Две тысячных процента
Женя работал электриком на Ленинградском вокзале, сторожем в детском саду, водителем автобуса Санкт-Петербург — Нальчик, мебельщиком у армян на маленькой фабрике под Тулой. На Ленинградском Женю чуть не убило током, зато диваны, которые он делал, армяне выдавали за итальянские и продавали в модных магазинах области.
Все имущество Жени — долговые обязательства. Кредит на 500 тысяч рублей, взятый под 17 процентов, нужно отдавать еще пару лет.
Под Иркутском у него больная, старая мать.
В 2001-м Женя окончил МГИМО, год путешествовал по Испании, а затем вернулся в Россию. В первый же день в Москве его сбила машина, и он целый год пролежал в больнице, где «кое-как собрали по частям». Из-за травмы головы у него стала пропадать память и «забылся испанский язык», который он учил в институте. Диплом Женя по-прежнему носит с собой в засаленной папке — как единственное доказательство того, что он выпускник престижного вуза.
За 15 лет Женя ни разу не работал официально. Последние пять работает «на себя» — столярничает, занимается копирайтингом, нанимается разнорабочим по объявлению в интернете, несколько раз пробовал открыть свое дело. Хочет заново выучить испанский, чтобы стать репетитором. «Выходить из тени» и «работать на дядю» не планирует.
Таких, как он, в России более 2 миллионов человек. (Примерно столько же людей работают у крупнейшего работодателя в мире — Walmart.)
Журналисты-стрингеры и дизайнеры на фрилансе, частные парикмахеры и репетиторы английского языка, выездные автослесари, строители, татуировщики, мужчины и женщины, студенты, взрослые, пожилые — все они в прямом смысле вне закона. Их статус законодательно не определен.
По подсчетам «Сноба», «самозанятые» ежегодно оставляют казну без 250 миллиардов рублей.
1 января 2017 года в России ввели двухлетние налоговые каникулы для самозанятых — в обмен на легализацию россиянам предлагают специальный патент и учет трудового стажа. Так государство пытается сделать из них налогоплательщиков. Пока что регистрация — дело добровольное, то есть самозанятые россияне могут прийти в ФНС и заявить о себе.
За три месяца это сделали 40 человек. Один на 50 тысяч.
Мимо кассы
В августе 2016 года на закрытой встрече с участниками Совета по стратегическому развитию Владимир Путин потребовал вывести из теневой экономики 30 миллионов россиян. Тогда эта цифра прозвучала впервые. 7 процентов от нее составляют самозанятые, остальные работают по найму: это персонал нелегальных и полулегальных фирм всех мастей.
«Министерство ведет активную борьбу с теневым сектором, — рассказали “Снобу” в Министерстве труда. — За 2015–2016 годы удалось легализовать 4,5 миллиона работников, что принесло 35,6 миллиарда рублей страховых взносов». За этот год на чистую воду вывели еще 480 тысяч человек. Правда, самозанятых среди них нет, — речь идет лишь о недобросовестных работодателях, не желающих платить налоги, и их сотрудниках, с которыми их обязали подписать белые договоры.
Количество теневиков при этом продолжает расти — в 2016 году на неформальную занятость перешли еще полмиллиона человек. Согласно данным РАНХиГС, в прошлом году рост занятости впервые происходил за счет роста численности работающих не по найму — самозанятых граждан.
Втемную, например, работает абсолютное большинство нянь, сиделок и репетиторов. Агентства по найму просто сводят их с клиентами и получают процент.
— Защита зарплат самозанятых остается их личным делом, — говорит Сергей Кон-Тики, администратор паблика по найму персонала. — Работник не может заключить договор с частным лицом, а может только дать расписку по факту получения денег после оказания услуг. Следовательно, их деятельность не защищена государством — работодатель может им просто не заплатить.
Однако все участники подобных сделок предпочитают обходиться без налогов и вообще без легализации.
Высшее ненужное
Роману Белоусову 30 лет. У него среднее техническое образование и неоконченное высшее по востребованной инженерной специальности «технологии конструкционных материалов». Но трудоустройству это не помогает.
— В Волгограде без опыта по специальности меня никуда не брали, — говорит Роман.
Он работал менеджером «в сетевом магазине», потом ушел в Сбербанк системным администратором — следил за техникой, помогал в работе с программами. Получал около 15 тысяч рублей.
Шесть лет назад Роман уехал в Москву, и зарплата сразу выросла в четыре раза. Сначала был отделочником. Потом стал компьютерным мастером. Работал легально — платили 60 тысяч. Сейчас «вчерную» получает заказы от фирмы, платит ей процент — зарабатывает больше.
Роман в разводе. Плюс самозанятости — можно не платить алименты, официально он безработный. Но Роман, конечно, платит. Все-таки семье он обязан всем: если бы не развод, может быть, так и жил бы в Волгограде на 15 тысяч.
В Иваново, откуда родом вахтовик-разнорабочий Игорь, с зарплатами не лучше:
— Да максимум 20 тысяч! А жена у меня в декрете, а ребенок, а своей квартиры нет!
Игорь работает в Москве. Месяц там — неделю дома. По специальности он пекарь, но пекарям в столице мало платят. Так что теперь он строитель-разнорабочий. Дает объявления на крупных сайтах, люди звонят. Так и работает.
