Зов гор. Часть первая - "Первое знакомство", продолжение
Продолжение истории про первую поездку в горы. Начало истории здесь -http://pikabu.ru/story/zov_gor_chast_pervaya__quotpervoe_zna...
Переход, перевал. Хруст воды на зубах.
Хруст беды под натёртой ногой.
И сознание вновь превращается в прах,
Укрываясь за призрачной мглой.
Ночь. Луна. Всюду грязь. Исчезающий свет
Фонаря. Столбик дыма вдали.
Переход, серпантин. Всё – неправда, всё – бред;
Лишь дорога, что прочь от земли.
Как взбесившийся спрут, давит плечи рюкзак,
Щедро дарит объятия зло.
Ты не рад, человек? Ты нашёл, что искал?
Или снова не повезло?
Или эта тропа – недостойных удел?
Или выбор не сделал ты сам?
А песок на дороге пугающе бел,
И блестит серебро в волосах.
Что может быть приятнее, чем купание в море? Тёплые, ласковые волны навевают дремоту; свежий бриз доносит едва уловимый запах соли…
Именно так я думал, стоя на скользкой гальке на берегу какой-то безымянной бухты и пытаясь залезть в тонкий неопреновый гидрокостюм. Милые озорники-организаторы решили, что после бессонной ночи нам всем необходимо взбодриться – и выгнали не смеющую роптать толпу на бессмысленную и беспощадную «отработку спасения на воде». В задачи команд входило следующее. Один из тройки забрасывается в воду и начинает там «тонуть». Двое других бедолаг седлают катамаран, хватают вёсла и начинают, превозмогая волнение и уворачиваясь от странных бетонных многоугольников, торчащих из воды, спасать товарища. Я сознательно упускаю подробности касательно ударов веслом по голове (вива, каска!) и прочих прелестей спасения, так как запомнилось мне, собственно, не это. Главным поражающим фактором в данном случае был холод. Нет, даже не так. Это был МАТЬ ЕГО ХОЛОД ИЗ ЗАМЁРЗШЕГО АДА! Вода была настолько ледяной, кто казалась густой и мгновенно лишала возможности двигаться. Складывалось ощущение, что эта убийственная субстанция должна была принять твёрдое состояние ещё 273 градуса назад, но, благодаря чьей-то чёрной магии, оставалась жидкостью. Боль пронизывала конечности и перекручивала внутренности в морской узел; в один момент возникла ситуация, когда спасение оказавшихся в воде людей потеряло условный характер.
Остаток дня прошёл без приключений. Мы ели сублимированное мясо, закусывали его порошкообразной картошкой; палаточный лагерь находился в состоянии затишья перед бурей. Я пытался согреться, держа ладони над пламенем примуса. Руки потеряли всяческую возможность осязать, так что моя многострадальная кожа периодически начинала дымиться. Дима вернулся с рекогносцировки.
- Вечером будет большой переход. Сказали, что нужно по максимуму разгрузиться, с собой надо взять только воду, рацион на 2 дня и НАЗы.
Переход – краеугольный камень всех ПСР. Он включал в себя невероятно протяжённый маршрут по горам; по пути к цели команды должны были карабкаться по практически отвесному склону, вброд переходить безумствующие после продолжительных дождей реки, а также, опционально, уныло брести по колено в грязи и желать умереть. Я бодро начал перебирать свой ридикюль, намереваясь не допустить прежних ошибок. Сейчас уже трудно вспомнить, чем я руководствовался, принимая решение оставить в рюкзаке не лёгкий сублимат, а полтора килограмма гречневой крупы…
Задумка судей измучить нас в конец удалась. Вся взятая с собой вода была выпита ещё на первых пяти километрах; единственным водоисточником на нашем пути была речушка, практически белая от взвешенного в ней доломита. Люди падали на колени и жадно пили хрустящую на зубах эмульсию. Плечи нещадно болели; рюкзаки разгружались прямо на ходу путём сбрасывания лишних вещей в пропасть. Всюду был туман. Тягучий, непроглядный туман обволакивал усталых путников, мочил одежду и снаряжение. Тонкая струйка света из налобного фонаря не могла пробиться дальше вытянутой руки. Сказывалась предыдущая депривация сна – то и дело кто-то выключался прямо на ходу. В мои ботинки попала вода, идти было неимоверно больно – стопы представляли собой нелицеприятное месиво из отслоившейся кожи. Физических сил не было, боевой дух таял на глазах.
Сзади послышалась ругань. Мы притормозили и обернулись. По крошащемуся склону, размахивая трекинговыми палками, неслась команда из Белгорода. Суровые ребята, завидев нас на своём пути, сначала вознамерились просто пролететь мимо, но потом, сжалившись, взяли «на буксир».
Эти люди не признавали слово «привал». Они не считали боль уважительной причиной и ни на секунду не сбавляли ритм. На мои глаза наворачивались слёзы, каждый шаг норовил закончиться ошеломительным падением. Но мелькающие впереди разноцветные куртки стали для меня своеобразным маяком, тем самым стимулом, что позволяет забыть про любые преграды и лезть, рваться наверх, теряя по пути куски искромсанной плоти и обретая те новые, недостающие пазлы, делающие душу целостной.
Внезапно извилистый серпантин вывел нас на вершину скалы. Открывшийся вид поражал своим великолепием. Сквозь непроглядную черноту зеркально отполированным клинком сверкала река Шахе, окружённая лесистыми сопками. Туман рассеялся, и луна, доселе бывшая лишь бесформенным белым пятном, приняла облик идеального сияющего шара. Мы быстро спустились к воде. Я достал примус, поставил чай. Потом сел на рюкзак… И потерял сознание.
Продолжение следует...