Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 18-4
К истоку

Первомай шумел. Разодетыми толпами на улицах. Флагами на фасадах. Молодой листвой. Свежими травами. Люди радовались выходным, теплу и празднику. А городские власти и бизнес-структуры пользовались поводом, чтобы приобщить общественность к разумному, доброму, вечному, потратить чужие деньги и заработать для себя, любимых.
Одно из самых пафосных мероприятий происходило в частном конном клубе Мадрид. В этот день солидарности трудящихся в нём собрались все солидарные с трудящимися, или не очень солидарные, или те, кому было совершенно всё равно и на трудящихся и на тех, чей счет в банке не был эквивалентен сумме с как минимум шестью нулями в мертвых американских президентах. Серьезные мужчины расположились в ВИП-ложах, разряженные барышни в обязательных шляпах самых разнообразных форм и расцветок. Солидные дамы, выгуливающие своих чад. Потенциальные спутницы для потенциально интересующихся в красивых вешалках для дорогой одежды. И золотая молодежь всех полов и возрастов.
В центральной ложе в глубоком кожаном кресле уютно расположился худощавый мужчина, с коротко стриженными седыми волосами и аккуратной бородкой на ухоженном лице. Он с удовольствием вкушал бурбон, любуясь прекрасными конями и внимательно наблюдая за выступлениями наездников. В сегодняшнем чемпионате по выездке принимали участие две его лошади, и он надеялся на победу. Кроме него в ложе расположились еще трое, чьи дорогие костюмы и ухоженный вид не оставляли сомнения в том, что все они являлись очень уважаемыми людьми. По периметру застыли личности с квадратными фигурами и неизменно вежливым выражением на квадратных лицах. Ветер тихо трепыхал белые полотнища занавесок, донося звуки и запахи с арены. Солнце двигалось по небосклону, перемещая тени.
- А ты неплохо устроился, Илья…
Мужчина вздрогнул, обернулся на звук. Квадратные личности сильно напряглись, сделав шаг по направлению к незваному гостю, непонятно как появившемуся прямо перед ними, но их хозяин уже справился с первым удивлением, выдавливая из себя улыбку:
- Какие люди! Проходи, присаживайся!
- Спасибо, постою…
Остальные гости в ложе оценивающе рассматривали высокого азиата с черными длинными волосами, собранными сзади в тугой хвост, одетого в черную водолазку, простые джинсы и высокие ботинки на шнуровке, который стоял посреди ложи с видом хозяина. Илья Елисеевич Громов, их хороший друг и деловой партнер, поднялся на встречу пришельцу, протянул ему руку:
- Как рад тебе видеть! Давно в Первопрестольной? А почему сразу не зашел? Ты же знаешь, встретил бы как родного!
Иван спокойно выслушал тираду, вежливо пожал протянутую руку.
- А ты всё по лошадям…
- Да, знаешь, вот… Да ты и не хуже меня знаешь же, я ж помню, какой ты ценитель… - натужно рассмеялся Илья.
- Прекрасные животные… - согласился Иван, оценивая проходящих мимо трибун коней.
- А ты, как? – допытывался Громов.
- Замечательно… - азиат выглядел расслабленным. – Вот, в подземку устроился.
Его глаза смеялись. Илья напрягся.
- Ну да, - подтвердил Иван. – Зарплаты там сейчас хорошие. А уж мир подземный мне дом родной, можно сказать. Не всем же по небесам рассекать.
Лицо Ильи исказила гримаса. Он быстро взглянул на своих партнеров, с интересом следивших за беседой.
- Хорошее у тебя чувство юмора. Всегда ценил твой тонкий и ненавязчивый юмор.
- Мне примеры проводить, или не будем шокировать общественность? – рассмеялся азиат. Лицо Громова посерело.
- Зачем ты пришел? – спросил он с угрозой. Иван смотрел на него без выражения:
- У тебя прекрасные лошади. Устроим скачки? Круг по лесу, этот клуб оказывает услуги по прогулкам и у них есть утвержденный маршрут.
- Не надо ставить мне условия на моей территории!
- Раз так боишься проиграть, я возьму первую попавшуюся лошадь. Даже с закрытыми глазами выберу. Или боишься?
- Пытаешься на слабо меня взять? – Илья помрачнел. Один из его бизнес-партнеров переглянулся с другими:
- А что. Я бы поставил на парнишку. Хотя бы за наглость.
- Отлично… - Громов стиснул зубы. – Через час у загона.
- Развлекайтесь, - Иван коротко поклонился остающимся, помахал ручкой охране и вышел из ложи.

- Это кто такой? – поинтересовался один из мужчин. Илья не ответил, выпив залпом остатки бурбона.
- Прошу прощения… - извинился он перед гостями. – Надо готовиться к заезду. Пари – это дело чести.
Он вышел наружу, огляделся. Незваный гость исчез, словно его и не было. Илья набрал начальника охраны, оставил ориентировку на высокого азиата и приказал, чтобы его задержали для личной его, Громова, беседы с ним.

В назначенное время Громов, одетый в короткий жокейский пиджак и кожаные обтягивающие ляжки штаны стоял у загона и похлопывал стеком по высоким сапогам. Азиат нигде не был замечен, поэтому он был почти уверен, что эта черная сволочь не явится.
- А неплохой выбор, - заметил Иван, сидевший по ту сторону забора прямо на земле и пожевывая травинку. – Селекция всё таки великая вещь.
- Как ты здесь оказался? – взвился Громов. Азиат широко улыбнулся:
- Пришел. Ногами. А ты что думал?
- Да так… - в глазах мужчины ясно читалось, что именно произойдет со всей сменой охраны и в первую очередь – с начальником, которому был отдан вполне определенный приказ. Иван же поднялся на ноги, отряхнул штанины:
- Ну что, делай выбор.
Илья смотрел на парня как на варвара:
- Ты что, в таком виде собираешься состязаться со мной?
- Проблемы? – вежливо поинтересовался Иван. – Но если ты такой нерешительный, тогда я сам.
Он закрыл глаза и, вытянув руки, зашагал вперед, к лошадям. Они шарахались от незнакомца, а он, не открывая глаз, ходил между коней, пытаясь найти себе подходящего.
- Варвар… - выдавил из себя Громов.
- Интересный тип. Ты не слишком с ним возишься?
Илья дернул плечом. Меж тем Иван наконец смог поймать себе одного из коней, и, положив на холку руку, подвел его к ожидавшим ему зрителям.
- Этот, - улыбался он. Громов оценил выбор:
- Не так плохо, как могло быть.
- И прости, но сбруей я займусь сам.
- Не доверяешь?
- Конечно, нет, - рассмеялся Иван.
Громову подвели великолепного скакуна. Иван подождал, пока ему принесли сбрую, проверил подпруги, затянул ремни. Легко вскочил в седло, тронул поводья. Конь, почувствовав на себе опытного ездока, тряхнул головой и послушно выполнял каждую команду. Хорошо одетая компания со смесью презрения и удивления смотрела на ездока, сидевшего на коне, как влитой. А в стороне скрипел зубами Громов.
- Отсюда, круг по парку, потом через поляну, и обратно по дорожке. Идет? – предложил Илья.
- Вполне. Вы дадите старт большой гонки? – Иван наклонился в седле и улыбнулся дамочке в ярко розовом платье и в шляпе с гигантскими цветами. Она захлопала нарощенными ресницами.
- Ах!
И взмахнула шляпой. Кони сорвались с места и помчались вперед, унося своих седоков с глаз зрителей, оставшихся поджидать их в конце пути.

Дорога шла лесом. Иван гнал коня вперед, и смог обогнать своего соперника, маневрируя среди низкого кустарника, а сейчас пытался увеличить отрыв. Увлекшись, он чуть не пропустил угрозу. Надо дорогой низко склонилась ветка, он чуть отклонился вбок, чтобы увернутьс.,В этот момент руку обожгла боль. Он резко натянул поводья, конь взвился на дыбы. Сзади, с луком, тетива которого еще дымилась, стоял Перун. За его спиной раздались раскаты грома.
- А ты предсказуем, - Иван рассмеялся. – Стрелять в спину, это так по твоему.
- Пришел роиздеваться надо мной?
- Ты и сам с этим чудно справляешься. Бывший княжеский бог, сторговавшийся сохранить свои привилегии за место второсортного святого.
- В меня до сих пор верят! А что ты? Ничтожество! Не смей становиться у меня на пути! – Перун натянул лук, выпуская в черного человека молнию. Иван перехватил ее и откинул в сторону:
- Когда ты заключил союз с Яхве, ты потерял многое из своей силы. Но сейчас не время и не место. Тебя ждут твои приятели. В парке куча отдыхающих. Ты же не хочешь навредить своей пастве? Хотя, тебя это никогда сильно не беспокоило.
- Хорошо. Сегодня ночью.
- Крыша храма Христа Спасителя.Подходящее место, - кивнул Иван и пустил коня вскач. Илья Громов, бывший бог грома, а теперь официальный святой, погнался за ним, не особо, впрочем, надеясь на выигрыш у степняка.

Древний и вечно молодой город укрыла ночная тьма, но Москва и не собиралась засыпать, веселясь и отмечая праздник. На смотровой площадке Храма Христа Спасителя двое переминались с ноги на ногу, рассматривая панораму вечернего города.
- Слы, Михалыч, а чо это Илюха сорвал так прям и такой нна, валите нах, уебите этого мудака, и ништяк?
- Поговори, Михалыч, мля. Илюха сказал, ты сделал, так шта завали хлебальник, мля.
- А чо ты чо, а он чо?
- Ты мя на чо не бери, мля. Илюха нас по небу гонял?
- Гонял, бля буду.
- И пожизни гонял?
- Век воли не видать, Михалыч, ну ты ж в натуре.
- Так какие вопросы, Михалыч? Где м, мелкие бесы, и где Илюха? Он пожизни в авторитете ходил. Так что если сильно хочешь в зажопье чалиться – пизди дальше. Сказали. Придет пассажир, его отыметь и передать привет. Вопрос закрыт.
- Ну ты чо, мля, Михалыч...
И двое продолжили наблюдение. За их разговором из длинных теней следил черный человек. Послушав их нестройную речь, Иван усмехнулся. На его коленях лежал большой черный кот. Парень погладил его по голове и опустил на крышу, а сам отступил, сливаясь с тенями. Кот потянулся и замяукал.
- Слы, Михалыч.
- Кошак, внатуре.
- Кошак, он как кролик.
- Ты про жрачку можешь не щас?
- Я хавать хочу, уже пол ночи просидел, все яйца отморозил.
- Ну иди, лови кошака. Но если ты провтыкаешь клиента – Илюха тебя через колено переломает.
Кот, забравшийся на крест, устроился поудобнее и выдал длинную руладу, в которой в полной мере отражались наиболее насущные потребности его, котовьей, физиологии. Бес не выдержал и полез за ним. Кот какое-то время наблюдал за попытками глупого двуногого создания, после чего выпустил когти и прыгнул ему на лицо с характерным победным звуком. Второй бес бросился на выручку товарищу, но кот изящно перелетел ему на макушку и устроил брейк-данс, танец черных, у того на голове. Бесы кричали и бегали, а кот, зашипев на врагов, распушил хвост и благополучно удрал, оставив после себя разрушения и беспорядок, а также характерный мускусный запах, как и положено любому порядочному коту.

