музыка, звук телевизора, голоса….

Потом, вот хотите - верьте, хотите - нет, как будто меня кто-то толкнул, я резко проснулась. Тишина стояла зловещая, камин уже протопился, было темно, мирно посапывали дети, мужа рядом не было. Я поняла, что, скорее всего, он выпил, отключился и остался на втором этаже. Но тревоги этот факт не вызывал, мужу и подружкам я доверяла… Какое-то страшное предчувствие перерастало в необъяснимый липкий страх. Мне стало очень холодно, хотя в доме было тепло и даже душно. Уговаривая себя, что это переизбыток эмоций, я накинула второе одеяло на себя и постаралась уснуть.

Проснулась я от треска. Весёлые яркие искры огня ползли вниз по косяку двери… Я никому бы не поверила, что так быстро может распространиться пожар!!! За те секунды, пока я приходила в себя, пламя охватило значительную часть первого этажа… Закричав, я разбудила спящую рядом подругу с сыном.

Быстро растолкав детей и спящих на первом этаже взрослых, мы, кто в чём был, завернув в одеяло детей, выталкивали их на улицу. А там мороз под сорок градусов! Но об этом никто не думал!!! В дыме и огне я увидела подруг и одного из мужей моих подруг, которые оставались на втором этаже. Они, как ни странно, были полностью одеты и, как ни странно, …. улыбались. Я спросила у одной из них про мужа, она показала мне на дальнюю комнату мансарды, в которой он оставался.

Злясь, на то, что они не разбудили мужа, я побежала туда, а лестница уже вся была в огне!!! С грехом пополам я добралась до этой комнаты, растолкала его, но выйти мы уже не смогли… Пришлось прыгать из окна в сугроб. Так мы остались живы.

Дом сгорел моментально, пожарные не успели ничего сделать. Немного оправившись, мы стали устраиваться на ночлег в бане. Смотрим, что-то нас мало… Нет тех, кто оставался на ночь в мансарде, кроме моего мужа! Стали вспоминать события, оказалось все их видели полностью одетыми, когда собирали детей, и сами выскакивали из дома, но тут их не было.

Их нашли в остатках сгоревшего дома. На том же мансардном этаже, в своих постелях. Все они сгорели, не просыпаясь. Кроме моего мужа… Но, как ни странно, мы все, кто остался в живых, видели их там, во время пожара внизу.

«Я понимаю, что это очень странно, я и сама бы ни за что в это не поверила, если бы не увидела своими глазами…» - вздохнув, добавила соседка

