Зверь
Федор сошел с ума. Это так и было, и умом он понимал, что это скорее всего болезнь. По меркам современного мира – точно. Шизофрения скорее всего с галлюцинациями. Хотя если говорить откровенно, Зверя он ясно не видел, медицинского факта видения глазами не было. Ясно и четко он ему не представлялся. Но Федор точно знал, что он есть и когда приближался к нему, то чувствовал его по каким-то побочным признакам, больше даже по вибрациям.
Было утро, довольно морозно, октябрь начинал заявлять о себе заморозками по ночам, укутавшись в многочисленные одежды, было уже довольно холодно и некомфортно ночевать в старых сараях на окраине города. Но сегодня зверь вышел из этого города и пошел в степь, изредка перемежавшуюся небольшими лесками.
Зверю было плохо, он пытался убегать, но не мог далеко убежать и по ночам изредка он слышал его стон, переходящий в крик. Потом Зверь затихал. В такие минуты Федору его было жалко ибо он как и Федор был несвободен ускользнуть от него, жутко его ненавидел, боялся и этот страх чувствовался за многие километры. Иногда они отдалялись друг от друга, и казалось, что он убежал наконец, но изо дня в день снова нагонял его.
День назад в Омске наряд ППС принял Федора к себе, пытался выяснить – кто он, что здесь делает, откуда взялся, какие есть за ним грешки, может беглый уголовник. Проверяли документы, они у него были, была даже прописка в паспорте и небольшие деньги. «Из Тюмени к нам пожаловали? С какой целью?».
Федор больше отнекивался, говорил пространно – «по личным делам… или есть, значит, надобность».
«Может помочь чем? Жене позвонить или родным?» - не унимались стражи порядка. Никакого дела им до него не было и причины задерживать его тоже отсутствовали. Помощи он не просил, по база никаким не проходил. Денег было с него не взять, документы в порядке. Одет, правда, грязно и неряшливо и взгляд какой-то спокойный и отрешенный. Не дерзит, не ругается, помощи не просит. Продержали его ночь в отделении, утром выпроводили в город.
Зверь был в городе, не сбежал, метался где-то на окраине, но сбежать оттуда не мог, как будто город заперт был для него и он никак не мог найти лазейку, чтобы выскочить.
Федор зашел в православную столовую, перекусил, т.к. есть хотелось. Он не ел больше суток, но голода острого не чувствовал, взял с собой немного хлеба в дорогу и пошел пешком вновь в погоню.
Неделю назад, когда решил идти в погоню, заскочил в старый гараж, взял теплые рыбацкие сапоги, теплые штаны-полукомбинезон, куртку на синтепоне, перчатки. Все лежало с прошлогодней зимней рыбалки, быстро переоделся, завел машину и поехал. На машине долго не ехал, бросил ее через пару сотен километров, т.к. Зверь не придерживался традиционных дорог и пришлось идти по пересеченной местности пешком.
На открытом пространстве было ветрено и тепло стало быстро уходить, пришлось застегнуться на все пуговицы и молнии, одеть перчатки, накинуть капюшон. Снега на полях почти не было, но земля была совсем застывшая, поэтому идти было достаточно легко.
Вдалеке шла дорога, но через пару часов она удалилась в сторону и гул машин перестал быть слышен совсем. День выдался неплохим, когда не было каких-то сложных дел, а предстояла монотонное действие, Федор молился. С молитвой легко идти, легко переносить трудности, голод, холод.
После шести –семи часов ходьбы впереди замаячил лес и вокруг стало смеркаться. Поблизости не было ни одной деревни, Федор понял, что скорее всего придется ночевать где-то здесь. Лес был небольшой, но расположен полукругом, вокруг были поля, которые скорее всего использовались для заготовки сена, т.к. там стояло несколько стогов. Один из стогов был поставлен рядом с лесом. Федор понял, что ночью лучше забраться в него и переночевать в нем, зверь был в лесу и было слышно, как трещат ветки в разных концах леса. Зверь метался среди деревьев, не мог выйти из ограды высоких стволов. Он не понимал, что с ним не так, кто его держит, почему за ним идет этот человек, от которого ему становится плохо и хочется со всех бесячих ног бросится наутек.
