Несусь за троллейбусом, жара, асфальт плавится, я по нему растекаюсь. Платье, как водится с декольтищем по самое неприлично, все колышется, на поворотах занос один метр, сиськи живут своей отдельной жизнью, сразу видно, что мать двоих детей стартует. Ювелирно обхожу виражи и столбики остановки, заскакиваю на подножку, все на плечо, язык, давление, образ приличной тети. Опадаю на сидение, поднимаю глаза, и встречаюсь взглядом с кондуктором, синьорой пост-пост бальзаковского возраста.
И в нем, во взгляде, немой укор кричащей правды. Бегущей строкою через все лицо, искажая мимику под соответственным углом, женщина транслирует в меня осуждение. За скоростной забег и буханье в конце салона, а особенно за внешний вид. Неподобающий. Ибо ай-яй-яй так ходить. И дело не в моем преклонном возрасте, в котором челночным бегом, переходящим в резвую рысь, пора двигаться к погосту. Привыкать. А в её внутренней цензуре в целом.
Мысли дамы прочесть несложно, обычно в этом кадре в приличных фильмах пускают заместительный писк или тупо глушат звук.
В неприличных при просмотре затыкают уши детям, старикам и беременным.
Видно, что человек крепится и мечет взором, рисуя треугольник глазами : испепеляюще на разрез, осуждающе на лицо и взывающе куда-то вверх, видимо к недоглядевшему на все это безобразие Господу Богу. И этот страстный геометрический сурдоперевод понятен даже таёжному ёжику. Нет места мне средь нормальных людей.
Титаническим усилием героическая и стойкая тетенька, буквально превозмогая себя, что тоже чрезвычайно заметно, протягивает билет молча.
А я по-идиотски, в прочем как всегда, тихо улыбаюсь в усы.
Давненько меня не припечатывали взглядом, даже места для маркировки от последних процедур выгорели и затерлись. А тут такая радость, обновила штрих-код.
Давно-давно, когда деревья были большими, а пятая точка относительно маленькой, стройный рентгеновский хор бабушек у подъезда одним из первых обозначил мне мое положение под солнцем. Умудренные опытом седовласые женщины были на редкость единодушны в своем вердикте, несмотря на многоголосье. Видать все признаки были налицо.
Время идет, бабушек тех уж нет, а в моей биографии нет-нет да и да, появляются люди, подхватывающие их опадающий стяг.