Есть у меня подружка – Лёлька. Ну это со школы её так все звали, по серьёзному она – Ольга Владимировна.
Такая вот история с ней случилась в жизни – до сих пор гадаем, что ж это такое происходит? Совпадение или нет.
А случилось вот что.
Лёлька замуж выскочила сразу после школы за одноклассника нашего Димку. Все вместе с малых лет дружим, а у них любовь оказалась. Так вот и жили 11 лет вместе, а потом рак его съел. Умирал очень тяжко, а как схоронили, я Лёльку к себе забрала, чтоб ей одной в квартире не оставаться, с ума не сходить. Да и вдвоём веселее, я девушка свободная на то время была, обеим по 28 лет, ни детей, ни семей. Димка ей не снился никогда, ни разу прямо. Обычно после таких случаев родственники снятся, к некоторым даже приходят, а тут тишина. Лёлька моя уже даже обижаться стала на него. Решили на кладбище поехать. Так вот стоит она и тут из неё речи и прорвались: «Куда ж ты ушёл, оставил меня одну, не общаешься со мной! Чего ж ты не снишься, а чего ж не приходишь…» и как только она сказала, как вдруг прям за нашей спиной мужской голос прокричал: «А чтоб ты не ревела, дурёха!». Мы обе как подпрыгнем от неожиданности, обернулись, а там всего лишь прохожий мужчина в мобильник кричал. Ну – совпадение, подумали мы. Но не тут-то было. С того дня такие совпадения прям посыпались на Лёльку горой!
Альбом свадебный перебирала, я сижу, в телевизор пялюсь. Лёлька видать до свадебных добралась, снова прорвало её – говорит: «такая пара мы красивая были с тобой, а теперь я одна останусь», я каналы щёлкаю и тут ей фраза в ответ мгновенно - прям из телевизора – «Ты не останешься одна! Я с тобой» - фильм какой-то шёл и аккурат на эту фразу я включила. То на кухне сидим, вино купили, 40 дней уже, поминаем, Лёлька курит в форточку, вздыхает, говорит мне – «а счас если б жив был, так гуляли бы вместе с ним» и тут сразу же в ответ с улицы - «ну, значит, не судьба, раз так случилось!» - выглянули с моего второго этажа – а там мужики машины чинят.
И таких случаев столько было! Как так получается, что ей ответы будто от него приходят? Ведь не бывает столько совпадений! Даже мне ответов пару было от Димки. В магазине ходим, выбираем рамку для фото, я её спрашиваю: «что ж тебе купить-подарить, чтобы ты улыбнулась?» и тут же мимо парочка проходит со словами: «спасибо тебе, что заботишься о ней»…
Так у нас год и пролетел весь в этих совпадениях. Мы даже уже не удивлялись.
А последний случай вселил в нас обеих надежду. Я не знаю, как объяснить все эти обрывки ответов с того света, или с этого, но я уже начинаю верить, что Димка так общается с нами. Ужинали мы на кухне с Лёлькой, откупорили вина, говорили обо всём, а потом решили на балкон пойти перекурить. Сели на табуретки, и только я чиркнула зажигалкой, как услышала откуда-то издалека мужской строгий голос: «девки, хорош курить, вам детей ещё рожать!». Переглянулись с Лёлькой, выглянули за перила – вдалеке мужик малолеткам истину втирал о вреде курения, нас он точно видеть не мог.
Так вот мы и бросили. А недавно познакомились с двумя интересными парнями, наверное, жизнь переменится к лучшему

