Начало второй главы

По узким улочкам центра Нюрнберга я решил не кататься. Оставил машину на парковке спального района и отправился дальше пешком, прихватив с собой из машины только рюкзак. Пять тысяч рупий все так же лежали в моем кармане не тронутыми и решено было начать их тратить.

Первым делом я выбрал себе маленький отель, с видом на реку и, конкретно, на мост Палача. Помылся, привел себя в порядок. Сдал вещи в прачечную и отправился смотреть «Бег мужичков» — старинное представление, стабильно собирающее туристов на городской площади в полдень, когда часы на главном храме города устраивают маленькое представление. Сначала на сцену выходят герольды – куклы, музыканты и прочая свита. Затем выезжает император на троне,а потом мимо них начинают перемещаться курфюсты, наверное, выскопоставленные вельможы своего времени. Они делают три круга почета, не забывая кланяться своему владыке и на том все заканчивается. Вот это все представление в народе и прозвали «бег мужичков». Говорят, один из Храмов, хотел запретить это зрелище, или хотя бы заменить императора на Своего бога, а «мужичков» на тигров и людей, но потом передумал. И это хорошо.

Насмотревшись на средневековое шоу и наевшись сосисок, которые продавал уличный торговец, я отправился спать. По дороге в отель попалась телефонная будка, где на самом видном месте лежал новенький справочник с номерами местных жителей. Полистав его, я нашел номер Маркуса и позвонил. Скрипучий голос на том конце провода объяснил мне, что «этот расстрига тут больше не живет», а так же уточнил, что если мне не нужно проблем с полицаями, мне следует прекратить звонить сюда.

Простая с виду задачка усложнялась и мозг найдя себе работу, решил что сон можно и отложить пока.

Как найти человека в городе, где ты не знаешь никого? Я перебрал в голове все варианты и решил начать поиски с ближайшей кофейни. Уселся, заказал кофе, развернул заботливо предложенный путеводитель на первой попавшейся странице, где как раз рассказывали о «Беге мужичков».

Так же, на главной площади – повествовал дальше печатный текст: «есть кольцо», бла-бла-бла «стоит повернуть его три раза по часовой стрелке, загадать желание и оно обязательно сбудется».

А что, это идея, решил я. Сейчас кофе попью и пойду, покручу там что-нибудь, вдруг сработает. На самом деле ни в какие кольца мне не верилось, просто хотелось немного подурачится. Скоро принесли кофе, я его выпил буквально залпом, рассчитался и двинул загадывать желание.

Заминка возникла на подходе к кольцу.

Туристы из бывшей Японии уже давно стали «бичом» Европы. Беда в том, что они везде. Один мой знакомый, показывая мне фотографии привезенные из отпуска, комментировал их так:

«Вот я, вот статуя, вот японские туристы, а тут вот опять я, фонтан, и опять японские туристы». Если тогда мне было смешно, то теперь не очень. Толпа возле кольца была огромной. Среди гущи раскосых лиц, то там то здесь мелькали растерянные физиономии с европейскими чертами, но мелькали они преимущественно на переферии.

Встав неподалеку я задумался. Протолкаться локтями, конечно, можно, но как бы самого не затоптали.

Решение пришло случайно. Оно было еще абсурднее, чем идея повертеть кольцо, чтобы найти Маркуса.

— Бортовик, прием – обратился я к браслету на руке.

— Прием-прием, чего надо

— Ты на японском говорить умеешь?

— Сейчас выкачаю библиотеки из сети и смогу.

— Хорошо, качай. А еще китайские загрузи заодно.

— А тебе оно зачем? На экзотических девушек потянуло.

Я хмыкнул: Нет. Когда будешь готов – скажи. Тебе нужно будет на всю громкость динамиков кричать то но японском, то на китайском: Разойдитесь! Ведро с краской несу! Осторожно! Ведро с краской! Разойдитесь! Сейчас замараю!

— Это на тебя так сосиски подействовали?

— А у тебя есть другие идеи, как добраться до того кольца в центре?

— Ладно-ладно, я готов.

Затея удалась на славу. Туристы, обступившие «Прекрасный фонтан», к которому было прикреплено кольцо, услышав крики на родном языке довольно резво расступались перед моей персоной, боясь за свою одежду. Кажется, Моисей в свое время произвел меньший фурор на берегу моря.

Дойдя до кольца, я быстро прокрутил его три раза по часовой, пока никто еще ничего не понял, повторяя про себя: «Встретить Маркуса сейчас».

В конце третьего оборота меня кто-то схватил за штаны и потащил назад, выдергивая из толпы. Этим кем-то оказалась пожилая японка. Что-то строго сказав мне, она вернулась в свою кучу малу. Наверное, она хотела мне сказать: «Вас тут не стояло» на своем наречии, решил я про себя, обернулся и увидел Маркуса.

Вот на этом моменте я впал в состояние полного и бесповоротного шока. «КАК?»

Маркус же меня не замечал и сидя на лавочке, продолжал жевать булку. На трясущихся ногах я подошел к нему и сел рядом.

— Привет, Маркус

— Привет, — отозвался он, не отрываясь от кушанья

— Это я, Поха.. тьфу, Серега Арнов.

