Звонок из прошлого.
Меня разбудил звонок по телефону. Муж подскочил и взял трубку. Мы уже привыкли с ним к ночным звонкам и визитам. Но этот звонок был какой-то тревожный, что ли, необычный. Юрий молча выслушал и передал трубку мне. Взглянув на часы, я отметила — половина третьего ночи. Значит, действительно что-то случилось.
В трубке раздался женский голос вперемешку со слезами. Звонила моя бывшая одноклассница:
- Оксана, это Таня, может, помнишь меня. Ну мы в школе всё дразнили тебя, да всё смеялись, что ты в психушке жить должна. А я всё слежу за твоими публикациями и родителей твоих часто вижу. Ой, я всё не о том… Прости меня, кто знал, что мне так понадобится твоя помощь.
Я всё помнила, все унижения, все смешки и шутки в спину. Ах, Таня-Таня, — первая красавица в классе, у неё даже родинка над верхней губой была как у Мерелин Монро. Все парни прямо с ума сходили от её вида. А я была гадким утёнком, которого никто не замечал; даже в 10 классе, когда у девчат уже были парни, меня дразнили вечной девственницей.
Я помню всё, каждый день в школе — как удар плетью по самолюбию. Что тебе понадобилось, Таня, от меня, что я ещё должна тебе в этой жизни?
А сейчас я стояла босиком в пижаме и пока муж нес мне горячий кофе, я слушала Танину историю.
Оказывается, жизнь здорово её потаскала. Таня провалилась в институте, а потом вышла замуж и родила сразу троих мальчишек. Тогда по нашему Волгограду передавали вести по местному каналу, что мэрия выделила им квартиру в честь такого события. Но после родов наша Таня уже не была красавицей, она стала мамой. Муж быстренько смотался в Анапу с её подругой, и Таня осталась жить с детьми в бабушкиной квартире, вместе с самой бабушкой. Вскоре бабушка ушла из жизни, причём очень скоропостижно, не болела, делала что-то на дачном огороде, так на грядке и скончалась. И теперь, по словам Тани, бабуля не угомонилась и покоя нет от неё. Приходит и воет. В прямом смысле.
Я бы посмеялась, но голос у Тани был напуган, ей было не до шуток.
Она просила приехать, обещала компенсировать затраты на дорогу, человек буквально молил о помощи.
Я пообещала перезвонить утром и сказать своё решение. До утра я так и просидела на кухне с сигаретой. Нехороший звонок, муж ещё подал идею, может меня опять разыгрывают, как в школе, хотят посмеяться. Но что-то внутри говорило, мол, нет, это не шутки.
В обед Юра меня уже провожал на Павелецкий вокзал, я приняла решение ехать. И только когда поезд тронулся, до меня дошло: а как я могу помочь? Чем я могу помочь? Тоже спрятаться под кровать и дрожать до утра?
Таня утром встречала меня в Волгограде, в машине мы разговорились. Оказывается, действительно шутки кончились, Таня много времени не спит, я это заметила сразу — красные глаза, мешки под глазами.
- Оксанушка-голубушка, она действительно воет, ты понимаешь, я её вижу, а она и не уходит. Каждую ночь приходит к себе в комнату и воет. Я уже детей матери отвезла, они боятся даже передвигаться по дому. Мы живём в кошмаре каком-то. Она так любила нас всех при жизни, а сейчас покоя нам нет от неё. Чем мы провинились только…
Я тут задумалась и спрашиваю:
- Воет на луну?
- Нет, — говорит Таня, — на шкаф воет. Встанет у окна и воет прямо на шкаф.
Я тут подала идею, может, в шкафу лежит покойница и бабушка даёт понять, что это нужно найти? Таня сказала, что перерыли весь шкаф — ничего, кроме старых её вещей, там не нашли.
Вскоре мы приехали к дому. Большая четырёхкомнатная квартира с высокими потолками, много старых картин развешаны вдоль стен. Пахнет старостью и нафталином. Но обстановка мне пришлась по нраву, я не почувствовала злость и агрессию. Чувствовалось, что в доме жил старый человек, со своими ценностями и приоритетами.
Таня молча показала пальцем на дверь. Я зашла в комнату к Полине Сергеевне, так звали бабушку Тани. Действительно, напротив окна стоял огромный шкаф, на резных ножках, таких шкафов уже не делают. Красивые фасады, резные ободки и рамки. Всё пахло стариной и душевной работой мастера. Комната была просторной, всё в бархатных багровых тонах, очень уютно и чисто. Уходить мне не хотелось. Таня позвала на кухню. Мы разговорились.
Она долго просила прощения за то, что в школе она была высокомерной и повинилась, что именно она подзадоривала всех шутить надо мной.
- Поверь, — говорила Таня, — я за всё заплатила, ведь всё в жизни возвращается к нам сторицей.
