Я, пират. [Глава 2]
Много раз мне это снилось, я сразу вспомнил это чувство, как будто парализован, понимаю, что умираю, пытаюсь пошевелиться, но не могу. Темнота. Глаза закрыты. Даже вроде бы чувствую своё тело, руки, как они лежат на клавиатуре, изо всех сил напрягаю мышцы, но не могу сдвинуться даже на миллиметр.
И такой жуткий и тягучий, страх смерти: вот сейчас, вот в эту минуту всё кончится. Неужели теперь это происходит на самом деле? Я чувствую только как тело заваливается в сторону. Сейчас оно должно удариться об пол. А он так далеко, что чувство падения захватывает меня полностью. Почему-то вспоминается, как в детстве я качался на качелях. Деревянные, с облупляющейся краской, они опускаются вниз, бесконечно долго. А я всё падаю, падаю… И вдруг опускаюсь на что-то мягкое.
Глаза сразу открываются, и я вижу прямо перед носом обшивку соседнего сиденья в поезде, на которое я свалился, задремав. Я поспешил сесть обратно. Ох, всё-таки это сон, а я жив, и ничего этого не было. Вот сколько раз снилось, но каждый раз до самого конца не понимаешь, что это сон. «Какая технология, а? Вот бы в кино такую. Каждый раз смотришь, и каждый раз как в первый раз,» — думал я, оглядываясь вокруг.
А вот и плохие новости: я всё-таки еду в поезде неизвестно куда, спасаясь неизвестно от кого. Я посмотрел в окно. На самом деле я не люблю путешествовать, и редко вообще покидаю город. Всё как-то собирался куда-нибудь съездить, просто отдохнуть, сменить обстановку, развеяться. Вот и представился случай. Ирония какая. Посмотреть мир и быть застреленным правополицией где-нибудь в захолустье.
За окном проносились незнакомые места. Такое необычное ощущение, как будто всё нереально, как будто отправляюсь в неизвестность, один, чуть ли не на другую планету, и пути назад уже нет, и никто не поможет, можно рассчитывать только на себя.
Так, а что же мне всё-таки приснилось, вроде бы что-то важное? Ничего не помню. Вот так всегда, даже если напрячься и постараться сейчас вспомнить — уже бесполезно. Помню только как не мог пошевелиться и страх смерти. Я попытался расслабиться и забыть хоть ненадолго, что убегаю. Заодно не буду казаться другим пассажирам таким подозрительным, притворюсь, что мне жутко скучно ехать с ними в этом поезде, и всё мне до смерти надоело.
Так прошло несколько часов, пока наконец я не выдержал и выскочил на очередной остановке. Похоже город был немаленький, судя по пейзажу уходящих вдаль улиц. Я остановился рядом с урной, поглядел на Пашкину карточку и выбросил. Ей нельзя было больше пользоваться, они бы узнали, куда я поехал.
Осторожно оглядываясь по сторонам, я углубился в город. Не заходить же в интернет прямо на вокзале. Вместе со мной двигалась толпа людей, молчаливых, торопящихся, недовольных. Чем они недовольны? Ведь им ничто не угрожает. А мне нужно срочно найти спокойное место, пока не умерла моя надежда на спасение.
Я шел по незнакомым, казавшимся мрачноватыми улицам, вдыхая запах чужого города. Местами в тротуаре непонятно зачем были вделаны цветные панели. Кто их знает, придумали зачем-то, у нас таких не было. Я потрогал одну из них ногой. Подрезиненная, какой-то особый пластик. Кажется я уже достаточно прошёл. Скользнув по фасадам зданий вдоль улицы, мой взгляд остановился на полупрозрачной двери под вывеской «freelunch». Заходя внутрь, я почему-то подумал, как плохо мне пришлось бы в общем-то недавние времена, когда не в каждом кафе была сеть.
Не скажу, что чат удалось легко найти. И потом очень долго провозился с клиентом, который никак не хотел подключаться. Глупейшее чувство, как будто программа, которой ты много пользовался, хотя и давно, вдруг отказывается работать, и как будто назло все опции потерялись в дебрях меню, а времени остаётся всё меньше.
Я смотрел на только что напечатанное мной «hi all», пытаясь понять, отчего в этот момент появилось легкое дежавю. Ах да. Ничего странного. Ведь каждый раз, когда заходишь в незнакомый чат, обычно именно так и пишешь. Вот и кажется, что это уже было.
