Зомби-лохотрон в эпоху Короля Солнце⁠⁠

На дворе – вторая половина XVII века. Во Франции в самом разгаре эпоха «человека в железной маске» – легендарного и загадочного королевского узника – и стареющих мушкетеров из романов Александра Дюма. А также времена большого политического и этического скандала, в котором была замешана черная магия. В него оказались вовлечены прекрасная маркиза де Монтеспан – давняя любовница короля Людовика XIV и мать семерых его внебрачных детей, и преданная ей госпожа Монвуазен – отравительница и повивальная бабка, которую злые языки назвали колдуньей. Дурная молва утверждала, кто к ее услугам прибегали довольно известные в королевстве люди, среди которых был просвещенный драматург и знаток женщин Жан-Батист Расин, которому приспичило избавиться от нежелательной любовницы, что он и проделал при помощи особого зелья.

С ними тусовался и преподобный Этьен Гибур, аббат, который в своем служении свернул куда-то не туда и увлекся оккультизмом, после чего стал организовывать черные мессы для представителей французской элиты. Версаль в то время при всем своем внешнем лоске и утонченности представлял собой настоящее кубло интриганов, отравителей, сатанистов и черт еще знает кого. Неверная жена, например, чтобы избавиться от обременяющего ее супруга, могла преподнести ему пропитанную мышьяком сорочку. И все бы ничего, пока дело не касается жизни самого короля. По крайней мере, на фоне настоящей эпидемии странных отравлений, Людовик XIV всерьез забеспокоился за свою жизнь и приказал провести тщательное расследование. В 1679 году он учредил специальную секретную группу для выяснения всех подробностей этих странных смертей. В этот период во Франции уже существовала первая настоящая полиция, которая вскоре и вышла на след госпожи Монвуазен. Улик и свидетельств против нее было столько, что никаких сомнений в ее виновности не оставалось, и 22 февраля 1680 года она была заживо сожжена на костре в центре Парижа. Всего же по делу было арестовано более трехсот человек.

Казалось бы, крупнейший заговор в истории Франции раскрыт – чем не повод для торжества? Однако Людовик был скорее озабочен, нежели рад. Он всерьез боялся результатов инициированного им же самим расследования, поскольку по мере его прогресса начал понимать, сколько близких ему людей и просто знатнейших имен Франции оказались втянуты в эту гнусную историю. Уже через год король распустил созданную им же самим следственную группу, сделав вид, что казнь одной лишь Монвуазен решила все проблемы. Некоторых фигурантов дела отправили в ссылку – как, например, графиню Суассонскую, мать принца Евгения Савойского, который последует за ней в изгнание, там поступит на австрийскую службу и в будущем неоднократно побьет маршалов Людовика на поле боя. Ключевых свидетелей от греха подальше растолкали по тюрьмам, где они и сгинули, породив ту самую легенду об узнике в железной маске.

Между тем ни для кого не было секретом, что одной из самых важных клиенток госпожи Монвуазен была маркиза де Монтеспан, любовница короля. Она годами пичкала Людовика XIV различными афродизиаками и «усилителями», что якобы гарантировало ей постоянную благосклонность короля. Более того, на фармакологии дело не остановилось. Она также решила обеспечить преданность монарха, заказав черные мессы у преподобного Гибура, с которым ее свела все та же госпожа Монвуазен. Выглядело это так: маркиза лежала обнаженная на алтаре с чашей крови новорожденного ребенка на животе и слушала, как одноглазый «жрец» бормотал сатанинские заклинания. Кровь детей – недоношенных или жертв абортов – необходимая для оккультных практик, поставлялась госпожой Монвуазен, которая подрабатывала повитухой. Затем она сжигала тела и кости малышей в печи или закапывала их в саду. После ареста она призналась, что их было около двух с половиной тысяч, а найденные следователями останки частично подтверждали масштаб преступления. Тем не менее, убийца позаботилась о том, чтобы новорождённых перед казнью крестил священник, и советовала своим подопечным поститься и ходить в церковь.

Несмотря на это весьма компрометирующее знакомство, позиции мадам де Монтеспан казались нерушимыми. Это доказывает случай с мадемуазель де Фонтанж – незамужней любовницей короля, а значит, соперницей маркизы. Она была младше ровно на 21 год (Монтеспан родилась в 1640 году, Фонтанж – в 1661), и ужасно раздражала признанную королевскую фаворитку. Поначалу Монтеспан терпела присутствие молодой соперницы, однако это терпение лопнуло, когда Людовик публично восхитился прической молодки. Разъяренная Монтеспан послала в бой своих… медведей. Да, она держала у себя в Версале небольшой зоопарк прирученных животных. И вот однажды медведи вырвались и «случайно» забрели в апартаменты мадемуазель Фонтанж и разгромили их. Какая неловкость! Затем, в январе 1680 года, когда повитуху Монвуазен уже арестовали, у молодой любовницы, вынашивавшей королевского бастарда, «случайно» произошел выкидыш. Наконец, в июне 1681 года девушка неожиданно скончалась.