— Кто?! – теперь уже наступила очередь Маркуса удивляться. Не все ж мне за нас двоих отдуваться.

— Как ты? Как твои дела? Сколько мы не виделись, как ты меня нашел? Надолго в Нюрнберге? – затарараторил он известную всем мантру: А я думал, это кто-то из бывших прихожан решил со мной поговорить.

С главной площади мы постепенно переместились (постепенно, потому что переместиться разом нельзя без телепорта. Нужно перенести одну ногу, потом другую и повторять такие манипуляции раз за разом, пока не попадешь куда нужно. Но моментально не перенестись. А жаль) в то кафе, откуда я начал свои поиски.

Лишь мы уселись за столик, к нам тут же подошел официант, видимо, чаевые в 200 рупий его порадовали, и он решил рискнуть и срубить еще. Потом нам так же быстро принесли заказ, мы еще раз обменялись любезностями и Маркус, не спрашивая разрешения стал проповедовать:

— Я вот тут долго думал об Индии, о религии и всем таком прочем. Когда меня из монахов погнали времени стало просто завались, есть время подумать, так вот. Мне кажется, Индию во всем мире родили маркетологи, на Западе.

— Старик, я к тебе так-то по делу.

— Хорошо, — словно не услышал меня Маркус: Мне просто поделиться с кем-нибудь надо с нормальным, с монахами о таком не поговоришь. Так вот, началось все с подбора товара подходящего под ваши утонченные вкусы и индивидуальные потребности. У 99 процентов биомассы человечества ничего этого и в помине не было. Я сейчас о вкусах и потребностях, а оставшийся 1 % был настолько богат, что мог сам себя удовлетворить во всех смыслах и без каталожиков Икеи. Но тут пришли маркетологи, эти телохранители всадников апокалипсиса. Не знаю, из какой дыры они вылезли, но факт остается таковым. И начали они заливать простому люду про индивидуализм.

Никто вначале не верил, что из этой затеи, что-то путное выйдет, но на удивление сработало. И повелся народ и поверил в свои утонченные потребности и начали выпускать туалетную бумагу со вкусом клубники и альпийских гор, чтобы ее подчеркнуть. Ты кушай пока, кушай, я уже булкой обожрался. И вот когда маркетологи шпионски проникли в туалет, судьба западной цивилизации была предрешена.

— Давай решим вначале, или я кушаю или ты о туалетах рассказываешь – оборвал я Маркуса.

— О туалетах я мельком. Не переживая, брюзга. Пока они шуровали в спальне или на кухне — это еще туда сюда, и там и там себе можно найти занятие и думать только о нем. А вот в туалете разве что только баллончик освежителя в руках вертеть и по нему английский изучать. А когда уже и татарский выучен — тут начинаются думки о разном.

И думает человек: вот такая вот я прогрессивная личность, элитную трехслойку со смывающейся втулкой использую. Надо бы мне как-то еще свою особенность подчеркнуть.

С этого момента и начинается развал единой религии. Потому что диссонанс возникает. На полках в магазе все привыкли видеть 10 сыров, разных сортов, ну или если не сортов, то 10 разных этикеток точно, а в церкви бог один.

Святые, мученики — это все еще как-то сдерживало до поры, хоть какая-то видимость ассортимента, но босс-то один. – Продолжал заливать мне Маркус

А вот в соседней индии несколько миллионов богов. И со вкусом клубники и со вкусом страданий и со вкусом вселенской любви — в общем, полный фарш на прилавке выложен, а не «жри чо дали». Обыватели, конечно, в массе ни о чем таком не задумывались осознанно. Но когда индия пришла, они приняли ее легко, потому что уже давно подсознательно тосковали по чему-то такому.

Тут еще можно подумать, а зачем человеку вообще религия?

Создавалась то фишка, если верить историкам, для объяснения не объяснимого. Но это же когда было-то, во время доканализационные.

Но тут могу ответить так: Для биомасс бог нужен потому что они бояться ответственности. На работе начальник, корпоративный этикет и прочее, а в обычной жизни, которая волей неволей появляется, как быть? Тоже ведь босс нужен и правила. Вот тут и появляется бог.

А что если бога нет? Тогда ведь за свои решения придется самому отвечать, а так вроде отмазка есть. Про умных людей и фриков не говорю и у тех и у других пути не исповедимы.

-Это тебя за такую ересь расстригли?

-Не, отмахнулся Маркус, на дочке босса женится, хотел

-Я аж поперхнулся, а потом ткнул куриной ножной вверх спросил: его дочке что ли?

— Маркус рассмеялся: Этот давно в наших краях-раях не чудил и есть версия, что он давно уже того

-Чего того?

— Новый мирок создал и нам с ним изменяет, а чего, работы-то на неделю, дурное дело не хитрое. А девушка, о которой речь, оказалось дочерью моего непосредственного босса.. Внебрачной.

-Мдаааа- потянул я, откусывая новый кусок мяса.

