Минский котел. Часть 1.
Привет Пикабу!
Так уж сложилось, что тема котлов 1941-го года не пользуется популярностью как у историков, так и в художественной литературе и кино. Не смотря на весь трагизм этой темы, стоит понимать, что солдаты и командиры в самой неблагоприятной обстановке проявляли невероятный героизм, и нам нужно это помнить. В этом посте мы немного отступим назад - к 22 июня 1941 года на территорию Белоруси. Здесь с 22 июня по 8 июля развернется Белостокско – Минское сражение. Здесь советские войска попадут в первый "котел".
"Общая обстановка лучше всего охарактеризована в донесении штаба 4-й армии: противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени." Франц Гальдер начальник германского Генерального штаба сухопутных войск. 3 июля 1941 года.
Расстановка сил на 22 июня
Немецкое командование наносило основной удар на Московском направлении силами группы армий «Центр» (командующий — генерал-фельдмаршал Ф. фон Бок) и 2-го воздушного флота (генерал-фельдмаршал А. Кессельринг). На 22 июня 1941 общая численность 1.453.200 солдат и офицеров (50 дивизий), 1700 танков, 910 самолетов, 3000 орудий.
Основной силой наступления были танковые группы:
- 3-я танковая группа (2 армейских и 2 моторизованных корпуса, всего 4 танковые, 3 моторизованные и 4 пехотные дивизии), наступавшая из района Сувалок;
- 2-я танковая группа (3 моторизованные и 1 армейский корпуса, всего 5 танковых, 3 моторизованные, 1 кавалерийская, 6 пехотных дивизий и 1 усиленный полк), наступавшая из района Бреста.
Поддержку осуществляли 4-я армия, наступавшая из района Бреста, и 9-я армия, наступавшая из района Сувалок.
Советский Западный Особый военный округ, преобразованный в Западный фронт (командующий — генерал армии Д. Г. Павлов), насчитывал в своём составе три армии:
- 3-я армия под командованием генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова (4 стрелковые дивизии и мехкорпус в составе 2 танковых и 1 моторизованной дивизии) занимала оборонительный рубеж в районе Гродно;
- 10-я армия под командованием генерал-майора К. Д. Голубева (самая мощная, насчитывала в своем составе 2 стрелковых и 2 механизированных корпуса, один из них в полной боевой готовности, а также 1 кавалерийский корпус, всего 6 стрелковых, 2 кавалерийские, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии) располагалась в Белостокском выступе;
- 4-я армия под командованием генерал-майора А. А. Коробкова (4 стрелковые, 2 танковые и 1 моторизованная дивизии) прикрывала район Бреста;
- Вновь созданная 13-я армия под командованием генерал-лейтенанта П. М. Филатова должна была принять полосу обороны на южном фасе Белостокского выступа, но её штаб только начал выдвижение на восток.
Всего в составе округа было 44 дивизии (24 стрелковые дивизии,2 кавалерийские дивизии, 12 танковых дивизий, 6 мотострелковых дивизий, 3 воздушно-десантных бригады, 8 укрепленных районов. На 1 июня 1941 года округ имел на вооружении 2 900 танков, в том числе новых, не бывших в эксплуатации — 470 машин, требующих среднего ремонта — 385, требующих капитального ремонта — 323. В танковом парке основу составляли легкие Т-26 различных модификаций и около 600 танков семейства БТ, а также 479 бронеавтомобилей (343 средних и 136 легких). Также имелось 117 тяжелых танков КВ и 266 танков Т-34 (в 6-м и 11-м механизированных корпусах). В подчинении командования округа находились 4-й и 8-й дивизионы бронепоездов.
Приграничное сражение
Сама конфигурация фронта – наличие Белостокского выступа, диктовала отсечение сходящимися ударами сил находящихся в нем. При этом вставал вопрос глубины охвата окружения: малый охват с окружением сил 10-й армии в районе Барановичей или большой охват, с точкой схождения клиньев у Минска, и окружения таким образом всех 4-х советских армий.
