Всю жизнь мне было всех жалко. Я не скажу, что из-за этого качества – чрезмерной жалостливости – мне было тяжело жить. Просто, если рядом со мной вдруг оказывался человек, которому по какой-то причине было плохо, моя душа была неспокойна и я всеми силами старался помочь этому несчастному. Ну, или хотя бы не сделать еще хуже. Я почти всегда подавал мелочь попрошайкам, пока не узнал, что они все сплошь обманщики и негодяи. Но это еще полбеды. В моей жизни было много эпизодов, когда моя жалостливость заставляла меня делать вещи, которые нормальному человеку просто не пришли бы в голову. Доходило до смешного.

Классе в шестом на переменах мы с ребятами ходили играть в "маньяка". У нас в школе на последнем этаже находилась нерабочая раздевалка, в которой не было окон. Мы заваливались туда всей гурьбой, выключали свет и начинали играть. В игре не было никакой сути и даже правил. Мальчики лапали девочек, а девочки делали вид, что им это совсем не нравится, но каждую перемену все равно ходили в раздевалку. С нами играла моя толстая одноклассница. Она не была уродкой, просто в детстве лишний вес всегда предстает поводом для насмешек. И вот, когда я натыкался на нее в темноте, я не отстранялся, как другие парни, а легонько щупал ее интимные места. Хотя меня, конечно, больше привлекали другие девочки, более красивые и стройные. Просто мне не хотелось, чтобы эта толстушка чувствовала себя ненужной и непривлекательной.

Когда я учился в старших классах в меня влюбилась девочка помладше. Она как-то нашла меня в аське, завязала диалог и делала комплименты. Я плохо представлял, с кем разговариваю. Она только в общих чертах описала свою внешность. Но общаться было интересно. По большей части из-за того, что она сама проявляла инициативу и расспрашивала о чем-то. Я делился своими мыслями, а собеседница ими восторгалась. В конце концов она назначила мне свидание. Я согласился, даже не зная, как она выглядит. А выглядела она не очень. Это я понял, когда уже пришел на встречу. "Не очень" заключалось в том, что она была года на 4 меня младше. В школе такая разница в возрасте считалась катастрофической. И тут бы надо притвориться, что звонит телефон, ответить на звонок, сделать испуганное лицо, положить трубку, скорбным голосом сказать, что твоя собака при смерти и тебе срочно нужно домой. Но мне стало жалко свою "поклонницу". Еще до нашей встречи она сообщила, что за неделю с трудом отпросилась у строгой мамы и вообще ехала через полгорода, чтобы меня увидеть. И я гулял с этой девочкой по парку, делал вид, что мне интересно ее слушать и больше всего в жизни боялся, что меня с ней здесь кто-нибудь заметит.

В университете я учился на историка. На втором курсе нам поставили пару теорвера. Не сложно представить, как это восприняли студенты, большинство из которых – девочки, с трудом складывающие двузначные числа и сбежавшие на истфак как раз от точных наук. На первой лекции, когда преподавательница только вошла в аудиторию, многие достали пилочки для ногтей, косметички, зеркала и стали демонстративно прихорашиваться, показывая свое глубочайшее презрение к предмету. Женщина, которая вела пару, прекрасно понимала, что вычисления в этой аудитории никому не интересны. А поскольку теорвер – наука достаточно простая, то и записей на доске было мало. Преподавательница старалась рассказывать нам о математике, как таковой, о великих ученых и вообще о жизни. Но ее все равно не слушали, предпочитая вместо этого пилить ногти. Сам я тоже садился на последние ряды и читал книжку. Как-то раз я заметил, что преподавательница снимает очки, когда говорит что-то аудитории, и надевает их только тогда, когда нужно записать формулы или показать, как применять их в решении задач. Особенного значения я этому не придал, но потом мой приятель с курса постарше рассказал, что эта замечательная женщина, которая вела у нас теорвер, без очков видела очень плохо, а снимала их потому что ей тяжело смотреть, как студенты ее не слушают и воспринимают в штыки все, что она говорит. С тех пор я всегда садился на первые парты, вызывался к доске и задавал вопросы, хотя тогда я был глупым и к точным наукам относился также, как девочки с пилками для ногтей. Настолько зацепила меня эта деталь с очками и настолько мне стало жаль преподавательницу.