В подвале Храма Илии Пророка Обыденного, спуститься в который можно было только из алтарной части, сидел мужчина и следил за огоньком свечи, стоявшей на грубо сколоченном дубовом столе. Её неясный свет отражался в древних камнях, которыми были выложены стены. И чего больше всего сейчас боялся мужчина – так это сквозняков.
- Думал, что сможешь тут спрятаться? Ты выбрал плохое место, бывший Перун, ставший Элийяху, «Мой бог», так? Приспособленцем ты был всегда, сколько тебя помню.
Из тени бывшего бога грома вышел черный человек.
- Прятаться от меня под землей? Большая ошибка…. – Иван продолжал улыбаться. Илья обратил внимание, что тот остался в той же одежде, в которой приходил днем на ипподром, а порванный рукав был зашит черной ниткой.
- Как же ты опустился, Кощей, - мужчина не смог сдержать своего презрения, поднялся, взял со стола лук.
- Куда мне до тебя… Вместо того, чтобы собственной персоной прийти на встречу старому другу, прислал мелких бесов.
- Но сейчас я положу этому конец! – Перун вскинул лук, направил его прямо в грудь азиата. – Сейчас ты никто, а игрушка, которую тебе дал Хронос, тебе не поможет. Я не тот, на кого она сможет подействовать. Тебе нечего противопоставить богу, проклятый!
- Да, ты прав… - Иван внимательно следил за каждым движением противника. – Но не стоит недооценивать меня…
- Без того, что ты выбросил, ты никто. Убийца богов, который лишен своего жала. Но я узнал твой секрет. И когда придет день и час, я буду там!
- Сомневаюсь…
Иван стукнул ладонью по камню. Стены затряслись, обрушиваясь вниз, погребя под собой Перуна, успевшего только выставить вверх руки, защищая голову. Иван усмехнулся:
- Это тебя не убьет, но задержит… И если ты опоздаешь, мне этого будет вполне достаточно…
Он растворился в тенях, оставив за собой падающие камни и разрушающиеся стены. А над ним, на поверхности, на колокольне храма Илии Пророка Обыденного раскачивались колокола, оглашая скорбным звоном округу. Испуганные жители и случайные прохожие с ужасом смотрели, как церковь уходит под землю.

Данное произвеление принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 18
К истоку


Было уже около полуночи, когда Иван добрался до ботанического сада. Перемахнув через забор, он прошел к нужной поляне. Там его уже поджидали знакомые лешие. Азиат оглянулся по сторонам:
- Мы одни. Говорить будем здесь, или?..
Владимир Иванович прокашлялся, настраиваясь на речь, потом смерил взглядом чужака и передумал:
- Я так понимаю, что официальную часть можно пропустить?
Иван тяжело смотрел на мужчину. Емельян Пафнутьевич переминался с ноги на ногу. Повисла неловкая пауза. Наконец Владимир Иванович кивнул, соглашаясь с какими-то своими мыслями:
- Что же, гость непрошенный. Пойдем, коли пришел. Разговор у нас будет долгий…

Леший привел своего ночного гостя к главному корпусу, открыл своим ключом боковую дверь.
- Приходится идти в ногу со временем. Это во времена минувших дней хватало знаний о тропках да дорожках, а сейчас вот... Старший научный сотрудник, кандидатская по проблемам охраны окружающей среды…
- Поздравляю, - азиат был вежлив.
Они прошли в лабораторию. Владимир Иванович указал парню на стул, сам устроился за своим столом:
- Накормить, напоить не предлагаю, потому что не хочу разделять с тобой хлеб, проклятый. Да и не за тем ты здесь.
- Видишь, как заговорил… - Иван сел на стул, развалился на спинке, вытянул ноги. – В былые времена ты бы и не пикнул в моем присутствии, пока тебе бы не позволили молвить слово…
- Ты пришел сюда по делу. И мы выслушаем тебя, но это не значит, что нам это нравится… - леший настороженно следил за каждым движением черного человека. Тот сначала казался полностью расслабленным, потом порывисто вскочил на ноги, несколько раз прошел туда-сюда по комнате, подошел к лешему, потянулся, чтобы хватить его за грудь, потом одернул руку, и заглянул в глаза:
- Именно потому отправили под землю? Думали, или он сделает за нас грязную работу, или не жалко? Чем тогда вы все лучше ЕГО? Лицемеры. Мелкие духи, вообразившие себя хранителями земли русской!
- Но ведь кому-то же надо было ими быть… - тихо ответил леший с ученой степенью. Иван отошел к окну:
- Извини… Да и ни к чему тебе это выслушивать…
Леший поднялся, подошел к Ивану:
- Когда после последней битвы ты уходил, чтобы не возвращаться, верхние боги заключили с тобой договор… Мы были частью его… И не отступали от слова… Мы видели, как ОН предал клятвы. Как ушли исконные порядки, сдались под чужим вероломством. А мы оставались хранителями заветов. Не мне судить тебя, Кощей.
- Я ушел… - парень перевел дух, оперся руками на холодный подоконник из мраморной крошки… - Если бы я тогда не ушел, Солнце бы не взошло…
Он посмотрел на лешего:
- Ты расскажешь то, что мне должно знать?
- Для этого я здесь, - мужчина отступил назад и отвесил земной поклон тому, чьим именем пугали детей.

Емельян Пафнутьевич гремел подстаканниками, возясь с чаем. Иван внимательно слушал рассказ Владимира Ивановича:
- С крысами нам сладить не под силу было. Уж очень сильное на них колдунство было. Так что ты оказался просто как дар божий.
- Смешно… - Иван взял чай, размешал ложечкой сахар. – Я уже практически привык к тому, что меня используют все кому не попадя.
- Тут дело не в этом… Божественные заклятья может снять далеко не каждый…
Иван задумался:
- Ты говорил что-то о библиотеке Ивана Грозного?
Леший кивнул:
- История там муторная была. Москва горела, стояло тогда сухое лето, а грозы были чуть не каждый день. Сам понимаешь, что такое молния на сухостой.
Иван кивнул, а старший научный сотрудник вдумчиво, словно читал лекцию, продолжил повествование:
- Вот после очередного пожара библиотека и исчезла. Аккурат после приезда очередных греков-переводчиков. Следы удалось найти в ходах под Кремлем, но слишком глубоко тогда никто пройти не смог: появились эти чертовы крысы.
- Библиотека исчезла после пожара и приезда греков? – Иван задумался. Леший подтвердил. Азиат сцепил тонкие пальцы, задумался.
- Что-то еще? – наконец спросил он. Леший покопался в кармане, достал оттуда спичечный коробок. Азиат удивленно взял его, осторожно открыл и вскрикнул от удивления:
- Книжный червь?
- Он самый. Точнее его куколка. Попалась нам в поисках под Кремлем.
- А в библиотеке был экземпляр Голубиной книги? – уточнил Иван. Леший кивнул.
- Понятно… Тот, выкрал библиотеку, запустил в неё книжного червя. А если его настроить на поиск информации определенного рода, он её найдет… Медленно, червь всё же, но верно… Это сколько, пол века прошло, выходит?
- А почему ты думаешь, что он нашел то, что надо? – осторожно поинтересовался Емельян. Иван выдохнул:
- Потому, что Пересвета убили.
- Там мутная история… - задумался Владимир Иванович. Иван усмехнулся:
- Я не зря пошел к лешим. Вы да домовые, лучшие лазутчики. Всё знаете, всё слышите, все слухи – ваши. Так что я слушаю.
- Всё то ты знаешь… - проворчал леший. – Ладно, слушай. Места вокруг Светлояра заповедные, от дедов-прадедов. Пытались там раскопки в прошлом веке проводить, было дело… Столичные заморочки…
- Кто-то из ваших курировал? – быстро спросил Иван. Мужчина покачал головой:
- По тем временам раскопками и вообще стариной Перун занимался. Занимал какой-то пост в Министерстве Культуры.
- А… - Иван презрительно усмехнулся. – Он же, помнится, настаивает на новом имени.
- Для нас он один из старых. Поэтому мы не можем идти против его слова…
- Ваше дело, - не стал спорить Иван. – Но ближе к нашему времени.
- Если ближе к нашему времени, то в позапрошлом году к местному губернатору активно начали инвесторы кататься. Предполагалось разрабатывать торфяники, один из которых аккурат под часовней, в которой Пересвет обитался. И вроде дело было уже почти на мази, одна контора греческая выступала инвестором, но в этот момент появились эти, из Санрайз Инвестмент, устроили компанию в защиту окружающей среды, открыли предприятие по выращиванию саженцев для лесовосстановления. По слухам у губернатора там долевое участие. Ну и проект по разработке торфяников заглох сам собой.
Иван напрягся:
- Это год назад было?
- Именно.
- Марта… - прошептал он. Время совпадало с тем, когда она попала в ловушку, подстроенную Орфеем, науськиваемым Аполлоном. А её долгие отлучки после, видимо, были связаны с тем, чтобы испортить планы Аполлона здесь, в России. Картина постепенно вырисовывалась. Он поднялся, поставил стакан на стол:
- Интересно… Благодарствую тебя, за всё… И скажи… У Перуна привычки как, не изменились? Всё также лошадями балуется?
- Говорят, на Первомай большое дерби будет. Частный конный клуб Мадрид.
Азиат широко улыбнулся. Протянул руку лешему.
- Знаешь, что искали в Голубиной книге?
- Где? – спросил тот. Иван покачал головой:
- Когда.

Выйдя от леших, Иван посмотрел на часы. На последний поезд метро он благополучно опоздал. Ничего не оставалось, как идти пешком.
Тот, в чьем паспорте значилось Иван Кузнецов, шагал по ночным московским улицам. Перейдя Проезд Серебрякова он пошел по Снежной улице. Обычный район. Одноподъездные двенадцатиэтажки и девятиэтажки, на одной из которых Иван заметил табличку, что здесь жил Василий Макарович Шукшин. Рядом на стене было приклеено объявление, распечатанное на желтой бумаге, о том, что агентство Санрайз организовывает туристические поездки на Светлояр. Иван протянул руку и сорвал номер агентства. Ему подумалось, что у Марты сложности с фантазией на названия, и каждый раз она во всех своих начинаниях использует слово «рассвет».
Он вспомнил ночь, когда вернулся из бара.

Еще по дороге он позвонил директору, рассказав, что у него семейные проблемы и ему придется взять долгосрочный отпуск. Директор сонно промычал в трубку, что конечно-конечно, но пусть он заполнит все бумаги. Решив ограничиться заявлением, придя домой, он первым делом написал заявление на отпуск по семейным обстоятельствам без дат, после чего начал собирать чемодан, бронировать отели, заказывать билеты. Понимая, что на границе его могут ждать, он заранее приготовил несколько маршрутов движения. И за всеми этими подготовками его застала Марта.