История эта произошла с моей подругой, на данный момент с моей кумой. Как это часто бывает, она рано вышла замуж, так как рано забеременела. После рождения дочки они с мужем решили жить отдельно от родителей, снимать квартиру. Долго искали вариант подешевле, нашли квартиру, сдавалась почти за бесценок, полностью обставленная мебелью, так как бывшие жильцы обычно съезжали и не забирали ее. Переехали, стали жить.
Я часто навещала подругу и малыша, и вот однажды подруга (Ирина) пожаловалась мне, что не может уснуть в этой квартире, даже несмотря на то, что у нее маленький ребенок и она сильно устает. Причиной этому был страх. Она дико боялась наступления темноты, боялась ложиться в темноте, да и вообще боялась находиться в этой квартире. Ее муж возвращался с работы около одиннадцати вечера, а так как была зима, и темнело рано, приходя домой, он каждый раз находил там до смерти перепуганную жену. После того, как они гасили свет и ложились спать начиналось что-то необъяснимое: стулья на кухне начинали скрипеть так, будто на них садится и раскачивается кто-то невидимый, слышались шаги, шаркающие из коридора на кухню, из кухни в коридор, и так до самого рассвета. Муж (Олег) сильно уставал на работе и спал очень крепко, потому по первому времени ничего не слышал. Олег успокаивал Иру тем, что мебель очень старая, поэтому рассыхается и скрипит, да и вообще, послеродовой стресс...
Прошло какое-то время, и они вдвоем начали замечать чей-то пристальный взгляд из коридора, ну вот будто дырку глазами сверлят, даже я не раз ловила этот незримый взгляд на себе. Вроде ничего страшного, но очень неприятно. Сидели мы однажды с Иришкой, обсуждали, когда лучше ребеночка покрестить, дверь в коридор открыта, мы туда поглядываем иногда рефлекторно, и вдруг слышим оглушающий смех малышки из кроватки, смотрим, а она куда-то в сторону коридора ручки тянет, смеется, ручками глазки закрывает, потом открывает (они так с мамой в прятки играли). Мы едва не поседели от этой картины, да и чье-то незримое присутствие в коридоре подтвердилось...
Мы дождались Олега, оставили ему малышку и бегом на лестничную площадку курить. Сидим, курим, волосы дыбом, руки трясутся, наш шоковый ступор прервал пожилой мужчина из соседней квартиры. Он стал рядом с нами, закурил, замялся, затушил сигарету, забежал домой и вынес оттуда... молитвенник. Он слегка неуверенно подошел к нам, открыл книгу на заложенной странице и указал нам на молитву, мы в еще большем шоке уставились на него в четыре глаза. Он, после некоторой паузы, велел свечей в церкви купить, и ходя по квартире со свечой, читать эту молитву, а в коридоре прочесть ее три раза. Мы вернулись в квартиру ошарашенные и сбитые с толку, но так как было уже поздно, мы решили отложить все на завтра.
На следующий день я снова приехала в гости к Ирине, мы купили свечи, и перед тем, как совершить «проход со свечами», решили покурить. Вышли на лестничную площадку, где и встретили того самого соседа. Ирину разбирало любопытство, она спросила у него, откуда он знает, что происходит у них в квартире, он же в ответ бросил странную фразу: «Вы ее беспокоите своим присутствием, а она нам жить не дает». Мы остолбенели... Все же вернулись домой, прочли молитвы, прошлись со свечой, посидели и решили, что все закончилось. Недели две все было спокойно, а под Рождество началось: на елке игрушки гремели, как будто елку трясут, посуда гремит, свечи рождественские тухнут, ребенок плачет, свет на кухне мигает...
Олег не вытерпел, пошел на кухню, выключил свет, сел и ждет, откуда скрипеть будет, а тут -тишина... Посидел с пол часа и ушел в комнату, спать. Как только в комнату зашел, так вся мебель на кухне словно взбесилась - стулья скрипят, стол о стенку стучит, шкафчики хлопают. В диком ужасе они одели ребенка и в двенадцать ночи, на рождество, на такси сбежали к родителям. Ирина с Олегом рассказывали, что как только с ребенком в такси сели, так малышка сразу плакать перестала и уснула, а до этого три часа успокоить не могли.
На следующий день ребеночка мы оставили у родителей Олега, а сами поехали вещи забирать. Зашли и видим: в квартире словно смерч прошелся, всё перевернуто, обувь в коридоре раскидана так, словно ей кто-то в футбол играл. Дверь на лестничную площадку мы закрывать не стали, страшно было, хоть и день на дворе.
Собираем вещи, соседи на лестничной площадке курят, увидели, что ребята съезжают, позвали их и рассказали, почему эта чертовщина в их квартире происходила: в квартире бабуля одинокая жила, никого у нее не было, кроме двух племянниц в другой части страны. Баба Саша (так ее звали) уже старая была, все боялась, что грабить ее кто-нибудь придет на старость лет, казалось ей, будто нужны кому-то ее стулья и шкафы, и поставила бабка себе железную дверь. А потом ее приступ хватил, она встать не смога, подползла к двери и... не достала до трех железных замков, и помирала она под дверью в коридоре. Соседи слышали, что бабка Саша кряхтит, о помощи просит, вызвали скорую и милицию, вот только и они не помогли, сказали, что не имеют права дверь ломать.
Так и пролежала бабуля два дня под своей железной дверью, сыпя проклятья на соседей и весь белый свет, и заклинала она, что в ее квартире никто спокойно жить не будет. Вскрыла квартиру экстренная служба только через две недели, так как дышать всем жильцам подъезда уже было невозможно. Бабуля к тому времени уже сгнила с куском деревянного пола. Племянницы застелили кусок гнилого пола в коридоре на скорую руку, изодранные внизу обои переклеили, квартиру продали, а новая хозяйка её сдавать начала, вот и бежали все оттуда, некоторые даже вещи не забирали. После этого рассказа соседей, честно сказать, нам тоже захотелось все вещи побросать и убежать, но приехали родители Ирины, мы все быстро собрали, после чего покинули злополучную квартиру навсегда.