За последние 3-4 недели в нашей детсадовской группе произошло около 8 случаев пропажи ювелирных золотых и серебряных изделий у детей. Детям по 4-5 лет, ходят в сад второй год, в прошлом году такого не было ни разу. Пропадают золотые сережки у девочек, крестики. Коснулось это и моей дочери. Я не из тех родителей, которые обвешивают своего ребенка золотом, уши не проколоты, на шее висел золотой крестик на веревочке (подарок крестной).

Недели 2 назад возвращаемся из сада, Я-я, Р-ребенок:

Р - Мама, сегодня мы ложились в садике спать, и я заметили, что у меня нет крестика!

Я - Ты говорила воспитательнице?

Р - Нет, только Вике и Игорьку.

Я - Ладно, найдём, куда он денется. Люди не берут себе чужие крестики (ага, наивная).

Звоню воспитателю, мол, потеряли золотой крестик, если найдете, знайте, что это наш. Воспитательница в шоке, говорит, что мы уже четвертые на этой неделе.

Крестик не нашёлся. Я забила на это. Знаю, что наши воспитатели и нянечка очень порядочные, чужого не присвоят. Хотя в глубине души не давала покоя мысль: как это возможно? Веревка порваться не может, через голову не снимается. Ладно бы цепочка была, я ещё понимаю.

Через несколько дней в саду был утренник ко дню матери. После утренника родители пили чай в группе с детьми, заглянула и заведующая на огонек. Зашёл у нас разговор по душам, она и говорит: "Дорогие родители, я конечно понимаю, что вы обожаете своих детей и очень любите их украшать. НО! Не надевайте в сад золотые украшения, детки подвижные, дерутся, толкаются, украшения теряются. Детский сад за это ответственности не несёт." Совершенно справедливо, в общем-то.

И, наконец, развязка истории. Подруга, с которой мы вместе водим детей в сад, рассказывает ситуацию, которая произошла вчера. Есть у нас в группе девочка Ксюша, у нее тоже пропала золотая сережка. Тогда Ксюшина мама надела ей другие сережки (там замок, который просто так не расстегнуть) и приказала девочке следить за ними в оба глаза (сережки старинные, бабушкины). Ещё у нас в саду есть нянечка из другой группы, молодая девчонка, которая нечиста на руку. Была уличена в воровстве, но по мелочи (забрали домой чужую игрушку и не вернули). Сын этой нянечки ходит в нашу группу. Так вот, эта нянечка по своей инициативе регулярно помогает нашим воспитателям одевать детей на прогулку. Когда они одеваются, там творится полнейший дурдом: детей 18 человек, все галдят, кричат, кто-то варежки не может найти, кто-то шапку, понятно, что у воспитателей рук на всех не хватает.

Так вот вчера эта нянечка одевала Ксюшу на прогулку. Далее со слов ребенка. Нянечка говорит ей: "Подожди, подожди, у тебя свитер за сережку зацепился." И начинает ковыряться у нее в ухе. Через несколько минут девочка заметила, что сережки в этом ухе нет, ухо все красное. Поднялся крик. Нянечка из нашей группы говорит: "Всё, мне это надоело, я иду к заведующей. Столько украшений пропадает!" Еще через несколько минут сережку нашли под шкафом девочки, всю погнутую.

И что-то у меня пригорело. Получается, что эта сучка, одевая детей на прогулку, незаметно снимает с них золотые украшения. Веревочку на шее, например, можно незаметно обрезать маникюрными ножницами. А потом свалить на ребенка, мол, сам дурак, потерял. Весь персонал её подозревает, все следят за ней, но за руку не ловили.

Подскажите, что можно сделать? Идти к заведующей? Написать заявление в полицию? Может, по ломбардам проехаться, поискать пропажу там?

Пост по просьбе непосредственного участника, от его имени:

Доброго времени суток всем!

Кому надо урчаще-мурчащего рабовладельца 1,5-2 месяцев от роду мужского пола? Могу привезти в Иркутск, Ангарск, Шелехов.

Котейка готов ехать к новому хозяину/хозяйке/любящей семье без промедления, для этого все готово - от паразитов (на всякий ПЭ) пролечен, лоток с наполнителем использует на 5+, кушает все, про когтеточку (у нас это кусок войлока, примастряченный вертикально на стену) все понял.

Кому интересно, история Кота (имени зверю не дали, пусть его назовут в новой семье):

Соседи снимавшие соседскую квартиру, меняя место жительства, выгнали в подъезд этого малыша. Заботливые хозяева выставили зверского ребенка с приданым, вместе с ним в подъезд были выброшены коврик, миски, лоток, и два завязанных пакета, один с едой, второй с наполнителем. Кот плакал и звал кого нибудь на помощь. В какой то момент тишина - УРА!! Кота вместе с лотком, забрали домой!!