— Ага, такие дела. Вот меня и проперли, а то вдруг еще узнаю, да болтать начну. На следующий день как за благословлением поперся, так и расстригли. Знал бы раньше — сидел тише воды. А теперь даже если кому скажу — не поверят, чего с расстригой дело иметь? Да и те кто повыше сами обо всем знают, у них там круговая порука судя по всему.

— А на дочке-то женился?

— Какой там! Стерва… Надеялась батьке так отомстить, за то что не признал ее официально. А когда я пост потерял – мигом охладела. Вот вроде и все тебе рассказал что хотел.

— То есть ты специально эту речь готовил к моему приезду?

— Ну да

— А как ты узнал, что я приеду

— Мне было видение во сне.

На этой ноте я вспомнил, почему мы с Маркусом друзьями не стали – чудной он слишком, даже для моей крепкой нервной системы.

— Маркус, я по делу в Нюрнберг приехал.

— Грааля тут нет, я искал

— Какого еще Грааля? Я серьезно

— И я – абсолютно серьезно, глядя мне в глаза сказал Маркус, но потом не выдержал и рассмеялся.

И с юмором у него тоже пакт о ненападении подписан, вспомнил я.

— Знаю я. Ты ищешь Бога. Подробностей не знаю, но приехал ты за этим.

«Вот ведь провидец» — ругнулся я про себя и как есть выложил историю про свою мечту, про Топтыгыча, про мумию, про все вместе.

Маркус слушал не перебивая, лишь пальцами в воздухе фантомные четки перебирал – осталась видать привычка.

— А я тебе в этом деле зачем? Помирать пока не собираюсь.

— Думал, ты можешь подсказать, кому и зачем из вашей религиозной братии я мог понадобиться. Вот встретил я допустим бога и что? Кому от того какой профит? Выставлять меня как ярмарочное чучело что ли в Храме? Как-то мелко. Да и кто мне поверит из прихожан.

Маркус вдруг резко потянулся ко мне, схватил за щеку, ущипнув больно, потянул на себя кожу, и отпустил.

— Ай, ты чего делаешь?!

— Проверяю, ты ли это, а то вдруг кто другой в маске.

— Совсем сдурел на свои распятия глядючи!

— Нет. Не сдурел. Топтыгыч прислал мне письмо. Как именно – не скажу, секретную свою почту сдавать не буду. Я и сам был очень удивлен, когда получил сообщение от ничего не значащего приятеля таким образом. К письму прилагалась записка: Если увидишь Похабыча, то есть Серегу Арнова – не парься, все мы, универские, о твоей кличке знаем,- Так вот, если увидишь Похабыча – передай ему этот конверт. Сам не вскрывай. Носи его всегда с собой и будь осторожен. В общем, как-то так. В это время под столом мне в колени уперся конверт, который Маркус оказывается, пытался незаметно мне передать.

— И вот еще что. В записке от Топтыгыча было сказано, чтобы конверт ты вскрыл, не сразу, а позже, когда свалишь из Нюрнберга и что валить тебе надо срочно. И я тоже с твоего позволения свалю. Я богослов, а не богомученик. Извини.

— Да нет, все путем Маркус. Спасибо.

Я пожал ему руку не вставая со стула, потому что второй рукой пытался в это же время незаметно запрятать конверт в штаны.

Рассчитавшись, я забежал в отель. Грустным взглядом окинул номер, в котором так и не довелось пожить, покидал вещи в рюкзак, сдал ключи на ресепшн, скорым шагом отправился к машине.

— Бортовик! Открывай! – дернул я ручку.

Мне никто не ответил. Тогда я полез в карман и открыл дверь вручную, ключом. Компьютер иногда замыкало, отчего он отключался, с этим разберемся потом.

Пнув заедающую кнопку зажигания и врубив первую я рванул с места.

В недалеком будущем в мире вся власть перешла к Индии. Миллионы богов, специфично-экзотический уклад жизни. Главный герой рассекает по дорогам страны на своем старенькой Джимле S25, общаясь с чокнутым бортовым компьютером и не менее чокнутыми попутчиками, которых подбирает то ради удовольствия, то ради еды и заправки. В итоге, получился неплохая road story, посмешившая много сотен читателей на других ресурсах.
Айда с нами, падайте на заднее, открывайте окна, закуривайте, бутылка рома валяется где-то на коврике.

- Похабыч! Очнись!  — отчаянно верещал бортовой компьютер.

Я спросонья пару раз вслепую долбанул кулаком по сенсорной его панели, а потом разлепил один глаз.

Черт, мне так хотелось затащить ту блондинку из сна к себе в номер, а дурацкий бортовик все обломал. Но паника его оказалась не беспричинна. Кинув взгляд в зеркало заднего вида, я увидел, что на меня со стороны кормы надвигается здоровенная махина грейдера из тех, что слепо управляются туповатой автоматикой и чистят обочины от снега, мусора и таких нарушителей как я.

Конечно, остановился поспать я в месте для того неположенном, но черт знает для чего вообще на автомагистралях оставили обочины. Ведь по правилам остановиться там можно только в одном случае: когда ты умер и тебе уже плевать на штрафы. Хотя до штрафов дело часто не доходит. Обычно все заканчивается тем, что тебя сметает в свою утробу бездушный мусорщик и там же прессует в лепешку.

