Опубликовано вторым постом по причине долгого поиска концовки вступления.

Тем кто заинтересуется, есть большая просьба - скажите, пожалуйста, в комментариях, как вам будет удобнее читать: небольшими постами или же мне стоит выкладывать главы целиком. Заранее спасибо.

Знаете то чувство, когда становится понятным один факт - что дверь, в которую вы пытаетесь войти, не выпустит вас обратно?

Сказать, что я колебался, значило ничего не сказать. Широкая, резная дверь из красного дерева давила на меня одним своим видом так, как не давило ничто иное за всю мою долгую жизнь. Где-то за ней находится человек, управляющий целым легионом потусторонних существ. Человек без зла и добра, без эмоций и четкого знания мира, в котором живет. Человек, на которого работает целая стая аидов - подручных самой смерти, собирателей душ из уходящих на тот свет людей. Одно осознание этого факта способно вызвать дрожь у человека, никогда не верившего во что-либо сверхъестественное. Годы религиозного воспитания, приведшие к осознанному атеизму; тысячи произведений искусства и рассказы людей, видевших нечто подобное своими глазами - все в один момент может оказаться правдой. Я не мог сказать, был ли способен мой разум воспринять хоть что-нибудь еще. Если во мне и жил какой-то скепсис, связанный с Алексиным и его рассказом, то после того, как тетя Роза молча провела меня внутрь глубоких коридоров своего бара и оставила перед этой дверью, он улетучился вовсе. Я готовился говорить со Старшим - человеком, который... А человеком ли вообще?

Комната оказалась просторной и достаточно красиво оформленной. Лишь одного взгляда хватало, чтобы понять - здесь находится обеспеченный и знающий толк в жизни, но не любящий выставлять это напоказ. Мебели было немного - стол, несколько удобных кресел и большой аквариум, вмонтированный в стену. На меня смотрели глаза - черные и пустые, но невероятно строгие. Старший выглядел на сорок, не больше - человек с квадратной головой, широко посаженными глазами и густой щетиной, покрывающей добрую половину лица. Он был одет в строгий черный костюм, а на руке виднелись золотые часы достаточно дорогой модели. Я молча топтался в дверях, не находя в себе сил унять бурю в голове и отвести взгляд от его колких глаз. Лишь спустя минуту он лениво повел рукой, указав мне на кресло прямо перед собой. Я сел.

- Вы хотели меня видеть.

Он просто констатировал факт. Ни вопросов, ничего. Ему было плевать, как меня зовут и как я, обычный во всех отношениях человек, попал сюда. Слова застревали в горле.

- Если вы продолжите молчать, то мне придется попросить вас удалиться, - это было сказано вежливо, но с едва уловимой натяжкой.

- Рад видеть вас, - только и сумел выдавить я. Старший кивнул головой. Что это, взаимность?

- Я пришел... поговорить.

- И какое же дело ко мне может быть у смертного? - фраза была составлена с удивлением, но я не услышал этой интонации. Все было сказано сухо, по-машинному.

Что ж, рубить так рубить!

- Боюсь, что я пришел к вам с грустными новостями, - сказал я, собрав всю свою уверенность в кулак - мне стало известно о четырех смертях, в которых замешаны ваши аиды.

- Аид замешан в каждой смерти, - молниеносно отчеканил Старший.

- Я имею в виду незапланированную смерть.

- Исключено, - все та же сухость - каждая смерть в той или иной степени запланирована. Аид прибывает на место только с одной целью - забрать душу покойника.

- У вас ведь уже были случаи смертей, спровоцированных аидами специально?

Я чувствовал себя так, словно находился на самом тяжелом в своей жизни интервью.

- Исключено. Происшествия не доказаны.

- А если я смогу предоставить доказательства?

- Исключено. Смертные не могут контактировать с аидами в вопросах, которые их не касаются.

- Но я знал одного и даже брал у него интервью, - я начинал злиться.

- Исключено. Вы лжете.

- У меня есть запись этого интервью, равно как и доказательства тому, что ваши аиды убили ни в чем не повинных людей.

- Исключено. Каждый человек повинен в той или иной степени тяжести. Идеальная чистота души исключена.

Черт возьми, он знает какие-либо другие слова? Я вздохнул, стараясь не поддаваться нахлынувшей на меня злости. Флеш-носитель с записями камер был извлечен наружу.

- Вот здесь лежат ролики, которые все доказывают. Быть может, вы просмотрите их, а потом зададите мне интересующие вас вопросы?

- Современные технологии подделывают все, что угодно. Я не склонен верить потенциальной лжи.

Я опешил.

- У вас все? - спросил меня Старший. Ни выражение его лица, ни его поза - ничто не выказывало даже капли интереса к моим словам. Я встал с кресла. Что-то внутри словно приказывало мне выйти из этой комнаты и никогда больше в нее не возвращаться. Сопротивляться этому желанию я не стал - у меня не оставалось сил. Только сейчас я понимал, о чем же пытался сказать мне Алексин, когда речь заходила о Старших. Они действительно были ничем не лучше машин. Руководствуясь лишь вложенными в них инструкциями, эти существа даже не думали смотреть вокруг себя. А может просто не умели - каждый из ответов мог быть правдивым. Лишь у самого выхода, когда я уже переступал за порог, Старший сказал мне последнюю фразу, которую я услышал от представителя "того" мира:

- Рекомендую вам забыть о своих иллюзиях и не вспоминать того, чего вам помнить не следует. Живите хорошо.

С той самой встречи прошел год. Я действительно оставил свои попытки докопаться до истины. В "Легион" мне больше не было никакого хода. Как я узнал позже - смертный может увидеть Старшего лишь один раз, после чего все его контакты с "тем" миром ограничиваются. Началась привычная жизнь. Работа, статьи, журналистские расследования. Я снова превратился в типичного Бориса-криминалиста, пищущего об ужасных преступлениях с каменным лицом. И был в этом мире лишь один человек, которому я доверил свой самый главный секрет - им была моя жена.

Лишь она знала, что среди моих многочисленных томов и записей появился новый документ, который я назвал "Три Тысячи Жизней До Солнца". Книга, которая должна была донести историю Олега Алексина до людей. Многочасовое и скучное, но самое интересное интервью в моей жизни, которое я взял у человека, подозреваемого в убийстве трех своих друзей и оправданного незадолго до своей смерти. Интервью, которое я день за днем перекладывал в виде художественного произведения.

Но опубликовано оно будет только после моей смерти.