Тем временем в чате появилась активность. Похоже мне повезло — один из ников показался знакомым. Конечно я не мог его видеть раньше, но мне почему-то казалось, что именно он знает ответ на мой вопрос. У меня это иногда бывает, как будто знаю, что произойдёт дальше и что мне надо делать. Преодолевая напряжение, я ждал ответа в личке. И снова мне показалось, что это уже было. Вот сейчас, еще секунда, и появится ответ.
Мне кажется, я даже видел, как перерисовывается окно, как строчки сдвигаются вверх, а потом на освободившемся месте упрямые пикселы дешевой жидкокристаллической матрицы складываются в слова:
U2> А ты что до сих пор не понял кто?
Глядя на эту фразу, я почувствовал, как нервные клетки в мозгу умирают от безысходности. Всё стало ясно. Бесполезно искать. Мне нечего и некому доказывать.
В этот момент дежавю усилилось до предела, оно стало практически осязаемым. Время как будто остановилось, как это показывают в фильмах, в замедленном темпе, убирая цвет. В воздухе пахло опасностью. Я видел каждую пылинку на столе, отсвечивающую в сером стальном свете.
И тут… ничего не произошло. Город так же шумел за окном. Посетители как ни в чем не бывало продолжали тыкать в экраны, читая новости, смотря веселые картинки, или что они там смотрят. Наверно даже если бы у каждого из них сейчас вылез pop-up с фотографией особо опасного разыскиваемого меня, они лишь раздраженно закрыли бы его, и никто бы не подумал оглянуться вокруг.
Я вдруг понял, что так напрягся, что не дышу уже наверно минуту. Нервы, нервы. Я потёр руками шею. Нашел в себе силы набрать:
ME> что же мне теперь делать?
U2> а ничего
U2> ты все уже сделал
U2> теперь весь вопрос, кто тебя найдет первым
«Тоже мне, вопрос» — подумал я. Рассуждают там наверно, как будет интереснее, сразу меня застрелят, или арестуют. Может какая-нибудь огранизация по борьбе за электронную независимость попытается растянуть дело на много лет. Мне-то какая теперь разница?
В безнадёжной апатии я просидел еще несколько часов. Смотрел, как люди входили и выходили, выбирали места, заказывали еду. Мир вокруг жил своей жизнью и плевался рекламой пирожков, курицы и салатов, рекламой, которую я так недавно ненавидел. А теперь мне было всё равно.
Но не моему организму. Я ведь ничего не ел со вчерашнего дня. Как на зло откуда-то ввалилась толпа народу, все толкались и норовили пробиться поближе к раздаче. Я купил пирожок и отойдя в сторону, присел на пластиковый стул. В кармане что-то хрустнуло. С удивлением я достал оттуда кусок бумаги. Записка. «У нас общие враги. Мы можем тебе помочь». Я быстро огляделся вокруг, пытаясь сообразить, откуда она взялась, но ничего подозрительного не заметил. Опять посмотрел на листок. Внизу время и место встречи. Только пароля не хватает… Ах да, они же меня видели. По крайней мере тот, кто сунул мне записку.
Так вот что имелось в виду под «кто меня первым найдет». Я снова открыл чат, собираясь расспросить, что это за сюрпризы такие, но там как ветром всех сдуло. Это не случайно, подумал я. Значит пока я тут сидел, как синий экран смерти, они значит действовали. Кто же они такие? Нашли меня, подсунули записку. Логично. Если бы они попытались прямо подойти ко мне на улице, я бы стал убегать, решив, что это полиция. А так очевидно, что нет. Они бы, если нашли, давно арестовали бы.
До встречи еще было время, и я отправился пешком, раздумывая на ходу. Как говорится, есть террористы, нет террористов, в любом случае кому-то надо было их придумать. В чате мне сказали, что их нет. А может это они и были? Сейчас накачают меня чем-нибудь, и через час я уже как зомби выйду на площадь, весь обвешанный планшетами. Я замотал головой, прогоняя уже обрастающую красочными подробностями мысленную картину своей трагической гибели.