Советское командование перед войной считало наиболее вероятным первый вариант. А вот немецкое командование было склонно ко 2 варианту. Причем, как бы это удивительно не звучало, с самого момента перехода советской границы между штабом Главнокомандующего сухопутных войск и командующим группы армий «Центр» Фон Боком шел спор о глубине охвата танковых клещей. Лишь 25 июня был окончательно утвержден план действий: танковым группам как и прежде было приказано двигаться к Минску, 4 и 9 армиям приказано было осуществить малые клещи в районе Белосток – Волковыск. Этот план вызвал ярость Фон Бока, так как танковые группы лишались пехотного прикрытия со стороны полевых армий, тем самым ставились под угрозу их фланги (пехотные подразделения полевых армий должны были продвигаться вслед за танковыми группами и занимать оставленные ими позиции), и полевые армии должны были осуществить клещи силами пехотных подразделений. Пехота в общем случае не самый подходящий инструмент для проведения маневра на окружение. Она не обладает для этого превосходством в подвижности над окружаемым противником. Медленное смыкание пехотных «клещей» благоприятствовало прорыву из Белостокского «котла» на восток.
Немецкая 3-я танковая группа генерал-полковника Гота наносила основной удар в Литве, с тем чтобы разгромив находившиеся там советские войска, зайти в тыл советскому Западному фронту. 2-я танковая группа Гудериана наносила удар на Брест с дальнейшим выходом к Барановичам. В то время как полевые армии должны были вести наступление против противостоящих им советских подразделений, сковывая их действия. Так 22 июня 9-я армия вышла к Гродно и заняла его на следующий день; 4-я армия нанесла удар в сторону Бельска, где ей сопутствовал успех.
С первых часов войны в управлении фронтом назрел кризис: командование не имело точных разведданных, была нарушена связь, из-за чего командование не имело точных сведений о ходе выполнения планов прикрытия, местоположения и ситуации в полосе обороны подразделений. На все это накладывался хаос в тылу и неопределнность в сроках развертывания из-за сковывания вражескими бомбардировками передвижения войск.
Белостокский котел
Войска западного фронта 23 июня все еще продолжали развертывание по довоенному плану прикрытия госграницы (сосредоточение в районе Белостокского выступа), таким образом втягиваясь в готовую захлопнуться мышеловку. 23 июня командование фронта бросило в контратаки по флангам 3 мехкорпуса. Эти атаки задержали наступление врага, но выполнить поставленную верховным командованием цель, а именно, остановить наступление врага и обратить в бегство, она не смогла. После контратак мехкорпуса были потрепаны и значимой боевой силы больше не представляли.
Что самое трагичное, командование Западного фронта на второй день боев, 23 июня, оставалось в неведении относительно действительной силы удара под Брестом. Так, предполагалось, что под Брестом, где действовала 2-я танковая группа Гудериана, действуют «до одной тд (танковой дивизии) и парашютный десант до 500 человек» (!). Реальный масштаб катастрофы стал ясен, только после того, как под Слонимом в ходе успешной атаки на немецкий моторизованный отряд из группы Гудериана были захвачены карты с обстановкой (за день до этого советские пехотинцы и вовсе упустили Гудериана, штабная машина с которым, оказалась на шоссе в тот момент, когда советские пехотинцы его занимали в тылу у танковой группы). Угроза со стороны 2-й танковой группы наконец-то была осознана советским командованием. После чего в войска была направлена директива, начинавшаяся словами:
«Сегодня в ночь с 25 на 26 июня 1941 г. не позднее 21 часа начать отход, приготовить части. Танки — в авангарде, конница и сильная противотанковая оборона — в арьергарде. 6-й механизированный корпус первый скачок — район Слоним».
Парадокс и трагедия 1941 г. показали себя здесь неожиданным образом. 3-я армия приказ, судя по всему, получила. Во всяком случае, Кузнецов отдавал распоряжения, вполне ему созвучные и совпадающие по времени начала отхода. Штаб 10-й армии, напротив, спасительного приказа на отход не получил. Но здесь еще раз проявилось то, что у командующих не было пресловутого страха перед наказанием за оставление позиций или чего-либо в этом роде. Начальник оперативного отдела 10-й армии полковник Маркушевич впоследствии писал: «Об отходе с рубежа р. Бобр, р. Нарев приказа от командующего Зап. фронтом не было. Этот отход был осуществлен решением Командарма-10. Приказ был издан в 14.00–15.00 25.06.41 г.». Фактически отход на восток 10-я армия начала еще до того, как Павлов отдал свой приказ отходить ввиду наметившейся угрозы окружения.