Ходили слухи, что несчастную кто-то отравил. Монтеспан была очевидным подозреваемым из-за ее контактов с Монвуазен. Повитуху уже сожгли, а пепел – не допросишь, поэтому слухи так и остались слухами. Впрочем, за годы такого плодотворного «сотрудничества» королевская фаворитка вполне могла и сама научиться обращаться с ядами. Тем не менее, Людовик больше не хотел испытывать судьбу, и нашел себе новую фаворитку – мадам Ментенон, которая прежде была воспитательницей его детей он предыдущей любовницы. Его маршрут к покоям новой фаворитки пролегал мимо апартаментов прежней – такой вот троллинг в адрес бывшей.

Среди людей, связанных с «делом о ядах», но по итогу отпетлявших от серьезных проблем, был и некий Пьер-Корнель Блессбуа. Он родился в 1646 году, и за свои прижизненные похождения впоследствии удостоится от историков титула «Казанова XVII века». Блессбуа вел довольно хаотичную жизнь, периодически совершая рокировки из постели очередной любовницы в тюремную камеру и наоборот. Он наставлял рога и проворачивал схематозы разной степени сомнительности. Достаточно сказать, что он не постеснялся поджечь дом своей матери ради получения страховки, а для того, чтобы сбежать из тюрьмы, соблазнил и использовал девушку из уважаемой семьи. Какое-то время он служил на военном флоте – то на французском, то на голландском. Лучше же всего Пьера-Корнеля Блессбуа характеризует ответ на вопрос судьи, который он дал на слушании очередного своего дела. Судья поинтересовался, является ли представший перед ним мужчина тем самым проходимцем, который обесчестил столь многих девушек. Блессбуа ответил: «Нет, ваша честь. Я – лишь несчастный парень, которого обесчестили столь многие девушки».

Что касается «дела о ядах», то Пьер-Корнель имел к нему весьма специфическое отношение. В 1678 году он в очередной раз угодил в тюрьму, на этот раз – за то, что побил жену и дочь одного из парижских цирюльников, которые, вероятно, являлись его любовницами. Не желая гнить в казенном доме, Блессбуа, уже слышавший о том, что король учинил грандиозное расследование дела «отравителей», сообщил властям, что имеет, что сказать по данному вопросу. Естественно, не был он никаким чернокнижником, сатанистом и, тем более, отравителем, а был на удивление изворотливым мошенником и авантюристом. Блессбуа тут же начал давать «показания» – нагородил с три короба и припомнил всех, кого знал и не знал, и уж точно не забыл тех, на кого имел зуб. Не ясно, скольких именно людей арестовали, исходя из его «показаний», но сам Пьер-Корнель был уже практически одной ногой на свободе, когда к несчастью для него всплыл на поверхность еще один некрасивый факт из его биографии. Имя Блессбуа фигурировало в списках дезертиров, и о нем бы, возможно, даже не вспомнили, кабы он по глупости не загремел на нары за побои. Словом, как одной ногой уже вышел на свободу – так и зашел обратно. И вместо этого отправился в вынужденную командировку в колонии, а именно – на Гваделупу.

Это для нас сегодня Карибы – солнышко, «бананы, кокосы, апельсиновый рай». А тогда это была задница мира, куда ни один человек в здравом уме и хотя бы с какими-то перспективами не поехал бы ни за какие коврижки. Отправляли туда в основном людей вроде Блессбуа – деятельных и по-своему талантливых, но слишком уж проблемных и нечистых на руку. Пьер-Корнель прибыл на Гваделупу с приказом «заниматься честным трудом» и с запретом на возвращение во Францию. Впоследствии он рассказал о своих колониальных приключениях на страницах книги «Зомби из Гран-Перу, графиня де Кокань». Это было первое упоминание термина «зомби» в литературе.

О чем же была эта книга? Если вкратце, то о сексе, колдовстве и интригах. И Пьер-Корнель задумывал ее как частичную автобиографию. В 1686 году изгнанный Блессбуа был переведен в поместье на Бас-Тер, самом большом из островов Гваделупы. Поклонники отечественной серии игр «Корсары» могут уронить скупую ностальгическую слезу. Так вот, там он знакомится с «графиней де Кокань». Под этим псевдонимом скрывается Фелисите де Леспине, женщина довольно свободных нравов, но, при этом, с прагматичным взглядом на мир. Она – любовница местного аристократа, маркиза Шарля Дюпона, и она мечтает женить его на себе. Поэтому, едва на остров прибывает Блессбуа, за которым благодаря «участию» в заговоре отравителей закрепилась слава чернокнижника и мага, она решает привлечь его для этого щепетильного дела. Какой характер носило «участие» Пьера-Корнеля в заговоре, мы увидели выше, однако госпожа де Леспине знать об этом не могла.

Для Блессбуа же это была еще одна возможность по легкому срубить денег, поэтому он, несмотря на предписание «жить честно», моментально согласился. Он уже имел некоторое представление о популярном на Карибах культе вуду, который практиковали чернокожие выходцы из Африки, поэтому явился к даме с нетривиальной идеей. Он сказал, что превратит ее в зомби, в облике которого она сможет являться к маркизу и мучить его до тех пор, пока он не пообещает на ней жениться. При этом, поскольку он имел о вуду лишь поверхностное представление (то есть – где-то что-то слышал краем уха), зомби в его понимании был чем-то вроде европейского привидения, подчиненного воле колдуна.