Но, прошла одна ночь, и Кот опять плачет в подъезде - его выбросили обратно, но уже без лотка.

В субботу спрятав Бусинку на балкон (да, у меня уже есть рабовладелец, точнее рабовладелица - Бусинкой зовут), она дама нервная, даже через дверь, все три дня, которые Кот жил в подъезде, выла, шипела и плевалась в его адрес, я забрала малявку домой. Отмыли, проглистогонили, накормили-напоили и спать уложили, правда, пока в ванной. Буся устроила форменную истерику - вопли, попытки членовредительства себе и окружающим, повторюсь, она дама экзальтированная.

Несколько дней семья играла в квест "попади в санузел целым и невредимым".

Кот оказался большим молодцом, несмотря на утробный вой под дверью (на кошачьем, это, похоже, были угрозы) воспользовался с первого раза лотком в нужных целях, ничего мимо.

Через пару суток, были приняты попытки познакомить хвостатых между собой. Ничего хорошего из этого не получилось - у меня изодранные и прокушенные руки, у Кота вопрос на всю жизнь - "Кто эта истеричка?".

В течении недели Буся сидела на холодильнике (самое высокое место в квартире) и кричала всем проходящим мимо - "Вам всем не дожить до утра!!" (по интонации, опять было похоже на угрозы).

Дамские истерики не могут длиться вечно, звери в конце концов подружились. Но, теперь другая напасть, у Буси началась, пардон, течка... И эти усато-хвостатые, боюсь, могут, в перспективе, породниться.....

Яповчане, внимательно посмотрите на фото этого храброго, умного Кота и забирайте, при наличии твердого желания, и объективной возможности, конечно.

(Может кто-то знает этих двуногих, выставивших за дверь Кота, передайте им: что посеешь, то и пожнёшь. Переехали они 15 ноября с бул.Рябикова 36/4 9 этаж , номер квартиры не знаю).

Текст Натальи Кудряшовой, опубликован с её согласия


Эта заметка далась мне очень непросто.

Возможно, потому, что мне самой не раз приходилось принимать в жизни то самое «непростое, но правильное решение», на котором иногда настаивают ветеринары. От которого потом рыдаешь ночами по нескольку недель или месяцев, и мучаешься: «А правильно ли я поступила? А может быть, нужно было подождать… побороться?». Вспоминаешь, прокручиваешь в голове каждый миг болезни своего любимца, и думаешь, думаешь…

Вы догадались – речь об «усыплении». «Эвтаназии». О слове, ставшем сейчас чуть ли не бранным.

Увы, в пору моей ранней юности у ветеринаров не было и десятой доли теперешних возможностей. Да и сейчас они далеко не всесильны. Мне каждый раз невыносимо горько вспоминать «эвтаназию» своих животных, но мне не в чем упрекнуть ни себя, ни врачей. Я уверена, что всё, что мы сделали - мы сделали правильно и своевременно…

А теперь – к делу. Друзья мои, мне кажется, со спасением животных уже идёт какой-то… перегиб, что ли.

Это просто какая-то истерия жалости, и спасения всех от всего – не глядя на обстоятельства, на законы, на жизненные реалии.

Есть ли некая граница, за которой спасение превращается из светлого, доброго действия в жестокость, в сплошное мучение для животного, которое никому не может пожаловаться, не может совершить суицид, не может убежать, спрятаться в дальний тёмный угол, и там, наконец, обрести покой?

Вот слова доктора Штрассер (признанного специалиста в мире по лечению ламинитов, артрозов, контрактур и других заболеваний ОДА у лошадей) спустя почти десять лет, в статье издания «British Veterinary Journal» (перевод Н. Мельниковой):

«Безусловно, есть случаи безнадёжные или почти безнадёжные, когда лошадь в связи с неправильным содержанием, эксплуатацией, травмой, либо неверно проведённым ранее лечением приобретает тяжелейшие патологии суставов и связок, справиться с которыми не представляется возможным. Основная моя рекомендация владельцам таких лошадей – наблюдать за животным, и помнить о том, что в природе лошади необходимо достаточно двигаться, чтобы не иметь проблем с дыхательной, сердечной и пищеварительной системами. Если лошадь «лишается» одной или двух ног, не может их функционально использовать, испытывает постоянную боль при движении или вообще не в состоянии двигаться, питаться, приобретает сопутствующую патологию ЖКТ и дыхательной системы – она, несомненно, подлежит эвтаназии из соображений гуманности».