Потом погуляли по городу, посидели в кафе. Когда уже начало темнеть, вернулись в квартиру. Мы решили спать в одной комнате, потому что днём мы все смелые, а вот ближе к ночи меня начало немного потрясывать от страха.
В трубке раздался женский голос вперемешку со слезами. Звонила моя бывшая одноклассница:
- Оксана, это Таня, может, помнишь меня. Ну мы в школе всё дразнили тебя, да всё смеялись, что ты в психушке жить должна. А я всё слежу за твоими публикациями и родителей твоих часто вижу. Ой, я всё не о том… Прости меня, кто знал, что мне так понадобится твоя помощь.
Я всё помнила, все унижения, все смешки и шутки в спину. Ах, Таня-Таня, — первая красавица в классе, у неё даже родинка над верхней губой была как у Мерелин Монро. Все парни прямо с ума сходили от её вида. А я была гадким утёнком, которого никто не замечал; даже в 10 классе, когда у девчат уже были парни, меня дразнили вечной девственницей.
Я помню всё, каждый день в школе — как удар плетью по самолюбию. Что тебе понадобилось, Таня, от меня, что я ещё должна тебе в этой жизни?
А сейчас я стояла босиком в пижаме и пока муж нес мне горячий кофе, я слушала Танину историю.
Оказывается, жизнь здорово её потаскала. Таня провалилась в институте, а потом вышла замуж и родила сразу троих мальчишек. Тогда по нашему Волгограду передавали вести по местному каналу, что мэрия выделила им квартиру в честь такого события. Но после родов наша Таня уже не была красавицей, она стала мамой. Муж быстренько смотался в Анапу с её подругой, и Таня осталась жить с детьми в бабушкиной квартире, вместе с самой бабушкой. Вскоре бабушка ушла из жизни, причём очень скоропостижно, не болела, делала что-то на дачном огороде, так на грядке и скончалась. И теперь, по словам Тани, бабуля не угомонилась и покоя нет от неё. Приходит и воет. В прямом смысле.
Я бы посмеялась, но голос у Тани был напуган, ей было не до шуток.
Она просила приехать, обещала компенсировать затраты на дорогу, человек буквально молил о помощи.
Я пообещала перезвонить утром и сказать своё решение. До утра я так и просидела на кухне с сигаретой. Нехороший звонок, муж ещё подал идею, может меня опять разыгрывают, как в школе, хотят посмеяться. Но что-то внутри говорило, мол, нет, это не шутки.
В обед Юра меня уже провожал на Павелецкий вокзал, я приняла решение ехать. И только когда поезд тронулся, до меня дошло: а как я могу помочь? Чем я могу помочь? Тоже спрятаться под кровать и дрожать до утра?
Таня утром встречала меня в Волгограде, в машине мы разговорились. Оказывается, действительно шутки кончились, Таня много времени не спит, я это заметила сразу — красные глаза, мешки под глазами.
- Оксанушка-голубушка, она действительно воет, ты понимаешь, я её вижу, а она и не уходит. Каждую ночь приходит к себе в комнату и воет. Я уже детей матери отвезла, они боятся даже передвигаться по дому. Мы живём в кошмаре каком-то. Она так любила нас всех при жизни, а сейчас покоя нам нет от неё. Чем мы провинились только…
Я тут задумалась и спрашиваю:
- Воет на луну?
- Нет, — говорит Таня, — на шкаф воет. Встанет у окна и воет прямо на шкаф.
Я тут подала идею, может, в шкафу лежит покойница и бабушка даёт понять, что это нужно найти? Таня сказала, что перерыли весь шкаф — ничего, кроме старых её вещей, там не нашли.
Вскоре мы приехали к дому. Большая четырёхкомнатная квартира с высокими потолками, много старых картин развешаны вдоль стен. Пахнет старостью и нафталином. Но обстановка мне пришлась по нраву, я не почувствовала злость и агрессию. Чувствовалось, что в доме жил старый человек, со своими ценностями и приоритетами.
Таня молча показала пальцем на дверь. Я зашла в комнату к Полине Сергеевне, так звали бабушку Тани. Действительно, напротив окна стоял огромный шкаф, на резных ножках, таких шкафов уже не делают. Красивые фасады, резные ободки и рамки. Всё пахло стариной и душевной работой мастера. Комната была просторной, всё в бархатных багровых тонах, очень уютно и чисто. Уходить мне не хотелось. Таня позвала на кухню. Мы разговорились.
Она долго просила прощения за то, что в школе она была высокомерной и повинилась, что именно она подзадоривала всех шутить надо мной.
- Поверь, — говорила Таня, — я за всё заплатила, ведь всё в жизни возвращается к нам сторицей.
Потом погуляли по городу, посидели в кафе. Когда уже начало темнеть, вернулись в квартиру. Мы решили спать в одной комнате, потому что днём мы все смелые, а вот ближе к ночи меня начало немного потрясывать от страха.