Эту историю нам рассказал дедушка Алексей, когда мы с классом ходили по домам и поздравляли пожилых людей с 9 мая, неспособных самостоятельно придти на концерт.
"Мне тогда было одиннадцать лет. Войну я воспринимал как что-то великолепно-грандиозное, где сплошь увлекательные бои, смелые бойцы, храбрые командиры и если смерть, то только героическая и совсем "небольная" (ударение на букву О). Конечно, мы с друзьями не только воевали на дворе, но и регулярно бежали на фронт, откуда нас также регулярно возвращали матерям.
А потом пришло это отродье, эти фашисты, и стало совсем не до игр. Есть нечего, жить страшно. А не жить еще страшнее. Но держались как-то. А когда их наши погнали, так совсем невмоготу стало, зверели они и на нас срывались. Сколько погибло ни за грош, под горячую руку попавшись...
А потом был создан концлагерь Озаричи, и всех нас согнали туда. Как там было, я вам не смогу рассказать, словами не получится. Это было как смерть среди жизни, как жизнь во смерти. Был там у нас один, Гюнтер звали, а вот фамилию не слышали. Приказано его было даже за глаза называть "Мой Бог". Каким он там был начальником - нам не ведомо, но слушались его все. Любил он ночью нас выстраивать. Ходит по рядам и на горло смотрит. Как ему что-то не понравится - расстрел. Уж и прикрывали нас матери, и, наоборот, оголяли, так и не угадали, что ж именно его так злит. Выбирал, как попало.
И заметили мы, что за ним некоторыми ночами девочка прозрачная ходит. Как она на внешность, не разглядеть, но маленькая совсем, ну вот чуть больше метра. Много раз видели, но не боялись совсем, никого страшнее того Гюнтера не было для нас. Как фашист перед кем остановится, так она поближе к нему подлетает, как выберет - так по ней прям волны идут, как от камня по воде. И вот однажды подошел он к девчушке одной, маленькая совсем, стоит за юбку мамкину держится. Гюнтер палку с земли поднял и подбородок ей задрал. Мать ее сквозь зубы, как зверь раненый, завыла. Одна она у нее осталась. Всех остальных ее детей или расстреляли уже, или сами померли. И тут привидение это ручку свою протянуло и под коленкой фашиста тронуло. Тот даже не вздрогнул, не обернулся, но палку бросил, перчатку, в которой держал ее, тоже снял, на землю кинул, и дальше пошел.
Через ночь опять пошел, смотрит-выбирает. Мимо девчушки той прошел, как мимо пустого места. А через какое-то время выбрал ее мать, повели, поставили на колени. Вдруг от нашей толпы дочка ее выбежала, к матери кинулась. Отшвырнули ее очередью, еще в троих попали, потом над головами нашими постреляли для страху. А выбранных все равно расстреляли. Девочке этой в живот попало, а тем троим по ногам. И вот самое интересное - те умерли, хоть и в мякоть им попало. А девочка оправилась, лежала только очень долго, в рядах ночью ее по очереди женщины на руках держали. Потом наши пришли, выводить нас стали. По полю минированному. Многих осколками посекло, многие от ранений скончались. А малютка та, хоть и от мин ей досталось, опять жива. А потом, когда вроде и у наших, когда свобода и еда (хоть и немного), новый враг напал. Тиф.
После войны уже пришел ко мне ученый один, говорит, что списки собраны, кто в Озаричах был, встречу организовал. Уж как не хотелось идти, заново всю эту муть со дна души поднимать. Но пошел. И вот смотрю, стоит женщина, а на лице шрам белый поперек всего лба. Подошел к ней, спрашиваю: не ты ли та девчушка? Ведь той осколком мины аккурат посередь лба посекло. Я, говорит она, жива, как видишь, и тиф не поломал. И улыбается грустно. Меня, говорит, принцесса спасла и охраняла.
Отошел я и думаю, жива-то она жива, да вот мозгами-то повредилась, шутка ли, такое пережить. А потом вспомнил, как то прозрачное за Гюнтером ходило... видать, и правда принцесса была".