Прямая улица вывела его к метро Свиблово. Современный, яркий район: яркой подсветкой сияли торговый центр, кинотеатр, новые пафосные дома. Чуть дальше стояли стройные сосенки, а на конструктивистском, но в чём-то очаровательном здании бывшего биологического института, где рабочие бережно выложили цветной плиткой схему происхождения видов - от простейших до человека, на этой чудесной мозаике висел теперь пошлый цветной плакат филиала Университета МВД..
- Биологи этой стране нужны меньше чем полицаи... – подумалось ему, когда он поворачивал под прямым углом, выходя на Кольскую улицу. Дорога вела его дальше, а он дальше предавался воспоминаниям.

Когда появилась Марта, он прервался только на то, чтобы поздороваться с девушкой, после чего занялся перебором гардероба, выбирая максимально удобное и приближенное к реалиям страны, в которую он направлялся. Марта присела на краешек кровати и наблюдала за ним с серьезным видом.
- Куда ты едешь? – наконец задала тревожащий её вопрос.
- Убили сына Ярилы, - ответил он. Марта прижала ладонь ко рту:
- Как?
- Подробностей не знаю.
- Но там же…
- Теперь ты понимаешь, что мне надо спешить? – он поднял дорожную сумку, с сожалением подумал, что её придется оставить в аэропорту. Она кивнула, подошла к нему, обняла, прижимаясь. Заглянула ему в глаза:
- У тебя еще есть час?
- Такси уже выехало… - он прижал ее к себе, запустил пальцы в волосы, легонько поглаживая. – Я не хочу, чтобы ты в это впутывалась… Это не потому, что я тебе не доверяю или не хочу видеть…
- Я понимаю… - прошептала она. – Но, если ты позовешь меня…
Он улыбнулся. Их губы встретились в поцелуе. На своей щеке он почувствовал влагу:
- Ты что, плачешь? – он взял девушку за подбородок, поцеловал мокрые от слез глаза. Марта шмыгнула носом.
- Глупая… Я вернусь к тебе. Слышишь?
Она закивала. Собрав слезинки в ладонь, она сжала кулачок, потом положила в руку парня сияющий кристаллик:
- Просто чтобы я не переживала.
- Переживательная ты моя… - улыбался он, но его глаза оставались грустными. Подъехало такси, он уехал, а она еще долго стояла на крыльце, провожая его. Когда вышел Иса узнать что случилось, Марта не удостоила его ответа. Она пришла в опустевшую спальню, села на кровать и приготовилась ждать .

А Иван шел вперед. По правую от него сторону расположились пожарное училище,и склады, по левую - тупик метро, гаражи, бары, полные жизни и веселых отдыхающих. Чуть позже по правую сторону начались повороты на маленькие милые улицы с уютными названиями - Ивовая, Вересковая, Тенистый проезд: старые дома, пятиэтажки, многие даже не хрущёвки, а совсем довоенные. Потом пошли дикие места: теплопровод на котором спят и греются бомжи, и бассейн Яузы - камыши, осока, болото... Дорога привела его к маленькому второму Медведковскому мосту, перейдя которй он оказался в том районе, где жил в этом городе.
Слева стояла старинная церковь, окруженная новостройками, справа расположились многоэтажки. Оглянувшись по сторонам он перешел большой перекрёсток, с трамвайными путями. Там же стоял очередной торговый центр, Дальше была большая площадь и после перекрёстка начался участок улицыс чередованием кирпичных одноподъездных четырнадцатиэтажек и шестиподъездных пятиэтажек. В один из этих дворов и свернул Иван.
- Слы, мужик, сигаретки не найдется? – с детской песочницы поднялись трое.
- Извините, не курю.
- А ты чо такой дерзкий, а? Кто по жизни? – от группы отделился один, и набычившись, пошел на Ивана. Тот подумал, что такие ребята очень напоминают повадками хищников: те тоже посылают загонщика вперед, чтобы потом вожак вцепился жертве в горло. Да и проверку молодняка никто не отменял. Азиат остановился, и спокойно ждал, когда тот подойдет поближе.
- Так ты еще и чурка! – сообщил первый, обещая своим приятелям легкую добычу. – А ты чё, Брюс Ли, чоли?
Иван устало выдохнул:
- Ребят, денег всё равно нет.
- Попизди нам тут, - вежливо ответил второй. Третий сжал покрепче отрезок трубы. Азиат поднял глаза к небу:
- Я знаю, ты этого не одобрила бы…- сообщил он вникуда на языке, о котором забыли задолго до того, как на Москва-реке появились первые поселения людей.
- Ты че там лаешь, сука? – первый быстро вытащил из кармана нож и пнул в бок наглого азиата. Лезвие ножа прошло через воздух. Тот удивленно крякнул, и оказался на земле. Вторым на землю отправился тип с трубой. Последнего Иван держал за подбородок, глядя в глаза. Его противник онемел от ужаса, когда понял, что вместо глаз у азиата, казавшегося такой легкой добычей, была пустота:
- Я не буду тебе говорить о существовании этических норм и приличий… - сказал Иван. – Но попытайся, хотя бы попытайся, стать достойным членом общества. И прекрати обижать маму. Понял?
Тот кивнул. Азиат жизнерадостно улыбнулся, подмигнул гопнику и пошел дальше по пути размышляя о том, что одним из минусов жизни в современном мире является необходимость работать и рано вставать.

Данное произвение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 18

К истоку

Уходя, Иван постарался выскользнуть первым, чтобы избежать лишних вопросов. У выхода из депо, его догнал взволнованный Александр. Москвич весь раскраснелся от бега, и азиат вежливо ждал пока тот отдышится и сможет говорить.

- Слушай, это было нечто! - тараторил Саша. – Ты это, ну ты ваще.

- Это очень информативное замечание, - вежливо улыбнулся Иван. Саша громко выдохнул и принял вид более-менее собравшегося с мыслями:

- Я это, я к чему. Ты это, я такое только раз на выезде видел, когда один мужик приезжал, по приглашению федерации. Но тут в боевой обстановке, круть просто.

- Всего лишь нормальная защитная реакция организма на стрессовую ситуацию, - вежливо пояснил азиат. Москвич завертел головой.

- Нет, нет, нет. Я тут тренеру позвонил. Такую рекламу устроил, ребята приедут, а я их пару месяцев не видел, а тут ну грех не похвастаться таким знакомством. Ну пожааалуйста…

Иван поднял глаза к небу:

- Не надо делать глаза кота из мультфильма о хорошем людоеде и плохой фее. Это деструкция мифа. И тебе не идет.

- Вот здорово, что ты согласился, - обрадовался Саша. Иван выдохнул. Делать всё равно было нечего, от леших вестей пока не наблюдалось, так что причин не воспользоваться гидом и не познакомиться с городом, в котором он никогда не был, не находилось.

- Тогда с вас ужин. Шаурма тоже сгодится.

- Заметано!

По оранжевой ветке ребята доехали до конечной на юг, с нее пересели на на ветку лёгкого наземного метро, и через две остановки вышли на станции Улица Старокачаловская. Оттуда по бульвару прошли на север, потом через парк Битца, откуда вышли на перекрёсток с Ратной улицей. Продолжили идти, и через какое-то время свернули налево, на запад, где и находился нужный клуб.

- Ну и в дыру вы, ребята, забрались, - улыбаясь, здоровался Иван с крепкими ребятами – членами клуба исторического фехтования.

- Это Бутово, друг. Суровый район для суровых ребят. Саша сказал, что у тебя какая-то супер-техника, а его впечатлить сложно. Где занимался? Может покажешь? Или скажешь, что тебя учил старик-дед тайным техникам, которые передавались из поколения в поколение в вашей семье… - спросил тренер, которого представили как Стаса.

Азиат расхохотался:

- Я тоже люблю китайские фильмы про кунг-фу, которое сильнее твоего. Но нет. Всё на много прозаичнее. В свое время приходилось много драться, в том числе для того, чтобы выжить.

Стас хмыкнул, чуть повел головой:

- А ты интересный тип. Ну что, выбирай.

Он показал на стенд, где уютно расположилась коллекция колюще-режущего оружия. Азиат подошел ближе, некоторое время с крайне скептичным видом рассматривал груду железа, после чего взял первый попавшийся деревянный меч. Снял жилет и водолазку, аккуратно сложил на лавку. Пару раз прокрутил меч в руке и вопросительно посмотрел на Стаса.

- Предлагаешь спарринг? Уважаю.

Он кивнул одному из ребят, в спортивном костюме с надписью Абибас на штанинах. Тот выбрал глефу, встал в стойку.

- Деревянная глефа? Серьёзно? - удивился Иван.

- Пацаны по Перумычу тащатся... - развёл руками Стас. - Фесс, он такой... некромант!

Иван недоуменно пожал плечами.

- Ну… Ладно…

Он казался расслабленным, и лишь немного выставил перед собой левую ногу для упора, сжимая меч в правой и ожидая противника.

- Давая, Сёма! – поддерживали парня другие члены клуба. Тот не выдержал, атаковал первым. Иван легким движением ушел с линии удара, поднырнул под руку. Кончик его меча замер в полусантиметре от яремной вены противника:

- Удары должны быть эффективными и короткими. Бой желательно закончить в один удар. Это экономит силы, - извиняясь сказал он, делая шаг в сторону.

- Что это было? – Сёма недоуменно смотрел на противника, но тренер махнул рукой:

- Следующий.

Парня с глефой сменил мечник со щитом: крупный детина на голову выше его ростом. Иван перебросил меч в левую руку, сменив тактику боя. Он дважды парировал тяжелейшие удары, не столько принимая их прямо, сколько сбрасывая с меча и гася их инерцию, перекатом ушел от тычка щитом и сбил противника с ног, ударив его под колени. Тот поднялся, ударил мечом о щит и опять пошел в атаку. Иван перекинул меч в правую руку и, найдя щель в обороне, нанес удар, остановив древко так и не коснувшись противника. После этого он сделал шаг назад и поклонился спарринг-партнеру:

- У Вас прекрасный удар.

- Да ты тоже ничего… - детина потер колено. – Сань, лед приволоки.

Пока Саша ходил в комнату тренера в холодильник за льдом, перед Иваном вышел следующий боец. Он был среднего роста, но с широченной грудной клеткой и бугрящимися бицепсами с трицепсами, лицо выдавало выходца из Казани. Он смерил азиата с головы до ног и обратно:

- Может хватит уже баловство баловать, да?

- Тимур, прекрати, - приказал Стас, но парень его уже не слушал:

- Ты пришел к нам, да, без уважения, бахвалишься. Покажи чего ты можешь стоить в настоящем бою.

Он взял со стойки большой двуручный стальной меч. Иван вопросительно посмотрел на Стаса.

- Тебе решать, - ответил тренер.

Иван некоторое время задумчиво смотрел на предложенное оружие. Потянулся было к цепу, но вовремя напомнил себе о том, что пришел не убивать, а интересно провести вечер, взял клеймору. Проверил баланс, чуть покачав в руке, отдал салют и встал в стойку guardia di testa. Это почему-то сильно разозлило его противника, который ринулся в бой. Некоторое время Иван лишь парировал, не атакуя, оценивая технику. Тимур на неплохом уровне освоил основные удары и даже пробовал комбинации. Какое-то время азиат отвечал ему, как по учебнику, но, проработав все типовые комбинации, сменил стойку на левостороннюю. Выпад, и закрученный в обманном финте клинок Тимура, вылетел из его рук. Татарин бросился обратно к оружию, но Стас остановил его:

- Угомонись, не твой уровень. А ты неплох, - одобрил он Ивана. - Для турнира, само собой, техника не подойдет. Но в бою я бы против тебя не стал.