Как всё-таки странно, всего несколько часов назад я убегал от полиции, с единственной мыслью, как спасти свою жизнь. А сейчас угроза как будто отодвинулась, и я рассуждаю о том, не опасно ли мне будет идти на встречу с этими людьми. Хотя как ни крути, другого выхода у меня нет.
В 3 часа дня я ждал в условленном месте на скамейке. Небо временами прояснялось, освещая дорожки парка, напоминающие о лабиринтах и пакмане. Вдалеке был слышен шум проезжающих машин. Редкие прохожие, неторопливо бредущие кто куда, казалось, были заняты своими мыслями.
Подошел молодой парень, присел рядом. По первым словам стало ясно, что он пришёл за мной. Разговор шёл спокойно, умеренно дружелюбно. Представившись «семёнпэлом», он обещал потом показать как пишется. Как звать меня, даже спрашивать не стал: «Думаю, тебе нетрудно будет забыть своё имя. Один ник, другой ник, дело привычное? Придумай себе новый, никак не связанный с прошлым.»
Первым делом я конечно спросил, кто они такие. Он не ответил, лишь уклончиво сказал, что они борются против интеллектуальной собственности, и я почему-то про себя назвал их «партизанами». Не знаю как ему, но мне очень хотелось побыстрее уйти с этого места. Я все время оглядывался по сторонам, и когда оказалось, что для меня уже готово укрытие, я сразу же согласился отправиться туда. Поговорить по дороге не удалось, да я и не особенно рвался, мало ли, услышит кто. Я у него всё узнаю, как только доберёмся до места.
Нет, это был не секретный бункер глубоко в лесу, а обыкновенная квартира. Одна комната, кухня, ничего лишнего. Здесь видимо кто-то раньше жил, но убрано всё очень аккуратно. Как только мы прибыли, Семён развалился в кресле и стал «вводить меня в курс дела».
Оказалось, я не очень хорошо знал законодательство. Смертная казнь не применяется, если фильм скачан для личного просмотра. Но знают это только юристы, пытаться разобраться — только запутаешься. «Понимаешь, это им выгодно, чтобы все думали: чуть что — вышка», объяснял Семён, слегка помогая себе жестами. Он продолжал: «Вот и устраивают такие подставы для устрашения. Обвинения предъявят, пошумят, типа прокурор требует высшей меры!.. А потом сошлют куда-нибудь подальше, никто и не знает, чем дело кончилось. Мало к
И такой жуткий и тягучий, страх смерти: вот сейчас, вот в эту минуту всё кончится. Неужели теперь это происходит на самом деле? Я чувствую только как тело заваливается в сторону. Сейчас оно должно удариться об пол. А он так далеко, что чувство падения захватывает меня полностью. Почему-то вспоминается, как в детстве я качался на качелях. Деревянные, с облупляющейся краской, они опускаются вниз, бесконечно долго. А я всё падаю, падаю… И вдруг опускаюсь на что-то мягкое.
Глаза сразу открываются, и я вижу прямо перед носом обшивку соседнего сиденья в поезде, на которое я свалился, задремав. Я поспешил сесть обратно. Ох, всё-таки это сон, а я жив, и ничего этого не было. Вот сколько раз снилось, но каждый раз до самого конца не понимаешь, что это сон. «Какая технология, а? Вот бы в кино такую. Каждый раз смотришь, и каждый раз как в первый раз,» — думал я, оглядываясь вокруг.
А вот и плохие новости: я всё-таки еду в поезде неизвестно куда, спасаясь неизвестно от кого. Я посмотрел в окно. На самом деле я не люблю путешествовать, и редко вообще покидаю город. Всё как-то собирался куда-нибудь съездить, просто отдохнуть, сменить обстановку, развеяться. Вот и представился случай. Ирония какая. Посмотреть мир и быть застреленным правополицией где-нибудь в захолустье.
За окном проносились незнакомые места. Такое необычное ощущение, как будто всё нереально, как будто отправляюсь в неизвестность, один, чуть ли не на другую планету, и пути назад уже нет, и никто не поможет, можно рассчитывать только на себя.
Так, а что же мне всё-таки приснилось, вроде бы что-то важное? Ничего не помню. Вот так всегда, даже если напрячься и постараться сейчас вспомнить — уже бесполезно. Помню только как не мог пошевелиться и страх смерти. Я попытался расслабиться и забыть хоть ненадолго, что убегаю. Заодно не буду казаться другим пассажирам таким подозрительным, притворюсь, что мне жутко скучно ехать с ними в этом поезде, и всё мне до смерти надоело.