В 12.00 26 июня летчики из авиаразведки фронта увидели колонну танков, на больших скоростях проходившую Слуцк в направлении на Бобруйск. Спустя четыре часа, в 16.00 того же дня, танковая колонная противника глубиной 10 км была замечена проходящей на восток в 5 км южнее Минска. Данный прорыв требовалось чем-то «затыкать», чтобы это сделать, нужны были войска, пусть даже из пасти тигра — надвигающегося окружения.
Однако отсупление было осложено особенностями местности Белоруси. Во-первых, направление отступления пересекалось несколькими реками. Из их числа Зельвянка (100 км восточнее Белостока) и Щара (125 км восточнее Белостока) были окружены обширными болотистыми районами. Между долинами этих рек находились вытянутые в северном направлении высоты, которые постепенно переходили в равнину. Во-вторых, Неман образует на направлении отхода большую, выступающую в южном направлении излучину. В итоге полоса, пригодная для отступления, образовывала «бутылочное горло», сужаясь от, примерно, 55 км у Гродека до 25 км у Волковыска.
Дороги в «бутылочном горле» с запада и северо-запада стекались к Волковыску и примыкали здесь к главному шоссе. При быстром отступлении крупных масс войск здесь должны были неизбежно возникнуть многокилометровые «пробки». Это само по себе в условиях явного преимущества немецкой авиации в воздухе предвещало разгром отступающих полков и дивизий Западного фронта. Но выхода у Западного фронта не было.
Разгромленная советская колонна.
В суточном донесении группы армий «Центр» за 27 июня отмечалось: «Продолжаются тяжелые бои под Мосты; наши части были вынуждены оставить автодорожный мост». Это звучит почти невероятно. Полуокруженным частям Красной армии удавалось не только отражать удары, но и отбивать у наступающего противника ключевые объекты. Мост у местечка с говорящим названием Мосты имел исключительное значение. Овладев им, немецкие пехотные части могли прорваться по шоссе в направлении Волковыска с севера и перехватить пути отхода 3-й и 10-й армий. Совершили этот подвиг бойцы 11-го мехкорпуса Мостовенко, обескровленного в предыдущих боях. При этом часть сил мехкорпуса остались оборонять мост и тем самым прикрывать с севера отступление 3-й армии, а остальные пробивали дорогу, отступающим через немецкие заслоны на восток, бойцам. Около шести вечера 28 июня немцы перешли в наступление, прорвали предмостную оборону и вышли к злосчастному мосту. Защитники предмостного плацдарма отошли частью через мост, частью вплавь через Неман. Бой за сам мост, несколько раз переходивший в рукопашную схватку, продолжался всю ночь. Прорваться на южный берег Немана немцам не удавалось. Трагизм ситуации был в том, что у танкистов Мостовенко не было взрывчатки, чтобы взорвать перед отступлением мост, отчаянная попытка обстрелять фермы моста из 76-мм пушек не дала никакого результата. Разрушительной силы этого калибра было явно недостаточно.
На пути же отступающих войск 3-й армии лежала река Щара. Мосты через р. Щару у деревни Щара и у деревни Великая Воля были взорваны, в самих деревнях уже были немцы. 29 июня удалось захватить полуразрушенный мост у деревни Великая Воля и соорудить временную переправу. Попытка переправить боевую технику закончилась неудачей - под тяжестью танка хлипкий мост рухнул. Оказавшиеся в этот момент на мосту танк и бронемашина свалились в реку и затонули. Два танка Т-34 удалось переправить вброд. Остальные боевые машины пришлось оставить. Они были частью подорваны, частью сожжены. Хотя основная масса личного состава смогла еще пересечь Щару, ударный потенциал прорвавшихся в район Новогрудка частей 3-й армии был уже весьма условным.
Для отступления 10-й армии подарком судьбы, стало решение немцев в первые дни не пытаться занять шоссе Белосток – Слоним, а осуществлять параллельное преследование врага. Тем самым по шоссе 10-й армией могли быть переброшены механизированные и артиллерийские части с их массой колесной и гусеничной техники. 25 июня немецкое командование осознало ошибку и, недооценивая силы противника, попробовало перерезать шоссе у Зельвы силами небольшого отряда, который был отбит еще на подходе к шоссе пехотой. Более того в штаб 134-й дивизии вермахта в 14.10 поступила радиограмма — радиограмма с самолета-разведчика: «На дороге Радек — Волковыск колонна всех родов войск, конец не виден». Тогда было принято решение перерезать шоссе силами всей дивизии, разделенной на две оперативные группы. Но фланговый удар по обеим группам, растянутым на довольно широком фронте, привел к рассечению и охвату 27 июня немецкое командование вынуждено было изыскивать силы уже на деблокирование дивизии, которая сама должна была замкнуть кольцо окружения. Но все попытки были отражены. Только 29 июня 134 дивизия потеряв большую часть тяжелого вооружения смогла отойти к своим.