— Ух, какая очешуительная фиготень! — воскликнул я восхищенно, залюбовавшись на пару секунд самоходной грудой металлолома высотой с пятиэтажный дом, пнул заедающую кнопку зажигания, воткнул первую и рванул с места.

— Вместо того чтобы драться, силу свою на путь созидательный направить стоило тебе — нравоучительно пробасил бортовик мужским голосом.

Я хмыкнул. Сколько времени мы уже с ним гоняем, а меня все равно забавляют эти переходы голоса. Визжал-то он по-девчоночьи. Но дешевое железо по-другому запрограммировать не удалось, да и стараться исправить этот глюк в общем-то особо не хотелось.

— Что ввиду имеешь ты? – ёрнически спросил я подражая его басу.

Искусственный интеллект иронии не заметил и уточнил, что мне надо было бы заночевать на специальной стоянке. А то что у меня нет монет на такую роскошь, так это потому что я лентяй и силы на драки с компьютером, мог бы потратить на работу. А потом нахальным голосом добавил: "заработай денег, короче, этими же руками, голодранец"

— Уууу, безмордая шелезяка, -  шутливо-зло взвыл по привычке я. Твое счастье, что у тебя нет лица, иначе я разукрасил его веселенькой фиолетовой краской! И кем ты мне предлагаешь поработать? Дворником-посудомойщиком?!

— Может и так.

— А, иди ты.. -  ответил я ему привычной мантрой.

Такие перепалки были нашей традицией и протекали по стандартному сценарию. Бортовой компьютер пытался учить меня жить, а я огрызался.

Конечно, доля истины в его словах была, но каждый раз, когда на горизонте вставала тень универсальной метлы или грязных тарелок в придорожной забегаловке, я вспоминал слова мамы, о том что, взяв высокий старт, нельзя опускаться ниже.

Она-то пыталась заложить в меня желание расти и развиваться в своей работе. И я отработавший три года программистом не хотел опускаться до менее престижных профессий, но и постоянной работой кабалить себя больше не хотел.

Так что теперь я, безденежный, несся на своей Джимле S25 навстречу мечте и цели. Добравшись до ближайшей заправки, я остановился и вышел из машины, чтобы покурить.

Нет, на самом деле остановился я потому что, хотел подобрать попутчиков, не бесплатно, конечно. Но закон строго запрещал брать пассажиров без специальной лицензии. Но если пассажир был твоим другом или знакомым – тут закон делал послабление. Профессиональные таксисты, которые продавили этот закон были не в восторге от такой мягкости, но ничего поделать не могли.

Не успел я затянуться сигаретой, облокотившись филейной частью о капот, как ко мне подошла парочка: парень и девушка, возраста неопределенного. Есть такая порода людей, не знаю, в каких инкубаторах их выращивают, но начиная с 18 и заканчивая 40 годами они выглядят одинаково. Одинаково на 25 с хвостиком. При этом общаясь с ними ты чувствуешь, что есть тут какой-то подвох, но врубится что к чему поначалу не можешь.

— Привет. Алекс. 32 года. Менеджер по обслуживанию клиентов в банке Индиан.

— Привет. Джули. 28 лет. Мастер застывших изображений. Фрилансер.

Как вы уже поняли, реплики эти принадлежали парню с девушкой. Теперь, если мы сговоримся о цене и направлении пути и нас вдруг остановит карма-полиция или еще кто, мы скажем что знаем друг друга уже сто лет, что вот это Алекс он работает там-то ну и так далее

— Ага, клерк и очередной фотограф, что ж я Серега, для друзей Похабыч. 24 года. Бывший проггер, теперь вольный паломник.

— Бродяга, то есть – скривилась девушка.

— Бродяга – не бродяга, но тачка из нас троих только у меня.

Я огляделся. В это раннее утро на стоянке не было никого, кроме нас троих. Грейдер скотина, поднял меня ни свет ни заря. Не мог приехать попозже что ли?

— Мы едем в Панаджи. Путешествуем. – вмешался Алекс, – подвезешь? — тут он замешкался – Похабыч?

— Хммм, — изобразил задумчивость я. Вообще-то ехать мне было без разницы куда. Но эти персонажи мне не нравились от слова совсем и я не знал, как долго смогу их вытерпеть – Алекс, я еду в Калькутту, так что могу докинуть вас до Нью-Моржима, а там сверну на север.

Джулия все это время разглядывала меня критическим взглядом, который не очень-то был похож на взгляд фотографа. Скорее такой бы подошел душеторговцу. Весь я от кончиков подошв пыльных башмаков, до соколиного пера до последней складки банданы оказался под пристальным рентгеновским излучением ее не очень красивых голубых глаз. Голубые глаза вообще редко людям идут. Часто они подводят владельца выпячивая наружу его внутреннюю пустоту. Понятное дело, почки там и сердце и прочая требуха в человеке с голубыми глазами на месте, но в душе есть только простой и настолько примитивный механизм, что как-то тоскливо становится.

— Он мне не нравится, - заявила Джулия Алексу, не сводя с меня взгляда и не очень-то и стараясь перейти на шепот.