Так прошло несколько часов, пока наконец я не выдержал и выскочил на очередной остановке. Похоже город был немаленький, судя по пейзажу уходящих вдаль улиц. Я остановился рядом с урной, поглядел на Пашкину карточку и выбросил. Ей нельзя было больше пользоваться, они бы узнали, куда я поехал.
Осторожно оглядываясь по сторонам, я углубился в город. Не заходить же в интернет прямо на вокзале. Вместе со мной двигалась толпа людей, молчаливых, торопящихся, недовольных. Чем они недовольны? Ведь им ничто не угрожает. А мне нужно срочно найти спокойное место, пока не умерла моя надежда на спасение.
Я шел по незнакомым, казавшимся мрачноватыми улицам, вдыхая запах чужого города. Местами в тротуаре непонятно зачем были вделаны цветные панели. Кто их знает, придумали зачем-то, у нас таких не было. Я потрогал одну из них ногой. Подрезиненная, какой-то особый пластик. Кажется я уже достаточно прошёл. Скользнув по фасадам зданий вдоль улицы, мой взгляд остановился на полупрозрачной двери под вывеской «freelunch». Заходя внутрь, я почему-то подумал, как плохо мне пришлось бы в общем-то недавние времена, когда не в каждом кафе была сеть.
Не скажу, что чат удалось легко найти. И потом очень долго провозился с клиентом, который никак не хотел подключаться. Глупейшее чувство, как будто программа, которой ты много пользовался, хотя и давно, вдруг отказывается работать, и как будто назло все опции потерялись в дебрях меню, а времени остаётся всё меньше.
Я смотрел на только что напечатанное мной «hi all», пытаясь понять, отчего в этот момент появилось легкое дежавю. Ах да. Ничего странного. Ведь каждый раз, когда заходишь в незнакомый чат, обычно именно так и пишешь. Вот и кажется, что это уже было.
Тем временем в чате появилась активность. Похоже мне повезло — один из ников показался знакомым. Конечно я не мог его видеть раньше, но мне почему-то казалось, что именно он знает ответ на мой вопрос. У меня это иногда бывает, как будто знаю, что произойдёт дальше и что мне надо делать. Преодолевая напряжение, я ждал ответа в личке. И снова мне показалось, что это уже было. Вот сейчас, еще секунда, и появится ответ.
Мне кажется, я даже видел, как перерисовывается окно, как строчки сдвигаются вверх, а потом на освободившемся месте упрямые пикселы дешевой жидкокристаллической матрицы складываются в слова:
U2> А ты что до сих пор не понял кто?
Глядя на эту фразу, я почувствовал, как нервные клетки в мозгу умирают от безысходности. Всё стало ясно. Бесполезно искать. Мне нечего и некому доказывать.
В этот момент дежавю усилилось до предела, оно стало практически осязаемым. Время как будто остановилось, как это показывают в фильмах, в замедленном темпе, убирая цвет. В воздухе пахло опасностью. Я видел каждую пылинку на столе, отсвечивающую в сером стальном свете.
И тут… ничего не произошло. Город так же шумел за окном. Посетители как ни в чем не бывало продолжали тыкать в экраны, читая новости, смотря веселые картинки, или что они там смотрят. Наверно даже если бы у каждого из них сейчас вылез pop-up с фотографией особо опасного разыскиваемого меня, они лишь раздраженно закрыли бы его, и никто бы не подумал оглянуться вокруг.
Я вдруг понял, что так напрягся, что не дышу уже наверно минуту. Нервы, нервы. Я потёр руками шею. Нашел в себе силы набрать:
ME> что же мне теперь делать?
U2> а ничего
U2> ты все уже сделал
U2> теперь весь вопрос, кто тебя найдет первым
«Тоже мне, вопрос» — подумал я. Рассуждают там наверно, как будет интереснее, сразу меня застрелят, или арестуют. Может какая-нибудь огранизация по борьбе за электронную независимость попытается растянуть дело на много лет. Мне-то какая теперь разница?