Переправа через Щару
Для отступления 10-й армии подарком судьбы, стало решение немцев в первые дни не пытаться занять шоссе Белосток – Слоним, а осуществлять параллельное преследование врага. Тем самым по шоссе 10-й армией могли быть переброшены механизированные и артиллерийские части с их массой колесной и гусеничной техники. 25 июня немецкое командование осознало ошибку и, недооценивая силы противника, попробовало перерезать шоссе у Зельвы силами небольшого отряда, который был отбит еще на подходе к шоссе пехотой. Более того в штаб 134-й дивизии вермахта в 14.10 поступила радиограмма — радиограмма с самолета-разведчика: «На дороге Радек — Волковыск колонна всех родов войск, конец не виден». Тогда было принято решение перерезать шоссе силами всей дивизии, разделенной на две оперативные группы. Но фланговый удар по обеим группам, растянутым на довольно широком фронте, привел к рассечению и охвату 27 июня немецкое командование вынуждено было изыскивать силы уже на деблокирование дивизии, которая сама должна была замкнуть кольцо окружения. Но все попытки были отражены. Только 29 июня 134 дивизия потеряв большую часть тяжелого вооружения смогла отойти к своим.
В это же время советские войска сумели контрударами отогнать немецкие подразделения от шоссе (напомню, что малый охват осуществлялся пехотными дивизиями, для которых неприятным сюрпризом стало появление советских танков из 6-го мехкорпуса у себя на позициях). Сила контрударов была такой, что немцы больше не предпринимали попыток перерезать шоссе в течении 4 дней. Выйдя к Зельве перед частями 10-й армии встала задача прорыва обороны немцев по реке Зельвянка, прорвать которую можно было только массированным ударом. Немцы стянули в район Зельвы танки из группы Гудериана. 29 и 30 июня войска 10-й армии при поддержке танков 6-го мехкорпуса пытались прорваться через Зельвянку, обойдя Зельву с севера и юга. Атаки на немецкие позиции и контратаки немцев шли одна за одной, в нескольких местах удалось углубиться в оборону противника, но пробить брешь так и не удалось. В донесениях немцев особо указаны танки новых типов, благодаря которым советские солдаты сминали их оборону.
Те самые танки новых типов, оставшиеся на поле боя
Большие группы бойцов и командиров все таки сумели прорваться в сторону Новогрудка. 30 июня немцы начали стягивать кольцо и 1-2 июля котел был ликвидирован.
Некоторые боевые машины 6-го мехкорпуса все же смогли прорваться в Слоним. Вечером 1 июля в Слоним вошли три советских танка — один КВ и два Т-34. За рычагами КВ был сержант Н.Я. Кульбицкий. Пройдя через половину Слонима, почти не встречая сопротивления, танки вышли к мосту через реку Шара.
Кульбицкий вспоминал:
«Тридцатьчетверка» проскочила мост, а вот с КВ перед ним что-то случилось: машину повело в сторону и тут же вернуло назад. Двигатель заглох, а танк сорвался с крутой забетонированной насыпи и скатился в воду. Щара в том месте неглубокая, да еще обмелела тогда, поскольку долго не было дождей. Петрухин, Карабанов, Кульбицкий и Овсеенко выскочили из танка и скрылись на другом берегу в зарослях кустарник и деревьев».
По воспоминаниям местных жителей, скрыться экипажу КВ помогла следовавшая следом «тридцатьчетверка». Пулеметным огнем танкисты отогнали немцев и позволили товарищам скрыться. Позднее Кульбицкий воевал в партизанском отряде. Однако прорваться через Слоним советским танкам не удалось. Один Т-34 от моста повернул назад и был подбит немецкими артиллеристами в центре города, второй — на выезде на Ружанское шоссе.
34-ка подбитая в центре Слонима
Однако на прорыве через Зельвянку испытания бойцов и командиров 10-й армии еще только начинались. Прорвавшимся в район Новогрудка частям вскоре снова пришлось испытать ужасы окружения и прорыва через него. Немецкие танковые клинья уже нависли над Минском.