— Вы спрашиваете, в каких отношениях я нахожусь с государством? Как вы думаете, в каких? Я семью месяц не вижу! — расстраивается Игорь.
Секс как шанс
На сайте бесплатных объявлений Avito 40 тысяч резюме, где в графе «деятельность» написано «любая».
«Есть опыт работы на мойке и в ресторане. Готова ответить на любые вопросы. Не замужем», — пишет Сабина.
«Был разнорабочим, егерем, прекрасно готовлю. Могу быть помощником бизнес-вумен», — сообщает Павел.
Россияне ищут работу, но, похоже, надеются встретить любовь. Вместо нее им предлагают секс или наркотики.
— Я приехала в Москву из провинции и стала проституткой в 45 лет, — говорит Алина. Это не настоящее имя — так она представляется клиентам.
У Алины двое детей-студентов, но нет высшего образования: только начальные педагогическое и медицинское. По ее словам, женщин старше 45 в России никуда не берут, даже сиделкой. Семь лет назад в новогоднюю ночь она поняла, что денег нет даже на праздничный стол. В ту же ночь у нее появился первый клиент.
— Я знала, что буду заниматься этим временно, и решилась только от безысходности. Поначалу было страшно даже просто по улице пройти: в любой момент могла остановить полиция. А в полиции беспредел еще больше, чем в сфере секс-услуг.
Первые три года Алина работала в салоне. Потом ушла, и уже три года она работает на себя, принимает клиентов в квартире.
— Со мной только собака живет. Так намного лучше. Я могу отдохнуть, когда нужно, и вся прибыль — моя.
Алина работает «в категории бюджет» и зарабатывает 120–150 тысяч рублей в месяц.
Она заботится о своем здоровье — принимает не больше двух-трех человек в сутки. У нее было три цели: дать детям высшее образование, купить жилье в провинции и заработать на свое дело.
— Все, кто работает в этой сфере, надеются только на себя. В проституцию приходят потому, что государство в свое время не помогло. Те из девочек, кто задумывается, на что жить в старости, откладывает на будущее. Это вполне возможно — обеспечить себя на много лет вперед и уйти.
Сейчас Алине 52 года. Цели достигнуты. Она переезжает в другой город и открывает там свадебный салон. Ее последний рабочий день — 27 мая. Она достигла всего, чего хотела. Она не жалеет, как сложилась ее жизнь. Она говорит:
— Когда я уйду с этой работы, я скажу «Алине» спасибо.
Азарт и наркотики
У Ани — это тоже не настоящее ее имя — в отличие от Алины, нет серьезных бытовых проблем. Ей всего 24 года. Она живет в городе-миллионнике. Учится, потом будет работать в полиции. А пока выращивает марихуану на продажу.
Аню всегда интересовала тема преступности, в том числе поэтому ее выбор пал на юрфак. У нее очень редкая специальность — настолько, что конкретнее сказать нельзя, иначе ее деанонимизируют.
Три-четыре года назад ее друзья начали пробовать разные вещества, в качестве эксперимента. Никто не знал, где купить, а у Ани был широкий круг знакомств.
— Обращались ко мне, мол, может, ты знаешь, где достать? Я сначала отнекивалась, а потом восприняла это как челлендж — вроде как накопить денег, найти поставщиков, закупить, раскидать по тем, кто спрашивал. Интересно, опасно, азартно.
Позже Аня стала работать с поставщиками из «даркнета», ассортимент увеличился. В какой-то момент в ее жизни появилось слишком много сомнительных знакомых, все надоело. Она распродала товар и уехала на несколько месяцев к морю. Вернувшись, решила ограничиться «травой». Сейчас она не только продает, но и производит. Деньги Аня старается не тратить — откладывает.
— В планах, как и у всех, кто начинает заниматься этим в особо крупном объеме, — быстро реализовать всю партию, поднять кучу денег и открыть на них что-нибудь легальное.
Впрочем, Аня пока не уверена — остаться ей в бизнесе или завязать. Решит, когда закончит учебу.
Пенсионный проект
Татьяна приехала в Россию из Украины десять лет назад. Фиктивно вышла замуж, прописалась в Подмосковье. Продавала водку в ночной палатке, работала кассиром в «Ашане».
Несколько лет назад «устроилась прислугой». Теперь она работает «у хозяев» — через день приходит домой к пожилой семейной паре. Платит за это их сын. Татьяна часто думает о том, чтобы начать откладывать сбережения — обратиться в частный пенсионный фонд. Стажа у нее нет, а возвращаться на родину она не хочет.
— Пенсия через 20 лет, но думать-то надо сейчас, — говорит Татьяна.
По данным Росстата, средняя пенсия в России — 18 172,5 рубля.
— Я не верю в нее, — говорит компьютерный мастер Роман. — Не верю, что мое поколение вообще до нее доживет. Не вижу смысла горбатиться на государство, которое не будет мне помогать, когда я стану старым и немощным. Я надеюсь только на себя.
— Все мои знакомые понимают меня и поддерживают, — говорит разнорабочий Игорь. — Какой смысл работать официально?
Игорь ежемесячно откладывает 20 тысяч на накопительный счет, потому что уверен, что больше никто не позаботится о его достойной старости.
Согласно опросам, в трудную минуту 66% россиян надеются на себя, 20% — на бога, 13% — на друзей.
На государство надеется 1%
источник