… История не совсем однозначная. Сложно сказать, присутствует ли в ней мистика. Но на кое-какие мысли все же наводит, поэтому рискнула выложить…
Рассказ одной знакомой женщины.
В школьные годы была у меня подружка – Вика. Были мы ну просто не разлей вода, и доверяли друг другу все секреты. Знала я и о главном горе, которое тяжело переживала моя дорогая подруга и вся ее семья: Аля, младшая сестра Вики, тяжело и неизлечимо болела. Заболевание было психическим. Не очень разбираюсь в медицинской терминологии, но, кажется, это была какая-то форма шизофрении. Внешне Алька нисколько не отличалась от своих сверстниц – белокурая, зеленоглазая двенадцатилетняя девчушка с хорошеньким вздернутым носиком. Ну, разве что очень худенькая и излишне бледная, что, впрочем, тоже характерно для многих подростков. Однако же, поведение девочки сразу выдавало в ней нездорового человека. Порой Аля часами сидела на месте, безотрывно глядя в одну точку – к примеру, рассматривая цветок на обоях. А иногда – случалось и такое! – начинала биться в истерике, визжать и кричать что-то бессвязное, понятное, видимо, только ей одной. Бывали, конечно, и просветления. Временами она казалась мне вполне нормальным, адекватным и даже рассудительным ребенком. Хорошо рисовала, любила лепить зверюшек из пластилина и собирать грибы в лесу…Одним словом, такой вот она была – наша Алька…
Итак, ей было тогда двенадцать, а нам с Викой по шестнадцать. Однажды моя подружка пришла в школу взволнованная, чем-то явно расстроенная. Сначала отвечала на вопросы уклончиво, потом все же созналась – Алечке совсем нехорошо. Вот уже несколько дней девочка вела себя крайне встревожено и запуганно, все время старалась от чего-то спрятаться. Расспросы родителей приводили лишь к слезам и новым приступам, узнать ничего не удавалось.
Но вечером, накануне описываемого мною дня, Аля подошла к Вике, обняла ее за шею и прошептала на ухо: «Она опять здесь…». «Кто?» - не поняла подруга. «Она в красном платье…» - глядя уставшими глазами на Вику, произнесла в ответ ее сестренка. Аккуратно, стараясь не довести девчушку до очередного припадка, Виктория расспросила ее о происходящем и выяснила кое-какие подробности. Оказалось, что вот уже несколько дней Алька видит какую-то женщину в красном платье. Та, по словам девочки, ходит за ней по квартире и все время хочет увести куда-то с собой… Той же ночью Вика проснулась от странного шума и увидела перед собой жуткую картину: Аля забилась в угол комнаты и, дрожа всем телом, хрипела: «Уходи… Уходи…»… Подруга вскочила с кровати и подбежала к сестре. Та была вся мокрая и широко раскрытыми стеклянными глазами смотрела куда-то в темноту.
- Алечка, что случилось?
- Она… Пришла… Боюсь…
- Кого?
- В красном платье… Боюсь… Боюсь…
- Милая, ну что ты, нет ведь никого!
- Вон… Вон стоит…Смотрит… В красном платье… Ждет меня…
Сказав это, девочка показала пальчиком в пустоту комнаты, будто действительно видела там кого-то. Тут Вике стало действительно не по себе – ей тоже вдруг начало казаться, что она ощущает чье-то присутствие рядом… Не зная, как успокоить сестричку, она решила ей подыграть: встала, замахала руками, и с криками «Убирайся! А ну, пошла вон отсюда!», сделала вид, будто выгоняет кого-то из их комнаты.
- Вот и все, - обратилась она к Альке, когда «дело» было сделано, - я прогнала ее, твою тетку в красном!
- Нет… - Аля замотала головой. – Нет… Вон она… Все смотрит, смотрит…
Сделав небольшую паузу, девочка вдруг взглянула на сестру совершенно ясными глазами, и каким-то взрослым голосом добавила:
- Уведет она меня, Викочка…
В эту секунду в комнату вошли родители, тоже разбуженные шумом. Им все же удалось успокоить младшую дочь и уложить ее спать.
А через два дня Алечка умерла. Тихо, во сне. У девочки внезапно остановилось сердце, которое и раньше было слабеньким…