Алекс сделал вид что, не заметил этой фразы и улыбнувшись вежливой улыбкой клерка кивнул. А я продолжил:

— Но у меня заканчивается топливо как в желудке так и в машине

— Мы согласны – поспешил еще раз кивнуть Алекс.

Я кинул истлевший бычок сигареты в урну хлопнул в ладоши и радостно провозгласил: По машинам! Радостно мне было не от этой парочки, а от того как легко в этот раз мне достался вкусный завтрак.

Пока мы с Алексом грузили их новенькие Самсонайты в багажник, Джулия ходила вокруг машины скрестив руки на груди и пинала песок. Наконец, все было готово. Джулия тут же устроилась на заднем сиденье, демонстративно хлопнув дверью перед носом Алекса. А тот не подав виду устроился на переднем. Мол не хочет Джулия делить с ним диван сзади, ну и Шива с ней.

За бортом бодренько проносились чахлые березовые леса и поля, поросшие высокой травой. Изредка мелькали коричневого цвета дорожные знаки на индийском и русском.

— А почему тебя называют Похабыч? – решился нарушить повисшую тишину Алекс.

Лучше б не решался. Мне куда приятнее было слушать свист ветра в не закрывающихся до конца окнах.

— Целую вечность, – начал я немного помедлив, — то есть примерно уже 3 – 4 года тому назад, довелось мне работать в одной конторе. Контора была крупной и занималась тем, что писала всякие вредоносные программы.

— Вирусы? – с недоверием уточнил Алекс.

— Вроде того. Вирусы для обычных работяг. Скрипты, коды, которые следили за тем, что там поделывает тот или иной сотрудник и не отлынивает ли он не дай Брама от своей ничтожной работки. А так как компания была большая, то дабы избежать путаницы, каждому в ней присваивали новое имя, кличку.

Дошла очередь и до меня. Выбрать сам себе прозвище я, ясен день не мог. Во-первых, примета плохая, а во-вторых не того полета птица я был тогда.

В общем, за длинную бороду и умение выполнять невыполнимое в самые кратчайшие сроки меня, и прозвали Старик Хоттабыч. Хотя, наверное, из-за бороды в первую очередь и из-за того, как я ее любил дергать в минуты задумчивости. А про выполнение невыполнимого уже потом для официальных документов приписали. Может, помнишь, кстати, как раз в то время фильм про этого джинна в Болливуде пересняли.

Хотели, правда, поначалу окрестить меня неуловимым Джо, за редкую способность проспать или уйти пить чай в тот самый момент, когда начальство устраивало очередной внеплановый визит. Но оказалось, что кличка эта уже принадлежит нашему коммерческому директору. Так я стал Хоттабычем.

А потом, по здравом размышлении, народ наш решил, что никакой я не Хоттабыч, а самый настоящий Похабыч. Потому что забывшись во время работы комментировал код свой всякими фразочками типа: «Да, детка, скопилириуй его весь!»

На этом этапе рассказа я посмотрел в зеркало заднего вида на Джулию. Та демонстративно смотрела в окно, хотя казалось, что она прислушивается к нашей беседе. Точнее моему монологу.

— А тебя за что Алексом прозвали? – решил пошутить я.

— Как ты догадался, что я не Алекс? – с удивлением посмотрел на меня мой пассажир.

Вот это чуйка, присвистнул я про себя. Надо было идти в школу браминов, все-таки.

— Да так, не похож ты на Алекса – уже вслух произнес я.

— Правда? А мне всегда казалось, что это МОЁ имя, а не.. – тут псевдоалекс смутился и тихо добавил: Квазипутра.

Пришлось сбросить скорость, потому что от хохота меня согнуло пополам и на дорогу смотреть я был в принципе не в состоянии.

— Хочешь, я поведу? – осведомился бортовой компьютер, вежливо помалкивавший весь предыдущий путь.

— Нет-нет, - сумел вытолкнуть я из себя в секундных перерывах между позывами смеха. – Все под контролем.

— Ню-ню, — ворчливо отозвался бортовик и замолк.

Алекс сидел красный как рак и пальцами сжимал ручку двери.

Джулия же с нескрываемым презрением смотрела на меня.

Кажется, они готовы были прямо сейчас потребовать, чтобы я остановил машину. Но, на мое счастье, закон запрещал высаживать пассажиров на трассе и в этот раз я был намерен следовать его, закона, извилистой с непонятными закорючками, букве.

До ближайшей заправочной станции мы доехали молча. Если честно, я так до конца и не понял, на что они обиделись. Подумаешь, посмеялся над забавным именем. Я вот не возражаю, когда народ при знакомстве ухмыляется, когда я представляюсь: Похабыч.

Понятно, что парню с родителями не повезло. Но лучше посмеяться над этим, чем плакать. Не понятно, в общем.

Но, видимо, Алекс за свою жизнь уже немало слышал смешков и огромных смехов над своим чудным именем, так что обида его и конфуз по мере приближения к заправке куда-то улетучились. Джулия тоже растратила весь свой ядовитый пыл и начала сжигать взглядом деревца за окном. Может быть, потому что вспомнила заветное правила: с водителем за рулем не спорь.