Во многих европейских странах, кстати, имеется государственный ветеринарный надзор – чтобы жалость владельцев к своим питомцам не заходила слишком далеко и не превращалась в жестокое обращение.

Чувствуете? Наметились какие-то границы жалости…

«Русские не сдаются».

А это – отрывок из «круглого стола» финского, немецкого и английского ветеринарных врачей-иппологов. Прошу прощения, что не даю фамилии – видео на финском, перевод прислала мне знакомая, считая, что меня заинтересует тематика. Подробности выспрашивать у неё уже не стала.

«В: -Поделитесь, с какими вопиющими случаями Вам приходилось иметь дело в вашей практике? Как изменилась статистика за последние годы, с чем обращаются к вам владельцы – хронические болезни, травмы?

О: -Очень большим остаётся процент иностранных пациентов, которые обращаются к нам за помощью. Большей частью, это русские хозяева животных, или покупатели, которым нужен осмотр животного перед совершением сделки. Очень радует тот факт, что за последние годы русские стали меньше интересоваться бракованными племенными животными, имеющими явные проблемы по психике, эсктерьеру или состоянию здоровья. Если раньше, например, они соглашались на покупку агрессивных лошадей с плохой наследственностью, но хорошим прыжком… такие лошади в нашей стране (*не знаю, кто говорит – видимо, немец), без сомнения, подлежали бы выбраковке и утилизации… То сейчас они подходят к выбору более тщательно.

…однако, должен отметить, что в последние годы особенно часто, и по скайпу, и при личных встречах, я консультировал русских владельцев животных (*имеются в виду лошади), которые ставили меня в тупик. Хозяйка кобылы с тяжелейшей посттравматической контрактурой, дисплазией сустава, и целым комплексом вторичных проблем, которые невозможно было решить ни терапевтическим, ни хирургическим путём, отказывалась подвергнуть лошадь эвтаназии, хотя были очевидны страдания животного и невозможность нормального качества жизни. Более того, через некоторое время она сообщила мне, что покрыла кобылу – я лично расцениваю это, как жестокое обращение. Жеребёнок не сможет развиться нормально и усугубит страдания матери. Я не понимаю, зачем это было сделано, тем более, что лошадь не представляет племенной ценности. Даже если бы представляла, её травмы – бесповоротная выбраковка.

И я знаю, что этот случай – не единственный в практике моих коллег. К нам обращались хозяева, которым мы однозначно советовали усыпить их коней, по результатам анамнеза, фото, видео- материалов и рентгеновских снимков. Но они не только не сделали этого, они продолжали использовать травмированных и тяжело покалеченных лошадей в племенной работе, в качестве маток или жеребцов-производителей, никак не облегчая при этом их страдания. Почти все подобные хозяева – русские…

(*говорит ветеринар Финляндии)…К нам в клинику привезли возрастного коня, страдающего множеством хронических заболеваний. Он не мог ходить, держать равновесие, всё время валился на правую сторону. Все признаки говорили об инсульте, но хозяева (*русские) потребовали подтверждения по МРТ. Я объясняла им, что не могу дать седацию лощади в таком состоянии, и посоветовала усыпить животное, которое билось, пытаясь подняться. Последовал отказ, и, если я правильно поняла нашего переводчика, они сказали «Мы будем бороться до последнего». Я не знала, как им объяснить, что последний рубеж уже наступил, и только поражалась их бездушию, и желанию тратить деньги на абсолютно безнадёжную ситуацию. По моим сведениям, конь пал через два дня».

(*видимо, говорит немец) …некоторые хозяева не могли сами оплатить визит в нашу клинику или клинику моих коллег, и лошадей привозили на благотворительные средства. Я очень рад такому количеству отзывчивых людей, но я не совсем понимаю, почему такие огромные деньги тратятся на совершенно безнадёжных животных, - мы всегда озвучиваем предварительный прогноз ещё до того, как лошадь попадает к нам, - когда можно было бы помочь другим, не столь запущенным».

Так вот, друзья мои, готовьте помидоры и тапки – я полностью на стороне ветеринаров. Я не понимаю, зачем спасать неспасаемое.

Я постоянно вижу в новостной ленте спасённых новорожденных щенков, то с территории какого-нибудь завода, то из помойки, пять штук, шесть штук, восемь...