Так кем же все-таки была эта дама в красном? Быть может, плодом воспаленной фантазии больного ребенка… А, впрочем… Возможно, мы, представляя себе Смерть в виде старухи с косой, заблуждаемся? Кто знает, может, Она придет к каждому из нас в своем, неповторимом, обличии…

В начале двухтысячных работал я начальником отдела снабжения на одной фирме. Фирма была, как сейчас сказали бы, инновационная, т.е. бралась за всё, что может принести хоть какой-то доход. В основном занимались разработкой и внедрением различной химии - от нефтехимических присадок до ветеринарных препаратов. Имелся кое-какой научный потенциал - химическая лаборатория, в которой работали сбежавшие из институтов учёные. Кроме основного производства я снабжал всем необходимым и эту лабораторию, т.к. в возглавляемом мной отделе я работал совсем один. Этим учёным могло понадобиться что угодно и когда угодно, иногда я целыми днями ездил по реактивным фирмам и хозяйственным магазинам, закупая всякую всячину. Директор, видя мои труды, не раз предлагал мне в штат помощника, но кандидатуры мне не нравились.
Как-то к нам на фирму устроился разнорабочим парнишка-татарин из деревни под Казанью. Был он высок, белокур и сероглаз (не удивляйтесь, настоящие татары как раз так и выглядят), звали его Камиль. Кроме того, ввиду деревенского воспитания был вежлив, умел пошутить и обладал кое-какой житейской смекалкой. Я присматривался к нему около месяца, создавалось впечатление, что ему как-то не по себе в шкуре разнорабочего, и когда директор в очередной раз в категорической форме потребовал взять в отдел человека, я сказал, что хочу взять Камиля. Директор немного завис, но согласился и сказал, чтобы я сам пошёл и предложил ему должность.
Я отправился в цех, где тут же встретил своего протеже.
- У меня сегодня праздник, - говорит Камиль, - права из ГИБДД возвращаю, три года как лишили, но теперь ни грамма в рот не беру и очень надоело на автобусе ездить, завтра на машине на работу поеду.
- Ну, раз ты теперь конный джигит, предлагаю тебе потрудиться на ниве снабжения, пока в должности менеджера отдела, директор твою кандидатуру одобряет!
Камиль просиял, чувствуя удвоение счастья и сразу согласился, через час уже всё оформили и сделали запись в трудовой. Пару недель я натаскивал его на выполнение простых снабженческих функций, Камиль расторопно со всем справлялся.
Однажды приезжаю к полудню на фирму - а там переполох до небес! Наши доблестные учёные разрабатывали новый ветеринарный препарат, внедрение которого должно было обеспечить всем сотрудникам фирмы круглогодичное проживание на Канарах, но препарат получился в виде суспензии (что-то типа зубной пасты), а заказчику нужен порошок. Директор гоняется по лаборатории за научным руководителем и требует, чтобы через два дня были готовы образцы порошка для испытаний у заказчика. Научный руководитель его успокаивает: «Не извольте беспокоиться, сейчас всё исправим, погода хорошая, нужно только купить деревянных реечек, сколотить рамки, натянуть на них марлю, намазать суспензию на марлю, и когда она высохнет, то сама отвалится в виде порошка, лишь бы дождь не пошёл!!!»
Ну, естественно, мы с Камилем перехватили взгляд директора и молча отправились за реечками и марлей. Изрядно покатавшись на Камилевой машине, мы нашли рейки нужного размера, а также железные уголки, саморезы и скобки. Марли нигде не было.
Наконец мы приехали в магазин тканей, расположенный почти в центре города. Камиль сразу же выбрал для общения самую красивую продавщицу - молодую татарочку (высокую крашеную брюнетку с великолепной фигурой и большими тёмными глазами). Я же встал немного в сторонке и не мешал подчинённому работать.
- У вас марля в продаже есть?
- А вам сколько надо?
- Ну, метров десять.
- Да, вот как раз остаток лежит - ровно десять метров.