Федор подошел к стогу и начал методично с молитвой выдергивать сено из стога, и бросать его под ноги, делая своеобразную перину, чтобы можно было забраться в нее и задремать, сохраняя тепло.
Надергав небольшую копну, Федор попил воды, пожевал немного хлеба, лежанка была готова, но спать было рано. Зверь был как никогда рядом, он слышал и чувствовал его. Небо было ясным, наполнено миллиардами звезд. Было что-то первобытное в этом всем. Огромные пространства вокруг, лес, звездное небо, которое не было видно в городе и что-то страшное рядом, рукой подать. Слышно было как сломалась в очередной раз ветка, совсем рядом. Было темно, небольшой месяц особо не спасал, освещение было так себе. Воздух стал наэлектризованным, снег недалеко заскрипел, как будто кто-то большой шел мягко и медленно к нему. Федор услышал, даже скорее почувствовал, как будто огромный зверь дышит и воздух с тихим клокотанием вырывается из его груди.
Зверь подошел к краю леса, дальше не мог, человек стоял на краю поля. Федор кожей ощущал, рядом абсолютное зло, которое при первой возможности сожрет, растерзает тебя. Его нельзя задобрить, договориться, обмануть, оно люто ненавидит тебя, все вокруг, ему все противно и богохульно ведет себя.
- «Господи Иисусе Христе, сыне божий, помилуй мя грешного» - громко и четко выговорил Федор.
Зверя как будто ударили плеткой по спине. Ветки в радиусе метров пяти синхронно вскинулись как от резкого порыва ветра. Громкий крик, переходящий в рык разорвал тишину. Зверь понесся в самый дальний уголок леса, прочь от своего мучителя и преследователя. Вырваться он не мог, препятствовать человеку тоже. Еще полночи, пока путник шептал слова молитвы в импровизированной палатке из сена, Зверь бесновался в лесу, ломая ветки, мечась по небольшому пятачку леса, сдирая кору с деревьев.
Утром, едва начало светать, Федор проснулся, вылез из копны, немного размялся, чтобы разогнать кровь в застывших членах, почувствовал, что Зверь вышел из леса и побежал дальше. Немного позавтракав остатками еды, пошел догонять зверя.
Войдя в лес, человек удивился, что натворил вчера зверь в лесу. На редком дереве не было отметок, рваных царапин и ран. Некоторые деревья стояли вовсе голые от веток, торча в небо покалеченными стволами, земля была повреждена во многих местах, несмотря на то, что почва была уже мерзлая.
Выйдя из леса, человек пошел через поле, вдали виднелась река, скорее всего Иртыш. Зверь побежал в сторону леса рядом с Иртышем. День обещал быть хорошим и ясным. Зверь явно предпочитал лес, чем поле, подумал Федор, след явно вел его к роще. Подойдя к границе поля и деревьев слева начинался спуск к реке, на котором явно виднелась тропа к воде. Интересно, кто здесь ходит, подумал человек, домов тут не виделось, дороги поблизости тоже не видно было.
«Странно» - Федор пошел в предполагаемом направлении куда шла тропа в лес и увидел едва заметные следы человеческой деятельности, и затем увидел трубу торчащую из земли и ступеньки, ведущие вниз. Это была землянка, дым не шел из трубы, собак не было, следов тоже не наблюдалось свежих. Федор решил заглянуть внутрь.
Внутри стояла темнота, было довольно прохладно, привыкнув к темноте, глаза различили небольшую печь, простой стол из грубых досок, табурет, и топчан в дальнем углу. Над кроватью висело несколько икон, висели лампадки, которые не горели сейчас. Одеяла зашевелились на кровати и теперь можно было различить заросшие голову и лицо. Старец был видимо очень слаб.
«Здравствуй, Феодор- вдруг сказал старец, - привел тебя посыльный, выполнил таки поручение. Ну пусть идет с Богом, сдержал обещание».
Федор почувствовал, как зверь рванул из леса, над деревьями послышался протяжный свист.
«Располагайся, времени немного, будем знакомится, все пришел ты – куда стремился, меня Феофаном зовут. Подтопи печку, хоть чуток согреться напоследок, дрова на улице были».
Федор огляделся и понял, что действительно пришел куда надо, здесь его новая жизнь, о прошлом даже не вспоминалось.