И так как от этих ребят зависел мой сегодняшний завтрак, я решил немного наладить отношения.

— Прости, Алекс. Я не хотел тебя обидеть.

— Проехали – буркнул он в ответ.

— По секрету тебе скажу. – сказал я перейдя на шепот: У меня с детства болезнь… — тут я изобразил смущение – приступы неконтролируемого смеха. Для людей не опасно, но хорошим знакомствам не способствует. Меня, программиста с сертификатом AAA Programing Master, на работу не берут из-за этого.

Кажется, сработало. Теперь из нас двоих большим неудачником стал казаться я.

— Потому и бродяжничаю на машине. Берусь за работу, какая подвернется. Но надолго нигде не задерживаюсь. Сам понимаешь.

— А к браминам обращаться пробовал? – строго спросила меня с заднего сиденья Джулия.

— Эй, я только Алексу по секрету свою тайну выведал – обиженно отозвался я.

— Ты обращался к браминам? – с усиливающимся холодом в голосе повторила свой вопрос Джулия.

— Пробовал, пробовал – раздраженно ответил я. – Всю месячную зарплату в молитвоматы спускал, всех браминов обошел. Они в один голос утверждают, что это мой кармический долг с прошлой жизни. Серьезный. И вмешиваться в дела такого уровня они не намерены. Все, мол, для моего же блага.

И кинув взгляд в зеркало заднего вида на Джулию, понял, что хороший обед мне сегодня обеспечен.

Судя по всему девушка относилась к той прослойке людей, которые свято верят в браминов, богов и прочую шелуху и очень радуются, когда находят подтверждение существованию этого всего в реальной жизни. Моя наспех сочиненная байка попала в цель. Раз брамины как один говорят, что мой смех не излечим, а врачи ничего не могут поделать, значит, я, живой человек из мяса костей и прочей органики суть есть живое подтверждения всей ее веры. А раз так, значит, я теперь отношусь к ее миру и со мной можно общаться на равных. Тем более бродягой я стал не по собственной прихоти и могу носить звание паломника по праву, а не как какой-то забулдыга-лентяй.

Алекс тоже проникся моей историей. Не знаю, во что верил он, но сочувствовал он весьма искренне.

Пока я все это осознавал, руки сами повернули руль вправо, а нога с газа плавно перешла на тормоз. Колеса захрустели по гравийной подъездной дорожке к заправочной станции.

Выйдя из машины я отправился цеплять провода электрической колонки к токоприемнику своей машины, а ребята отправились оплачивать зарядку и закупаться едой.

Полтора часа, пока шла зарядка я копался в своей Джимле. Точнее сначала перекусил снедью, принесенной моими пассажирами. Они, как и ожидалось, решили не скупиться на еду. Пакета с сэндвичами, банками саморазогревающимся кофе, пончиками и пирожными хватило мне, как потом оказалось, аж на три дня. Насытившись я полез под капот, поковырял проводки, проверил как затянуты гайки, проверил подвеску, попинал колеса. Откалибровал экран бортовика, протер салфеткой пыль с торпеды, протер стекла.

До Моржима ехали молча. Алекс пересел на заднее сиденье и пытался уснуть, прислонившись лицом к стеклу, а Джулия прикорнула, положив голову ему на колени. Я же жал педаль газа и довольно мурлыкая старый мотивчик, а когда окружающий ландшафт стал наводить скуку – передал управление бортовику и тоже задремал.

А по приезду мы распрощались как старые друзья. Не для отвода глаз полиции, нет, просто совместный сон укрепляет дружбу, порой, лучше, чем сотня передряг и две сотни кружек пива.

В Моржиме я с час побродил по улицам и поразглядывал вывески. Раньше город назывался Дмитров, но с приходом к власти во всем мире Новой Земной Индийской Республики в угоду новому правительству Дмитров переименовали в Моржим, в честь одноименной деревушки в Гоа, которую на тот момент населяли преимущественно русские эмигранты. На главной площади было многолюдно. Вокруг сновали торговцы всякой мелочевкой, девушки, преимущественно облаченные в сари спешили на рынок. Коровы с длиннющими рогами улеглись в тени палатки с реповым соком.

Следуя за потоком людей, я оказался среди рыночных ларьков. Побродил туда-сюда и наткнулся на развал всякой электронщины, по странному стечению обстоятельств притулившийся возле местной свалки.

Хотя почему странному? На свалку часто выкидывают полезную электронщину, вышедшую из строя. Но ведь в ней может остаться что-то живое, что можно оттуда выковырять. Учитывая, что большинство электроприборов сейчас производят для нужд государства, а остатки распределяют между всякими Общинами Общепита, Единствами Программистов. И обычному человеку не так-то просто разжиться мало-мальски приличным оборудованием. Будь то компьютер или будь то блендер. Нужно или работать на государство, или на Храмы, или подавать заявку в Общины. Общины подумают, в ухе поковыряют, посмотрят на твою карму и скажут: может быть, в следующей жизни.