Азиат вежливо поклонился, возвращая клеймору на место.

- Мне обещали шаурму, - он подмигнул Саше. Тот согласно закивал:

- Раз обещали – будет. Пацан сказал – пацан сделал.

- Да нам всем уже пора, в общем-то. Пойдем, посидим? Я тут одно место знаю неплохое, недалеко от метро, - предложил Стас. Его слова встретили единодушное одобрение. Ребята собрали снаряжение, заперли все двери и, оставив ключи сонной дежурной, пошли в сторону парка, переговариваясь по дороге и обсуждая последние события. Стемнело. В парке же темнота была абсолютной, словно за его забором находился другой мир, отличный от того, что оставался на светлых улицах. За низкими градами чернели кресты старого кладбища, с которым граничил парк. Иван вслушивался в ночные звуки. Увлеченный, он не заметил камня под ногой, и споткнулся.

- Чтобы тебя… - он наклонился и поднял небольшой круглый камень с дыркой посредине. Досада на его лице сменилась удивлением, он торопливо спрятал камень в карман:

- Надо же…

- Не отставай, нерусский, - поторопили его. Иван ускорил шаг.

Тьма вокруг ребят густела, за ее завесой азиат слышал тихий шорох.

- Глухие тут у вас места… - в горле у него моментально пересохло.

- Да, есть такое. Чем и гордимся! – ответил Стас. Иван же обогнал всех и поднял руку, призывая всех остановиться.

- Ты чего? – не понял Саша. Иван взглянул на коллегу. Его глаза начала заливать чернота:

- Уводи своих, - он не говорил, он приказывал.

- Ты с ума сошел? – Саша дернул его за руку, но тут в кустах раздался сильный треск.

- Поздно… - прошептал Иван. Он толкнул в сторону Сашу, одновременно прыгнув вперед, доставая на ходу из кармана найденный камень:

- Ну, куриный бог, помогай! – сжал он камень в кулаке. Сквозь пальцы брызнули лучики света, окутывая руку. Успел он вовремя: раззявив пасти на него мчалась стая крыс. И всё, чего он мог желать – это чтобы смертные, которые стали невольными участниками происшествия, были достаточно умны, чтобы унести ноги.

- Бегите, глупцы! – крикнул он, не оборачиваясь. Само он был слишком занят крысами. Методично вырывая глотки тварям, он мог только строить предположения о том, почему они оказались здесь.

- По запаху выследили… - прошептал он, ударив наотмашь очередную крысу. – Да когда вы закончитесь то?

Наступив на одну крысу и сбив на лету вторую, целившуюся ему в горло, он повернулся на сто восемьдесят градусов и позволил себе посмотреть что происходит с остальными. Ребята сбились в кучу и как могли отбивались от теснивших их крыс подручными средствами, но твари были назойливы. Часть из них схватили одного из парней за ногу и потащили в сторону, а вторая отсекли его от остальной группы. Иван оттолкнулся от земли, и в прыжке рванул крысу, тащившую парня за ногу, оторвал ее от жертвы, зашвырнул её тушку подальше и, сделав сальто, опустился на ноги, прикрывая раненого от взбешенных крыс. Запах крови из прокушенной ноги сводил грызунов с ума.

- Говорил, уходите… - с досадой бросил Иван. Сейчас ему оставалось только убивать самому и помешать крысам убить кого-то из людей. Но он понимал, что численность не на его стороне.

В ночи раздался тихий звук берестяного рожка. Крысы моментально подняли вверх носы, замерли, подняв лапки. Воспользовавшись этим, Иван левой рукой выхватил из кармана часы и, щелкнув крышкой, остановил время для смертных.

Звук всё приближался. К месту боя вышли трое. Один из них подошел ближе к крысам, не прекращая дуть в рожок. Крысы зачарованно следили за ним. Одна из них, самая крупная, с седой шерстью на голове, вся тряслась, словно вот вот сбросит с себя очарование музыки. Иван разжал ладонь, посмотрел на куриного бога, удобно устроившегося у него в руке. Подошел к крысе и стукнул её по лбу камнем. У нее остекленели глаза, она рухнула на земь ничком, прекращаясь из уродливой твари в сморщенного старичка. Как только личина крысы с него спала, оставшиеся крысы как одна начали падать и с визгом взрываться облачками пыли. Игравший на рожке спрятал его за пазуху и присел к лежащему старичку. Второй в это время подошел к Ивану:

- Ну и натворил ты делов, паря, - покачал головой Емельян Пафнутьевич. – И людей втянул в это. Нехорошо…

Он опять покачал головой. Иван холодно посмотрел на лешего:

- Это была проверка?

- Да свят свят свят, - начал отнекиваться он. – Мы с этим домовым столько лет сладить пытались. Околдовали его, беднягу, да поставили секрет схоронять. Бусурманы окаянные всё. А у нас к нему и подступиться не выходило никак. Сколько уж людишек он с потомством своим извел – не в сказке сказать, ни пером описать.

- И какую же тайну его поставили охранять и кто?

- Библиотеку Ивана Грозного, - к Ивану подошел третий: невысокий сутулый мужчина с усталым лицом. – Ты искал меня. Приятно познакомиться, Владимир Иванович, - он протянул руку. – Не могу сказать, что рад приветствовать тебя на нашей земле, но выбора у меня нет.

Иван какое-то время смотрел на протянутую руку, но, в конце концов, пожал её:

- Одной формальностью больше, одной меньше. Приятно чувствовать себя ровней тому, чье имя твои предки шепотом произносили?

- Нет, - ответил главный леший города Москва. В это время пришедший с лешими домовой позвал своих и хлопотал возле вяло шевелящегося соплеменника, с которого полностью спали чары. Куриный бог перестал светиться, и теперь мирно покоился на груди старого домового.

- Его заберут свои.

- А что с людьми? О них вы подумали?

Вместо ответа Емеля достал из кармана флягу:

- Настойка дурман-травы. Память отшибет – нараз.

- Смотри, не перестарайся… - напутствовал его Иван, и присел к парню с прокушенной ногой. Кровь продолжала идти:

- Ему надо остановить кровь и вызвать врачей, иначе могут быть проблемы.

Леший кивнул:

- Так и сделаем. А через час ждем тебя в том же месте, где мы впервые встретились.

- Я буду, - кивнул азиат. Лешие растворились в ночи, а Иван закрыл часы, восстанавливая нормальный ход времени. Саша прижал ладонь к лицу:

- Что это было?

- Мы шли к метро, а потом какой-то мужик угостил нас какой-то дрянью. Как мы согласились выпить… - Иван развел руками, решив особо не углубляться в подробности. Стас удивленно смотрел на свои содранные кулаки:

- Мы подрались?

- Если бы я знал… - ответил азиат. Потом все обратили внимание на раненного, засуетились, вызвали скорую, которая на удивление быстро приехала. Воспользовавшись суетой, Иван удалился под благовидным предлогом. Трясясь в полупустом вагоне метро, он жалел только об одном: о несъеденной шаурме.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 18
К истоку

С самого утра, как и было условлено, Иван направился по нужному адресу. К его большому облегчению, требуемая станция находилась на той же ветке метро. Под землей он чувствовал себя как дома, и с удовольствием прислушивался к своим ощущениям. На КПП он назвал фамилию бригадира, и тот вскоре появился. Осмотрев Кузнецова с головы до ног и обратно, он развел руками:
- Ну, Пафнутич дерьма не посоветует, но гляди у меня. Чуть чего – не обижайся, у меня разговор короткий.
Иван коротко кивнул:
- Я не заинтересован в неприятностях, Максим Владимирович.
Тот удивленно посмотрел на азиата:
- Ты откуда такой умный? Небось, в университетах учился?
- Было дело, - не стал скрывать Иван.
- Если ты такой умный, то почему под землю лезешь?
- Обстоятельства сильнее нас, - улыбнулся в ответ азиат.
- Ну, могу только надеяться, что ты не убийца какой-то.
- Об этом можете не переживать.
- Ладно, черт с тобой, - за разговором они дошли до отдела кадров. Бригадир зашел первым, что-то энергично пояснял сидящим внутри дамам, после чего махнул рукой парню:
- Паспорт с собой? Давай, бумажки заполнишь, подпись здесь и здесь. Потом инструктаж по технике безопасности, получаешь спецодежду и идешь к щитовой. Там я тебя и подберу. Все усвоил.
- Так точно… - выдохнул Иван, старательно заполняя анкету.
Пройдя все необходимые процедуры и выслушав скучнейший курс по технике безопасности, полный мудрых наставлений вроде «Не стой под стрелой», «не влезай – убьет», «не работай без каски», он поставил подпись в нужном журнале, получил в каптерке комплект спецодежды и ключ от шкафчика, и, переодевшись, направился к щитовой. Там его уже поджидал Максим Владимирович:
- Явился? А я уж думал, что ты сбежишь.
Иван в ответ промолчал, вежливо дожидаясь продолжения. Бригадир удивленно посмотрел на парня, махнул рукой:
- Черт тя знает, азиатская рожа. Ладно, двинули. У нас куча работы, надо заменить лампы на третьем участке, а рук не хватает, хоть убейся. Вот под землей и посмотрим какой ты один.
Иван шел за бригадиром, стараясь не отставать. Они вошли в тоннель, где их уже поджидал технический состав. Перетащив несколько поддонов с нужными инструментами и материалами, они устроились на сидениях, и состав двинулся по рельсам.
- Работать в основном ночью придется, - предупредил Максим Владимирович. Заметив тень недовольства на лице азиата, он довольно хохотнул, - Что, не получится по клубам бегать?
- Скорее, религия не позволяет… И не переживайте. Я не экстремист, честное слово. И категорически против хиджабов.
- Это ты верно говоришь, - согласился бригадир после некоторого обдумывания проблемы ношения женщинами длиной одежды. – А то хрен его знает чего там у неё под юбкой: прямые ноги или крокозяблы какие? А еще хуже, если они волосатые. Ну или не дай бог реально шахидка! Не, вы, узбеки - ребята нормальные... как и казахи, таджики... а если чеченка упоротая?
- Это неэстетично, в смысле никуда не годится, - подтвердил Иван. Сойдясь в столь животрепещущем для всех вопросе, как волосатость женских ног, мужчины умолкли. Каждый по дороге думал о своем.
Добравшись до места, Максим Владимирович познакомил нового рабочего с остальными членами бригады.
- Ну, у нас тут интернационал, считай. Умид, он вроде из твоих краев. Василь Петрович у нас хохол, будет угощать салом – не отказывайся, будешь кровным врагом. Игнаций Илиеску, потомственный метрополитенщик, можно сказать. В третьем поколении. Ну и Серега Гридюшко, он из Минска. Говорит, что тоже столица. Как среди них затесался коренной москвич Александр Алексеев, загадка полная. Ну а теперь за работу, чего расселись?
Бригада занялась работой, подгоняемые начальником. Иван присматривался к тому, что делают остальные, и понемногу втянулся в общий ритм. В промежутках между перетаскиванием предметов разной степени тяжести, он обратил внимание, как все член бригады настороженно косились в сторону темного тоннеля, словно опасаясь чего-то. В короткий перерыв он подошел к Умиду:
- Брат, не помешаю? – обратился он на узбекском. Тот посмотрел на парня, заулыбался, кивнул, приглашая сесть рядом:
- Откуда будешь, брат?