- Я возьму.
- В кассу платите.
- А там точно десять метров? - тон Камиля приобрёл заигрывающие интонации, но продавщице это как-то не понравилось.
- Да, точно, вот подписано - 10 метров (действительно, в углу намотанного на картонную оправку полотна стояла нарисованная зелёным маркером цифра 10).
- А можно перемерить?
Продавщица презрительно глянула на Камиля, взяла деревянный метр и стала мерить марлю, высокомерно поджав губы и криво ухмыляясь. Камиль же стоял и «трогал её глазами». А там было что потрогать даже глазами, чертовка была хороша и больше подошла бы для гарема падишаха, чем для магазина. Взгляды ей явно не нравились, но Камиль продолжал что-то лопотать. Он оторвался от волнующего декольте только тогда, когда продавщица спросила:
- Вы себе берёте?
- Да, себе, - рассеянно ответил парень.
Тут я немного напрягся, т.к. в этом случае нужно отвечать, что берёшь «на работу» и требовать товарный чек. Но увидев, что продавщица сама полезла за бланком товарного чека, решил не вмешиваться. Потом они обменялись парой фраз на татарском языке, который я тогда ещё не знал, но понял, что Камиль сделал ей какое-то непристойное предложение, на которое она ему очень хлёстко ответила. «Поджав хвост», Камиль устремился к выходу, зажав в руке рулон марли. Мы заехали на работу, отдали рейки мужикам в цеху, научный руководитель нарисовал чертёж сушильной конструкции, и с чувством выполненного долга все разъехались по домам.
На следующий день я приехал на работу к девяти, осмотрел свежеизготовленные деревянные рамки и спросил у главного механика почему не натянули марлю, он ответил, что марли нет…
Я обегал всю фирму в поисках рулона марли, но не нашёл его. Тогда я стал набирать Камиля, которого почему-то до сих пор не было на работе, но телефон не отвечал. Около одиннадцати я пришёл на планёрку к директору и сообщил, что нигде не могу найти Камиля.
- Камиля больше нет, - ответил мне директор.
- В смысле?!
- Вчера вечером разбился на машине, родственники только что звонили…
- Как? Когда?
- Прямо на подъезде к своему дому на полном ходу во что-то въехал.
- Твою мать…
- Нужно на похороны съездить, наш сотрудник всё-таки. Был…
Через день мы с директором отправились на похороны в татарскую деревню. Кладбище находилось в десяти минутах ходьбы от домов, селяне выстроились у ворот кладбища возле металлической подставки, на которую установили носилки с телом покойного. Нужно сказать, что по мусульманским обычаям тело покойника не одевают в саван, а заматывают в белую ткань, и не укладывают в гроб, а несут на носилках до могилы, а потом усаживают лицом на восток в «сидячую» могилу. Стандартная длина ткани для оборачивания тела – около 10 метров, а в качестве ткани часто используют обычную марлю, поскольку она очень дешёвая.
Подойдя к телу покойного, я старался не всматриваться ему в лицо и бегло взглянув, понял, что мой глаз за что-то «цепляется». Глаз цеплялся за зелёное пятно на марле, в которую было обёрнуто тело. Присмотревшись получше, я понял, что зелёное пятно - это не что иное, как размытое зеркальное изображение цифры 10. Тут я понял, куда делась марля – Камиль забыл выложить её из машины, ещё я вспомнил магазин, продавщицу, её злой и насмешливый взгляд, а также вопрос: «Вы себе берёте?»
Кто же знал, что у этого простого вопроса может быть и другой, более сложный ответ?
Потом мы ходили смотреть место аварии - одиннадцатая «Лада» врезалась в стопку из шести железобетонных плит, сложенных метрах в десяти от обочины, со стороны, противоположной направлению движения автомобиля. Что должно было заставить водителя въехать туда в ровном поле?
Самым страшным я считаю то, что люди очень часто ведут себя неосмотрительно, что вкупе с почти поголовным незнанием законов, управляющих их судьбой, может вызвать трагическую преждевременную смерть.