Среди прочего хлама на прилавке я нашел планку оперативки DDR3 на 4 ГБ. Внешних повреждений на ней не было. Улыбчивый торговец начал тут же расписывать мне, что товар это редкий и только мне и только сейчас он впарит мне эту планку за символические 2000 рупий.

Планка в общем-то, мне бы не помешала. Недавно, ковыряясь в бортовике я статической искрой сжег одну такую же отчего он стал заметно притормаживать иногда. Но 2 тысячи за нее было полной обдираловкой, тем более что наличкой у меня было всего рупий 300 – последние пассажиры на память оставили и рупий 100 из них я бы уж точно хотел бы приберечь.

Торговались мы долго.

Я уже махнул рукой и повернулся, чтобы уйти по-настоящему, но тут торговец схватил меня за руку, протянул планку – 200 рупий, возьмешь?

Я еще раз посмотрел на планку. А рабочая ли она? Ладно, на месте разберемся

— Идет.

И мы ударили по рукам.

Главной достопримечательностью Нью Моржима, кстати, забыл сказать, по свету Нью Морджимов, Олд Морджимов и других городов с такими названиями было разбросано видимо-невидимо, так вот, главной достопримечательностью Нью Морджима считался городской вал, когда-то оборонявший центр города от недругов. Вал был зверски вытоптан гуляками, но то здесь, то там оставались привлекательные на вид клочки травы.

Только я примостился на один из них, как рядом возник полицейский. Я изобразил вежливый поклон из своей позы лотоса. Настолько вежливый, насколько это возможно, когда ты сидишь, а твой собеседник стоит. И протянул ему руку с браслетом. Полицейский поднес к нему свой ридер. Тот пикнул, крякнул, зажег зеленую лампочку. Полицейский удовлетворенно кивнул и неторопливо пошел дальше.

Условия жизни в Индии были вполне сносными, за исключением вот этого аспекта с браслетами. По закону, каждый житель планеты обязан был носить с собой особый приборчик, на который записывались данные о его жизни. Во сколько пришел на работу, во сколько ушел. Каким богам молишься и молишься ли вообще. Не совершал ли ты чего противозаконного. Как проводишь свободное время.

Особых подробностей он не фиксировал, а просто расценивал тот или иной поступок в плюс или в минус, формируя данные о твоей карме. Которая почему-то, вопреки логике, должна была быть не нулевой, а положительной. При чем, чем больше плюс – тем больше тебе доставалось ништяков.

Помолился сегодня – плюс. Не помолился – минус. Опоздал на работу – минус, вообще не пришел 3 минуса. Но с какой-то стороны, это было и удобно. Если ты писатель, поэт или художник и творишь каждый день – в твою карму начисляются плюсики, которые потом можно обменять на ништяки вроде халявной еды, воды, одежды, топлива или жилья. Особо на этом разбогатеть не получится, но прожить можно. А вот если ты подался в монахи – тут привилегий будет больше. Только оббивать лбом стены или потолок мне претило.

Я хотел путешествовать и не думать ни о чем. И сумел себе это устроить. Официально я числился адептом Храма Великого Ништяка. Ее когда-то придумал мой знакомый, собрал 500 человек единомышленников и основал. Тогда официально создать новую религию было проще, чем сейчас. После пятимилиионной зарегистрированной религии правительство ужесточило требования.

Сервер нашего храма записывал информацию о том, как мы все якобы молимся, и отсылал эту информацию в кармический банк данных. А мой бортовой компьютер, чью прошивку я когда-то взломал и внес туда несколько изменений, прикрывал мои мелкие косяки, вроде ночевки на обочинах.

Если бы захотел – мог бы стать по документам каким-нибудь праведником, которому положен дом в столице. Но тогда появились бы кое-какие подозрения у полиции. А к чему лишние вопросы. Есть заряд в батарее машины, есть гамбургер в желудке. Могу раз в 3 месяца заглянуть за новой одеждой в магазин. На запчасти же, которые можно добыть только у уличных торговцев, денег соберу с автостопщиков.

Официальный мой статус, официальная должность, если это можно так назвать, звучала: паломник Храма Великого Ништяка. По документам я слонялся по свету, чтобы этот самый великий ништяк и найти. И, в общем-то, по большей части это было правдой. По крайней мере, слонялся я отменно.

Открутив пробку, я сделал глоток рома. Этим великолепным напитком Индия точно обогатила весь остальной мир: пьется легко, вкус и аромат отменны и стоит копейки. Из приятного ничегонедуманья меня вытащила наружу чья-то рука.

— Вот он! Вот этот мошенник! – вопил хозяин руки.

Я медленно повернул голову и смерил спокойным взглядом наглеца, нарушившего мой покой.

А тот уже начал объяснять подошедшему пузатому полицейскому, что я, не далее как вчера вечером прямо на его наглецовских глазах взломал отверткой молитвомат и вытащил из него все до последней рупии. При этом кричащий незнакомец не забывал крепко сжимать мое плечо.

Про себя я сделал круглые глаза, но внешне виду не подал. Ограбление молитвомата – серьезное преступление, за которое можно и головой поплатиться. Один мой дружок, доведенный до крайней нищеты как-то решился на такое, был пойман и отправился искать свою следующую инкарнацию уже через три дня.