Иван мягко улыбнулся:
- Русские знают узбеков. А объяснять им разницу с уйгурами – тратить лишнее время.
- Так и думал, - кивнул Умид. – Давно здесь?
- Только приехал. Сказали, тут быстрые деньги есть.
- За быстрыми деньгами надо на рынок. Тут работы много, но бригада нормальная. Да и придурки разные не пристают с указаниями, какое ты чмо и что сидел бы у себя в кишлаке и не лез куда не надо…
Он смачно сплюнул на рельсы. Иван задумался, вглядываясь во тьму.
- Хорошая, говоришь, бригада?
- Да, у каждого свои заморочки, но в общем-то неплохие, по-своему.
- А куда делся тот, чье место мне досталось?
Умид посмотрел на парня.
- Ты не задавай вопросы, брат. Смотри как тут что делается, спрашивай, бригадир кричит, но по делу ответит всегда. И самое главное: никогда не оставайся один.
Он поднялся, подобрал инструменты и пошел к рабочему месту.
- Не рассиживаемся! – прикрикнул бригадир, подгоняя рабочих. Иван чуть нахмурился. Ему не давал покоя силуэт, замеченный им во тьме тоннеля.

После окончания смены усталая бригада вернулась в депо. В душевой Саша, москвич – один из рабочих бригады Ивана, который, разговорившись, рассказал, что он студент-заочник, а в метро пошел работать для лучшего понимания будущей профессии, с удивлением рассматривал множество шрамов, покрывавших тело их нового коллеги.
- Где это тебя так? – поинтересовался он. Иван замялся:
- Так, в аварию попал по глупости.
- А этот выглядит так, будто тебя резали, - заметил Саша. – Я такое только раз видел, когда увлекался истфехом. Там у нашего тренера было похожее, он рассказывал, что на турнире получил, когда без защиты полез на противника.
- Нет, уверяю, все более прозаично, - рассмеялся азиат.
- А жаль. Думал, ты тоже занимаешься, могли бы размяться. Давно я уже никуда не ходил, после работы никаким железом махать не хочется.
- Тяжелая работа, - согласился Иван, натягивая майку и переводя разговор на другую тему. – Но я постараюсь быть вам полезным.
- Оце дiло, - хлопнул его по плечу полный мужчина, которого все звали Петрович. – Ти не хвилюйся, якщо щось трапиться, ми допоможемо. Їсти хочеш?
Он подмигнул остальным. Иван удивленно посмотрел на него.
- Эта он цебя зараз салам испытывать пачнёт. Петрович, што, учера пасылку атрымал? – посмеивался белорус.
- Отримав. Батько кабана забив та надіслав до свята.
- Не отказывайся, брат, - сказал Умид. – Сало у него вкусное.
Иван рассмеялся:
- Похоже, выбора у меня нет. Отказываться невежливо.
С новой работы Иван вышел в прекраснейшем расположении духа.

Следующая смена началась в атмосфере повышенной нервозности. Максим Владимирович зашел в раздевалку, буркнул, чтобы не копались и шевелили задницами, потом ушел к инженерам. После возвращения вид его был еще более взвинченный:
- На перегоне кабель оборвался. Сейчас от резервного запитались, срываем сроки.
- Знов без перерви… - расстроено протянул Петрович.
- Как за получкой так ты первый. А как вкалывать, так хрен допросишься. По местам, вашу за ногу.
На месте бригаду встретили дежурные электрики. Место обрыва находилось рядом с одной из недостроенных станций, в технологическом тоннеле, попасть в который можно было через тяжелую дверь в боковом проходе. Мастер распределил рабочих по участку, и принялся следить за тем, чтобы никто не отлынивал.
Когда отсоединили поврежденный кусок, и электрик начал монтировать новый кабель, Иван улучил момент и присел, чтобы изучить место обрыва. Он увидел ошметки проводов, оболочка была изодрана в клочья.
- Чего расселся, - нелюбезно прикрикнул на него бригадир.
- Камень в ботинок попал, - быстро ответил Иван.
- Некогда мне тут ботинки вытрушивать. Пошевеливайся.
В тоне бригадира слышалась истерика. Это же чувствовалось и в действиях других рабочих. Все хотели убраться побыстрее с участка. Но у электриков никак не получалось подключить фазу, и они еще возились, когда остальные уже выполнили свою часть работы. Пока они возились, Игнаций начал смущенно топтаться на месте.
- Ты чего?
- Начальник, отлить бы.
- Тебе что, приспичило? Не мог другое место выбрать?
- Последняя баклага пива была лишней. Отпусти, начальник, а то держаться нету больше сил.
- Иди давай. Только… - Максим Владимирович осмотрел бригаду. – Ванюху возьми. Нефиг вам поодиночке шастать.
Игнаций заулыбался и засеменил в боковой проход. Ивану ничего не оставалось, как пойти за ним.
- Я побыстрому, - молдаванин начал возиться с ремнем. Азиат осмотрелся по сторонам. В темноте бокового прохода, высвеченные лучом налобного фонаря, сверкнули красные глаза. Игнаций не обращал внимание на окружающее, очень занятый насущными потребностями организма, но Иван отчетливо слышал за журчанием как скребутся острые коготки по бетону.
- Надо и себе отлить… - Иван зашел чуть дальше в проход. Игнаций подмигнул ему, мол дело нужное. А азиат нащупал на поясе молоток. И когда первая крыса бросилась на ни о чем не подозревающих жертв, он успел схватить его и встретить тварь прямым ударом в лоб, отбрасывая ее на толпу сородичей. Молдаванин оторопело смотрел на происходящее:
- Беги быстро! Уходи! – крикнул ему Иван, орудуя молотком направо и налево. – Чего стоишь, бля, я их долго не сдержу!
Он пнул очередную крысу размером не меньше овчарки в бок, второй попал молотком в глаз, чем вызвал истошный писк твари. Он вывел Игнация из оторопи, он подпрыгнул и как заяц поскакал в сторону оставшихся рабочих, истошно вопя при этом. Дождавшись, чтобы он убежал, Иван начал постепенно отступать, заботясь о том, чтобы крысы не вышли к нему в тыл.
Со стороны основного тоннеля послышался топот: рабочие с лопатами и ломами спешили на выручку товарищу. Крысы как по команде развернулись и скрылись в темноте переходов. Иван расслабился, вытер пот со лба.
- ААА! – первым бежал Игнаций, грозно сотрясая кувалдой. Увидев поле боя, усланное трупами, и относительно целого азиата он удивленно остановился. Следом подоспели и остальные.
- Ну ты, блин, даешь… - почесал затылок Максим Владимирович.
- Идти за ними я бы не рекомендовал… - Иван присел к тушке, осмотрел огромную, метровую в холке крысу. – Они засаду устроили. Провод был перегрызен, они выжидали удобный момент для нападения.
Он вытер пальцы о серый мех.
- Могу предположить, что в таких ситуациях следует вызвать специальные службы?
- Да… - бригадир отошел от шока, потом заторопился, вызвал кого-то по рации. Вскоре прибыли серьезные ребята в форме. Рабочих по-быстрому выгнали, проход закрыли для общего доступа.
А по дороге обратно, когда они покачивались в вагоне на переездах между станциями, Иван ловил на себе взгляды коллег, в которых читались уважение и немой вопрос: ты кто вообще такой, парень?

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 18
К истоку


Двери вагона раскрылись, выпуская из себя пассажиров, среди которых был и молодой человек восточной наружности. Он остановился посреди станции, некоторое время изучал мрамор стен и гранит пола, после чего направился к южному выходу. Поднявшись наверх, он огляделся по сторонам и уверенно, словно уже не в первый раз бывал в этих местах, зашагал вперед, и, пройдя по заполненным суетящимся народом улицам, вскоре очутился среди буйства зелени Ботанического сада. Здесь можно было выдохнуть свободно после тяжести воздуха занятого своими делами города. Парень присел, коснулся пальцами земли, задумался. Слишком этот город подавлял своей массой, перекраивая то исконное, что лежало в основе огромного мегаполиса. Но оно всё же каким-то чудом умудрялось выживать и здесь, среди смешения эпох, культур и рас. Парень растер землю между пальцев, легонько подул на них. Пыль взлетела вверх, устремляясь в небо.
- Ходют тут всякие, - Иван оглянулся. На него с подозрением смотрел дворник. – Ты чей то тут? Кучу накласть удумал? Давай, давай, это те не сортир, а учреждение высокой культуры, чурка понаехавшая.
Парень с удовольствием рассматривал дворника: мордатого коренастого мужика в оранжевом жилете. Его лицо бороздили глубокие складки морщин. В конце концов азиат расхохотался, заставив дворника приподнять метлу и ткнуть ею в сторону пришельца:
- Вот вызову кого надо, там ты то ты по другому мне поговоришь тут!
- Всё, всё, - Иван, сдаваясь, поднял руки. После поднял голову и заглянул в глаза дворнику. У того расширились зрачки, мужик испуганно попятился и перекрестился. Азиат опустил руки, его губ коснулась улыбка. – Узнал, наконец? Долго же меня не было, раз позабыли…
Дворник испуганно огляделся по сторонам, потом подхватил парня под руку и потащил за собой:
- Не признал… Признаешь тут, туды его в качель. Ходу давай, паря, ходу…
Почти затолкав Ивана в сторожку, дворник воровато оглянулся по сторонам и юркнул внутрь, торопливо заперев за собой дверь. Внутри он щелкнул выключтелем, свисавшая с потолка лама без абажура осветила уставленную жестянками, бутылками, ящиками и прочим хламом комнатуху. В дальнем углу пристроилась лежанка, укрытая черно-красным ковром. Край забрызганного пятнами краски стола украшала кружевная салфетка. Рядом стояли табуретка на трех ножках и сомнительной надежности стул.
- Проходи, гостем будешь, - радушно позволил дворник. Иван с сомнением осмотрел помещение, после чего аккуратно устроился на табурете, рядом пристроил рюкзак. Дворник зазвенел стаканами в подстаканниках, всунул в банку кипятильник.
- Изволите чего с дороги? Сейчас мы чайку забабахаем, потом и разговоры говорить будем, гость незваный, неназваный…
- Называй меня Иваном Кузнецовым, - быстро произнес молодой человек. Мужчина расхохотался:
- Какой же ты Иван, паря. Да из тебя Иван как из меня Жозефина.
- Можешь считать, что у меня есть свои правила… - Азиат спокойно смотрел на мужчину. Тот сник, но как раз в банке забулькало, и мужчина захлопотал с заваркой. Иван наблюдал за манипуляциями.
- Ну а мне тебя как звать-величать? – поинтересовался парень. Дворник поставил перед ним стакан с плавающими в нем чаинками, придвинул сахарницу:
- Емельян Пафнутьевич Боровиков мы, - важно ответил мужчина. Иван подавился чаем.
- Сам придумал? – спросил он, покашлявшись.
- Обижаете, господин хороший. Фамилия наследственная, от дедов-прадедов досталась.
Гость покачал головой:
- Дедов-прадедов… Так значит лешие теперь живут в парке?
Емеля тяжело вздохнул:
- Мало мест исконных осталось. Всё уж слишком вылизано да… Цивилизовано… Понастроили всякого. Ну а мы тут, при природе, так сказать. Наша фамилия, вот, в парках обитается, Чижиковы в егерях числятся, Пыжиковы агрономами заделались. Каждый при деле, всё чин чином.
Иван допил чай, аккуратно поставил стакан на стол.
- Кто может говорить от имени рода? – спокойно спросил он. Емеля покачал головой:
- Много воды утекло, и большинство из тех, кто чего-то помнил, давным-давно замочили… Ты вот сколько в наших краях не бывал то?
Человек, именующий себя Иваном, задумался.