В безнадёжной апатии я просидел еще несколько часов. Смотрел, как люди входили и выходили, выбирали места, заказывали еду. Мир вокруг жил своей жизнью и плевался рекламой пирожков, курицы и салатов, рекламой, которую я так недавно ненавидел. А теперь мне было всё равно.
Но не моему организму. Я ведь ничего не ел со вчерашнего дня. Как на зло откуда-то ввалилась толпа народу, все толкались и норовили пробиться поближе к раздаче. Я купил пирожок и отойдя в сторону, присел на пластиковый стул. В кармане что-то хрустнуло. С удивлением я достал оттуда кусок бумаги. Записка. «У нас общие враги. Мы можем тебе помочь». Я быстро огляделся вокруг, пытаясь сообразить, откуда она взялась, но ничего подозрительного не заметил. Опять посмотрел на листок. Внизу время и место встречи. Только пароля не хватает… Ах да, они же меня видели. По крайней мере тот, кто сунул мне записку.
Так вот что имелось в виду под «кто меня первым найдет». Я снова открыл чат, собираясь расспросить, что это за сюрпризы такие, но там как ветром всех сдуло. Это не случайно, подумал я. Значит пока я тут сидел, как синий экран смерти, они значит действовали. Кто же они такие? Нашли меня, подсунули записку. Логично. Если бы они попытались прямо подойти ко мне на улице, я бы стал убегать, решив, что это полиция. А так очевидно, что нет. Они бы, если нашли, давно арестовали бы.
До встречи еще было время, и я отправился пешком, раздумывая на ходу. Как говорится, есть террористы, нет террористов, в любом случае кому-то надо было их придумать. В чате мне сказали, что их нет. А может это они и были? Сейчас накачают меня чем-нибудь, и через час я уже как зомби выйду на площадь, весь обвешанный планшетами. Я замотал головой, прогоняя уже обрастающую красочными подробностями мысленную картину своей трагической гибели.
Как всё-таки странно, всего несколько часов назад я убегал от полиции, с единственной мыслью, как спасти свою жизнь. А сейчас угроза как будто отодвинулась, и я рассуждаю о том, не опасно ли мне будет идти на встречу с этими людьми. Хотя как ни крути, другого выхода у меня нет.
В 3 часа дня я ждал в условленном месте на скамейке. Небо временами прояснялось, освещая дорожки парка, напоминающие о лабиринтах и пакмане. Вдалеке был слышен шум проезжающих машин. Редкие прохожие, неторопливо бредущие кто куда, казалось, были заняты своими мыслями.
Подошел молодой парень, присел рядом. По первым словам стало ясно, что он пришёл за мной. Разговор шёл спокойно, умеренно дружелюбно. Представившись «семёнпэлом», он обещал потом показать как пишется. Как звать меня, даже спрашивать не стал: «Думаю, тебе нетрудно будет забыть своё имя. Один ник, другой ник, дело привычное? Придумай себе новый, никак не связанный с прошлым.»
Первым делом я конечно спросил, кто они такие. Он не ответил, лишь уклончиво сказал, что они борются против интеллектуальной собственности, и я почему-то про себя назвал их «партизанами». Не знаю как ему, но мне очень хотелось побыстрее уйти с этого места. Я все время оглядывался по сторонам, и когда оказалось, что для меня уже готово укрытие, я сразу же согласился отправиться туда. Поговорить по дороге не удалось, да я и не особенно рвался, мало ли, услышит кто. Я у него всё узнаю, как только доберёмся до места.
Нет, это был не секретный бункер глубоко в лесу, а обыкновенная квартира. Одна комната, кухня, ничего лишнего. Здесь видимо кто-то раньше жил, но убрано всё очень аккуратно. Как только мы прибыли, Семён развалился в кресле и стал «вводить меня в курс дела».
Оказалось, я не очень хорошо знал законодательство. Смертная казнь не применяется, если фильм скачан для личного просмотра. Но знают это только юристы, пытаться разобраться — только запутаешься. «Понимаешь, это им выгодно, чтобы все думали: чуть что — вышка», объяснял Семён, слегка помогая себе жестами. Он продолжал: «Вот и устраивают такие подставы для устрашения. Обвинения предъявят, пошумят, типа прокурор требует высшей меры!.. А потом сошлют куда-нибудь подальше, никто и не знает, чем дело кончилось. Мало к