Молитвомат – что-то вроде банкомата. Ты даешь ему денег, он их захапывает и рисует тебе ничего не значащие циферки на дисплее. А вся засунутая наличка идет в пользу других лиц. Только здесь в качестве собирателей денег выступали не банки, а храмы. Не хватает времени на добрые дела, повышающие карму и нет времени на молитвы – молитвомат к твоим услугам, сделай взнос в пользу своего храма и у тебя снова все пучком, а сдачу можешь даже отправить на счет мобильного телефона.

Не знаю уж, какой толк от этого богам, но Храмам профит огромный. А плюсы в карме это не только халявная еда, не высокого, к слову, качества, но еще и снижение налогов, повышение в очереди на бытовую технику и электронику, почетные места в кафе и так далее и тому подобное.

Итак, меня обвиняли даже не в богохульстве, меня обвиняли в посягательстве на основы государства, мира.

— Так значит, уважаемый, вы считаете, что я залез в карман к самим Богам и пошерудил там своими пальцами, зачерпнув пару монет. А вы теперь так цепко за меня держитесь... вы не боитесь, что Боги уже покарали меня за святотатство моровой язвой или сифилисом? А что если я в вас плюну? Или хотя бы чихну?

Незнакомец опешил, но плечо отпустил. Отлично – первая победа.

— Господин полицейский, позвольте я не буду нарушать позу, принятую мной для совершения молитв – обратился я теперь к толстяку в форме.

Раньше государство тщательно оберегало все, что касалось нетрадиционного секса и отношений между полами. Теперь государство так же ревностно оберегает духовную жизнь, так что мой вопрос был скорее констатацией факта, чем, собственно вопросом.

- Конечно-конечно, не смею таксзать.. – промямлил полицейский, на которого моя тирада по поводу гнева богов и отрешенный, спокойный вид произвели впечатление.

— И не могли бы вы уточнить, что тут происходит, – продолжил я, услышав ожидаемый ответ.

— Вас, таксзать, обвиняютс в ограблении молитвомата.

— Хорошо. Справьтесь, пожалуйста, а грабил ли кто-нибудь вообще хотя бы один молитвомат вчера или сегодня?

Полицейский кивнул и суетливо начал общаться с напарником по рации.

— Нетс, молитвоматы целехоньки. Ни один не взломан.

— Вооот, — заметил я, потягиваясь, потому что спина уже порядком затекла.

— А ну ка! Записывающее устройство! – повернулся махом погрозневший полицейский к кричащему недавно незнакомцу. Ведь обвинение в ограблении молитвомата штука тоже серьезная.

Незнакомец протянул руку с браслетом. У полицейского глаза на лоб вылезли и он начал мелко кланяясь медленно удаляться от нас задом наперед. Когда он отошел на почтительное расстояние, незнакомец упал передо мной на колени.

— Простите меня. Простите меня, пожалуйста. Я принадлежу к Храму Вопиющей Лжи и наши молитвы, в общем, вы сами все видели и слышали. Простите. Членство в Храме досталось мне от родителей, я не мог отказаться, мой отец Магистром там был.

— Да вы поднимитесь – поднимитесь, я ж вам не Будда какой, что б на колени передо мной падать.

— Если я чем-то могу...

— Можете. Можете подкинуть мне пару рупий, и мы в расчете. Я не расскажу никому, как Магистр такого уважаемого Ордена не сумел подготовить достойной легенды для своей Вопиющей Лжи Года, честно.

— Вот, вот, берите все что есть! — с этими словами он протянул мне кошелек.

— Достаньте сами столько, сколько считаете нужным.

— Вот- вот, пять тысяч рупий!

Все, теперь деньги можно было взять. Он сказал, сколько передал мне, наши следящие устройства это записали, так что теперь, если этот Великий Лжец решит обвинить меня в краже у него миллиона, у меня будет надежное алиби.

С этими мыслями я взял положенные передо мной на траву деньги и неуклюже запихнул их в задний карман джинс.

— А теперь ступайте, не мешайте мне наслаждаться моей вечерней молитвой.

Незнакомец удалился.

В общем-то, раскусил я его быстро. Если бы в таком городе грабанули молитвомат, мальчишки газетчики кричали бы об этом на каждом углу еще недели три. А тут тишина, редкие выкрики про трехголовую корову и все. Вот про Магистра и Вопиющую Ложь Года я уже блефовал. Все это придумал на основании своих знаний о других Храмах. И, как говорили рупии в заднем кармане, не ошибся.

А на небо тем временем божество ответственное за его цвет кинуло несколько пробных акварельных мазков, отошло подальше, полюбовалось на свою работу и принялось вовсю махать кистью. Получилось неплохо.

Ром выжигал лишние мысли, оставляя блаженную тишину и пустоту. Город понемногу пустел. Вместе со всем прочим Индия разнесла по всему миру привычку скрываться с улиц после наступления темноты. Допив, я кинул бутылку в урну и умудрился попасть с двух метров с поправкой на усиливающийся ветер.

Уснул же я кажется в машине. Во всяком случае, проснулся утром именно там.