Взяв деньги от графини, Блессбуа тайком побежал к маркизу, который и должен был стать потенциальной жертвой зомби, и посвятил его, а также еще нескольких дворян из его компании, в свои планы. Они договорились, что когда «зомби» явится пугать их, они будут делать вид, что никого не видят. Впоследствии Блессбуа писал в своей книге: «Я не думаю, что кто-то спал, когда графиня Кокань вошла через заднюю дверь, которую я предусмотрительно оставил открытой. Она появилась в нашей комнате в образе белоснежного зомби, убежденная в том, что она невидимка. Сначала она быстро прошлась, сердито хлопала окнами в нашей комнате и била нас одного за другим. Она наделала столько шума, что добрая Ла Фореста, ожидавшая внизу, испугалась и несколько раз спросила, что происходит. Вместе с иноземным принцем мы ответили, что нас кто-то бьет, но мы никого не видели. Слуга маркиза сказал то же самое, и мальчик не лгал, потому что он забрался под кровать так глубоко, как будто хотел быть невидимым для зомби. Наконец, графиня де Кокань, после всех шалостей, которые она устроила иностранному принцу, так ловко сбросила его с кровати, что весь дворец содрогнулся, как от удара молнии, а я и слуга сбежали вниз по лестнице – так быстро, будто оказались перед лицом самой ужасной смерти».

Вскоре, Блессбуа, откровенно глумившийся над графиней, предложил ей новый трюк. Она должна была лечь голой на ветру, закрыть глаза и ждать, когда к ней явятся зловещие «круглые зомби» (что бы это ни значило) и дадут ей свою силу. И даже если она услышит знакомые голоса, то все равно должна будет молчать и держать глаза закрытыми, если не хочет лишиться жизни, ибо это – уловки злых духов. Этими самыми «круглыми зомби» оказались знакомые с авантюристом помещики, которые пришли поглазеть на обнаженку. Можно сказать, что Блессбуа изобрел первую (по крайней мере – в Новом Свете) дро… эротический салон. Сама графиня позже говорила, что чувствовала, как по ней бежали сотни крыс, как они щипали и кусали ее. Наверное, даже хорошо, что она не решилась открыть глаза.

В общем, неизвестно, чем бы кончилось издевательство авантюриста над легковерной графиней, однако в 1688 году его арестовали. Не за обман и мошенничество, нет. За занятия черной магией. То есть местные жители были недовольны деятельностью Блессбуа не потому, что не верили ему – напротив, очень даже верили, и поэтому побаивались. Его бросили в самую грязную и вонючую темницу Бас-Тер.

Спохватившись, «великий маг» попытался во всем сознаться, уверяя власти, что он – обычный жулик, воспользовавшийся их легковерностью, и не обладает никаким магическим даром. Но ему никто не верил, тем более, что все слышали о нашумевшем деле отравителей во Франции. 3 апреля 1690 года Пьер-Корнель был осужден: в качестве наказания за занятие черной магией он должен «стоять в рубашке с факелом в руке перед церковью Богоматери на горе Кармель и у ворот дворца [губернатор], прося прощения у Бога, Короля и Справедливости, под угрозой повешения в случае повторного правонарушения». Что с ним случилось дальше – доподлинно неизвестно. Судя по всему, жил он довольно тихо, предпочитая впредь не искушать судьбу новыми «прожектами». Автобиографическая книга, описывающая его приключения на Гваделупе, вышла в 1697 году, и в настоящее время переведена на несколько языков. Блессбуа не было суждено вернуться во Францию – он скончался в изгнании, в 1700 году.

Графиня де Кокань, она же Фелисите де Леспине, она же «зомби», оклемалась после всех своих злоключений и даже перестала бегать за маркизом, переключившись на другого господина. Что же касается мадам де Монтеспан – той самой фаворитки-отравительницы – то с 1691 года ей запретили находиться на территории Версаля. А когда она в 1707 году преставилась, Людовик XIV запретил ее детям оплакивать мать. Что же касается Пьера-Корнеля Блессбуа, то книга (мало кому известная в наши дни) оказалась не единственным напоминанием об этом ловком мерзавце. Правда, помнят о нем скорее не на Гваделупе, а в другой бывшей колонии Франции – на Гаити, где и по сей день популярен культ вуду. На местных карнавалах нет-нет да и можно встретить переодетых людей, изображающих духа с тремя рогами – так называемого Босу Треуголку (Bosu Tricorne). Согласно местным поверьям, он является посланцем из загробного мира, способным похищать живых, а три его рога напоминают европейскую треуголку. Не является ли его образ отголоском памяти о Блессбуа, а имя – редуцированной и исковерканной версией фамилии француза? В нашем мире и не такое может быть.

КНИГА АВТОРА

Youtube-канал автора. Не забудь подписаться!

Автор: Александр Свистунов

Оригинальная публикация

Еще больше интересного - в telegram-канале автора! Подпишись!

Паблик в ВК