Как правило, их забирают, отогревают, кормят… а потом начинаются проблемы. Парвовирусный энтерит, чума, их осложнения, - и километровые счета из клиник. И кого-то (самого слабого, с самыми серьёзными осложнениями) ветеринары, как правило, советуют усыпить.

И поднимается волна негодования, как он вообще посмел такое сказать.

Я стискиваю зубы, когда смотрю на фото агонизирующих собак, кошек, которых призывают спасать, спасать, спасать!

Друзья мои, я не против. Наверняка вы можете привести мне кучу примеров Божьих чудес, когда классическая агония сменялась волшебным выздоровлением.

Но мне кажется, всё-таки должна быть какая-то черта. А не баррикада и лозунг: «Русские не сдаются!».

Я не очень понимаю, как будет вести нормальную жизнь однолапая собака. Не собака, у которой нет ОДНОЙ лапы, а собака, у которой нет ТРЁХ.

Или собака, спасённая после наезда машины, но парализованная полностью, в костях которой больше железа, чем в Терминаторе. Которая при этом всё равно не в состоянии двигаться, вообще. И на все операции-реабилитации которой было потрачено, как я поняла, чуть менее миллиона рублей, собранных всем миром.

Психолог Мария Каримова и специалист по поведению животных Денис Соколов дают оценку желанию «спасать до последнего».

Мария: - Вы задумывались, почему помощь кошкам или собакам у нас в обществе стала гораздо популярнее помощи тяжело больным детям? Во-первых, у детей есть родители. Это, в понятии многих людей, перекладывает на них (родителей) ответственность за содержание/лечение детей, кроме того, многие полагают, что людям в такой ситуации проще – у них есть родственники, знакомые, и т.д. Во-вторых, в ситуации с животными люди чувствуют себя в какой-то мере богами. Животное полностью беззащитно, животное не может отказаться от помощи, животное лишено своего мнения, лишено возможности высказаться, поэтому любое действие по его «спасению» только укрепляет человека в сознании своей «божественной» ответственности. Отсюда и желание «бороться до последнего, не отступать и не сдаваться» - ведь, если животное погибнет, самомнению спасавшего будет нанесён серьёзный удар. Зачастую эти люди просто не могут смириться с гибелью живого существа, с законом природы, - и берут на себя больше, чем в состоянии вынести, и морально, и материально. Это грозит им перерасходом средств и нервными срывами.

Денис: - Я часто слышу мнение: «Зачем я буду его (её) усыплять? Он ест, пьёт, заинтересованно смотрит. Смерть – это худшее, что может случиться! Пусть живёт, сколько проживёт»

К сожалению, это не совсем так. Животные имеют значительно бОльшую, чем человек, адаптацию к хронической боли, но это вовсе не значит, что при этом они живут абсолютно счастливо. Перестаёт вставать, есть, пить, направляет взгляд «в себя» или «в никуда» то животное, которое уже вплотную подошло к последней черте. Это агония, которая бывает гораздо более длительной и мучительной, чем у человека. Некоторые хозяева считают, что животное, испытывающее постоянные страдания, должно выть, скулить, стонать, метаться. Это не так, и характерно, скорее, для внезапных острых травм или болевых приступов. Увы, животные часто становятся «заложниками» людской жалости – люди жалеют, скорее, не их, а себя – «как я буду без него?», «он мне так нужен», «пусть живёт, пока не умрёт сам». Согласен с Марией в том, что отсюда все случаи «спасения неспасаемого». Для меня ужас в том, что люди зачастую даже не пытаются облегчить страдания животного при хронических болезнях, просто полагая, что «любая жизнь лучше смерти».

Знаете, ребята, я вот думаю: ну есть же какой-то предел.

Хорошо, один ветеринар ошибся. Может, плохой. Ну два. Но когда пять человек говорят: «шансов нет, не мучайте животное!»…?

Ну ведь даже для людей есть какая-то черта.

Что такое хоспис для онкологических больных (да простят мне это сравнение родные и близкие людей, которых коснулась эта страшная беда!), как не вариант медленной, безболезненной и спокойной эвтаназии человека, которому уже помочь нельзя? И ведь никто не призывает врачей стоять с дефибриллятором над таким пациентом, чтобы не дать ему уйти...

Ведь отключают же аппараты жизнеобеспечения пациентам в коме, через какое-то время, если они не приходит в себя? Признают же повреждения мозга необратимыми?

Не откачивают же их любой ценой?

Просто подумайте, почему ЛЮДЯМ дают возможность спокойно уйти, а животных «откачивают» и «спасают» до последнего?

Я вот не понимаю. До сих пор.