Юдоль Юдит⁠⁠

Юдоль Юдѝт

Седьмую ночь мой взор носится над пустошью цвета пурпурной лилии. И седьмую ночь я прижимаю молитвенник к сердцу. Сны мои прокляты, дни мои сочтены. Я был ужален морской медузой, дремлющей у побережья, и яд ее – мой проводник теперь в мир безлюдный, но живой. Планета, что я вижу в лихорадке, без лесов и океанов, лишь каменное плато да город посреди. Тот город защищен и укреплен, ведь миллионы лет его терзают алмазные дожди, чьи капли остры как слово, а проливают их облака, поющие песни о грядущей заре. Я вижу огни в городе, но пламя их незримо, заметен лишь липкий отсвет, местами расплесканный по улицам.

Живущие в том граде на нас похожи чувствами, но внешность их иная. Их вид рожден смятением, в глубинах айсберга, замерзшего средь океана ртути. Тот океан был иссушен своим же порожденьем.

Смотря в открытое небо, я вижу бога планеты. Тот водружен на небосводе как наше светило, он живой, он подобен сгустку змей, что пребывают в вечном движении, оплетая друг друга, извиваясь, будто в агонии. Обитатели сего мира верят, что небесное диво есть их создатель. Мое сердце колотится, сбиваясь с ритма, когда их бог обнажает взор. Представьте, как два исполинских глаза, вздымающихся из недр переплетенного хаоса, озирают свою вотчину и ныряют в юдоль тайны, в такие мгновения я угадываю всеобъемлющую любовь в том высокомерном взгляде и рвусь к нему всей душой как грешник за прощеньем – так он влияет на меня.

Они звали божество Драматургом. Тот олицетворял день и ночь, тепло и лед, огонь и совесть, печаль и радость. И миллионы лет Драматург был недосягаем. Миллионы лет Драматург пребывал в видимом, но не осязаемом измерении. Миллионы лет они желали задать ему извечные вопросы, но не ведали как.

И я увидел историю любви его и ее – двоих, что жили в том городе на планете, зовущейся Юдит. На фоне багровых горизонтов он обнимал ее, а она дарила ему нежность; под причудливыми сводами укрывались они, обнажаясь друг для друга; то была любовь искренняя, как та, что знаем мы, ведь они на нас похожи чувствами.

Но был и тот, кто смог открыть секрет вселенной Драматурга. Пророк-фанатик создал механизм, сводящий с ума любого смельчака. Машина та переносила храбреца к их богу, и долг героя был задать те самые извечные вопросы.

И вот я вижу, что тот, кого любят, избран на роль посланника, ведь разум его особый, сильный, и пройти ему нужно путь сквозь рев и бурю звездную, но вернуться должен он другим. А между тем его вторая половинка уже носит ребенка под сердцем…

Но морок мой спал. В восьмую ночь я открываю глаза. Видения ушли, и я наблюдаю за окном знакомое ночное небо. Теперь я иду на поправку, а хворь моя уплывает, причаливая к лунной пристани. Я стал первым человеком, оправившимся от этого морского яда.

Я часто возвращался к той истории о боге и о смельчаке. Чем она закончилась? Нашел ли он Драматурга? Вернулся ли к ней? Стал ли другим? Что случилось с пророком? Ответы оставались там, на ложе, в лихорадке, в изотерическом бреду. Никому не рассказывая о том, что видел, я хранил историю в памяти, предполагая узнать концовку на смертном одре.

Но однажды в будничный день я заприметил человека, рисующего мелком то самое божество на кирпичной стене. Я подошел к нему, а он, не обращая на меня внимания, продолжал работу. И я спросил его, откуда он извлек этот образ, а незнакомец ответил, что знает меня и историю мою, и что рисует он себя. Затем он повернулся ко мне и сообщил, что нам предстоит познать всю скорбь возвращения и пронестись через поля бессердечья, чтобы вернуться домой. И я спросил его, о каком доме речь? А он отвечал, что наш дом Юдит, и что он тот самый бог, а я тот самый смельчак, отправленный к нему и оставивший свою любовь ради всеобщего блага. Но как получилось, что мы здесь? – спросил я, а он отвечал, что Юдит была предтеча этого мира и мы унеслись на миллиарды лет вперед, чтобы я прожил тут жизнь недолгую и рассказал о виденном по возвращении.

И понял вдруг я, как скуден мир Юдит, и ждут меня там лишь равнины да острые дожди, а здесь кипит и созревает пестрящая красками радость жизни. Сравни две жизни, твердит бог, и задай мне вопрос извечный, ответ получишь, и зная его решишь, вернешься ли обратно к мраку или осядешь здесь?

Узнал ответ я на вопрос, но возвращаться не желал, да, там любовь меня ждала, но здесь ее я тоже повстречал, и днями, и ночами, что был я в лихорадке, она сидела у кровати и хлопотала обо мне. Я осознал, что здесь мой дом и сделал выбор. Но по ночам я часто вспоминаю о Юдит и о любви, что там оставил, я знаю, ждет она меня, совсем иная внешне, но чувствами похожая на нас.