- Долго… - наконец сказал он. – Может слишком долго. А может быть и нет… Всему своё время, леший.
- Всему свое время, - не стал спорить тот. – Говоришь, старший тебе надо?
- Желательно. Но… - глаза азиата почернели. – Я, надеюсь, ты не будешь заниматься глупостями?
Тот усмехнулся:
- Обижаешь, мил человек. Хотя какой из тебя человек… Наш род, почитай, один из немногих исконных остался то…
- Устрой встречу со старейшими Москвы, - твердо сказал Иван. – Вы все слишком цепляетесь за традиции. Так было всегда, и не думаю, что сейчас что-либо поменялось.
Леший покачал головой:
- Загнул ты задачку то…
- У меня простых не бывает.
- Знаю, наслышан уж… Но тебе тут не обрадуются.
Иван поднялся:
- Мне никто не рад. Так было, так есть, и так будет. Есть место, где я смогу остановиться без лишнего шума?
Емеля принялся размышлять.
- А как у тебя с деньгами? – выдал он после долгого размышления.
- Никак, - признался Кузнецов. Леший хмыкнул.
- Документы в порядке?
- Документы в порядке.
- Ну тогда… - он нацарапал на клочке листа тетради в клетку адрес. - Езжай сюда. Как раз недалеко, на метро так вообще в полшаге. Медведково, тут хрущебы, их на снос скоро, там дед один, приятель, я ему с бутылками иногда помогаю, жалко его, такого, дети отказались, живет сам один. Скажешь, что от Пафнутича, так он тебя как родного просто… А к завтрему подойдешь вот сюдой…
Он дописал еще один адрес:
- Там один мой знакомый, не, не из наших, но нормальный мужик, - я ему звякну. Он рабочего в подземку в бригаду искал. Тебе ж под землей сподручно вроде?
Иван усмехнулся, спрятал бумажку в карман:
- Благодарствую. Век тебя помнить буду. Встречу организуй. Во времени я ограничен.
- Кто бы говорил о времени… - проворчал леший, провожая своего неожиданного гостя. Парень подхватил рюкзак и зашагал в сторону выхода. Леший, не спуская с него глаз, коротко свистнул. На его плечо опустился голубь. Мужчина погладил его крылья:
- Лихие времена наступают… Лети!
Птица взвилась в небо. Леший подхватил метлу и побрел по дорожкам. Мысли его были тревожны. А молодой азиат скоро шел в сторону метро, ускорившись, когда ему пришлось проходить мимо церкви под очередным золотым куполом. Он не знал, замечает ли их бог, но проверять не испытывал ни малейшего желания.

А В ЭТО ВРЕМЯ.
- Шеф, всё пропало, всё пропало!
- Отставить панику. Что произошло?
- Смитт. Его нет на месте!
- Что значит нет на месте?
- Уехал. Взял отпуск и уехал.
- Раззявы! Вы хоть проследили за ним?
- Он взял билет до Франкфурта, там же прошел паспортный контроль.
- А потом?
- Бронировал гостиницу, но там не появился.
- То есть в хотите сказать, что при всех наших технологиях один человек вышел из аэропорта и испарился?
- Так точно, шеф!
- Идиоты! Искать на всех кордонах! Перекрыть границы! И чтобы муха мимо вас не пролетела! Тысяча лет подготовки, и я не потерплю, чтобы на финальном этапе эта сволочь влез в мои планы!
- Будет сделано, шеф!

А тот, кто послужил причиной этого переполоха, мирно дремал наслаждаясь чистотой после принятого им холодного душа, вытянувшись на стареньком диване. Дед, которого порекомендовал леший, оказался сухоньким тихим алкоголиком, который на удивление быстро согласился приютить симпатичного узбека. Когда же тот вправил деду вывихнутое колено, то благодарности дедка не было границ. Дед попросил называть его Семенычем, поинтересовался на счет совместно выпить, слегка расстроился, получив вежливый отказ, но решив, что хороший жилец – это хороший повод, распил пол бутылки аптечного бальзама, который дед считал полезным для здоровья и приятным для кошелька, и мирно вырубился. Иван отнес его на кровать, а сам решил привести себя в какое-то подобие порядка.
Последнюю неделю он толком не спал. Приземлившись во Франкфурте, он на попутках добрался до Фемарна, причем последнюю часть он проехал на товарняке. После паромом в Данию, оттуда поездом в Стокгольм, где он пересел на паром, ведущий в Таллин. Из Таллина начались бесконечные дороги и бесчисленные попутки. Рассудив, что граница на замке, особенно, если это контрольно-пропускной пункт, он решил лишний раз не расстраивать тех, кто потенциально может наблюдать за ним, и доставил себе удовольствие пешей прогулкой по окрестным лесам. Выбравшись на трассу, и удостоверившись, что у него в кармане рюкзака находится паспорт с двуглавым орлом, он остановил первую попавшуюся машину, которая ехала в нужную ему сторону. А в планах Ивана в первую очередь была Москва.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге.

Часть 18
К истокам

Будни тихо шли своим чередом. Пациенты приходили и уходили, медсестры сплетничали, встречались с охранниками, спали с врачами, ссорились, мирились. В столовой сменилось меню, внеся некоторое разнообразие в повседневность. Молодой китаец наблюдал за происходящим, и его очаровывала безмятежность мира, где он в данный момент существовал.
В очередной теплый весенний вечер он выбрался посидеть в тихом баре без названия, где наливают только завсегдатаям. Бармен молча налил ему пина-коладу и оставил скучать в углу стойки в одиночестве. Посетители, поначалу притихшие, постепенно оживились, разговоры стали громче, бармен трудился без перерыва, всё выглядело вполне мирно и спокойно.
Занавеска из камыша при входе пришла в движение, издавая характерный звук, и в бар вошел высокий скандинав с длинными светлыми волосами. Свитер крупной вязки с оленями плохо скрывал мускулистую фигуру. Оглядевшись по сторонам, он увидел Джона за стойкой и подсел к нему.
- Пива, - приказал он бармену. Джон пригубил коктейль.
- Привет, Тор.
- И тебе не кашлять, - он осушил одним махом кружку пива и жестом показал еще, - Как жизнь?
- Также, как и смерть. Они есть.
Тор расхохотался:
- Остряк. А я тут проездом, папаша опять в загул ушел, мы его с собаками разыскиваем.
- А в этом мирном болоте что делаешь?
- Был поблизости, не мог не заглянуть к старому приятелю, - Тор похлопал Джона по плечу, после чего тот опасливо сделал несколько кругообразных движений и потер предплечье под одобрительный хохоток скандинава.
- Не надоело здесь сидеть?
- Этот город ничем не хуже любого другого. Центральный супермаркет, воскресные проповеди, кофе в бумажных стаканчиках, МакДональдсов понастроили, стрижка газона и барбекю с соседями… Можно ли желать чего-то большего?
- А как же мировое господство?
- Это дела очень далекого прошлого… Сейчас меня больше интересует куда я смогу поехать в очередной отпуск.
- Да уж… Мир не то, что был раньше… За это и выпьем! – Тор приканчивал очередную кружку и закусил сушеным кальмариком. Потом посмотрел на Джона. – Давно не бывал в местах прошлой боевой славы?
Джон задумался:
- Я бы сказал, что никогда. Не хочу бередить старые раны.
- Ну, дело твоё. Столько воды утекло. Поменялось уже там многое. Только курган стоит, как влитой.
- Курган… - Джон не заметил, что пытается пить из пустого стакана. Он рассеянно заглянул внутрь, от чего жидкости в нем почему-то не прибавилось. – Стоит, говоришь…
- Да… Церквушка на нем стоит. Все века пережила… Деревянная, шедевр зодчества.
- Ты такие слова умные знаешь…
- Слушай, ты хоть не начинай, ладно? Но вот говорят, сгорела она недавно. Вместе с настоятелем…
Китаец встрепенулся:
- Там же охранитель – Пересвет!
- Ну да. Только вот он помре. Не чокаясь, - Тор осушил кружку за упокой души. Джон весь сжался. Посетители бара постарались сделаться как можно более незаметными, когда из угла стойки начала растекаться чернота. И только окрик бармена:
- У нас запрещено! – заставил Джона вернуться в эту реальность. Он посмотрел на Тора глазами, залитыми тьмой:
- Прости, у меня дела.
Он быстро вышел прочь. А у стойки остался Тор, попивавший пиво и посмеивавшийся своим мыслям.

Разбитые Жигули неопределенной расцветки, которую в молодости можно было бы идентифицировать как вишневую, притормозили у станции метро. Улыбчивый мужик в видавшей виды потертой кожанке и кепке подмигнул пассажиру: молодому парню восточной наружности, в черной водолазке и черных джинсах.
- Приехали. А ты ничего так. Повезло мне, считай, с попутчиком то. Думал от Ржева сам прокачусь, но уж больно вид у тебя мокрый был, когда на трассе голосовал. Звони если что.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Парень подхватил рюкзак, который лежал на заднем сидении, и зашагал в сторону станции. У входа его остановили двое полицейских:
- Ваши документики, - попросил один из них. Второй положил руку на пояс. Парень снял с плеча рюкзак, из заднего кармана достал паспорт. Полицейский принялся внимательно его изучать.
- Кузнецов Иван… Из тебя, конечно, такой Иван… Ты что, бурят?
- Узбек, - вежливо ответил парень, пряча паспорт обратно. Полицейские расхохотались.
- Ну приветствуем тебя в столице нашей Родины, Ваня.
Они удалились, а человек, именуемый Иваном Кузнецовым, скрылся в подземелье.

Данное произведение принадлежит не мне, а моей близкой подруге

Часть 17

Чужая душа - потемки

Примечания:

Справка из Википедии:

Массовое убийство в Университете Северного Иллинойса — событие, произошедшее 14 февраля 2008 года в городе Де-Калб, США.

