Записки взломщика. Не в своей тарелке⁠⁠

Менял недавно замок у людей в весьма почтенном возрасте.
Бабушка, как только реклама по телевизору закончилась, побежала смотреть биатлон.
А мужчина остался и все норовил мне как-то подсобить.

Разговорились.
Оказалось, что всю жизнь они прожили в деревне, вырастили трех дочерей.
Все дочки, по порядку, сбежали в город - учиться, да здесь и остались: семьи, карьеры.

А они себе спокойно жили в деревне, но у бабушки началась аритмия, давление и прочие хвори.
Дочки решили, что в селе медицина ничего не знает, и начали мать возить в город, на обследования всякие, в больницы класть.
Ну и потихоньку начали говорить, что пора им уже заканчивать со скотиной нянчиться, да еще и огород с футбольное поле каждый год распахивать.

Долго бабушка с дедушкой держались: как-никак дом, хозяйство, скотина.
-  А еще у нас пес был,  Прошка, – глаза у деда даже заблестели, когда он про него вспомнил. – Почти 20 лет у нас прожил. До чего умный был, умел бы говорить, так можно было в  институт отправлять, – засмеялся мужчина. - Даже улыбаться умел. Скажешь ему: улыбнись, а он зубы скалит, улыбается.

Вот...когда Прошка умер, бабушке опять плохо стало.
Снова дочери приехали, раскудахтались, увезли ее в город на лечение.
А потом уже и к отцу с ультиматумом приехали:
- Все, – говорят, – переезжайте. Купим вам там квартиру. Не наездишься за 200 с лишним километров.

Продали они дом за безценок, забрали с собой кошку и приехали в город.
- Эх, – говорит мужчина, – знал бы, не поехал сюда никогда. Скука здесь несусветная. Как вы тут живете - непонятно. Одна комната и кухня, во дворах все машинами заставлено. До леса целый час добираться. Да и то это не лес, а не пойми что: кругом фантики и бутылки валяются.
- Первое время, - говорит, - мне все казалось, что задыхаюсь. Воздух у вас тут какой-то спертый. А летом так вообще как в бане сидишь.
- Мать-то легко приспособилась, – говорит он, кивая в сторону комнаты, -  внуков проведывает, да телевизор смотрит. Уже вон всех биатлонистов знает по имени и фамилии. Но она же сюда каждый год ни по разу ездила. А я все за хозяйством приглядывал. Только на свадьбы выбирался, да пару раз на дни рождения, когда сами за нами приезжали.
- Скука тут у вас, – повторяет он, – ладно, хоть я дворником устроился, теперь есть чем заняться. Но и то зимой. Летом и дворникам делать нечего.

Слушаю его рассказы, а сам уже замок поменял, ручки прикрутил.
Бабушка пришла, попробовали: открыли, закрыли.
Поблагодарили меня и на блины звать начали.
Блинная неделя на дворе.
А меня уже в другом месте ждут.
- Благодарю, – говорю, – ехать нужно, ждут люди.

Инструмент собираю и напоследок спрашиваю дедушку:
- А что вас в городе больше всего удивило?
Задумался он.

И тут как раз сосед выходит, неслабо отравленный алкоголем:
- Спешу, дядь Коль, – бросил он, пожимая деду руку, – бегу-бегу, потом поболтаем.
- Вот, наверное, – кивает он в сторону убежавшего завода по производству перегара, - больше всего меня удивляют два соседа. Этот и еще один, с третьего этажа. Оба все время пьяные и при этом нигде не работают. Причем, самые приветливые из всех соседей. Я им прям как друг закадычный. Правда, – добавляет, - оба у меня уже по нескольку раз деньги занимали. И ни разу не отдали. И всегда  просят как в первый раз. У нас таких не было. Мне уже самому за них неудобно, а им хоть бы хны.

В это время сверху спускается женщина с огромной собакой и нерешительно останавливается между этажами, глядя на нас.
Я убираю со ступеней рюкзак, вытягиваюсь по стеночке, пропускаю собаку размером с пони.
- А еще, – говорит мужчина, когда женщина со своим другом человека скрывается за подъездными дверьми, – удивительно, что у вас, столько больших собак живет в квартирах. У нас там все собаки во дворах жили. И таких больших не было, кормить же их надо.  А здесь по квартирам целые телята живут. До сих пор этого понять не могу.

Попрощался, пожелал им удачи.
Они тоже наговорили мне много добрых слов.

Не знаю, конечно, как лучше.
Не мне решать.
Но такое ощущение, что дедушка здесь не в своей тарелке.
Уже почти год в городе, а до сих пор мы для него как инопланетяне.