Приблизительно в 15:03 по местному времени белый молодой мужчина в чёрной одежде, вооружённый двумя пистолетами и одним дробовиком, зашёл в одну из аудиторий корпуса Коул-холл, где шла лекция, и находилось от 150 до 200 человек, и открыл прицельную стрельбу по студентам в голову.

В результате стрельбы пострадали 24 человека (включая застрелившегося нападавшего). На месте были убиты три человека, двое скончались в больнице в тот же день; 18 ранены, некоторые из которых — тяжело. Злоумышленник сделал 48 выстрелов из пистолетов и ещё 6 из дробовика, в итоге 54 выстрела.

После приезда полиции стрелявший покончил с собой. Позже было объявлено имя преступника — Стив Казмерчак.

Обычный рабочий день госпиталя. Череда пациентов. И только повышенная возбужденность медсестер, обсуждающих предстоящую вечеринку, напоминает о том, что сегодня 14 февраля. С утра доктор обнаружил под стопкой историй болезни открытку с сердечками, и теперь размышлял о тайнах женской души.

В три-пятнадцать по полудни зазвучал тревожный сигнал. Смитт быстро поднялся, вышел в коридор. Мимо, в сторону выхода, пробежали парамедики.

- Док! – крикну один из них. – Стрельба в университете.

- Вам понадобится помощь, - по штатному расписанию в случае чрезвычайных ситуаций он должен был выезжать на место с бригадами скорой помощи. Поэтому, оставив текущих больных на попечение коллег, Джон отправился на место происшествия.

В университете царил хаос. Студенческий городок был заполнен людьми в униформе. Студенты испуганно прятались по зданиям, а преподаватели строго-настрого запрещали им выходить куда бы то ни было. Карета скорой помощи лавировала между полицейскими автомобилями, и наконец, подъехала к главному корпусу. Парамедики сразу же занялись делом, доставая носилки. Джон открыл дверь.

- Док, скорее, - махнул ему рукой знакомый помощник шерифа. Смитт пошел за ним в здание.

В обширном вестибюле пахло порохом и кровью. Стонали раненные. Джон сразу же занялся ближайшим к нему пострадавшим. У парня было прострелено плечо, пуля задела артерию, и доктор понимал, что до госпиталя он не дотянет. Сделав всё, что мог, он перешел к следующему пострадавшему. Но выполняя свои обязанности, он не забывал время от времени бросать взгляд на высокого парня в темно-коричневых сапогах на шнурках, джинсах, черной футболке и черной шляпе, который стоял посреди царящего вокруг хаоса. Его руки все еще сжимали несуществующую рукоять Глока. А у его ног лежало тело в темно-коричневых сапогах на шнурках, джинсах и черной футболке со снесенной выстрелом в упор половиной черепа.

Следующий раз Джон увидел парня в черной футболке в операционной, где доктор помогал нейрохирургу удалять пулю из черепа очередной жертвы. Тот неприкаянно бродил по помещению, натыкаясь на предметы и персонал. Кто-то из медсестер пожаловался на сквозняк. Заметив на себе взгляд Смитта, парень дернул головой и попытался схватить один из скальпелей. Весь его вид говорил об отчаянной решимости. Лицо китайца застыло маской. Он извинился перед коллегой и быстро вышел прочь. За ним бежал парень в черной футболке, так и не позаботившийся о том, чтобы снять с головы шляпу. Оглянувшись по сторонам, Джон завернул в подсобку. Следом за ним влетел парень.

- Ты что-то хотел, да, гнида узкоглазая? – истерично крикнул он, пытаясь схватить доктора за плечо, но его пальцы лишь прошли сквозь плоть, не задержавшись по дороге, и он начал падать на пол. Джон легко схватил его за шиворот и, приподняв, протащил через всё помещение, сбивая противником швабры и коробки с чистящими средствами.

- Ты что творишь, сука?

Его руки пытались схватить Джона за горло, но хватали лишь воздух. Китаец же тем временем припер его к стене, приподнял и прижал локтем левой руки. Правой он влез в карман и достал часы. Некоторое время потратив на изучение хода стрелок, Смитт криво усмехнулся и вернул часы на место, после чего удосужился перевести взгляд на трепыхающегося противника. Увидев перед собой залитые чернотой глаза, тот затих.

- А теперь послушай ты. В данный момент ты никто и звать тебя никак. Ты никому ничего больше сделать не можешь. Я могу всё. И послушай несколько простых истин. Для мира живых ты мертв. С того самого момента, как выстрелил себе в голову. А ты еще здесь и не летишь, растопырив руки в разные стороны, вопя и крутясь, как кусок бумаги в торнадо, в преисподнюю, созданную лично для тебя, только потому, что у кого-то есть на тебя свои планы. Так что считай, что ты получил второй шанс, неприкаянная душа. Выполняй своё предназначение, и убирайся из этого мира.

Парень ошалело таращился на черного человека. Потом его взгляд наполнился чем-то, похожим на осознание.

- Я… Умер?

- Поразительная наблюдательность.

- И что же мне теперь делать?

- Это не мои проблемы. Ты должен найти то, что держит тебя в этом мире. Выполнить предназначение. И исчезнуть.

- А где же мне это искать?

- Не мои проблемы.

Джон отпустил парня, и тот свалился вниз кулем. Потер шею. Китаец пошел к выходу.

- Но… Если я умер, как ты меня видишь? – спросил он в спину. Джон усмехнулся и закрыл за собой дверь.

Наконец бесконечная смена подошла к концу. Джон без лишних слов остался сверхурочно: госпиталь задыхался от количества пострадавших, многие из которых находились в крайне тяжелом состоянии. В коридорах было полно полиции, детективы, прибывшие из округа, опрашивали свидетелей. Смитт несколько раз замечал в палатах во время опросов и призрак стрелка, который стоял, никем не слышимый, и громко что-то доказывал детективам.

Окончив все дела и сменив халат на костюм, Джон прошел через холл, забитый репортерами, и сев в машину, направился в сторону дома. Уже стемнело, на дорогу опустился туман, и он один вел автомобиль сквозь зыбкую стену, где все расплывчато и неясно.

Внезапно на обочине появилась блеклая фигура с поднятой рукой, призывавшей встречные автомобили остановиться. Джон ударил по тормозам, которые жалобно визгнули. Машина остановилась. Остановивший машину подошел, дернул на себя ручку двери, открывая её.

- Подвезешь? – внутрь заглянула Марта, лукаво улыбаясь парню. Он постучал ладонью по пассажирскому сидению. Дважды девушку просить не пришлось, и она живо устроилась на месте.

- Заедем в супермаркет по дороге? – спросила она, но заметив выражение лица Джона, заботливо положила свою ладонь ему на колено. – Устал?

- Да, тяжелый день…Но я не против что-то купить. Только ты иди, я здесь подожду.

Вернувшаяся с пакетами Марта застала Джона спящим на водительском сидении. Она сложила покупки в багажник, села в машину, прижалась к Джону и постаралась его согреть, не мешая отдыхать.

Вернулась пара домой поздно. Джон проспал около часа, и когда открыл глаза, обнаружил рядом Марту, которая уютно дремала, положив голову ему на плечо. Он осторожно завел машину, но она всё же проснулась, непонимающе посмотрела на него, после чего уснула дальше. Подъехав к дому, Джон достал девушку из машины и аккуратно понес в дом. Устроив её поудобнее на кровати, он вернулся за покупками. Выкладывая продукты в холодильник, он услышал, что в гостиной работает телевизор. На диване с банкой пива растянулся Иса, смотревший репортаж из местного университета. Джон с тарелкой картофельного салата устроился на кресле.

- Тяжелый день, - иудей кивнул в сторону экрана. Китаец тяжело выдохнул:

- Один из тех дней, который с удовольствием бы избежал.

- Всё так плохо?

- Могло бы быть и хуже.

В это время репортер сообщала о том, что в доме убийцы, Стивена Филиппа Казмерчака, который ранее был учащимся университета, а в данный момент числился сотрудником исправительного учреждения в Роквелле, прошел обыск. Его подруга: худенькая девушка с длинными распущенными волосами, в джинсах и майке, кутавшаяся в накинутую на голые плечи короткую куртку, – рассказывала каким прекрасным человеком был Стив и как она шокирована.

- Под шкатулкой… Оно под шкатулкой, которую ты купила во время поездки на Юкотан…

Иса вскочил, облившись пивом:

- Это еще что такое?

Джон приложил ладонь к лицу. В углу, прислонившись к стене, стоял убийца из университета, Стив Казмерчак, и с нежностью смотрел на экран. Картинка с крупным планом его невесты сменилась кадрами из университета, и его лицо исказила ненависть. Он попытался схватить с полки фигурку кошки и бросить в телевизор, но его пальцы могли только беспомощно сжиматься, не оказывая никакого воздействия на реальный мир. Китаец отставил салат в сторону и подошел к призраку:

- Что ты забыл в моем доме? Я же тебе ясно дал понять: ты ищешь невыполненное предназначение и убираешься на тот свет. Всё.

- Не дави на меня, - с вызовом ответил Стив. Иса выглянул из-за плеча китайца:

- Призрак? Слушай, может я разберусь? – он начал высматривать томик Библии. Джон повторно прижал ладонь к лицу:

- Учитывая, что он остался в этом мире не просто так, может не сработать.

- Слушай, я же не абы кто, вроде заштатного экзорциста, а как бы сам Я, - обиделся иудей. Мертвец ошалело смотрел на мужчин, один из которых сиял светом такой силы, что хотелось закрыть глаза, а второй был темнее ночи.

- Чего вы шумите… - в комнату, зевая, вплыла Марта. – О… - удостоила она взглядом нежданного гостя. – Ты завел новую домашнюю зверушку? Может давай ограничимся хомячком? Или рыбками. Всегда хотела завести рыбок.

- Вы тут что, все меня видите? – вскричал призрак, пялясь на вновьприбывшую, горевшую сгустком плазмы. Марта пожала плечами и пошла доедать салат, оставленный Джоном. Тот взял призрака за плечо и потащил из дома. Вытолкнув его наружу, Джон запер дверь.

- Проходной двор какой-то, - ворчал он, возвращаясь обратно.

С момента происшествия прошло около месяца. Тем, кому посчастливилось выжить, постепенно выписывались из госпиталя. Журналисты, подобно стае перелетных птиц, пошумели, и порхнули в поисках новых сенсаций.

Всё это время Смитт наблюдал за мертвым убийцей. Он часто появлялся в госпитале, кричал, грозился, не замечаемый никем. В день похорон жертв убийства, он бродил среди скорбящих, обращаясь к ним, но его вопль оставался неуслышанным . В машине у кладбища кто-то заметил подругу Стива, и одна из разгневанных матерей попыталась пойти к ней, грозясь кулаком и проклиная. Тот пытался остановить её, впрочем без особого успеха. В конце концов подруга уехала, а рыдающую мать увели родственники. Могильщики приступили к своим обязанностям, телевизионщики сворачивали камеры, а Смитт остановился рядом со Стивом, неприкаянно устроившимся на чьей-то могиле.

- Почему ты еще здесь? – Смитт без выражения смотрел на призрака. – Найди то, что тебя держит, и убирайся. Тебе здесь не место.

- Этот мир прогнил, насквозь прогнил. Лицемеры! Сплошные лицемеры. Они должны быть уничтожены… - голос призрака дрожал, то срываясь на визг, то стихая до еле слышного шепота. – Они гордятся своими достижениями, но после этого идут жрать, запихиваясь и давясь слюной, которая капает в тарелки… А они продолжают облизывать свои жирные пальцы, которыми облапывают подружек… упиваясь пивом. Я должен… обязан донести им правду, вылить на их прогнившие серые мозги, пусть они поймут, что мир не тот, чем кажется им за их розовыми очками. – Взгляд Стива замер в одной точке, его плечо начало подергиваться. – Почему я это сделал? Не смеши меня... я на Ближнем Востоке собаку съел... я изучал идеалы ХАМАС... правда в том что США растит угрозу миру и процветанию... закостеневшие в своей роли мирового жандарма, тупые ортодоксальные ушлёпки... вы не видете дальше своего носа... хуже того - видите только то, что велит видеть церковь! Вы порабощаете самобытные и гордые народы... приходите на их землю ради чёрного золота... такой народ не должен жить... не имеет права...

Смитт ответ глаза.

- В истории болезни Стивена Казмерчака сказано, что с окончания школы у него диагностировано расстройство личности. Тобой все еще движет инстинкт. Интересно, что бы сказал Иса о влиянии тела на душу? Или твоя душа столь прогнившая, что отравила тело?

- Что может понимать во мне тупой ублюдок, бегающий на побегушках у тех, кто действительно заправляет в этом мире?

У Стива дрожало уже не только плечо, всю его правую сторону сотрясали конвульсии. Джон позволил себе улыбнуться:

- Ни у кого ни в этом ни в том мире нет таблеток, которые смогут тебе помочь. Тебе придется справляться самому.

Он ушел, оставив призрака корчиться на гранитном надгробье, желая себе больше никогда не встречать этого типа, и точно понимая, что их встречи неизбежны.

А в конце марта сонный городок опять подвергся нашествию журналистов, и опять эпицентром их внимания стал госпиталь. Сюда после тяжелейшей аварии доставили звезду большого экрана, известного своими ролями героев – любовников, отважных покорителей Дикого Запада и бесстрашных служителей закона. Его машина попала в занос на резком повороте ночной трассы, покрывшийся льдом после внезапного весеннего заморозка. Медсестры были взволнованы, растерянную супругу актера атаковали репортеры, а врачи боролись за жизнь звезды.

- Его жизнь вне опасности, - сообщил на проходившей сразу после операции экспресс-конференции нейрохирург. – Однако, сейчас перевозить его пока рано, пациент находится в состоянии комы.

- Сможет ли Ваша больница обеспечить должный уровень ухода пациенту? – встрял один из писак, что заставило подняться директора:

- У нас высококвалифицированный персонал. Можете не сомневаться, мы сделаем всё для того, чтобы помочь нашему всеобщему любимцу оправиться.

Журналисты отчаянно строчили в блокнотах. Смитт некоторое время наблюдал за этим занятием, после чего тихо выскользнул и пошел в сторону палат интенсивной терапии. Там, подключенный к аппарату искусственного дыхания, лежал мужчина, весь в бинтах, а рядом с ним стоял и смотрел на него мертвый Стивен Казмерчак. Заметив доктора, он отпрянул. Джон чуть наклонил голову:

- Ты всё еще здесь. Вместо того, чтобы искать себя, ты нарываешься на неприятности. Сейчас пришел сюда.

- Хотел посмотреть на то, как кумир превращается в труп. Как и все мы.

- Его любят.

- Только сейчас это кусок мяса, который лежит и воняет.

- Его будут помнить как того, кто стал примером для многих. А тебя – как убийцу многих. Он нес радость. Ты принес боль.

- Это слова, слова, я открыл им глаза на то, какие они есть. А он давал ложные идеалы, которые ложь и прогнили задолго до того, как я появился на свет.

Джон в полуха слушал разглагольствования мертвого убийцы, а сам в это время смотрел на кушетку. Там, подперев щеку рукой, сидел и внимательно слушал сбивчивую речь парня седой мужчина в больничной одежде. В один момент он нахмурился, и оглянулся. Увидев своё лицо на подушке, он удивленно вскликнул. Смитт взглянул на часы и выдохнул:

- Увы. Вам придется здесь ненадолго задержаться…

Мужчина удивленно вскликнул. Стив расплылся в улыбке:

- Приветствую не на том, но и уже не на этом свете, приятель.

Дни шли своим чередом. Листва на деревьях в больничном саду весело нежилась под лучами солнца. Журналисты по очереди дежурили в холле, в ожидании чуда или несчастья, и персонал постепенно привыкал к их навязчивому вниманию. А на краю крыши госпиталя сидели двое, греясь, как и молодая листва, на солнце, и вели длинные беседы. Иногда за ними из теней наблюдал черный человек.

- Современное общество насквозь прогнило. Мы слишком привыкли к стабильности. В предыдущие века войны и эпидемии чистили человечество от застоявшейся крови. Как садовник, который отсекает больные ветви, давая дереву возможность расти дальше.

- Когда я только осваивал азы ремесла, я думал, что стоит мне получить ту самую роль, и всё пойдет как по маслу. Камера любила меня, это было как игра. Но чем дальше, тем больше работы требовалось для того, чтобы показать нужную эмоцию. И я понял, что для того, чтобы зритель мне поверил, надо труд. Много труда и умения, и страсти, и силы. Бывало ли весело? А как же! Выпивка, девочки, друзья, гонки по городским дорогам с бутылкой виски в одной руке и хохочущей красоткой в другой. Хорошие были времена…

- Эта страна катится в хаос. В маленьких городах люди занимаются только тем, что выживают. Без перспектив, без радости, только серые будни, которые они скрашивают косяком. Самые умные уезжают оттуда при первой возможности, бросив пожитки, а оставшиеся вырождаются. И лучшее что с ними может случиться – это сдохнуть, чтобы не портить своими испражнениями воздух.

- Когда я стал старше, я понял простую истину. Нет, играть хуже я не стал. Но полученный опыт уже не давал мне ограничиваться только лишь талантом, а заставлял идти дальше, глубже осознавая своего персонажа, оживлять все малейшие нюансы роли. И это открытие позволило мне стать лучше, соединив талант и опыт. Люди могут измениться, если будут работать над собой. И могут делиться собой с другими, помогая и им стать лучше, развиваться, расти.

- Человек – ограниченное существо. Он хочет есть, спать, срать, секс, он плачет, когда ему больно, он убивает своих собратьев. Волк не убивает волка, а человек только то и делает, что уничтожает всех вокруг себя. Мы слишком долго жили в безопасном мире, слишком закостенели в своей уверенности в завтрашнем дне. Нам не хватает катастроф…

Джон, слушавший бесконечный диалог, взглянул на часы. Его обеденный перерыв подходил к концу, поэтому он оставил спорщиков, и вернулся к рутинным обязанностям. Проходя через холл его внимание привлек разговор двух репортеров. Они обсуждали странное происшествие, случившееся с одним из их коллег по дороге к Чармвиллю. В том месте, где трасса делала сильный изгиб, он чуть не вылетел с дороги, когда перед ним из темноты внезапно появился кто-то черный. Они негромко переговаривались, как вдруг один из них умолк и стукнул себя по лбу:

- Черт возьми, это же то самое место, где попал в аварию наш именитый коматозник!

Из госпиталя Смитт так и не успел выйти. У приемного покоя затормозила карета скорой помощи, которую сопровождала машина помощника шерифа. Джон подошел ближе.

- Как проклятье какое-то, - покачал головой помощник шерифа. – Опять тот самый поворот. И ведь дорога просто мокрая была, дождь только закончился, и не самый сильный был… Беда, беда…

Он ушел, вздыхая, а доктор посмотрел вверх, где одиноко сидел массовый убийца и болтал ногами, которые свесил с края крыши.

Джон ехал по темному шоссе. С Реки на дорогу наползал туман. Он становился всё более и более плотным, машина словно плыла в молочных клубах, плотно обволакивающих лобовое стекло. Фары практически ничем не помогали, желтое пятно даваемого ими света даже не доставало до дорожного покрытия.

Перед капотом машины резко вынырнула темная фигура человека, поднявшего руки в жесте предостережения. Джон ударил по тормозам, но за мгновенье до удара он успел заметить, как вторая фигура оттащила первую с дороги. Черный Кадиллак закрутило, однако Смитту удалось справиться с управлением, затормозив у самого края дороги. Парень выскочил из машины и бросился вперед. Туда, где на обочине лежали двое.

- Не делайте больше так… - он наклонился к двум душам: рыдающему актеру и ругающемуся по чем свет убийце.

- Я… Я лишь хотел, чтобы здесь больше никто не пострадал… - плакал мужчина. Стив схватился за голову и качался из стороны в сторону:

- Ты идиот, идиот… Зачем ты выскакивал на дорогу… Ты хочешь сдохнуть?

- Я хотел всех предостеречь! Чтобы дорога была безопасной!

- Внезапно появляющиеся призраки как правило вызывают вполне определенную реакцию… - Джон заботливо поднял старого мужчину. – Помните старое выражение, о том, что благими намерениями услана дорога в ад?

- Но… Но ведь я никому не хотел навредить! Я просто испугался!

- Кретин чертов, - продолжал ругаться Стив. – Если бы я не подоспел, с тобой могло статься что угодно!. Ты ж талант, тебя ТАМ ждут! А ты здесь ерундой маешься!

Черный человек удивленно смотрел на душу бывшего убийцы. Подул ветер, разгоняя туман. Мокрые весенние травы отдавали свой аромат ночи. Джон вдохнул полной грудью:

- Пришло твоё время… - он поднял руку с часами. Стив удивленно взглянул на него, потом словно всё понял:

- Как оно там будет?

Джон чуть пожал плечами:

- Кто знает, какие у Создателя на тебя планы… Хотя…

Он вгляделся в сереющее небо.

- Душа, ограниченная больным телом. Болезни даются для того, чтобы испытать душу, позволить ей исправить то, что она когда-то натворила. И что-то мне подсказывает, что тебе будет дан еще один шанс…

Еще один порыв ветра унес то, что оставалось от тумана и то, что оставалось от призрака стрелка. Душа актера словно сжалась, поникнув. Джон спрятал часы:

- Пришло время Вам возвращаться к тем, кто Вас ждет…

- Что только что произошло? – в глазах мужчины читался мучительный вопрос. Джон выдохнул:

- Похоже, кто-то задержался в этом мире для того, чтобы понять ценность жизни и смерти. И спасти друга от глупостей. И, если разобраться, это не так уж и глупо. Я подвезу Вас до госпиталя. И, смею надеяться, Ваше возвращение на экран будет триумфальным. Меньшего я от Вас не ожидаю.

Черный автомобиль мчал вперед, сквозь наступающий рассвет. А в далекой южной стране, в великолепном храме Ранганатхи, посвященном Вишну жрецы радовались появлению на свет теленка, возвестившего мир о своем рождении радостным мычанием.